2021 г., зима
Это было так странно — готовиться к празднованию своего семьдесят третьего дня рождения. Всего триста шестьдесят шесть дней назад (потому что 2020 год был високосным), Михаил и Ярослав просто сходили в тихий атмосферный ресторан грузинской кухни, так как Гайдук решил, что большое празднование не юбилейной даты не для него. А теперь, год спустя, всё кардинально изменилось. Такого мира, что был раньше, уже не было и, похоже, не будет. И Михаил Петрович старался не думать, что им еще преподнесёт будущее. Он постарался сконцентрироваться на настоящем, ведь у него было чем заняться. В отличие от множества людей старшего поколения, Михаил обожал новые технологии и то, как они упрощают жизнь. Он освоил смартфон настолько, насколько ему это требовалось, без особого труда искал в интернете нужную информацию, и почти год проводил онлайн-лекции. Собственно, благодаря удаленному обучению Гайдук внезапно стал широко известным в узких кругах. Все началось с того, что обычные уроки ему наскучили, а точнее, практика показала, что в режиме локдауна стандартный подход к обучению не подходит. Студенты теряли концентрацию, интерес, плохо усваивали материал. Курсовые были украдены с открытых источников, контрольные и тесты либо завалены, либо написаны с помощью интернета... А ведь техникум готовил электриков, многие из которых будут работать на опасном производстве. Да и просто с электричеством шутки лучше не шутить! Поэтому Гайдук озаботился тем, чтобы разнообразить программу курса. Руководство инициативу не поддержало, но и запрещать ничего не стало, хоть за это им спасибо. И все лето Михаил Петрович потратил на разработку нового вида преподавания. Он смотрел ролики в социальных сетях, изучал, чем интересуется молодежь, что привлекает их внимание. Он связывался с другими учебными учреждениями, которые уже ввели экспериментальные программы обучения, перенимал их опыт. Больше всего Гайдуку понравился подход нескольких иностранных профессоров, которые превратили скучные лекции в череду коротких видео с запоминающимися эффектами. Конечно, химикам, например, сделать такое оказалось проще: берешь пару реагентов, красителей для яркости и что-нибудь взрываешь — и вот готово доходчивое объяснение, как действует взрывчатка. Такой наглядности теоретику не добиться при всем желании, но сложности Михаила Петровича никогда не останавливали. Убедившись, что старый педагог тянет нагрузку в режиме самоизоляции и справляется с технической составляющей, декан дал добро, чтобы Михаил Петрович снова вел две дисциплины у старших курсов: «Теоретические основы электротехники» и «Проектирование систем электроснабжения». И Гайдук принялся за работу. С помощью Димы, Милы и Ярослава, помимо классических онлайн-лекций, он записал ряд коротких роликов. И назвал их видео-шпаргалками, которые поясняли тот или иной аспект в теме обучения. Благодаря большому опыту в проектировании и работе с документацией, у Михаила получился хороший и понятный материал. Для разбирающихся в теме, разумеется. Вот только Гайдук не стал выкладывать свои видео-шпаргалки в интернет, ограничившись только внутренним сервером техникума, решив, что кроме его студентов никому эта информация не пригодится. И он очень ошибся. Один студент-энтузиаст Георгий создал на разных сайтах, типа YouTube, Instagram, TikTok и Vk, страницы от имени Гайдука, куда методично выкладывал один-два раза в неделю новые ролики. Сначала на канал G-M-P (что в расшифровке означало и инициалы преподавателя, и «Главная Мозговая Подстанция», как Гоша объяснил название в статусе или в строке «о себе») подписались ученики старших курсов. Им было удобнее смотреть ролики в знакомых соцсетях, а не заходить каждый раз в личный кабинет сайта техникума, которые еще, к слову, постоянно «лагал». Потом подтянулись люди с младших курсов, ведь они понимали, что через пару лет эта информация им пригодится. За ними на канал стали заходить и выпускники, сталкивающиеся у себя на работе с вопросами, которые Михаил разъяснял на видео. А после стали подписываться всё новые и новые люди, в том числе и из других городов по всей России. И, когда спустя пару месяцев ведения канала количество подписчиков перевалило за пять тысяч, Георгий написал Михаилу Петровичу письмо с повинной, мол, так и так, я хотел, как лучше, а получилось… Вот. И дал ссылку на все аккаунты. Гайдук популярности и славы не хотел и сначала собирался попросить Гошу удалить все ролики и закрыть страницы. Но когда он остыл и посоветовался с близкими, было решено оставить аккаунты. А заодно и Георгия на должности администратора-менеджера, который должен был продолжать загружать видео в сеть, следить за комментариями, а важные вопросы пересылать самому Михаилу Петровичу. И вот так, благодаря неожиданно свалившейся на Мишу известности, ему пришлось всё утро пятнадцатого числа провести за компьютером, читая огромное количество поздравлений от людей, которых он даже не знал. Ученики писали благодарности, кто-то отправлял электронные открытки, многие переводили деньги. А какой-то поклонник сделал смешной клип из нарезки видео с канала, где Михаил будто бы сам себя поздравляет с днем рождения. Гайдук показал ролик Ярославу, а затем переслал его Гоше: пусть тоже выложит на канал, в качестве развлекательного контента. — Это еще хорошо, что они твой адрес не знают, — Смирнитский сидел рядом, опираясь головой на руку и хмурился. — Не хватало нам еще сталкеров под окнами. — Ты же сам убедил меня оставить всё это, — ответил Михаил, не отворачиваясь от голубого экрана. — Ну я же не думал, что популярность так на тебя повлияет. Ты теперь все время в сети зависаешь. То отвечаешь на вопросы, переписываясь с незнакомцами, то ищешь материал для нового видео, то еще что-нибудь. — Звучит, как будто ты начал ревновать меня к компьютеру, — фыркнул, усмехаясь, Миша. — Так и есть. Я хотел подарить тебе свой подарок с утра, но когда я проснулся, ты уже ушел с головой во всемирную паутину. После этих слов, Михаил протянул руку, отключил экран монитора и повернулся к Славе. Теперь всё его внимание было устремлено только на одного человека. Самого важного. — Давай, — мягко улыбнулся Миша, сложив ладони лодочкой, будто ожидал от Ярослава горсти конфет или чего-то подобного. — Эм, мне сначала нужно кое-что объяснить, прежде чем дарить, — замялся Ярослав, а Михаил послушно опустил руки на колени и приготовился слушать. Слава тем временем встал, прошелся по гостиной вперед-назад, собираясь с мыслями. — Помнишь, еще до пандемии и самоизоляции ты просил меня кое-что сделать? — начал издалека Смирнитский, продолжая вести себя довольно беспокойно. — Почти год прошел, я не знаю, о чем именно ты говоришь. И ты меня пугаешь, — Михаил нервно усмехнулся. Неужели он о той старой шутке про то, чтобы Ярослав взял его фамилию? Сейчас, конечно, нет проблем сходить в паспортный стол и подать заявление о смене имени, но Мише на самом деле это было не нужно. За столько лет он уже привык ругаться на Славу используя его фамилию. Так что, теперь придется использовать свою? «Гайдук, это уже третья сигарета за день, и ты опять не надел тапочки перед выходом на балкон!» — на вкус Михаила, это звучит немного шизофренично. — Переходи к сути. — Ты хотел... То есть мы хотели сходить на фотосессию, чтобы у нас были фотографии, знаешь, как у пары, — уточнил Ярослав. — Но потом начался локдаун, всё закрыли и запретили. Хотя Ира нашла для нас отличного фотографа, который хорошо относится к таким, как мы. Она показала наши фото, и он хотел даже попросить у нас разрешения использовать снимки в своем портфолио! — Так мы же не фотографировались, какое портфолио? — не понял Миша. — Да! О том я и говорю! Мы с Ирой уже почти всё организовали, хотели сделать тебе сюрприз в мае, когда потеплеет. Но потом наши планы накрылись медным тазом. — Ого, я не думал, что ты всерьез воспринял ту мою просьбу, — Михаил Петрович потер ладони о колени. Сам-то он почти забыл об этом и не собирался Славу вести к фотографу насильно. Это был, хоть и не состоявшийся, но приятный сюрприз. — Спасибо. — Нет. Это не все. В смысле, ты же не подумал, что рассказ о сорвавшейся прошлогодней фотосессии и есть мой подарок?! — возмутился Ярослав, увидев, что Миша смущенно пожимает плечами. — Я не настолько бесчувственная кочерыжка, знаешь ли. Пусть я не такой мастер в выборе подарков, как ты. Но порой меня тоже посещают отличные идеи! Смирнитский подошел к шкафу и стал рыться в одном из своих ящиков, в котором Михаил разрешил наводить ему бардак, чтобы они не ссорились из-за разного подхода к сортировке вещей. Среди разного хлама Ярослав вытащил коричневую неприметную коробочку, размером чуть меньше ксероксного листа, не перевязанную ленточкой, а просто закрытую. — Поздравляю тебя с днем рождения. Представь, что это настоящее, а не подделка, — Слава протянул подарок и сцепил руки за спиной в ожидании. Михаил медленно и осторожно открыл клапан коробки, не представляя, что может быть у нее внутри — уж очень странное объяснение и пожелание выдал Ярослав. Старик отогнул картонные ушки и увидел на дне обычный тонкий фотоальбом. Не позволив себе надеяться раньше времени, он как можно быстрее, но все так же аккуратно, вытащил его и раскрыл на первой странице. В пластиковый кармашек была вставлена старая фотокарточка, на которой были запечатлены двое мужчин. Тот, что повыше, обнимал того, который пониже, за плечи, а другой обнимал первого за талию. Не дружеский жест. Романтический. На фотоснимке были Михаил и Ярослав. Молодые. Подпись внизу говорила, что это 1968 год. Гайдук задержал дыхание и перевернул страницу. На следующем развороте были два других снимка. На том, что слева, они сидели за шахматной доской и улыбались друг другу, игнорируя фотографа. Ярослава не беспокоило, что он, очевидно, проиграл партию, а Михаил радовался не победе, а игре с другом. Нет, не с другом, а с любимым. На другом снимке, уже в кармашке справа, они были сфотографированы со спины, шли по набережной, держась за руки. Дальше было еще три разворота с разными фотокарточками из конца шестидесятых — начала семидесятых годов: всего получалось девять или десять штук. — Эту высотку построили только в конце восьмидесятых, — хрипло прокомментировал Михаил, вернувшись к снимку на набережной, и осторожно провел по прозрачному пластику подушечкой пальца. Слова Ярослава о том, чтобы воспринимать подарок «не как подделку», обрели смысл. — Ну, не все такие глазастые историки, — выдохнул Ярослав, уперев руки в бока. — Я понимаю, что выглядит нереалистично, особенно на некоторых фотографиях видно, что дорисовывали или слишком обработали, но... — Но это правда. Это наше прошлое, — сказал Михаил. — Мы на самом деле играли в шахматы и улыбались друг другу, — он перелистнул страницу. — Ты часто играл для меня на гитаре наши любимые песни, — еще один разворот. — И мы действительно танцевали у меня дома, за закрытыми дверями и занавешенными окнами, чтобы отгородиться и защититься от всего мира. — Мне жаль, что у нас нет ни одного настоящего совместного снимка с тех лет. — Теперь есть. И пусть часть из них нарисована, обработана или сделана, как аппликация. Для меня это не подделка, для меня они настоящие. И благодаря тебе, я смогу посмотреть на эти фото и убедиться, что наша любовь в молодости мне не пригрезилась. — Не пригрезилась! — серьезно сказал Ярослав и подошел, чтобы обнять Мишу, который продолжал листать альбом туда и обратно, словно пытался вернуться в то время. — Я любил тебя. Я повел себя плохо по отношению к тебе и всё испортил. Но я любил тебя и люблю. — А когда ты понял, что любишь? — спросил Михаил, не поднимая головы от снимка, где они с Ярославом в его старой комнате сидят бок о бок на коричневом диване и читают каждый свою книгу. — Ты уже спрашивал, миллион раз, наверное, — немного грустно улыбнулся Слава. — И я уже говорил, что не знаю точно. — А на моем дне рождения, когда мы в первый раз отмечали вместе? Да или еще нет? — Пожалуй, да. Вот только тот мелкий Слава вряд ли это так быстро осознал, учитывая, что ты был моей первой любовью!1968 г., зима
Михаил сидел в своей комнате и водил пальцем по календарю — от понедельника к воскресенью, а потом обратно. К его сожалению, день рождения выпадал на четверг, и ему нужно было решить, как лучше его отпраздновать: переносить праздник на выходные, но тогда родители будут дома, или отмечать день в день, но прогулять учебу самому и сагитировать на это друзей. До поступления в техникум дни рождения Миши отмечались одинаково. Родители приглашали всех ближайших родственников, накрывали стол и... На этом всё. Орава в человек пятнадцать-двадцать приходила, сметала всю еду подчистую и дарила имениннику какие-то неинтересные, но хотя бы практичные подарки, вроде одежды или книг. А главное, взрослые до ночи сидели за столом, разговаривая свои важные разговоры, а Миша был вынужден развлекать своих двоюродных-троюродных младших братьев и сестер, делиться с ними своими игрушками и книжками. Поэтому, когда в 1965 году на первом курсе техникума Михаилу должно было исполниться семнадцать лет, он устроил скандал и запретил родителям приглашать родню под предлогом его дня рождения. — Вы можете собраться и болтать в любой день в году, если вам этого так хочется. А пятнадцатое февраля — это мой день и мой праздник, и я буду проводить его так, как посчитаю нужным! — Мишенька, но ты же понимаешь, что это просто некультурно? Невежливо. Некрасиво! Ты представляешь, как обидится тетя Соня, если мы не пригласим её и всю её семью на твой день рождения? — стала причитать Мишина мать, недовольно поджав губы. — Она же нас приглашала в январе на юбилей дяди Саши! — Ну, я-то на него не ходил! — Так ты сам не захотел, — цокнула Лариса Алексеевна. — У меня была сессия, вообще-то, — Миша закатил глаза и скрестил руки на груди. Чем старше он становился, тем чаще ему казалось, что родители не просто забывают, что он им рассказывал, а нарочно игнорируют его жизнь. Словно, они устали от того, что у них есть сын. — И я не хочу опять весь вечер развлекать малышню. Это мой день рождения, и я планирую отдохнуть! Но, конечно, ультиматум Михаила потонул в суете дней, и пятнадцатого февраля в семь часов вечера начали собираться гости. А именинник, посмотрев на мать, которая хлопотала на кухне и таскала нескончаемые тарелки с едой в гостиную на стол, оделся и просто ушел из дома к друзьям. Они шатались по округе, и никто из них даже не знал, что у Миши был праздник. Но все равно это был его лучший день рождения за последние годы, и именинник решил, что нужно закрепить результат. На следующий год, видимо, запомнив выходку сына, Лариса Алексеевна не стала приглашать никого из родных, чтобы снова не испытывать такого позора. Но тем не менее Миша несколько раз слышал, как она жаловалась кому-нибудь из соседок-подружек, что ее сын стал нелюдимым, перестал уважать старших, а ведь рос таким хорошим мальчиком. Михаил давление на совесть и попытки вызвать в нем чувство вины игнорировал и гнул свою линию. Он и так всегда чувствовал себя Сломанным, боялся сделать или сказать что-то не то. Поэтому хотя бы дома ему хотелось тишины, спокойствия и понимания. Если говорить современным языком, то Мише просто нужны были здоровые личные границы, и он интуитивно их выстраивал, пусть и вопреки желанию и убеждению матери, что общаться нужно со всеми родственниками, соседями, коллегами, иначе те обидятся. И вот теперь, в последний год обучения в техникуме, Михаил уже достаточно долго и упорно отстаивал свою позицию, так что родители согласились, что он может позвать друзей к ним домой, с условием, что среди них не будет девушек. Что же, они очень сильно ошиблись, поставив такое условие сыну — девушки ему были и не нужны. Вообще-то, единственный, с кем Миша хотел провести время, был Ярослав, но он, скорее всего, не оценит персонального приглашения. Вдруг он решит, что это намек или еще хуже — требование — к развитию их отношений, к изменению их дружбы в сторону романтики? А Миша не хотел рисковать доверием Славы и испытывать на прочность их хрупкую дружбу, не укрепленную временем. После той записки, где Михаил признался Ярославу в своей ориентации и рассказал про свою влюбленность в него, прошло всего пару недель, но он уже не раз ощущал странное напряжение между ними. И сотни раз раскаялся в том, что повелся на провокацию, как маленький мальчик. Риск был неоправданным, но в то же время Миша чувствовал, что груз тайны давит на его плечи немного меньше, чем раньше. Поведение Ярослава после признания одновременно и радовало, и удручало Мишу. Он нашел в себе силы, чтобы периодически разговаривать с ним лично, а не только через записки. Он, как и раньше, посещал с ним разные клубы. Он смелее просил помощи с уроками. Вообще, он много свободного времени проводил с Михаилом. И это не могло не радовать. Но, с другой стороны, Ярослав резко перестал поднимать тему отношений с какой-нибудь девушкой, отмахиваясь от всех расспросов. И Гайдук боялся принять желаемое за действительное. Неужели, после его откровений, этот чудесный юный мальчик задумался о том, что он может быть не только с девушкой, но и с парнем? И если это действительно так, то Миша должен был влюбить в себя Славу: быть рядом, помогать и, вообще, окружить заботой. Чтобы никто не сумел прибрать к рукам его яркое, но наивное рыжее Солнце... Михаил снова провел пальцем по строчке календаря. Четверг или суббота? Друзья или родители? Решение было очевидным. Однозначно, четверг. Возраст и финансы позволяли Гайдуку закупиться алкоголем и закусками, так что вечер обещал быть веселым. Гости начали собираться после четырех часов, когда солнце уже клонилось к закату. Михаил любил зимы как раз за их короткий день: в темноте он чувствовал себя свободнее, чем при свете дня. К нему пришли его одногруппники, приятели из спортивного клуба, еще он пригласил несколько ребят младшего возраста, хотя и не близко с ними общался, чтобы Ярославу было комфортнее. Но самого важного гостя все не было. Виктор, однокурсник Миши, принес гитару и засел в гостиной, устроив своеобразное представление: он играл известные мелодии пополам с песнями собственного сочинения. Вокруг него собрались почти все ребята, в том числе и Михаил. Но в первую очередь он встал у окна гостиной не из-за красивого голоса Вити, а из-за того, что это окно единственное, кроме маленького кухонного, выходило во двор, и можно было увидеть, кто входит и выходит из подъезда. Только ближе к шести часам, когда уже совсем стемнело, к дому Михаила подошли двое. Он их сразу узнал и поспешил выйти в прихожую, чтобы отпереть дверь. — Привет, именинник! — войдя в квартиру, громко поздоровался парень, который был повыше: тот самый острый на язык однокурсник Михаила, что подтрунивал над Славой, когда он приходил отдавать записки. — Привет, Рома! Ты как-то поздно, все уже собрались, — ответил на рукопожатие Миша, стараясь не пялиться во все глаза на Ярослава, стоящего за плечом Романа и мял в руках свою шапку. — Ну, ты же знаешь, пунктуальность — это не моё. Но зато я нашел его, слоняющимся по округе, — сказал Рома и указал пальцем на Славу. — Оказалось, что твой подопечный никак не мог найти твой дом. Ты ему в следующий раз карту нарисуй, что ли, а то уйдет парень в Тмутаракань... Считай это моим тебе подарком на день рождения. Я — герой, спас малыша от жуткой смерти во льдах! Михаил натянуто улыбнулся, будто бы оценил глуповатую шутку Романа. А Ярослав стоял почти такой же красный, как и его огненные волосы, и ничего не говорил. Даже не поздоровался. Но это не беспокоило Михаила. После слов Ромы он обратил внимание, что пальто Славы было всё в снегу, который успел частично растаять. К тому же парень слегка притоптывал в слишком легких для такой погоды ботинках. — Спасибо за подарок! Раздевайтесь, проходите. В гостиной Виктор уже пару часов играет на гитаре, можешь отобрать, — последняя фраза Миши была адресована Роме, потому что как только Ярослав снял верхнюю одежду и разулся, именинник утащил его на кухню, где поставил на плиту чайник. На кухне кроме них стояли еще пару ребят из клуба. Они уже были знакомы со Славой, поэтому с улыбками поприветствовали его и по очереди пожали ему руку. Михаил выдохнул, немного успокоившись. Хорошо, что первыми среди гостей Ярослав увидел знакомые лица. — Я карты с собой принес, сыграем? — спросил Илья сразу у всех присутствующих и похлопал себя по нагрудному карману. — Думаешь, у меня не найдется колоды? — удивился Михаил и обернулся к другому вошедшему на кухню гостю. — Ну, тако-о-ой, скорее всего, нет, — усмехнулся Илья. — Может мы яблоки нарежем? А то сейчас огрызки будут по всему полу валяться, — незнакомый Славе парень протянул Мише миску с фруктами, и тот, взяв ее, поставил на стол, достал нож и разделочную доску. Парень с яблоками же перевел взгляд на Илью: — Я слышал про карты. На деньги играешь? — А то, — кивнул Илья. — Минимальная ставка пять копеек. — Идет! Миш, ты с нами? — Сначала разберусь с яблоками и с опоздавшим снеговиком, а потом присоединюсь. Можете пока в моей комнате располагаться, там удобнее, чем в гостиной, — Михаил махнул рукой и принялся за фрукты. — Я могу помочь, — предложил Слава, когда все посторонние вышли, и они с Мишей остались на кухне наедине. Он стоял, слегка дрожа и явно чувствуя себя не в своей тарелке. Взгляд бегал по стенам, картинам, цветам на подоконнике, старым занавесками. Михаилу очень хотелось бы действительно остаться со Славой только вдвоем, свободно и спокойно поболтать, что было для них обычным делом, пока они шли от клуба до автобусной остановки. Но именинник не мог выгнать гостей, только потому что они выполнили свою роль приманки для Славы. — Не нужно. Сначала согрейся, — Миша покачал головой и указал кончиком ножа на место возле окна. — С днем рождения, — тихо пробормотал Слава, сел на табурет рядом с батареей и положил на нее руки. — Спасибо, — Миша улыбнулся. Этих слов именно от этого человека он ждал с самого утра. И боялся, что уже не услышит. — Я подумал, что ты передумал приходить. — Прости, что опоздал. Я на самом деле заблудился. — Не извиняйся, я же не препод, чтобы ругать тебя за опоздание, — Михаил сел через стол, напротив Ярослава, и оперся локтями на столешницу. Нарезанные яблоки лежали на доске, и Миша стал их медленно складывать обратно в миску. — И долго ты пробыл на улице? У тебя нос красный! — Часа три? Не знаю, — Слава потер кончик носа, а потом и щеки, чтобы согреть. — Если честно, я хотел прийти первым и поздравить тебя лично, без свидетелей... Михаил уставился на парня широко раскрытыми глазами. Долька яблока выскользнула из пальцев парня и шлепнулась обратно на стол. Фраза звучала донельзя двусмысленно. Но Миша не стал задавать уточняющие вопросы, да и не успел бы их даже сформулировать, потому что Слава сам все объяснил: — Я не подготовил для тебя подарок. И мне очень стыдно. — Пф, не волнуйся об этом, — Миша заставил себя беззаботно улыбнуться. Нашел из-за чего переживать. — Никто из ребят ничего не дарил. Ну, разве что Рома тебя... То есть, тебя привел. Где вы умудрились встретиться? Миша поднялся из-за стола и стал заваривать крепкий сладкий чай — только что засвистел чайник на плите. Неплохо было бы дать Ярославу малинового варенья, но оно, как назло, закончилось. — На какой-то детской площадке. Я доехал до остановки, прошел два дома вниз по улице и свернул во двор, как ты и объяснял. Но вместо школы я уткнулся в забор заброшенной стройки. Так что я пошел обратно, но, видимо, свернул не за тот дом, потому что в итоге вышел к другой улице, а не к той, по которой ехал на автобусе... — Не вниз, а вверх по улице, — уточнил Миша, поставил перед Славой чай, взял парня за руки и осторожно устроил его ладони на боках горячей кружки. Он даже не подумал, что Ярослав может заблудиться. Это Миша вырос в этом городе и хорошо ориентировался в любом районе, особенно если ему объяснить куда и как пройти. Слава же был из деревни, в которой, наверное, десяток домов да пару перекрестков. Каким идиотом себя чувствовал бы Михаил, обидься он на Славу, если бы тот в итоге не пришел на его день рождения, просто потому что заблудился? А если бы Рома его случайно не встретил, как бы Слава нашел дорогу обратно к общежитию? Миша поморщился и отказался об этом думать. У него праздник, а не день «если бы, да кабы». — Если ты не поедешь на выходных домой, то... — Нет, не поеду, — покачал головой Слава. Ни денег на проезд, ни желания видеть родных у него не было. На днях ему пришло письмо: он опять ссорился с родителями. Но он не хотел портить Мише день рождения и не собирался вываливать на него свои проблемы. По крайней мере, не сейчас, не сегодня. — Ну, тогда на ближайших теплых выходных, я устрою тебе экскурсию по городу. И в первую очередь покажу, как добраться от твоей общаги до моего дома, — Миша не удержался и подмигнул парню. — А пока отогревайся и что-нибудь поешь. После чего пойдем ко всем. — Может, нальешь мне что-то более горячительное? — Ярослав многозначительно кивнул в сторону бутылок с алкоголем. — Я же говорил тебе уже, что спаивать малышей не люблю? Они синхронно улыбнулись старой шутке. И Миша хотел сказать что-то еще, но тут из гостиной раздался шум, а затем ругань, и он, бросив слова извинения, поспешил к гостям, чтобы разобраться, в чем дело. Ярослав остался на кухне один. Все же быт города и деревни разительно отличался. Выросший вдали от канализации, водоснабжения и централизованного отопления, Слава, тем не менее, легко мог представить себя живущим в такой благоустроенной квартире. Насколько бы он стал счастливее, если бы ему не приходилось всю жизнь каждое утро топить печку, чтобы согреться? Он не хотел возвращаться в село. Собственно, из-за этого у него и начались проблемы дома. Слава тряхнул головой, чтобы отбросить тяжелые мысли, залпом допил остывший чай и подошел к раковине, чтобы вымыть за собой кружку. А заодно захватил доску и нож, и еще грязной посуды по мелочи, валяющейся на рабочей поверхности. Процесс мытья посуды в проточной воде, а не в тазу, его успокаивал. Миша не вернулся за ним на кухню, и Смирнитский, собравшись с духом, пошел сам исследовать квартиру. Нет, без приглашения он бы не стал шастать по чужому дому, но сегодня, очевидно, везде были люди, кроме спальни родителей Михаила, а значит не было запретных мест. Слава прошел по коридору мимо санузлов, и шум от голосов усилился. В комнате, которая была оформлена в бежевых тонах, несколько человек о чем-то разгоряченно спорили. Среди них был и Миша, так что Ярослав, чувствующий себя рядом со старшим товарищем гораздо спокойнее и даже защищеннее, направился туда. — Да это просто маленькое состязание! Не хотите по пятьдесят, давайте по четвертаку! — азартно воскликнул какой-то парень и хлопнул другого по плечу. — А чего по четвертаку? Давайте вообще по нулям, и никакого интереса, — как-то обижено прозвучал голос с дивана. — О чем это они? — шепотом спросил Слава у Миши, стараясь не сильно тянуться к нему. Разница в их росте его нервировала и заставляла чувствовать себя неполноценным. — Хотят устроить соревнование, кто больше раз подтянется, — объяснил Михаил и провел рукой по спине друга. — Ты как, согрелся? Может, дать теплую одежду? — Я в порядке, — смутился Слава. Он до сих пор не привык к этой черте характера друга. Чрезмерная опека для него была вообще в новинку. Дети в деревне чаще всего взрослели рано и росли, как трын-трава. — Ладно-ладно, полтина, так полтина, — фыркнул довольно высокий и широкоплечий парень. — Я тогда первый! Незнакомец снял рубашку, оставшись в белой майке, положил пять десятикопеечных монет на стол и подошел к турнику, закрепленному в дверном проеме. Он невысоко подпрыгнул, ухватился за металлический прут и стал подтягиваться. А толпа хором считала. На семи руки у парня задрожали, и он спрыгнул. Кто-то засмеялся, кто-то стал подбадривать первопроходца. — И в чем суть? — уточнил Слава, когда второй участник так же выложил пятьдесят копеек на стол и пошел к турнику. Ярослав тоже машинально размял плечи, словно собирался сдавать нормативы по физкультуре. — Тот, кто подтянется больше всего раз, заберет весь выигрыш, — успел ответить Миша, прежде чем к ним подошел Рома и потянул именинника к турнику. — Я точно не подтянусь больше пяти раз, так что даже позориться не буду! — Да ладно тебе! А вдруг? — с хитрой улыбкой настаивал Роман. — Так как у тебя праздник, можешь не платить взнос! — Ну уж нет, это не по правилам, — фыркнул Михаил. — Я лучше выберу того, кто будет подтягиваться от моего имени. — Рыцаря без страха и упрека? Ну, давай, тебе сегодня все можно. Хозяин, как и все, достал деньги и увеличил сумму выигрыша еще на половину рубля. Он обернулся к Славе и вопросительно поднял брови: — Поучаствуешь? Ярослав понял, что Михаил сделал это нарочно. Он заметил, что Славе хотелось бы попробовать свои силы, но у него не было денег на оплату билета. Пока Смирнитский раздумывал над ответом, к турнику подошел самый первый участник. Он снова заплатил и снова стал подтягиваться. Теперь, чтобы побить максимальное количество подтягиваний, нужно было сделать не меньше шестнадцати. — Я вряд ли смогу победить, — пробубнил Слава, опустив голову. — Выбери кого-то другого. Михаил не сдержал нежной улыбки. Хорошо, что все гости были уже немного пьяны, да и их больше занимало соревнование, чем тихий разговор двух друзей. Сейчас поведение Ярослава было очень похоже на то, каким он был до дружбы с Гайдуком. Застенчивый. Неуверенный. Скромный. Миша был уверен, что у него получалось постепенно убеждать Славу в том, что он великолепен. Однако вид растерянного парня вызывал у Михаила трепет и приятное чувство ностальгии. — Я не хочу никого другого. Я хочу, чтобы это был ты, — сказал Миша и с трудом удержался, чтобы не потрепать Славу по волосам. Когда волосы у парня отросли достаточно, оказалось, что он еще и кудрявый. — Мне не важно, победишь ты или нет, но я хочу, чтобы ты повеселился на моем дне рождения. Внезапно Ярослав ответил смелой, почти азартной улыбкой на слова Михаила. Он был следующим в соревновании, поэтому подошел к дверному проему и запрокинул голову. Учитывая, что турник вешался под рост Михаила, то Славе он был высоковат. Но парень не растерялся. Он еще раз размял плечи и запястья, несколько раз сжал и разжал кулаки, после чего легко подпрыгнул и цепко ухватился за турник. Когда тело перестало раскачиваться, Слава стал подтягиваться. Один. Два. Три раза. Десять. Пятнадцать... Ярослав не вспотел и равномерно дышал. Михаил же, наоборот, смотрел на него, затаив дыхание. Он никак не ожидал, что в таком немускулистом теле может быть скрыта такая сила и выносливость. Это чертовски возбуждало. Двадцать, двадцать один... Парни, чей рекорд Слава только что побил, заметно погрустнели, но толпа продолжала считать. Двадцать пять, двадцать шесть... Слава на секунду задержался в нижнем положении, чтобы перевести дыхание. Но не успел кто-нибудь возмутиться, что нельзя устраивать отдых, как он продолжил. Двадцать семь, восемь, девять... Руки Смирнитского вспотели, и он соскользнул с турника, но уверенно приземлился на пол, спружинив коленями. Все присутствующие возликовали, ведь только что был поставлен новый рекорд вечера. Славу окружили, стали наперебой хвалить или хлопать по плечу. От такого внимания он покраснел больше, чем от физической нагрузки, но все равно старался ответить каждому хотя бы кивком головы. И никто не заметил, как именинник тихо выскользнул из комнаты и вышел на небольшой балкон, который был на кухне. Ему нужно было остыть, чтобы ничем не выдать своего возбуждения. Уже физического, а не эстетического. Холодный февральский воздух быстрее морозил ноги, чем то, что нужно, но низкие температуры хорошо проветривали голову. Постепенно эрекция стала спадать, и Миша задышал спокойнее, пока деревянная дверь балкона не скрипнула и к нему не присоединился Слава. — Некто Николай только что побил мой рекорд, — виновато признался он. — Он подтянулся тридцать два раза. Но все равно спасибо, что дал мне поучаствовать. Я хотел бы выиграть деньги и вручить их тебе. В качестве подарка, но... — Не беспокойся ты об этом. Никто ничего не дарил, и ты не должен, — повторил Михаил и немного отвернулся от Ярослава, чтобы не выдавать своего состояния. — Ты пришел, ты меня поздравил, этого достаточно. А Коля занимался спортивной гимнастикой, так что не удивительно, что он победил. — Правда? — Да, мы с ним учились в одной школе. — Нет, я не о нем. Правда, что тебе достаточно того, что я пришел? — Да. — Но ты выглядишь грустным. Или обиженным, я не уверен, — Слава подошел к Мише ближе и слегка толкнул его в плечо. — Что случилось? — Все в порядке, серьезно. Просто, наверное, алкоголь ударил в голову, и я устал. Но все равно спасибо, что беспокоишься обо мне. — А как иначе? Ты мой лучший друг! — Ярослав искренне улыбнулся, и Михаил отзеркалил эту улыбку. — Я думал, что Влад и Вова твои лучшие друзья. — Они мои соседи, товарищи, сокурсники, и, может, потом станут хорошими друзьями. Время покажет, — Слава обернулся к окну, через которое было видно кухню, и неловко качнулся с носков на пятки и обратно. — А ты уже мой лучший друг. Ты столько раз мне помогал и выручал меня. Так что про тебя я сейчас могу с уверенностью сказать, что ты мой лучший друг. Михаил смотрел на профиль Славы в странном освещении от кухонной лампы. И внутри него все больше и больше разрастались любовь и нежность к этому невероятному парню. В одно время Ярослав был недоверчивым и колючим, но в то же время он был мягким и сердечным. И по какой-то причине он легко впустил в свою жизнь его — Мишу — ничем особенным этого не заслужившего. Алкоголь в крови Михаила нажал паузу в мозгу, потому что дальше за парня говорило только его сердце: — Хочешь остаться на ночь? — Эм, я не думаю, что это удобно. Гостей и так слишком много. — Нет, все разойдутся по домам. А мне будет спокойнее, если ты переночуешь у меня, а завтра я провожу тебя до общаги. Достаточно ты уже поплутал сегодня по городу, — Михаил прикусил нижнюю губу, заторможенно пытаясь понять, сколько в его предложении дружеского отношения, а сколько любовного интереса? — То есть мы будем вдвоем? — Угу, — Миша кивнул, не в силах посмотреть на Славу. Обычно, по его лицу было легко прочитать его мысли и эмоции, и Михаил был не уверен, что готов их увидеть. — Фуф, ну тогда да, я останусь, — с облегчением выдохнул Ярослав. — Было бы неловко оставаться при других парнях. — А я не парень? — Гайдук поднял голову и немного нахмурился в непонимании: радоваться ему от такого признания или злиться на него? — Со мной не неловко? — Ты не такой, как все. С тобой все иначе. С тобой мне спокойно и комфортно, ты не смеешься надо мной, — Слава взъерошил золотые кудряшки на затылке и как-то робко улыбнулся. — При других я дерганый, сам знаешь. А наедине мы и поговорить нормально сможем. Если захочешь, я расскажу тебе про свою семью. Михаил хотел. Он безумно хотел знать о Солнце всё и выслушал бы любую историю, которой тот готов был с ним поделиться. Поэтому Гайдук снова кивнул. — Вернемся ко всем? — спросил Слава, почувствовав, что уже начал замерзать. — Кстати, я тоже умею играть на гитаре. Если хочешь, я могу что-нибудь исполнить. Репертуар у меня не такой богатый, как у вашего музыканта, но я знаю веселые частушки. Им, конечно, лучше аккомпанировать на гармони, но и гитара покатит. — А ты и на гармони играешь? Я не знал, — Миша не отказал себе в секундной слабости и снова прикоснулся к пояснице Славы, когда они выходили с балкона. — А то. Ты еще многого обо мне не знаешь! Вечер продолжился. И Ярослав с каждым ушедшим домой гостем расслаблялся и раскрепощался все больше, а Михаил радовался этому все сильнее. А когда за последним парнем закрылась входная дверь, Миша и Слава засели в его комнате, болтая о разном до самого рассвета: о мечтах, о семьях, о увлечениях и интересах… И это был самый счастливый день рождения Михаила за его двадцать лет.2021 г., зима
Из-за того, что 15 февраля выпало на понедельник, а большая часть приглашенных гостей училась или работала в стандартном графике пять-два, праздник назначили на поздний вечер. В общем-то, без точного часа. Михаил так и сказал: — Приходите сразу, как сможете! Мы с Ярославом будем вас ждать с вкусной едой и приятной беседой. Дима заскочил не вечером, а вместо обеда, вероятно, решив совместить приятное с полезным. Он подарил Михаилу, как он назвал, «Набор юного блогера». Правда, почему юного, ни Миша, ни Слава не поняли. В набор вошли новый удобный штатив, специальная осветительная лампа в форме пончика или кольца, какой-то странный серебряный зонтик с собственным штативом и новый микрофон-петличка. А самой габаритной частью подарка оказался зеленый фон из тонкого пластика, свернутый в рулон, со стойками-держателями. Дима назвал эту громадную конструкцию «хромакей» и обещал, что на выходных приедет и поможет разобраться со всей этой техникой. Или предложил, чтобы этим занялись Мила с Максом, в счет оплаты за проживание в квартире Ярослава. — Не все коту масленица! Разбалуете вы молодежь! В общем, Дима поздравил Михаила с днем рождения, складировал подарки в гостиной, выразил восхищение активной жизнью именинника, пожелал роста популярности, покушал и был таков. После шести вечера пришла та самая «разбалованная» молодежь: Макс, Юля, Мила и Алина. С тех пор, как Мила поступила в университет, она стала редко появляться у дедушек — было слишком мало свободного времени. А если она и приходила, то почти всегда неизменно приводила с собой свою девушку и брата с его девушкой. Ярослав стал называть их компанию Мушкетерами, чтобы не перечислять каждый раз четыре имени. Правда, к удивлению Смирнитского, близость между Михаилом и Милой никуда не делась даже с появлением Алины. Наоборот, они стали общаться совсем на своем языке, став для окружающих еще непонятнее, чем раньше. Только теперь втроем, а не вдвоем. Они обсуждали книги, фильмы, учебу девочек или какие-нибудь технические новинки. А Алина в добавок к этим темам возродила былую страсть Гайдука к настольным играм. Собственно, поэтому было ожидаемо получить в подарок от Мушкетеров набор одной известной коллекционной настольной игры. Которую Михаил сразу распаковал и позвал всех разбираться с правилами, не ожидая, что скоро появится еще кто-то из гостей. Ярослав сидел рядом с Мишей и рассеянно выковыривал картонные монеты, не понимая и половины того, что зачитывал Максим из инструкции. — Я пойду покурю, — сказал Смирнитский, закончив с одной картонкой. — Ты уже выкурил норму, — ответил Михаил и, удержав Славу за рукав, усадил его обратно на диван. — В смысле? Я сегодня только одну курил! — возмутился Ярослав. — А вчера ты выкурил три. Думал, что я не замечу? Вчерашняя сигарета идет в счет сегодняшней. — Это насилие над личностью, — надулся Ярослав, но все равно взял новую картонку с какими-то непонятными значками на квадратиках и стал выдавливать их. Лишь бы руки занять. — Две сигареты — это очень мало, — сказала Мила, и Ярослав удивился, что она заступается за родного деда перед своим любимым дедушкой. Но когда девушка продолжила говорить, он понял, что рано обрадовался: — Может тебе всё-таки совсем курение бросить? В качестве подарка на день рождения деда Миши. — Не стоит, — Михаил Петрович покачал головой, не поднимая взгляда от сложного пересобираемого поля игры. — Во-первых, это его время, чтобы уединиться. А во-вторых, он мне уже сделал подарок. Кстати, Мила, спасибо за помощь. Я очень оценил! — Это не только я, — улыбнулась Мила. — Я только подобрала ваши фотографии. А у Алины есть знакомые, которые занимаются реставрацией старых снимков и рисуют портреты на компе. Они сделали основную работу. А Макс и Юля прошлись по вашим памятным местам в городе, чтобы сделать новые фото с нужных ракурсов. Короче, это была командная работа. — Вам, правда, понравилось? Мы очень хотели, чтобы получилось максимально реалистично. Нам еще предложили состарить и саму бумагу, но мы решили, что это лишнее, — поделилась Алина, и остальные Мушкетеры закивали. — Да, мне очень понравилось, спасибо вам всем, — Михаил с теплотой посмотрел на молодых людей по очереди. — А можно распечатать одну фотографию в большем размере? Скажем, сантиметров тридцать на сорок? В фоторамку. — Да, конечно, — кивнула Юля. — Какую Вы хотите? — Дай угадаю! — азартно воскликнула Мила. — Ту, где вы обнимаетесь на набережной? — Не, там, где за руки держатся! — опроверг мнение сестры Максим. — Пф, там же лиц не видно, — Алина задумалась. — Я ставлю на ту, где вы танцуете или где играете с чьей-то собакой! — Нет. Вы все ошиблись. Ему нужна та, где мы читаем, — Ярослав отвлекся от картонных фишек и посмотрел на Михаила. Тот не сдержал улыбки и коротко кивнул. Это приятно, когда любимый понимает тебя без слов. Их разговор прервали звонком в дверь, и Гайдук, как виновник торжества, пошел открывать, попросив убрать пока игру, потому что маленькие Даша и Алёна быстренько превратят коллекционную игру в раритетную, без кучи деталей. Но на пороге вместо семьи Крамер стояли Зоя и Файзулла. На них были медицинские маски, а в руках у Файзуллы был бумажный подарочный пакет. — Привет, сосед! Не думал же ты, что мы забыли про твой день рождения? — мужчина переступил порог и, забыв про социальную дистанцию из-за новой волны коронавируса, хлопнул друга по плечу. А Зоя тихонько прикрыла входную дверь. — Вот это сюрприз, — честно признался Михаил, не ожидавший увидеть кого-то вне семьи Смирнитских. Файзулла протянул подарок, и Гайдук автоматически его принял. — Очень приятно, спасибо. — Там очень хороший кофе. По моей просьбе сын специально заказывал из Колумбии. Сейчас со всеми санкциями это чуть ли не контрабанда! — заговорщическим шепотом поделился информацией Файзулла. — Я, конечно, не понимаю, почему ты просто не пьешь чай с молоком, как нормальный татарин... — Федь, потому что он не татарин, — засмеялась жена. — Ничего подобного! Я вижу по его глазам, что глубоко внутри, в душе, он татарин! Да мы духовные братья! — горячо стал убеждать Зою Файзулла. На громкий разговор из гостиной выглянул Ярослав и, увидев неожиданных гостей, тоже разулыбался. Они нормально общались еще до Нового года, а из-за пандемии даже с соседями с пятого этажа невозможно повидаться по-людски. И Смирнитский соскучился по этому чувству, когда в доме не только семья, но и друзья-приятели. — О, Зоя, привет! Файзулла, а можно мне тоже в татары? — спросил Слава, подошел к соседу и, игнорируя правила и безопасность, пожал ему руку. Сосед на рукопожатие ответил и даже ничуть не смутился. — Слав, твою налево! Глянь на себя в зеркало. Забудем про твою хохляцкую фамилию! Ты татарин не в душе, а по крови, мой рыжий брат, — Файзулла рассмеялся. — Уж не знаю, мать у тебя татарка, бабка или ты просто не родной сын своему отцу… — Да чего мы на пороге стоим? Заходите-заходите, у нас стол накрыт! — перебил поток слов гостя Миша и сделал шаг назад. Он немного оттеснил Ярослава мягким прикосновением к руке, но тот даже не обратил внимания на комментарий Файзуллы. Эти раны крепко-накрепко затянулись, ведь родителей, кем бы они ни были, давно нет в живых. В этот же момент в дверном проеме, ведущем в гостиную, появилась сначала заинтересованная Мила, а затем и вся ее свита. — Ого, да у вас праздник полным ходом? — Зоя замялась, хотя уже собиралась снимать тапочки. — Мы, пожалуй, пойдем, не будем мешать... — Да-да, мы пойдем за стол, не будем мешать Мише встречать новых гостей, — Файзулла уверенно разулся и пошел к Мушкетерам, чтобы представиться. — Привет, новому поколению! Меня зовут Федор, можно Федя, а там смущается с вами поболтать моя жена Зоя. Мы соседи вашего деда, живем двумя этажами ниже. — А разве деда назвал Вас не Файзулла? — Мила чуть наклонила голову. — А разве молодежь теперь так легко выговаривает трудные имена? — парировал мужчина. — Прошу! У нашей двоюродной сестренки в саду есть и Лукерия, и Рамазан, и Добрыня, и Амалия, и прочие удивительные личности, типа Адриана. Так что Ваше имя вовсе не сложное, — улыбнулась Мила и кивнула в сторону кухни. — Пойдемте, я заварю Вам чая с молоком. — Эй, Слав, эту твою внучку я себе забираю, понял? Хорошая девчонка! — заявил Файзулла, показав на Милу пальцем, после чего Мушкетеры увели соседей на кухню. А Михаилу действительно пришлось остаться в прихожей, так как снова зазвенел дверной звонок. Ярослав остался с ним. И теперь, как и ожидалось, вслед за большой коробкой, в квартиру шестьдесят семь вошла семья Крамер в полном составе. Как всегда громкие, как всегда улыбчивые и как всегда немного прилипчивые. Коля и Даша обняли крестного деда и принялись петь английскую версию песни «С днем рождения тебя», при том, что они еще не сняли куртки и сапоги. — Ох, спасибо, спасибо, спасибо! Как же я рад вас всех видеть! — Михаил Петрович потрепал детей по волосам, когда они, наконец, начали раздеваться, а точнее сняли только шапки. Даша вывернулась из недообъятий одного деда и подбежала ко второму. Ярослав присел к ней и расцеловал в обе щеки. Коля же деловито протянул руку, когда стянул свои перчатки. Наблюдать за тем, как растут и меняются дети — вот от чего никогда бы не устал Ярослав Александрович. Пока дети занимались приветствиями, Олег сбросил свои ботинки и с молчаливого разрешения в виде кивка хозяина дома, оттащил большущий подарок в гостиную. Михаил Петрович уже начал переживать о том, что если на сегодня подарки не закончатся, то ему придется устраивать распродажу старых вещей, иначе новые положить будет некуда. — Пап, можно тебя попросить, сначала открыть коробку? А то мы будем раздеваться минут пятнадцать-двадцать, — устало выдохнула Ира, глядя, как Даша играет с замком на куртке, а Алёна вообще просто легла поперек коридора, прямо в комбинезоне. — Так, а я тут при чем? — удивился Ярослав, пытаясь в игровой форме помочь Даше избавиться от теплой одежды. Если куртка еще была простым рубежом, то сапоги и болоньевые штаны хотели испытать старого дедушку на прочность. — День рождения не у меня, а у Миши. — Я помню! К нему и обращалась, — чуть нахмурилась растерянная Ира. — Ты сказала «пап», — Слава оставил Дашу в покое и посмотрел на дочку. — Да?.. — Да, — подтвердил Михаил Петрович, выглядя так же сконфуженно, как и Ира. — Значит, я просто задумалась. Ну а... А ты не против? Если я буду тебя так называть? — спросила Ира у Гайдука и принялась оправдываться. — Родителей Олега же я зову папа и мама. Так почему не могу и крестного отца так называть? Тем более, что мои дети зовут тебя дедушкой... — Я не против, только это было неожиданно, — Михаил повернулся к Славе. — А ты что думаешь? — Хоть горшком называй, только в печь не сажай, — кивнул Ярослав. — У этой поговорки неподходящее значение, — цокнул Михаил, посмотрев на любимого с такой теплотой во взгляде, что его придирка потеряла остроту. — И все же, подарок лучше открыть сейчас, — напомнил Олег, прерывая разговор. Огромный картонный монстр стоял посередине гостиной. В такую коробку мог вместиться, пожалуй, весь Михаил, да еще и место бы осталось. Но вряд ли Ира и Олег решили удивить старика его собственной куклой в полный рост. Миша и Слава взялись за крышку и осторожно подняли. Оттуда, подчиняясь законам физики, вылетели разноцветные гелиевые шарики и «рассыпались» по потолку равномерным ковром. Выглядело эффектно и очень красиво. — Напугали, — выдохнул Ярослав, но было непонятно, о чем именно он говорит. То ли о внезапных шариках. То ли о том, что настоящий подарок прятался в коробке значительно меньшего размера. Миша наклонился, но не успел он поднять крышку второй упаковки, как услышал шуршание. Кто-то скребся изнутри. — Не может быть, — выдохнул Михаил Петрович и почти нырнул к подарку, до конца распаковывая его. Как он и подумал, в коробке сидел щенок с шерстью цвета светлой карамели. Маленький четвероногий друг. Гайдук вернулся в реальность уже с малышом на руках. Ярослав, увидев собаку, отшатнулся и обернулся на Иру, которая стояла в дверях и снимала весь процесс на смартфон. — Это кокер-спаниель, — сказала она. — Но он не породистый, так что без документов. Бесплатный, передан на пристрой в хорошие руки. Насколько я помню, ты не очень любишь покупных собак. Мама щенка чистокровный спаниель, выигрывала конкурсы красоты и дрессировки. Ну а папа... Папа у щенка — подлец. Так и получился этот малыш. Точнее, малышка. Это девочка. Михаил Петрович вовсю чесал собачку за ушами и что-то ласково ей говорил. Он сел на диван и лишь спустя пару минут поднял растерянный взгляд на Иру. — Вы дарите мне собаку? Она чудо, но ведь сейчас нельзя ни гулять, ни... — Как раз с собакой и можно гулять, даже если ужесточат запреты локдауна, — Ира выключила запись и убрала телефон. — Для здоровья будет полезнее, если у тебя будет причина, чтобы выходить из дома и делать пару-тройку тысяч шагов за псом. К тому же, папе будет немного спокойнее, если ты часть своей заботливой энергии перенаправишь с него на кого-то еще. — Ты жаловался на меня? — обиженно спросил Михаил у Ярослава. — Нет, просто я вижу немного больше нюансов, потому что я девушка, — поспешила успокоить крестного отца Ира и снова стала рассказывать про собаку. — Уход за спаниелем не трудный. Думаю, ничего такого, с чем бы ты не справился или чего не знал, после Эдисона. Все, как обычно: купать, расчесывать, играть, воспитывать, не оставлять надолго в одиночестве. — Ты так же об Алёне заботишься, — рассмеялся Коля, стоя за спиной матери. Отец уже успел раздеть всех своих детей и даже отвел их на кухню, чтобы поздороваться с другими гостями. Правда, надолго они там не задержались, а наоборот, привели всю компанию в комнату. Мила взяла Алину за руку и потянула к дивану, где сидел Михаил со щенком. — Ого, его уже привезли! Какой милый! — девушки с интересом рассматривали ушастый лохматый комок, но трогать не стали. Кокер-спаниели выбирали себе одного хозяина, и все знали, кто именно должен был им стать. — Уже придумал какое-нибудь имя? Михаил поднял щенка на руках и внимательно посмотрел в темные шоколадные глаза. После чего ткнулся своим носом в мокрый носик-пуговку собаки и прикрыл глаза. Он улыбался. Не своей привычной вежливой улыбкой, а как-то из глубины души, всем своим состоянием показывая, что он на своем месте и не желал бы быть где-то еще, с кем-то еще и делать что-то другое. Похоже, это был один из самых счастливых дней его рождения. А, возможно, вообще просто самый счастливый день за всю его жизнь. — Не знаю... — Михаил Петрович открыл глаза и встретился взглядом с Ярославом, который с сомнением смотрел на нового члена семьи. — Может быть, Тесла?