ZES − Hope, Pt. 1
Гермиона видела лицо Джинни, которая лежит на полу. Затем был огонь, много огня. Зеленый почему-то сменился желтым. Было жарко, и запах дыма был по всюду. Когда она снова пришла в себя, чувствовала, что лежит на ковре. Ей больно. Очень больно. А еще этот железный привкус, заполонявший ее горло и нос. Будто в тумане она видела лицо Драко, который что-то говорил, но она не могла расслышать. Она не могла дышать… Снег. Босиком она бежит по нему, спасаясь от кого-то. Крики воронов заглушают ее собственное дыханье. Темно. Она падает на колени не в силах больше убегать. И вдруг перед ней появляется огромная тень. Она не может разглядеть, что это. Она не может сделать вдох. Кровь раздирает ее легкие. И снова вспышка зеленого луча ударяет ее в спину. Гермиона открыла глаза. Вокруг было темно. И тихо. Она не поняла, где она: все еще на снегу или уже нет? Она пошевелилась. Ее пальцев коснулось что-то гладкое. Шелк. Она лежит на кровати. Горло что-то сильно сдавливало, мешая сделать глубокий вздох. Она попыталась разглядеть комнату, но не могла ничего увидеть сквозь сумрак, только свет в щели под дверью давал увидеть куда ступить. Она спустила ноги на пол и почувствовала мягкий ковролин. Видимо, его она ощущала, несколько минут назад. Или часов? Волшебница открыла дверь и увидела узкий коридор. Чуть правее от нее была открыта дверь в комнату напротив, из которой и шел свет. В нем она увидела, что на ней лишь белая мужская рубашка. Она дотронулась до горла и почувствовала тугую повязку. Шея под ее пальцами отозвалась болью. Она обернулась осмотреть комнату, из которой вышла. В ней помимо кровати была небольшая тумбочка. А вот ее палочки нигде не было. Стараясь ступать как можно тише, она заглянула в комнату напротив. Это была небольшая столовая, справа горел камин, а посередине комнаты стоял прямоугольный стол, забросанный письмами, записками и картами. За ним спиной к двери сидел Малфой, сжав голову ладонями. − Драко? − хотела позвать она, но из ее горла вырвался только сиплый хрип. Он обернулся услышав его. Его лицо казалось измученным, а глаза красными. − Рад, что ты пришла в себя, − он повернулся и снова уставился на бумаги на столе, − прошло несколько дней. Гермиона не сильно удивилась этому. Она подошла к Малфою и встала рядом. Тепло от камина приятно согревало ноги. − 14 дома больше нет, − сообщил Драко, − они сожгли его. Некоторым удалось уцелеть. Они в 16 доме. Голос юноши был спокойным, но пустым. Ужас пронесся по волшебнице, голова заходила кругом. Ей хотелось что-то спросить, но вновь получился только невнятный хрип. − А еще они отбили несколько наших позиций и вновь захватили Азкабан. Только не снова. Значит пленных будут вновь отправлять туда. А Джинни…Джинни? Она вновь вспомнила лицо подруги на темно-зеленой плитке. Ее бросило в дрожь… − Диадема у нас, а мы все равно проигрываем войну, − продолжал Малфой. − Эту чертову войну! Он хлопнул ладонью по столу. А затем закрыл лицо руками. Гермиона осторожно коснулась рукой его плеча. − Они убили мою мать…− произнес Драко. Она от неожиданности убрала руку. − Они убили ее, Гермиона! − Драко плакал, − Если бы не он… Если бы он не… Грейнджер пыталась говорить, слова выпрыгивали из горла звуками, но никак не могли обрести форму. − Если бы он не присягнул ему снова! Если бы не он, ничего бы этого не было. Если бы он был жив, ничего бы этого не было! А теперь он мертв, и она мертва из-за него. Из-за меня! Если бы он был жив…А я даже не знаю, кто его убил! Если бы он был жив… − Это была я, − сказала Гермиона, но получилось неразборчиво, поэтому она повторила шепотом, − Я убила Люциуса Малфоя в том лесу. Драко застыл. Его плечи перестали дергаться. Он расслышал. Это было неподходящее время для признаний. Но разве вообще бывает подходящее время, чтобы сказать такое? И терять больше, видимо, нечего. Он хочет знать. Теперь он знает. Малфой медленно повернул голову в ее сторону, но недостаточно, чтобы увидеть ее лицо. Он резко сбросил со стола все, что там лежало и, ударив кулаками по столешнице, пронзительно закричал. Гермиона отшатнулась от него и уперлась спиной в стену. Он продолжал кричать, вцепившись кончиками пальцев в гладкую поверхность стола. Девушка закрыла глаза. Она была готова, к тому, что он убьет ее. Возможно, ей даже этого хотелось. Но он лишь продолжал кричать, пока это просто не превратилось в плачь. Плачь мужчины, который потерял все, что было ему дорого. И всех. Она ждала. Сама не знала чего. Что он ударит ее. Что он, наконец, разозлится и нападет на нее. Это бы она могла вынести. Но не это. Не эту боль. Она открыла глаза. Он все так же сидел за столом, закрыв лицо руками. Она сделала шаг к нему, чтобы оказаться достаточно близко для его атаки, чтобы спровоцировать ее. Чтобы забрать часть его боли, когда он набросится на нее. И он дернулся. Гермиона закрыла глаза. Но потом ощутила, как его руки обвились вокруг ее пояса, а его лицо уткнулось ей в живот. Он продолжал плакать обнимая ее. Только не это. Разозлись! Она не могла этого вынести. Отвратительное чувство чего-то тяжелого в ее груди больно поднялось по горлу и вылилось слезами. Она обхватила руками его плечи. И плакала. Плакала вместе с ним. Беспомощность накрыла ее, как огромное одеяло, тяжело опустившись на плечи. Она плакала от того, что ничего не может сделать. Что никого не спасла. Что никому не может помочь. Что не может помочь ему…***
Дом, в котором они были, находился на высоком скалистом берегу моря. Снаружи он выглядел, как небольшой лесничий домик. Но внутри был много больше. Листья опали окончательно, обнажив уродливые ветви. Воздух был морозным. С каждым порывом ветра чувствовалось, что приближается зима. Гермиона поднялась на покрытый желтой травой холм за домом. Вокруг было пустынно. Будто все умерло в этом мире, и этот домик единственное убежище, в котором все еще теплится жизнь. Такая же пустая и бессмысленная. Они проигрывают войну. Они теряют людей одного за одним… Джинни мертва. А с ней в душе Гермионы сорвало якорь, которым она цеплялась за свою жизнь. Холодно. В ее душе ничего не осталось, и казалось, что ноябрьский ветер проходит ее насквозь, как пустые комнаты этого дома. Рана на ее шее заросла уродливым шрамом, и теперь она могла говорить. Но ей было нечего сказать. Этот дом принадлежал матери Драко. Она завела его как убежище для своей семьи, но не успела воспользоваться. Теперь ее сын мог укрыться там. К счастью, там остались вещи, чтобы пережить какое-то время и спрятаться от холода. Малфой было странно смотреть на Гермиону в одежде Нарциссы. Но ему и самому пришлось носить вещи Люциуса. Шли дни. Два призрака в чужом доме, они двигались по инерции. Готовили простую еду. Читали книги и ждали писем. Почти не разговаривая, они ложились спать. Однажды Драко, когда вечером они расходились по комнатам, остановил ее, взяв за запястье. Он посмотрел ей в глаза и, не произнеся ни слова, начал расстегивать на ней кофту. Она сняла с него свитер. Затем он поцеловал ее, но в этом не было чувств. Они направились в ее спальню, продолжая раздевать друг друга. Они дотрагивались до изуродованных войной тел, зная, что с их душами дела обстоят еще хуже. Она провела пальцами по свежему шраму на его груди. Он − по ее шее. Драко жадно искал ее губ, боясь, что и она исчезнет, и он останется совсем один. Она не отпускала его из своих рук, чтобы чувствовать хоть что-то, кроме этой бездны в душе. И не было в этом соитии ни любви, ни страсти. Просто двум людям среди пустоши хотелось немного тепла. Они продолжали ждать чего-то. Палочка Гермионы осталась в Министерстве. Драко отдал ей свою, вернее, палочку своей матери, которой пользовался до этого. Она пыталась привыкнуть к ней, тренируя различные заклинания на холме. Малфой взял палочку отца, которую забрал после его смерти. После того, как его убила женщина, с которой он теперь делил дом и постель. Он не винил ее. Хотел. Но видел широкий рубец на ее лбу и не мог. Каждый день он наблюдал, как она упорно поднимается наверх, и пытается делать самые простые вещи новой палочкой. Иногда он поднимался к ней и обнимал за плечи, когда она начинала злиться или плакать от того, что что-то не получается. И она продолжала подниматься на холм. Диадема в шкатулке всё так же стояла на столе. У них не было меча. Они читали книги, пытаясь найти что-то, что поможет им уничтожить крестраж. Письма с новостями от Римуса продолжали приходить, рассказывая, как силы Темного Лорда, все больше захватывают остров. Так же в них были имена тех, кто погиб, пытаясь спасти те обрывки, что у них остались. Утром Драко проснулся и обнаружил, что Гермионы нет в кровати. Он оделся. Заглянул на кухню, но в ней было пусто. Вышел на улицу. На трех деревянных серых ступенях сидела женщина в пальто Нарциссы. Но женщина повернулась, и у нее оказалось совсем другое лицо. Гермиона снова курила. В руках она крутила какую-то маленькую коробочку с кнопками, на которых были цифры и буквы. Увидев его взгляд, она произнесла: − Знаешь, это не первый раз, когда он пытался убить Джинни. Первый был на втором курсе. Но Гарри удалось спасти ее, уничтожив дневник Тома Реддла. − сказала Грейнджер и снова затянулась. Ее голос изменился после ранения и стал сильно тише и ниже.− Нам нужно вернуться к остальным. Малфой сел рядом и бросил на не удивленный взгляд. − Думаю, я знаю, как уничтожить Диадему, − пояснила Гермиона свое решение, − Гарри уничтожил дневник Тома Реддла с помощью зуба Василиска. Потом мы уничтожили чашу Пуффендуй зубом, оставшимся в его скелете. Думаю, если от замка еще что-то осталось, он может быть все еще там. Нам нужно вернуться туда и попробовать. Драко не хотел заканчивать эту бессмысленную жизнь в отдалении от всех и всего ради бега за эфемерной победой. Гермиона это понимала. Но они уже давно прячутся и так не может продолжаться. Пора было двигаться дальше. Войну нужно закончить. − Хорошо, тогда мы уйдем завтра, − сказал Малфой, всматриваясь в волны разбивавшиеся о скалы. Темно. Снег. Вороны кричат и машут своими крыльями. Огромная тень движется к ней. Ей холодно и очень страшно… Гермиона открыла глаза. Малфой не спал. Он лежал и смотрел в окно. Почувствовав, что она проснулась, он повернулся к ней и обнял одной рукой за плечи. − Сколько время? − спросила она. − Еще рано. Давай полежим еще немного? − Он повернулся на бок и прижал ее к себе двумя руками, − Давай сделаем вид, будто ничего не происходит. Будто мы просто живем здесь. Будто и не было никакой войны. Гермиона прижалась к его груди: − Я старалась никогда не думать, что будет после нее. Уже не могу себе представить, что однажды не придется прятаться и бояться. А ты? − Я постоянно об этом думаю. Хочу почувствовать какого это. Хочу проснуться однажды и не думать, что, возможно сегодня я умру. Что, возможно, умрет кто-то еще. Что придется убить кого-то еще. Хочу просто проснуться и почувствовать свободу. За окном становилось светлее. Серое небо низко висело над морем. На деревянные ступени перед домом падал первый снег.***
Danheim − Gudemørket
Они покинули домик у моря рано утром и оказались почти у такого же, но посреди соснового леса. Этот дом и вправду был мал: пока Драко и Гермиона шли к комнате Грюма, они успели увидеть, как волшебники спят на полу вповалку, тесно прижавшись друг к другу. Их осталось мало. От тех, кто учился и сражался с ними за Хогвартс осталась едва ли четверть. А их убежища были все дальше и все меньше. Грюм уже не спал. Он сидел за столом и писал очередное письмо. Дверь открылась, а за ней появилось две фигуры в черном с деревянной шкатулкой. Малфой молча поставил ее на стол перед профессором. Вокруг шеи Грейнджер был намотан черный шарф. С заметным хрипом в голосе она произнесла: − Мы знаем, как уничтожить крестраж. Но для этого нам понадобится много людей. − Сколько? − спросил Грюм. Он был рад ее видеть, а еще ему нравилось, когда к делу приступали сразу. − Все, − ответил Драко. Римус и Джордж прибыли через несколько часов, когда Малфой, Невилл и Грюм уже накидали план. Последний Уизли даже не смотрел в сторону Гермионы. В общем, она старалась делать также. Как бы она не пыталась сбросить с себя вину за смерть Джинни, у нее не получалось. Вслед за теми прибыло несколько мракоборцев, чтобы скоординировать общий план. − И как же попасть в Хогвартс незамеченными? − спросил Римус. − Через Хогсмид, − ответил Невилл, − есть проход между «Кабаньей головой» и замком. Мы пользовались им перед битвой за Хогвартс. − Верно, − согласилась Гермиона, − к тому же, ход ведет довольно близко к подвалу, где была Тайная комната. Там Василиск напал на Джинни. От произнесения имени подруги вслух, ком в горле перекрыл дыхательные пути. Девушке пришлось сглотнуть, чтобы продолжить: − Чем меньше мы там передвигаемся, тем меньше шансов, что нас заметят. По этой же причине, группа должна быть очень маленькой. Я знаю, где это место, поэтому, очевидно, туда пойду я. − Я пойду с тобой, − так твердо сказал Малфой, что даже оспаривать это решение никому не пришло в голову. Он указал пальцем в место на карте, где была граница Запретного леса и Хогсмида. − Здесь проходит холм. Вторая группа останется тут и будет ждать сигнала. Зеленый сноп искр будет означать, что у нас получилось. Красный − что нет. − Хогвартс почти полностью разрушен, − сказал один из мракоборцев, там давно не видно Пожирателей. Только несколько егерей, которые просто охраняют руины и издеваются над теми, кто остался в деревне. − Тем лучше, − кивнул Драко. − Дальше вся надежда только на вас и остальных. Вы нашли Темного Лорда? − Да, − ответил второй мракоборец, что был постарше, − он в замке Кэрроу. Недавно там осел. Видимо, после того как вы забрали его последний крестраж, почувствовал угрозу и заполз в нору, как змея. − Тогда остальные нападут на замок, как только мы передадим сигнал, чтобы Волан-де-Морт не успел опомниться и наклепать еще крестражей, − Малфой посмотрел на Грюма. − Что ж, − подвел итог Аластор. − Если я все правильно понимаю, это наш последний шанс. На кону либо победа, либо смерть. Это понимали все. Отсидеться больше не получится, либо сейчас, либо никогда. Остаток вечера они прорабатывали детали. Когда все было закончено, Малфой вышел на воздух. Гермиона видела через окно, как Римус, вышедший следом, похлопал его по плечу, а затем пожал руку. Волшебники пытаются сказать друг другу то, что не успели, подумала Грейнджер. Ханна прижималась к Невиллу, пытаясь согреться. Они были за домом. Он только что закончил рассказывать ей, что их ждет. − Мне страшно, Невилл, − сказала она, − Если честно, мне чертовски страшно. − Все будет хорошо. Я чувствую, − успокаивал он ее, прижимая к себе покрепче, − в этот раз все будет хорошо. − Я боюсь умереть, − вдруг сказала она. Они никогда не говорили об этом. − Я боюсь, что умрешь ты. Я не хочу потерять тебя. − Ты не потеряешь, я тебе обещаю, − отчего-то Невилл был действительно уверен, что с ними все будет хорошо. − Как ты можешь знать? − страхи девушки становились сильнее, она отодвинулась от него, чтобы посмотреть в глаза. − Давай поженимся? − вдруг сказал он. Ханна потеряла дар речи на секунду, а затем очень громко спросила: − Ты что, с ума сошел?! − Я серьезно, − сказал Невилл и опустился на колени прямо в мокрую от снега землю, продолжая держать ее за руку − Ханна Эббот, вы выйдете за меня замуж? − Невилл, ты рехнулся? Вставай давай! − она попыталась его поднять, но он крепко держал ее руку и твердо смотрел в ее глаза. − Мерлин, нас кто-нибудь увидит! − Я абсолютно серьезен, Ханна. Я не сдвинусь с места, пока ты не ответишь! − Невилл стоял на своем и ждал ее ответа. Девушка замерла. Затем уголки ее губ расползлись в улыбке. Она опустилась рядом с ним на колени: − Да! − принялась она обнимать его. В ее глазах, как в его, появились слезы, − Конечно, да! В комнате Римус обсуждал с Драко последние детали их проникновения в Хогвартс. Гермиона сидела рядом, но не вмешивалась. − Если вам понадобится помощь, отправьте второй сноп искр красного цвета, − Римус пытался проработать все, − Если вы не вернетесь через полчаса после этого, мы пойдем за вами… − Если мы не объявимся через полчаса после сигнала, значит мы мертвы, − перебила его Грейнджер. Грюм грозно глянул на нее. Но ей было все равно: и он, и она знали, что это правда. − Постарайтесь не умереть, − сказал Аластор, взял трость и хотел выйти из маленькой тесной комнаты, в которой с каждой минутой становилось, все невыносимей. В этот момент дверь шумно отворилась, и Невилл, держа Ханну за руку, ворвался внутрь, забирая остатки пространства и не дав Грюму выйти. − Профессор Люпин! Пожените нас! Тишина повисла в комнате. − Что? − переспросил Римус. − Пожените нас! Завтра! − повторил счастливый Лонгботтом. Гермиона увидела, как Грюм закатил глаза, и все-таки сделал шаг наружу из этого балагана. − Невилл, я не думаю что, делать это сейчас − хорошая идея, − осторожно сказал профессор Люпин. − Другого времени у нас может и не быть… − тихо произнесла Ханна из-за спины Невилла. Драко и Гермиона переглянулись. До назначенной даты, когда решится все, осталось всего три дня. И у них действительно больше может не быть времени. Римус нехотя кивнул в знак согласия. Невилл улыбнулся Ханне, и они быстро вышли из комнаты, в которой без них будто стало очень пусто.***
Времени на подготовку почти не было. На маленькой поляне за домом выложили ковры, которые были в доме, прямо на свежий снег. По бокам от них собрали кострища. Вынесли столы и стулья. Девушки украсили ближайшие деревья лентами. В дальнем конце соорудили арку из молодой березы и украсили какой-то шторой. Малфой вернулся из лесничего домика у моря с тремя костюмами своего отца: для жениха, себя и Симуса, которого Невилл попросил быть шафером, и тот чуть с ума не сошел от радости. Все три костюма смотрелись по-разному. На Драко костюм отца сидел идеально, на Симусе немного болтался, а вот на женихе пиджак не сходился и смотрелся куцо, так как Невилл был выше и крупнее Драко. Но посмеявшись, решили, что если не сильно махать руками, то сгодиться. Пока Гермиона помогала девушкам на кухне, Ханна тоже куда-то пропала. А когда появилась, отозвала подругу в сторону и шепотом сказала: − Я хочу, что б ты была моей подружкой, и это не вопрос. А во-вторых, хочу, чтобы ты надела это. С этими словами она сунула объемный сверток в руки Грейнджер. − Почему не девушка Симуса? − удивилась Гермиона выбору подруги. − Потому что я не знаю, с кем именно он сейчас. Не хотелось бы скандала посреди церемонии. Гермиона усмехнулась и кивнула. Симус − тот еще Дон Жуан. Гермиона осторожно заглянула в пакет. − Ты где это взяла? − изумленно спросила она, увидев, что у Ханны в руках остался еще один такой же сверток. − Поверь, ты не захочешь знать…− ответила Эбботт, поджимая губы, − и обещай, что больше никогда меня об этом не спросишь. − Ты что, их украла? − волшебница уже не могла открыть глаза еще шире от удивления. − Скажем так, тем у кого я их взяла, они больше не понадобятся…− Ханна виновато посмотрела в пол. − Ты права, − сказала Гермиона, − я больше никогда не спрошу тебя об этом. Девушка благодарно посмотрела на подругу. А потом вспомнила что-то еще: − Ах да, − она достала листок из кармана джинс, − я хочу, чтоб все сделали, что-то подобное, ну из того, что есть. Она отдала лист Грейнджер, и та ужаснулась: − Ты вырвала страницу из моей книги? − У нее в руке была лист из мифов и легенд маггловского мира, в которой Драко прочитал о царе Мидасе. − Не переживай, она бы все равно сгорела в том доме, − отмахнулась Ханна, − Ты поможешь мне устроить, чтобы все сделали такие? Не странице были изображены женщины в венках из чего попало - от веток, до травы. − Конечно, если тебе так хочется, − улыбнулась Гермиона, − Раз уж ты заставишь меня надеть платье, то и венок я вытерплю. Когда все было готово, уже стемнело. Волшебники зажгли костры вокруг поляны. И стали вставать по разные стороны дорожки из ковров. Все были одеты в то лучшее, что у них осталось или, что удалось добыть за несколько часов. На другом ее конце Римус и Невилл уже ожидали начала процесса. Недалеко от них в толпе с одной стороны стояли Симус и Драко в абсолютно черных костюмах. С другой стороны стояла Гермиона в черном полупрозрачном платье, вышитом золотыми звездами. Все девушки с ее стороны стояли в венках из тонких веток украшенными лентами в цвет нарядов. «Ей идет черный» − еще раз подумал Малфой, не в силах оторвать нее взгляда. Видимо, Ханна тоже так решила. И вот наконец с другой стороны появилась невеста в светло-розовом платье с открытыми плечами и длинными объемными рукавами. Ее образ казался слишком красивым для такой обстановки, поэтому в первые несколько секунд произошло замешательство, и только после этого справой стороны от нее появился Грюм и взял ее под руку. Он отвел ее к арке, вложил ее руку в руку Невилла, сказал что-то тому на ухо, что заставило юношу усмехнуться, и хлопнув его по плечу, отошел в сторону, где стояла Гермиона. Когда он поравнялся с ней, девушка легонько коснулась его руки, чтоб обратить на себя внимание, и когда он оглянулся на нее, улыбнулась в благодарность за такой жест для подруги. Но Аластор только что-то неразборчиво пробурчал и уставился на Римуса. Профессор Люпин начал церемонию. В тот момент, когда он начал говорить, Грейнджер за шумом костров услышала знакомый хлопающий звук: на деревьях над противоположной стороной присутствующих сидели вороны. Один из них широко расправил свои черные крылья и издал свой страшный крик, который заставил ее вздрогнуть. Драко проследил за ее взглядом и обернулся. Увидев то, что пугает девушку он в недоумении вновь посмотрел на нее. В этот раз она смотрела на него. Но в этом взгляде, что-то изменилось. Несмотря на то, что в их медовом цвете ее глаз отражались языки пламени, в них больше не было огня. Он уже видел этот взгляд. У Пэнси. Перед тем, как он убил ее. Никто из присутствующих на птиц больше внимание не обратил. Римус произнес свои слова и начал обвязывать сцепленные руки молодых одной лентой. После этого он сделал жест рукой, и Невилл с Ханной впервые поцеловались, уже как муж и жена. Аплодисменты заставили Гермиону очнуться. Ее преследовали дежавю свадьбы Билла и Флер, и чем все закончилось. Страх начал туманить ее разум, поэтому она не заметила, как молодые прошли под общие овации на другой конец поляны. Когда были произнесены все тосты, все слова и пожелания, а стандартные свадебные обряды пройдены, волшебники начали очень быстро напиваться. И в какой-то момент, Грейнджер заметила, что это больше похоже на пьяный дебош. А еще на обряды викингов перед битвой, где они приносили жертву богам, а затем пировали всю ночь. Волшебники плясали возле костров, громко пели какие-то песни и много смеялись. Чем ближе конец войны, тем страшнее умирать… В общей вакханалии Ханна объявила, что девушки могут начать дарить венки тем, кто им нравится. Некоторые образовавшиеся наспех пары уединялись прямо в лесу на снегу недалеко от дома. Сильно захмелевшая невеста сидела на скамье, прижав к себе одну обнажённую ногу, с которой задралось платье. Она наконец-то смогла выцепить из толпы свою подружку. − Почему ты все еще в венке? − спросила она, ее речь была немного заторможена. Гермиона сняла венок и покрутила в руках: − Пока не поняла, что с ним делать. − Да брось, просто надень его на кого-нибудь! − Ханне было весело, − Знаешь, я прочитала это в твоей книге. В месте, которое называлось Пармой, девушки надевали венки на будущих женихов под какой-то заколдованной березой… − Прокудливой, − поправила ее Грейнджер, она помнила эту легенду. − Мне ни в жизни это не выговорить, − невеста и правда уже покачивалась, − Да, и если весь обряд совершался прямо там, то это означало, что они до конца жизни будут вместе. В этот момент с ними рядом оказался Невилл с дурацким венком в белых лентах на голове. Он был уже без пиджака, рукава закатаны, глаза стеклянные. Он тоже был изрядно выпившим, поэтому он просто подхватил свою новоиспечённую жену на руки и понес в сторону дома. − Просто надень его! − не успокаивалась Ханна, пока они не скрылись в доме. Война войной, а первую брачную ночь никто не отменял, поняла Гермиона, даже если дом полон пьяных волшебников. Она еще раз покрутила круг из веток и черной ленты в руках. Малфой стоял с другой стороны празднества, сунув руки в карманы брюк, выслушивал очередную занимательную историю Симуса о поджоге. Но тут же перестал делать вид, что слушает, когда увидел, как Гермиона неспешно идет в его сторону. Он пошел ей на встречу, не обращая внимание на то, как бестактно бросил своего хмельного собеседника. Возле одного из кострищ они встретились. Девушка потянула руки надеть венок. Он наклонил голову ей на встречу, чтобы ей было удобней это сделать. После этого она положила руки ему на плечи и заглянула в глаза. Отблески огня играли в ее глазах. Драко провел рукой по шраму на ее лбу, а затем положив руку ей на затылок прижал к себе. Им было нечего сказать друг другу. Вернее, слов было слишком много, чтобы начинать говорить сейчас. Поэтому они просто стояли, молча, в объятьях друг друга посреди праздника жизни. Снег. Она осторожно ступает по нему в своем черном платье с золотыми звездами. Крики воронов оглушают ее. Но замолкают, как только она говорит: «Хватит». Вокруг становится темно и тихо, так что она слышит собственное дыхание. Впереди перед ней появляется тень и приближается, тяжело продавливая под собою снег. Вскоре тень обретает черты, превращаясь в исполинских размеров черную лошадь. Гермиона поднимает руку, и та носом утыкается в ее ладонь, обжигая своим ледяным дыханием. Она смотрит ей в глаза и не видит в них ничего, кроме блеклых серых белков. Она прижимается щекой к ее морде. Ей больше не страшно. Гермиона открыла глаза. В доме было темно и тихо. Рядом с ней на полу посреди комнаты, полной спящих тел, обнимая ее одной рукой, мирно спал Драко. Она не стала его будить. Она не стала рассказывать ему о том, что видела. Ей хотелось просто еще немного побыть рядом. Она повернулась к нему лицом, уткнулась в плечо лицом. Что-то холодное и острое забиралось ей под кожу и больше не собиралось отпускать.***
Pensees − Outro
Снег не прекращался несколько дней, застилая всю Британию белым ковром. Римус с грустью посмотрел на две фигуры в черном, которые поднимались на заснеженный холм. На вершине они повернулись. Гермиона немного подняла руку, давая понять, что все хорошо, и… прощаясь? Тревога еще больше наполнила сердце оборотня. Он тоже поднял руку. После это пара посмотрела друг на друга, развернулась и скрылась за холмом. Настали тягучие часы ожидания. Спустившись с холма, они оказались в пустой деревне. Если в ней и были жители, они, видимо, остерегались чужих людей в черных одеждах. В далеке виднелся остов замка, у которого не хватало стен и башен. Без препятствий они вошли в бывшую таверну, в которой никто не бывал. Здесь было холодно и пыльно. Они прошли в комнату Аберфорта. Портрет Арианы все еще висел на стене. Она с удивлением посмотрела на вошедших, испугавшись, что это Пожиратели. Гермиона приложила палец к губам и произнесла: «Свои». Портрет девушки прищурился, видимо пытаясь вспомнить, кто перед ней. Но ей это так и не удалось. Грейнджер отодвинула картину, за которой открылся темный проход. − Люмос! − произнесла она и из палочки Нарциссы появилось слабое свечение. Она забралась в туннель первой. Драко залез сразу за ней, и сдвинул портрет обратно. Спустя некоторое время они вышли в подземелье Хогвартса. Но здесь было слишком светло. Гермиона подняла голову и увидела, что часть замка обрушена, и над этим местом вообще его больше нет. Повсюду валялись куски стен и лепнин, порванные портреты под булыжниками. И все это было покрыто идущим с неба снегом. Малфой осмотрел место, с которого все началось и в котором все должно было закончится. Странная тоска прошлась по его душе: замок был похож на искалеченное животное. Которое ожидает, когда его прикончат. По остаткам лестниц они начали спускаться ниже. В лабиринтах руин Гермиона пыталась узнать знакомые места. Тихо крадясь, они наконец дошли до Тайной комнаты. Здесь больше не было стены с дверью, которая требовала пароля, потолок тоже был разрушен. Скелет чудовища был частично погребен под камнями. Волшебники быстро ринулись к нему. Драко отломил зуб из черепа гигантской змеи. Гермиона достала из сумки Диадему и положила ее на снег перед Малфоем. В ожидании, она посмотрела на него. Ей не верилось, что это происходит. Малфой медленно опустился на колени и со всего размаху ударил зубом по Диадеме. Вспышка света ударила им по глазам и раскидала в разные стороны от крестража. Остатки комнаты задрожали. Лед, образовавшийся в каналах подземелья, треснул, и этот звук эхом распространился по руинам замка, спугнув воронов на оставшихся башнях. − Это было чертовски громко, уходим! − зашипел Драко, помогая Гермионе подняться на ноги. Они побежали к выходу, понимая, что их сейчас обнаружат. Но это случилось быстрее, чем они думали. Сразу за поворотом они встретили егеря, который тут же бросил в них проклятье. Но Малфой успел спрятаться за угол и затолкнуть туда же Грейнджер. − Назад! − Быстро скомандовал он, подталкивая ее обратно. Они снова побежали к скелету, попутно отбиваясь от егеря. Гермиона начала карабкаться вверх по руинам над останками чудовища, пока Малфой прикрывал ее отход. Ему удалось оглушить егеря, но в этот момент из прохода появилось еще двое. Тогда волшебник последовал за Грейнджер. Выбравшись на остаток стены, они оказались на площади перед Хогвартсом. Там, где Гермиона когда-то увидела мертвое тело Гарри. Где убили Полумну. Они бросились к мосту. Им нужно было выбраться за пределы Хогвартса, чтобы трансгрессировать. На замке все еще стоял запрет. Порт-ключи не работали. Егеря преследовали их атакуя. Вдруг перед ними появилось еще двое мужчин. − Круцио! − крикнул один из них, и красной стрелой, проклятье полетело в Гермиону. Но в следующее мгновенье, перед ней оказался Драко, вобрав в себя все проклятье. Он упал на нее с истошным криком, повалив на спину. Грейнджер мгновенно вскочила на ноги: − Авада Кедавра! − кинула она в того, кто сделал это с Малфоя. Егерь упал замертво. Остальные тоже атаковали ее. Она отбивалась, как только могла, надеясь, что Драко в скором времени встанет на ноги и поможет ей. «Всего восемь раз, он должен встать!». − Петрификус тоталус! − последнее, что услышала она, перед тем как упасть. Сквозь пелену она видела, что Драко смог подняться. Она видела его ноги, упирающиеся в землю. Вспышки проклятий мелькали в отражении снега. Она не могла разобрать слов и проклятий, что они кидали в него. А потом она отключилась. Гермиона открыла глаза, когда почувствовала, что что-то теплое коснулось ее щеки. Перед ней были серые глаза, смотревшие на нее. Вернее, сквозь нее. Зрачки не реагировали. «Драко?» − позвала она, но губы не шевелились. Одна из снежинок, медленно покружив у его лица, приземлилась прямо на серую радужку. Он не двигался. Теплая кровь плавила снег вокруг него и текла к ее лицу. Гермиона собрала остатки сил и с последним рывком, сквозь боль, выпустила сноп зеленых искр в серое небо. После чего ее рука безвольно упала обратно на снег. «Как тихо». − Это еще что за черт?! -крикнул один из егерей, не ожидавших движения, и в следующее мгновение выставил палочку перед собой, - Круцио! Из-за шума, взорвавшегося в голове, она не услышала собственный крик. Все побелело в глазах. Она ощутила, как ее горящая кровь разрывает ее собственное сердце. «Значит, все-таки тринадцать…» И темнота сгустилась вокруг, забрав с собой все звуки…