Вороний гул

      Слова, пронизанные страхом, застыли где-то в горле. Словно пришитые иглой, они отказывались покидать грудь, шевелясь внутри мерзкими червями.       По телу прокатилась волна омерзения, и Асбьорн сжал кулаки.       Толпа обывателей собралась на улице, просто чтобы посмотреть на израненную девушку?.. Что за высшая форма извращения?       Асбьорн задержал дыхание и двинулся, просачиваясь через Кьелла и Ирис. Масочник не заставил себя долго ждать, следуя за лучником по пятам, подобно тени.       Лучник старался не прикасаться к людям ни единой частью тела, одёргивал плащ и рукава, но через толпу невозможно было пробраться неприкосновенным. Какофония из брюзжащих выкриков и грозных фраз обвила вуалью. Глаза застелила чёрная пелена, а к шее поползли костлявые пальцы. Асбьорн начинал бояться.       Но стоило ярко представить, что люди зажмут его со всех сторон, раздавят и сметут, они внезапно расступились. На их лицах заиграло недовольно, их носы брезгливо сморщились, но не он был этому причиной. Проследив за их взглядами, Асбьорн понял,  что кровожадная толпа смотрит за его спину, и сам поспешил развернуться.       Кьелл уверенно вышагивал среди зевак, которые спешили уступить путь, завидев рыжего воина. В его глазах горел вызов, в нём бурлила страсть и желание представить себя миру. Асбьорн почувствовал не просто гордость, он почувствовал восхищение. Зелёные радужки искрились  свежей травой, они насыщали силой, свободой. Кьелл горел, но не сгорал. Он светил и согревал, хотя все вокруг желали бы видеть его гниение.       На короткий миг всё перестало иметь значение. Каждый из толпы блек и мерк рядом с Кьеллом. Они были глупцами, которые его боялись, которые сторонились и возносили молитвы богам, охваченные ничем не подкреплённым трепетом.       «Кому интересны ваши нашёптывания под нос? Это не асы прокляли рыжих, это вы сами решили считать их чумными.»       Вместе со злобой лёгкая вибрация пронеслась по наростам, но Ас поспешил её заглушить. Собравшиеся не стоили и пыли на сапогах Кьелла. И точно не стоили внимания Асбьорна. Не было нужды поддаваться эмоциям.       Он встретил воина лёгкой улыбкой и с извращённым самодовольством пронаблюдал, как скукоживаются лица людей вокруг.       Рыжие брови вздёрнулись к середине лба, но Кьелл ни слова не сказал. Всё, что он сделал — это благодарно растрепал мягкие волосы Асбьорна и окончательно остудил его вспухший разум.       Стейна они нашли в самом эпицентре. Сверху вниз он смотрел на скорчившуюся девушку, сидящую на коленках. Её яркая юбка напиталась грязью и кровью. Она дёргала себя за волосы и отказывалась двигаться с места — как только стража хватала её за руку, она брыкалась и издавала нечеловеческие надрывные крики.       Отингир не удосужил подошедших и взглядом, но  безошибочно определил, кто приблизился. Холодная сталь заблестела в синеве зрачков:       — Не думал, что ты ещё хоть раз обернёшь мой приказ полным провалом.       Масочник сгорбился от тяжести свалившихся слов.       — Тебя перехитрили? Вероломно запутали? Ускользнули из-под носа? — Стейн плавно спрятал руки за спину и сцепил пальцы в замок. — Если я не услышу хоть одну вескую причину…       Ледяной тон обжигал, и всё же, когда отингир развернулся к ним, что-то в его душе дрогнуло. Маска высокомерия треснула, подобно той, что была надета на лицо гридмара. Отингир увидел то, что прежде казалось несбыточным кошмаром. Зашитая одежда, грязные перчатки и обезображенное украшение, прятавшее гримасу боли.       Даже Томасу не удалось так сильно потрепать Масочника.       — Что случилось? — весь снобизм  выветрился из Стейна за короткий миг.       Он приблизился к гридмару медленно и аккуратно, словно тот всё ещё истекал кровью. Стейн не трогал зашитый костюм, не касался покорёженного металла, но всё в нём сочилось невысказанным беспокойством.       Очередной крик девушки помог отингиру прийти в себя. Он повернулся к Асу и окинул его внимательным взглядом. Асбьорн не сомневался, тот быстро сложил два и два и легко воспроизвёл в голове сцену, как Масочник спешил за сонным гулякой.       — Ты защитил его. Хорошо, — удовлетворённо кивнул Стейн, найдя, видимо, единственное возможное объяснение такому потрёпанному виду гридмара.       Похвала заставила Масочника расправить плечи, но что-то подсказывало Асу, что это было отнюдь не из-за воодушевления. Стейн всё понял неправильно, выставляя гридмара в лучшем свете, чем тот сам считал.       По крайней мере, тут была только часть правды, и не самая внушительная…       Обезумевшая от боли и безвозвратной потери девушка выдирала себе волосы клочками. Кёмлен качал головой, безуспешно пытаясь снова и снова заставить её успокоиться и прийти в себя.       — Она видела убийцу?  — шёпотом спросил Асбьорн у задумчивого Стейна. — Мы можем попросить её набросать явные черты? Хотя бы словесно, не обязательно рисовать.       — Она не умеет писать, — сказал как отрезал Стейн.       Асбьорн застыл. Стеклянный взгляд девичьих глаз проходил сквозь него. Она открывала рот, демонстрируя остаток языка. Его кровоточащий обрубок. Между белых зубов расползлись красные прожилки, кровь вытекала из уголков губ и капала с подбородка на грязную юбку.       Дыхание участилось, разгоняя сердце.  Асбьорну в момент стало дурно.       Ну конечно же, не умеет! Как и никто из живущих в этом асами проклятом месте. Это не порок, если у тебя нет никакой возможности получить знания. Но тут-то с такой прекрасной библиотекой всё подавалось на блюдечке с голубой каёмочкой. И никто этим не пользовался.       Лучник схватился за подбородок, смяв кожу до боли. Взгляд его стал хмур и задумчив. Как же непривычно быть уставшим и раздражённым. На себя, на окружающих. Каждый смотрел на них свысока, как на диких чужаков. На него, деревенщину, на актрису с вызывающим макияжем. На рыжего юношу, на разодетого долговязого мужчину. И конечно же на отингира, который возглавлял это безумие.  Но кто на самом деле был одичалым варваром? И антураж большого города не спасал жителей Холдорна.       Те смотрели сквозь, не заглядывая внутрь. И строили ошибочные выводы, основанные на страхе и непонимании. В их башках был кипящий кисель и ничего больше.       Городу не хватало того, кто обуздает это стадо баранов и воспитает в них чувство такта. Кто вольёт в пустые головы знания. Одной построенной библиотеки было недостаточно.       Сердце застучало с невероятной силой, в унисон с его яростью. Корневые наросты набухли и впились в кожу.       Нужно успокоиться, не дать этой неконтролируемой злобе вырваться наружу.       Он может сдержаться. Он не даст этому себя поглотить.       Асбьорн уселся на колени рядом с девушкой. Её чёрные волосы слиплись в сосульки и некрасиво обрамляли пожухшее меловое лицо. Руками она пыталась закрыться, тем самым желая избавиться от унижения, которое постигло её этой ночью и которое успело увидеть полгорода. Люди разносили слухи быстрее огня, шепча и сочувствуя, а за глаза ещё и осуждая с кривыми усмешками.       Асбьорн дождался, пока её взгляд прояснится, пока её плечи перестанут дрожать, как осиновый лист. Она смогла обратить на него внимание, и Ас этим быстро воспользовался:       — Я хочу задать тебе пару вопросов, — он прикрыл губы ладонью и выдержал её ошарашенные, округлённые глаза, — я буду формулировать их так, чтобы ты могла ответить на них «да» или «нет». Попробуем?..       Девушка задрожала, обхватила себя за плечи и спрятала голову в коленях.       — Одуванчик, я думаю, что это бесполезно, — за спиной возвысилась тень Кьелла, но Асбьорн не шелохнулся, — мы пытались её растормошить, всё бесполезно.       Не желая так просто опускать руки, Ас наклонился к девушке ещё ближе, прищурившись.       — Я... Мы. Мы хотим вам помочь. Тот, кто это сделал, заслуживает наказания. Чтобы такого больше ни с кем не произошло… — он сделал лёгкую паузу, пытаясь сформулировать мысль, — убийцу нужно поймать. Вы — единственная выжившая после его нападения. И я уверен, вы бы не желали никому пережить то, что сами испытали.       Зелёные радужки девушки заблестели от влаги, и она расслабила пальцы, скрюченные судорогой.       — Вы видели того, кто на вас нападал?       Она опустила взгляд в землю, и её загоревшиеся на миг глаза вновь лишились жизни. На плечо Асбьорна легла рука:       — Одуванчик, вставай, я не думаю, что…       Кивок женщины отвлёк Асбьорна от неверия Кьелла. Он вздёрнул ладонь, перебивая моряка, и вновь устремил всё внимание на бедную пострадавшую.       — Простите, я ещё раз уточню. Вы… ты его видела? — повторный вопрос вновь подтвердили кивком, и Ас воспрял с духом.       Люди вокруг зашептались, по рядам заходили удивлённые возгласы. От такого внимания взгляд девушки снова потух, стал невыразительным и пустым. Плохо дело. Если так и дальше продолжится, Ас не сможет ничего толком разузнать.       От досады Асбьорн прикусил губу, поднимая голову к Стейну — отингир стоял, скрестив руки на груди, и внимательно следил за развитием событий. Он быстро прочитал немую просьбу лучника, восклицая:       — У вас что, нет возможности разогнать толпу? — раздражение перекинулось на форинга.       Кёмлен тут же нахохлился, сгорая от желания колко ответить, но то ли от осознания, кто перед ним, то ли из-за лишних свидетелей он молча проглотил возмущение.       — Легко сказать. Они тут как вороны на блестящее слетелись. Не насильно же каждого лупить, — попытался оправдаться Кёмлен, но Стейн не желал слушать его детские лепетания.       Он предупреждающе задрал подбородок, и Асбьорн заметил, как от этого жеста вжалась в плечи голова форинга.       — Если вы не в состоянии этого сделать, то придётся мне, — Стейн сверкнул синими, как два глубоких озера, глазами и перевёл взгляд на многочисленную стражу.       Эта кучка, пирующая на налоги граждан, представляла из себя жалкое зрелище. Никакой координации или понимания, что от них требуется, никакой субординации в движениях и словах.  Кто-то из них бесстыдно зазёвывался, кто-то смотрел на небо и зябко переминался с ноги на ногу.       Отингир громко прокашлялся, отчего собравшиеся горожане сразу притихли и сбились ещё плотнее. Хольды тоже напряглись и выпрямились.       — Разберитесь с этим, да поживей, — одно короткое предложение, и солдаты, наконец, оттаяли и задвигались.       Таким непоколебимым тоном с ними мог разговаривать лишь тот, кто имел вес в обществе. Было ясно как день, они стояли перед человеком, с которым нельзя спорить, под  командованием которого нельзя отлынивать. Голос Стейна пронзал, словно клинок. Каждое его слово звучало с неоспоримой властью. Ни одна душа не могла бы устоять перед его величием. Вот и солдаты не смогли. Они мигом заактивничали, громкими воскликами начиная разгонять собравшихся. Кёмлен нервно дёргал ногой, видя, как одна-единственная фраза отингира возымела успех среди его подчинённых.       Совсем скоро на улице почти не осталось народу, и только самые строптивые всё ещё отказывались покидать место интереса.       — Конечно, когда отингир говорит... — Кёмлен запнулся, заметив, как Масочник вздёргивает плащ.       — Это ваша проблема, что вы никудышный командир, которого подчинённые ни во что не ставят, — широко раскрыв глаза, процедил Стейн сквозь зубы. — Они должны вас уважать. Слушаться. Лучше поработайте над образом, чем хныкать. Пока что я вижу перед собой лишь трясущегося червя.       Застыженный Кёмлен опустил голову, вновь завязывая язык узлом.       — Асбьорн, прошу, продолжайте, — гнев Стейна сменился мягкостью, которую он устремил на впечатлённого лучника.       Поднабравшись уверенности у старшего товарища, Асбьорн решился продолжить допрос. Но собственный язык прилип к нёбу, стоило ещё раз взглянуть на измученное лицо и кровавую дорожку на шее. Из раны продолжало течь. В первую очередь следовало её обработать, а затем уж думать, как выудить у жертвы всю информацию…       И почему он сразу не позаботился о самом важном? Никто вокруг не придал никакого значения страданиям девушки, все навалились на неё с вопросами, не думая о её самочувствии. Поддался всеобщей горячке и Ас, теперь стараясь избавиться от жара в щеках.       — Я хочу попросить помощи у своего друга, — его тихий голос сочился мёдом. Асбьорн протянул бледную ладонь и постарался приободряюще улыбнуться. — Он сможет тебя вылечить.       — Вылечить? — Стейн недовольно вздёрнул бровь. — Откуда у вас в этом городе успели появиться друзья?       — Да, очень необычная история случилась… Я, ха-ха, познакомился с ведуном, — от этих слов из уст Асбьорна глаза девушки снова увлажнились.       Кто ещё, кроме Лермиха, сможет быстро излечить самые серьёзные раны? Кто ещё так же сильно был заинтересован найти убийцу?       Асбьорн без слов просил о доверии. Одним выражением своего лица, одним блеском хрустальных глаз. И он видел: ему не откажут. Доверие он заслужил, как бы импульсивно себя иногда ни вёл. Стейну не потребовались долгие размышления, он довольно быстро кивнул подошедшему гридмару, разрешая тому действовать.       — Асбьорн, объяснитесь позже, так уж и быть. Только не забудьте.       С благодарностью опустив голову, Асбьорн поднялся с колен и уступил место Масочнику. Быстрым движением гридмар взял девушку на руки с такой лёгкостью, словно она была пером в его руках. Шокированно, она застыла, рассматривая повреждённую маску с меняющим лицо ужасом.       — Ведун? Видящий? Не будет ли он занят, чтобы на подобное отвлекаться? — пренебрежительно бросил Кёмлен.       Ведуны были чем-то непостижимым и загадочным для простого люда, но Ас был уверен: никакой божественный ореол не наделял высокомерностью Лермиха. Его характер оставался чутким и всепрощающим, даже когда люди по собственной воле отворачивались от него.       Асбьорн с полной уверенностью в правильности своего решения повернулся к Кёмлену, растягивая губы.       — …Я уверен, что он не откажет. — Затем он обратился к Масочнику. — Не будем задерживаться. Рану нужно обработать как можно скорее. Это не шутки. Любое промедление может привести к смерти.               Лермих смотрел на прибывших с приоткрытыми губами, словно хотел что-то сказать, но растерял способность говорить. Ас нервно потирал шею, пытаясь пересилить жгучее смущение. Царапины на стенах и мебели нельзя было смести метлой, от них не избавиться так просто. Грязные следы от варева впитались в доски, оставляя маслянистые подтёки, а по воздуху летал удушающий шлейф от трав. Только с Масочником было бы легче, не нужно было объяснять всё на две стороны, но Стейн своенравно увязался следом, не смея слушать отказы, а за ним и все остальные.       Компания Аса пестрела чудаковатостью. За каждого тут можно было зацепиться и что-то интересное для себя приметить. Бледность на миг охватила щёки Лермиха, придала им мраморный оттенок. Ас видел, как  ведун разглядывает гостей. Он их оценивал, опять взвешивая, что можно говорить, что можно делать. И от чего лучше воздержаться.       — О, ты привёл друзей. И… — тёмные глаза прошлись по перепачканной в крови челюсти запуганной девушки. — Не только.       — Приятно познакомиться, мы по очень важному делу, — его ладонь перехватила Ирис, крепко сжав.       Лермих весь вытянулся, как струна на арфе, но руку не отдёрнул. И самобытная красота вкупе с обаятельной улыбкой альвы не были основной причиной лёгкого румянца ведуна. Не часто, должно быть, с ним подобным образом здоровались.       Теперь следовало извиниться. За все доставленные неудобства:       — ...Прости за беспокойство, — Асбьорн сложил руки в замок и отвесил поклон, — я совсем зачастил к тебе. Но сейчас… Произошло то, что я никак не ожидал, — он указал за спину, на девушку, которую нёс Масочник, — так что прошу тебя, дай нам ещё немного тебя побеспокоить.       — А, кажется, я вспоминаю её одежды… — Лермих озадаченно покосился на голубую юбку, расшитую кружевом.       Расправив плечи, видящий со всей ответственностью кивнул. Кажется, одного взгляда ему было достаточно, чтобы связать нити головоломки в единое, цельное полотно. Внезапное озарение на миг приподняло густые брови, добавило лицу восторженных черт. Такое было хорошо знакомо самому Асу — в миг, когда мозаика складывалась, тело охватывало настоящее ликование.       Но оно быстро прошло. Ведун смог взять себя в руки, оставляя неуместную радость:       — Да, конечно, — Лермих зажестикулировал, указывая Масочнику, куда можно было устроить девушку.       Успев откуда-то притащить скамью взамен испорченной, Лермих завалил её разноцветной тканью и подушками.       «Наводил уют, и это после всего пережитого…»       Масочнику не нужно было повторять дважды: он ювелирно выполнил поручение, не сделав ни складочки на одеждах девушки.       Отложив в сторону метлу, Лермих отошёл, чтобы промочить руки. Быстро покончив с этим, он захватил несколько баночек, белую тряпицу и уселся рядом с мычащей девушкой, с тихими извинениями без промедления стирая кровь с её лица. Ас расположился с другой стороны, указывая на свои тонкие губы.       — Ей отрезали язык.       — А что произошло тут? — прищурился Стейн, окидывая комнату оценивающим взглядом.       — Кто-то дрался, — привычно безмятежно пропела Ирис, вызывая диссонанс со сказанным.       Масочник застыл, пытаясь слиться с окружением. Ас почти представлял ту ненависть, которой тот хотел одарить сестру-альву.       Асбьорн и Лермих переглянулись. В глазах последнего заискрилось волнение.        — Ну... — ведун отошёл к шкафу, открывая его. — Мой отец чувствовал себя не очень хорошо, сломал скамью и завалился спать наверху, — он потряс стеклянную бутыль с бесцветной жидкостью, — простите не за самый благоприятный вид и за то, что не могу принять вас, как дорогих гостей.       — Всё хорошо, — приободрил его Асбьорн,тем самым пресекая остальные расспросы на корню,  — всё же мы тут непрошенные гости. И совсем не за тем, чтобы засесть и напиться чаем.       Это сработало — пусть Стейн абсолютно точно понял, что после буянства старших таких разрушений обычно не бывало, он молчаливо принял слова ведуна.       Лермих ответил на его улыбку своей, возвращаясь к работе.       — Кровь почти остановилась. Всё, что я могу, это прижечь рану солёной водой и наложить шов, — двумя пальцами он разжал челюсть бледной, полуживой девушке так, чтобы обрубок языка был хорошо виден, — будет больно. Пожалуйста, придержите её.       На просьбу откликнулись все, включая Стейна, но Ирис легко подвинула отингира, занимая его место над головой девушки. Это было верно, тело альвы вмещало куда больше сил, чем человеческое, но гордость Стейна, оставшегося не при делах, очевидно, была задета. Этому поспособствовало и удивление ведуна, которое тот постарался прикрыть за работой.       Прозрачная жидкость капнула на свежую рану. Крик агонии вырвался из горла, улетая к крыше Звёздного дома. Тело девушки затрясло, как при лихорадке, но Лермих продолжал начатое, аккуратно обрабатывая обрубок языка.       Из небольшого кармана ведун достал нить и иглу, которые смочил в том же открытом бутыльке.       — Не уверен, попала ли внутрь грязь. Если через пару дней потечёт гной, и тело  будет охвачено жаром, нужно срочно искать лекаря. Нет, я бы сказал, что он должен следить за ней и так, но здесь… Ох, а ещё...— видящий протёр ладонью покрытый капельками влаги лоб, начиная перескакивать с темы на тему. — Проблема будет с приёмом пищи…       — Я не думаю, что она в состоянии сейчас это запомнить, не распинайся зря, — забурчал Кьелл, неожиданно грубо вставляя колкость.       Асбьорн с изумлением посмотрел на моряка: тот держал девушке ноги и прожигал его, лучника, недовольным взглядом. Будто желал что-то передать, словно думал, что Асбьорн без труда догадается, в чём дело. К сожалению, это было не так. Они не имели столь крепкую связь, чтобы лучник мог залезть в голову Кьеллу и прочесть его мысли. Они не были связаны, как Масочник и Стейн, и, сказать по правде, не особо что-то знали друг о друге.  Объединяли их несколько дней, проведённых вместе, да казус, за который моряк так и не извинился.       Тоска забилась о стенки сердца, и Асбьорн вытянул губы.       Пока он отвлёкся на Кьелла, Лермих сделал первый прокол, вырывая новые завывания из слабой  груди.       — Я снизил её чувствительность, — как в оправдание, запричитал Лермих, делая глубокий вдох и выдох. Так, будто он никогда не работал на публику и сейчас проводил первый открытый урок своим ученикам. — И крики могут быть следствием не столько боли, сколько страха… Пожалуйста, не отпускайте её.       Последние слова утонули в громких воплях.       Когда ведун закончил, Ас был вымотан настолько, что не сильно отличался по состоянию от пострадавшей. Под конец операции девушка окончательно потеряла сознание, а у оставшихся не осталось ни сил, ни желания, чтобы попытаться привести её в чувство. Она заслужила небольшой отдых, и с этим никто не спорил.       Асбьорн сидел на полу, бледный и не чувствующий кончиков покалывающих пальцев. Его подташнивало от увиденного, а перед глазами плыло: даже самые привычные вещи казались искажёнными и чужими. Крупная дрожь прошлась по позвоночнику, стоило вновь вспомнить отголоски отчаянных криков.       Кто-то бухнулся рядом.       — Что, изничтожать нежить не то же самое, что слушать страдания живых? — тёплая ладонь прошлась по волосам, открывая лоб, и уголки губ сами собой расплылись в улыбке.       — Нет... Совсем нет, — Асбьорн повернулся, чтобы взглянуть в лицо Кьелла, охваченное лёгким беспокойством.       Разделить пережитое с моряком казалось не самым абсурдным желанием. Создать крепкую связь общими эмоциями, волнениями и страхами. Придумать шутки в перевес всему этому, разбавить тяжёлую атмосферу. Завалить Кьелла горсткой вопросов, услышать в ответ интересующие моряка. Узнать друг друга получше, с головой уйти в беседу…       Горячий пар защекотал нос, заставив вернуться к реальности. Лермих протянул кружку чая, прерывая мысли Аса.       — Я заварил на всех. Но кружек не так много, и... Ох, простите, ну конечно же, у меня есть ещё глубокие тарелки!       Асбьорн с благодарностью ухватился за кружку, только не успел сделать и глотка, как посуду выхватили из рук. Кьелл залпом выпил горячий чай, сморщившись, как печёное яблоко. Поплатившись за поспешность, он зашипел, высовывая кончик языка.       — Кьелл! Ты чего? — Ас мигом отпружинил к моряку, крепко стискивая его щёки.       — Ай-й, горячо-то как!       Поворачивая загорелое лицо из стороны в сторону, Асбьорн совсем скоро понял, что Кьелл потешается над ним, намеренно реагируя уж слишком бурно. Красовался бессовестно. Не просил лишь на язык подуть.       — Пожалеешь? — рыжие брови поползли вверх, и Ас застыл, неловко отшатываясь, как голова у болванчика.       — Имейте совесть, вы в гостях, — сразу же сверкнул глазами Стейн, не упуская возможности высказать недовольство.       — Мы никому не мешаем, — голос Кьелла превратился в змеиное шипение.       Кровь застыла в жилах. Асбьорн никогда не слышал, чтобы настроение моряка вот так скакало от дурашливого до непрощающего. Разве была в нём эта затаённая обида в первый день знакомства? В первый час их встречи?       Да, Асбьорн совсем не знал моряка, не смел называть себя ни другом, ни близким. Но он со всей ответственностью мог заявить, что подобное появилось в Кьелле не сразу. Аккурат после их расставания.       Но Стейна ничего не смутило, он как ни в чём не бывало скрестил руки на груди и процедил:       — Ой ли?       Лермих как раз передавал чашку Ирис, когда до его ушей донёсся разгорающийся конфликт. Он улыбнулся девушке и спешно выпрямился:       — Прошу вас, давайте постараемся сохранять трезвость ума и бодрость тела. Ни к чему ссоры.       Неловкость ведуна передалась Асбьорну — он слишком хорошо понимал, что такое бессильно наблюдать за спором и не мочь что-то сделать для его прекращения. Чтобы защитить Лермиха от лицезрения нетленного противостояния в их команде, Ас решил ловко перевести тему. Поглубже вздохнув, он отлип от щёк Кьелла и повернулся к Стейну:       — Мне бы у тебя поучиться. Как ты остаёшься таким спокойным?       Вопрос должен был стать лёгким поощрением гордости Стейна. Однако, вместо возможности покрасоваться, отингир опустил взгляд и безразлично бросил:       — Ну, приходилось видеть и более страшные вещи, — он не принял из рук Лермиха кружку, вежливо отказавшись.       Мурашки прошлись по коже. Лучше бы Асбьорн держал язык за зубами.       Титул неприкасаемого наследника гордого рода Равнталенов накладывал на жизнь свои отпечатки. Так, например, отингир в раннем возрасте пережил кровавый переворот. Эту бойню записали в летописи как «потребную богам» и преподносили как необходимую процветанию Дарледина. Отца Стейна, Ванладна, считали идеальной заменой своему бесхребетному брату-близнецу Вальгарду. И не стыдились припоминать это при каждом удобном случае.       Что же скрывалось за пределами семьи и не выносилось из стен замка — оставалось загадкой, ответ на которую Асбьорн не хотел бы знать. Если Стейн захочет излить ему душу, он выслушает, а без этого лезть в глубины больного и тёмного Ас не смел.       Подавив очередной бурный поток мыслей, Асбьорн повернулся к спящей девушке, замечая, как её лицо корчится, будто она пытается через силу проснуться.       — Кажется, кому-то пора приготовить свои навыки красноречия, — тихонько рассмеялась Ирис.       Никто из присутствующих не терзался пережитым. Для всех тут это было чем-то привычным. Сколько смертей видел Масочник на службе у асов? Воспринимает ли Ирис человеческую жизнь, как что-то ценное? Что прячется за язвительными смешками Кьелла? Как сильно повлиял высший сан на моральное состояние Стейна?       Как много вопросов. Как много загадок. Асбьорн оставался единственным, кто не мог быстро взять себя в руки.       Девушка медленно приходила в себя, и пока её веки тяжело поднимались, а дыхание выравнивалось, Ас почувствовал сожаление, что даже не знает её имени. Уставшие глаза с лопнувшими капиллярами уставились на него, и Асбьорн вдруг поймал себя на мысли, что жаждет отойти и дать кому-то другому слово. Стейн, Кьелл, Ирис, любой бы справился с этим лучше.       Но девушка без устали смотрела прямо на него, узнавая того, кто пообещал помочь, пообещал разобраться и успокоил добрым словом. Асбьорну нужно было взять за это ответственность.       — Как только ты будешь готова, дай нам знать, — Ас поджал ноги, пересиливая себя и заглядывая в глаза несчастной жертвы, — а пока можешь немного отдохнуть.       — Желательно так, чтобы не тянуть до ночи, — нахмурился Стейн.       Но Ирис приложила пальцы к губам, и он смиренно замолчал.       Не долго утопая в размышлениях, девушка кивнула и приподнялась на локтях. Её слабые руки плохо слушались, и всё же она была полна решимости поведать всё, что знает. Любым доступным способом.       Лермих опустился рядышком с Асбьорном, ничуть не меньше заинтересованный в поимке убийцы. Его амулеты звенели при каждом движении, а густые тёмные волосы всё ещё были немного растрёпанными от бурного дня.       — Хорошо, — Асбьорн попытался унять сердцебиение. — Я начну задавать вопросы, — он прислонил костяшку указательного пальца к подбородку, задумываясь над тем, что хочет знать, — начнём с основного. Нападающий — мужчина?       Пострадавшая опустила взгляд. Она точно не знала, не увидела. Должно быть помешала темнота. Асбьорн решил подойти к вопросу с другой стороны:       — Это хрупкий человек?  — Кивок дал новую пищу для размышления. Глаза Аса загорелись, наполнились яркими картинами возможного. —  Кто-то отвлёк нападающего? Поэтому он не завершил начатое? Поэтому он лишь отрезал язык, чтобы быть уверенным, что ты никому ничего не расскажешь?       Асбьорн немного потерял связь с реальностью, полностью погрузившись в картинки, которые мозг бесконечно выстраивал в голове. Ниточка за ниточкой, стежок за стежком.       — Ас, мне кажется, слишком много вопросов, дай ей отвечать по одному, — похлопала ресницами Ирис, и Асбьорн стыдливо потупил взгляд.       Но девушка кивнула. Кивнула и замычала, начиная как обезумевшая вертеть головой. Её глаза вновь покраснели и увлажнились.       Стейн уселся между Кьеллом и Асом, холодно разглядывая в момент сжавшуюся девушку.       — Я не знаю, что ещё можно узнать таким способом. Но полагаю, будет важно уточнить место преступления.       — Совсем не далеко от моего дома! — ударил кулаком по раскрытой ладони Лермих.  — Асбьорн, эта та самая девушка, которую я видел.       Голову Асбьорна охватила горячая волна, разливаясь резкой колючей болью. Это было так важно и всё же никуда не вело. И Асбьорн не знал, как раскрутить ситуацию в свою пользу. Мысли крутились без остановки, сумбурно и бесконтрольно. Когда он вызывался помочь, он не знал, что это будет так непросто. Но одна зацепка у него всё же была. Одна, которая может связать всё крепким узлом.       Внезапное озарение расслабило мышцы. Над ним будто зажёгся огонёк, освещая всё вокруг.       Ну конечно же! Место преступления!       — Стейн, ты молодец! — вскочил Асбьорн, сжимая кулаки от переизбытка эмоций.       Отингир поперхнулся воздухом и недоверчиво уставился на Аса.       — Меня интересует вот что. Ты случайно оказалась в этом самом месте в это самое время? — она качнул головой, и Асбьорн продолжил. — Само собой! Кто в здравом уме будет задерживаться на улице в такое время. Ты была уверена, что будешь защищена! — он опять подождал подтверждения своим словам. — Кто-то говорил с тобой, кто-то, кто знал, как ходит стража. Именно этим преступник заверил твою безопасность.       Девушка подалась вперёд, безостановочно кивая головой. В её глазах разлился свет надежды.       — Ого, Одуванчик, — Кьелл хмыкнул, почёсывая макушку в странном смущении, — у тебя действительно варит котелок.       Ирис захлопала в ладоши, подтверждая слова Кьелла.       — У тебя есть план, верно?       Слушатели замерли, навострили уши, и Асбьорн почувствовал прилив сил. Словно пустой кувшин наполнили свежей колодезной водой, он впитал всё внимание собравшихся. В этот раз быть в центре внимания оказалось на удивление приятно.       — У меня… есть идея. Она очень странная и возможно не сработает. Но если я всё правильно вам объясню, и вы её одобрите, мы можем попробовать.       — За пробу никто не цапнет, — Ирис подмигнула Асбьорну и положила ладонь на его левое плечо.       Тут же по телу прошлась ласковая чуть щекочущая волна, и Асбьорн воспринял это за попытку альвы показать то, что она испытывает. Гордость? Может, восторг? Он не знал, что может чувствовать Ирис, но был счастлив думать о том, что понимает это.       — Тогда, пожалуйста, послушайте.