влечение

Его тихое, но такое четкое «я тоже» сейчас звучит слишком ясно. И на это девушка лишь глупо улыбается, все еще утыкаясь в его грудь. Все еще вдыхая запах, который стал почему-то таким родным за последний месяц. Все еще крутя в голове бесконечный поток мыслей. Кажется, даже сейчас в сумраке комнаты и теплых объятиях она все еще слишком громко думала. И блондин под плечом кажется ощущал это. Но все еще не нарушал тишины. Они так и стояли, находя покой друг в друге. Время лилось как-то иначе. И вот.. В какой-то момент он все же произносит мягко, лишь слегка надламывая покой и отстраняясь, словно что-то надумав. – Почему Питер? – Что? - девушка все еще старается вернуть связь с реальностью. – Почему ты бросила все дела и просто в один день уехала в Питер? Она хлопает глазами, ловя его удивленный и слегка щекочущий взгляд. – Честно? - произносит тихо, надламывая голос. Почему-то сейчас хотелось быть искренней. – Честно. Она слышит его и вздыхает. Предстоит ведь поделиться личным. Именно с ним. – Я.. - начинает, переводя взгляд с парня на панорамное окно, открывающее вид на ночной город. – Я просто устала, - вновь небольшая пауза, – знаешь, от всего. Мне тогда показалось, что весь мир обрушился и давил на меня. Он слушает, не перебивая, а лишь впитывая все то, о чем она лепетала. – Поэтому я и уехала, - теребит руками рукава кофты. – Может и сбежала. Повисает молчание. Теперь он тоже смотрит на ночной пейзаж. – Сбежать в другой город не такой уж плохой вариант. Она кажется не до конца улавливает то, о чем он хотел сказать. – А что по твоему хуже? – Забыться в алкоголе или чём-то похлеще, - переводит свои зеленые глаза на нее. Русоволосая хмыкает. Понимает, что он намекал еще и на себя. – Если уж быть честной, я тоже забывалась в алкоголе. Кажется она ощущает теперь. Он тоже бежал. От себя и от мира. – Женский алкоголизм, - начинает он. Но Варя лишь слабо толкает его в бок, улыбаясь: – Не лечится, помню. Их лица на миг озаряет слабая улыбка. Однако через пару минут тишины вновь возвращается эта угрюмая задумчивость. Они так и стоят рядом, просто утыкая взгляд на проезжающие машины и размышляя о своем. – Глеб, – подает русоволосая голос, – и что с этим делать? Он понимает. Вздыхает. – Я не знаю. Честно и искренне. А Варя лишь понимающе смотрит в ответ. Просто потому что она также была без понятия о том, как выбираться из этой ямы. Эта яма засасывала внутрь, поглощая и окутывая в темноту. И удивительно, но именно рядом с блондином порой просвечивался этот слабый луч света, проскальзывающий сквозь чернь. Он давал какую-то внутреннюю надежду. Давал понять, что не один ты тонешь. С этими мыслями девушка внимательно смотрела на Глеба, а затем промолвила тихо, но четко: – И давно ты? Переводит взгляд на нее. Переваривает вопрос. Он понял, про что она говорила. – Да хрен его знает, - слегка вздыхает, – последние пол года точно. Вновь молчат. – Я никогда прежде такого не ощущала, - произносит зачем-то, – эта пустота пугает. Он слушает. – Ты думаешь я чувствовал что-то похожее раньше? - хрипит, – оно просто приходит, даже не давая тебе подготовиться. Просто рушится и падает на тебя. – И ты ничего не можешь поделать, - продолжает уже она. Он молчит с секунду. А затем хрипит: – Да почему не можешь? Почему кто-то решил что с этой хуйней нужно смириться? – У тебя есть какие-то другие варианты? – Делать что-то, - вновь заглядывает в глаза. Она слегка улыбается. – Делать? И много из того, что ты делал помогло? - уже быстро произносит, – ничего не меняется. – Ты так уверенно решаешь потонуть в темноте. – А ты так беззаботно надеешься из нее выбраться. – Надеюсь, - пожимает плечами, – последнее чего я хочу - так это позволить всему этому поглотить меня, - произносит, словно молитву. Она молчит. Не знает, что сказать, просто потому что мысли мешаются в кучу. А он продолжает. – Это ведь не пройдет, если просто смириться, сказав: «само рассосется». Она поворачивает голову вновь на него. – А что мне с этим нужно делать? Ты знаешь? – Нет, - холодно и четко. – Тогда что ты предлагаешь? Ты ведь сам ничего не понимаешь. Того, что с тобой происходит. Снова девушка чувствует этот загадочный взгляд цвета хвои. Чувствуют, как чужие глаза рыскают по лицу, словно что-то высматривая. Повисает молчание в несколько секунд. В его голове кажется мелькает мысль. – Не хочешь проехаться кое-куда? Интонация больше напоминает не просьбу, а просто констатацию факта. Да и вообще как он опять переключается с мысли? Теперь это кажется даже нормальным, таким привычным. – Что? - непонимающе смотрит. – Куда? – Ты сказала, что тебе нужны предложения. Так вот оно, - кидает он легко с нотками тяжести, – поехали. И на это девушка лишь обводит зрачками его лицо. Былого чувства «нет, это неправильно» просто уже нет. Варя устала постоянно испытывать подобное. И давно уже смирилась, когда сама приехала сейчас. Именно поэтому она молча кивает, принимая предложение. Сердце готово было отправиться куда-то. И противиться этому вовсе не хотелось. Казалось, все навязчивые мысли отступают. Варя старалась их отогнать. Действовала ли это атмосфера ночи и какой-то искренности, или девушка просто устала и перестала пятиться назад. Сложно сказать, однако было понятно точно: рядом с блондином было как-то спокойно впервые за долгое время. Она просто чувствовала себя понятой. Еще раз смотрит на него, чувствует запах рядом, и лепечет: – Ну поехали. Он мимолетно улыбается, все же сдерживает едкий комментарий, что она так легко согласилась. Но сейчас было абсолютно все равно на это. Кажется интерес и луч света все же озарил душу каждого. Их взгляды снова пересеклись. Оба все поняли. Глеб теперь улыбается почти полной улыбкой. А Варя в свою очередь замечает, что тепло рядом медленно уползает. Все это время они стояли в паре сантиметров друг от друга. Как-то слишком близко, но они, казалось даже и не замечали этого. И вот, девушка теперь уже видит спину блондина, который уверено подходит к какой-то тумбе рядом, где еще некоторое время была зажата она. Его длинные пальцы умело щелкают по выключателю лампы, и в мгновенье комнату озаряет слабый свет. Теперь глаза русоволосой еще лучше могут рассмотреть того, что напротив. И это завораживающе. То, как гармонично смотрелись полосы тату на его голой кожи в блеклом свете. Девушка нагло рассматривала сейчас каждую, рыская глазами по его рукам, спине, торсу. Эти рисунки сейчас увлекали, хотелось понять, что влечет за собой каждое тату. И кажется, такой внимательный взгляд сложно было не почувствовать. Уже надевая какую-то футболку на себя, он повернулся ней. Вовремя отмирает от своего недавнего занятия, немного смутившись. – Удобно, - лепечет негромко она, – ну если тебя убьют, то хотя бы будут знать сколько тебе лет. В ответ получает усмешку. Да, это она про четыре говорящие цифры на груди. 1996. – С этой целью и бил, - кидает легкое уже двигаясь к двери из комнаты. Огибает силуэт Вари и выходит, а та плетется следом за ним. Ее все еще завораживали надписи чернил. – А какая первая? Он даже не оборачивается. Спрашивает так. – Ты про тату? – идет дальше, – святой дух. Ей требуется секунда, чтобы осознать сказанное. – Ого, - удивленно начинает, – неожиданно. – Думала я антихрист? – Были мысли, - то ли серьезно произносит, то ли шутя. Он лишь молчит, двигаясь уже к входной двери. А девушка берет сумку и идет следом. Все как-то так гармонично и быстро. Шнурует кеды. Следует за светлой макушкой. В то время как Голубин быстро хватает с крючка две куртки и захлопывает дверь. Он поднимает взгляд с двери на нее, протягивают куртку. На что она лишь непонимающе смотрит на его вещь. – Эм, - начинает, но так и не заканчивает. Глеб оказывается быстрее. Накидывает темную ветровку на ее плечи. Подталкивает к лифту, даже не давая одуматься. Но девушка все же произносит: – Знаешь, ты иногда жутко бесишь со своим контролем. Он улыбается. – Знаешь, ты иногда жутко бесишь со своими приключениями на задницу. – Когда такое последний раз было? – Бля, Варь, сама знаешь. Она складывает руки друг на друга. – Напомнишь? - щурится. Сейчас настроения выяснять отношения вообще не было. Он лишь произнес многоговорящее «бля». Однако все же его радовало то, что привычная Варя вернулась. От ее неловкости, которую он застал при встрече не осталось и следа. Поэтому лучшим решением было свернуть с тропинки этой темы. – Как там ребята из мелона? - начинает, хитро глядя на нее. Она вздыхает. Кажется невозможно привыкнуть к его летающим мыслям и тому, как быстро он меняет направление разговора. – Кто? – Тем, к кому тебя Гриша отвез, - усмехается, выходя уже из открывающихся дверей лифта. Совершая каждый шаг девушка прокручивает в голове его слова. Не слишком много она помнит из того, что было там. Большинство лиц так и остались незнакомыми. Сейчас на языке прокручивается произнесенное Глебом название «мелон». Видимо, это название всей той тусовки. Но почему именно такое? – Как дыня связана с музыкой? - вторит она. Он усмехается. Кажется, это забавляло не только ее. – Кто знает, - произносит уже загадочно, садясь на сиденье из темной кожи. Варя следует его примеру. Слышит затем рык двигателя. Видит, как он нажимает на педаль газа. – А у тебя как музыкальная группа называется? Эпл? – О оставь место Стиву Джобсу, – улыбается. – И у меня нет музыкальной группы. – А что тогда есть? - рассматривает его и бликующие позади ночные огни. Повисает недолгое молчание. – Семья, - произносит легко на выдохе серьезно. – Династия, - продолжает. – Династия? - любопытно лепечет, наблюдая за ним. – Ага, Мертвая. – Ты вроде жив - непонимающе сводит брови, отшучиваясь. – Dead Dynasty. Она переваривает новое выражение. Мертвая династия. – Звучит слишком по дед-инсайдовски, не думаешь? - почему-то новомодный сленг звучит слишком забавно сейчас. И Варя слишком поздно осознала, что использовать «дед-инсайд» было явно не лучшим решением. Он смеется. – По дед-инсайдовски? - смотрит на нее, - йоу, да ты пиздатый тинейджер прям - заливается смехом. Емкое пространство автомобиля окутывает теперь задорная атмосфера. – Что? - смеется она, - все так говорят. – Все, кому меньше четырнадцати. Краши, киси миси, броуки - начинает он цепочку новомодных слов. Из этого потока слов, ее сознание цепляется за неизвестное. – Что такое киси миси? - задорно смотрит на него, - звучит по-дурацки. Он вновь смеется. Звонко и надрывисто. – Бля, понятно, ты не шаришь, - произносит со смешливой интонацией, парадируя подростков. Девушка лишь закатывает на это глаза. И достает из сумки телефон, уже вбивая в гугле это смешливое и неизвестное слово «киси миси». Запрос быстро обрабатывается. Да уж. – В это реально сейчас дети играют? Он хмыкает. – Я сам ахуел, когда увидел, - улыбается. Произносит быстро, лавируя между другими автомобилями. – Нет, ну это же реально уродство, - вторит Варя. – Нам не понять, - пожимает плечами. Она лишь вздыхает. Молчит, пока уголки губ расплываются в кроткой улыбке. Расслабляется в кресле и все смотрит по сторонам, пока гора мыслей витает в голове. Про многое хотелось узнать. Они все таки говорили о нем. О какой-то династии. – И давно ты в мертвой династии? - задает она вопрос, глядя на него. Его руки выкручивают руль, пока машина плавно поворачивает. – С тринадцатого года. – Ого, - считает в голове, – ты начал заниматься музыкой в семнадцать. – Еще раньше, на самом деле. Были еще объединения. – И не боялся? - переводит взгляд, - ну начинать такой путь. Все-таки родители, учеба, неопытность. – Конечно, ссал. Но это не останавливало, - поворачивается на нее. – Музыка - это то, на что я всегда готов был потратить последнюю копейку и секунду. Она переваривает его слова. Безусловно такое рвение к делу поражает. Повисает молчание. И через пару минут тишину и слабое звучание радио прерывает женский голос. – Можно вопрос? Он хмыкает: – Валяй. Она ведь тогда еще подумала об этом. В той поездке. – Что ты чувствуешь, стоя на сцене во время концерта? - она поясняет, – я в Питере была на концерте любимой группы. И мне стало интересно, что ощущает артист в это время. Он задумывается, внимательно следя за дорогой. – Это сложно описать, – машина вновь поворачивает куда-то, несется уже по автомагистрали, – но это точно ахуенное чувство. Когда видишь горящие глаза и просто отдаешься музыке. Девушка лишь смотрит на него, впитывая информацию. Молчит с секунду. – Спасибо, что делишься. Он лишь жмет плечами, а затем поворачивает голову в ее сторону. – А ты чем живешь? Я помню, ты говорила что-то про мгу.. учишься? Она ловит взгляд его зеленых глаз, теребит рукава его куртки, которая сейчас лежит на ее плечах. Слегка улыбается, отмечая, что он запомнил такую мелкую деталь про место ее учебы. – Ага, на физфаке. Его лицо теперь кажется удивленным. – Ты на физфаке? Она ведет бровью. – Это так удивительно? – Нет, просто неожиданно, что ты варишься во всей этой термодинамике и законах Ньютона. Она вздыхает. – Так неожиданно, что рэппер знает слово термодинамика, - парирует. – Варь, я просто думал ты на журфаке или чем-то подобном. Я ничего против не имею. Казалось, он задел какой-то больной раздел ее души. – Блин, Глеб, – начинает напряженно. – Давай еще и ты не будешь давать стереотипами. Мне от преподов и знакомых хватает едких комментариев, о том, что физика не для девушек. Он улыбается. – Блять, думаешь мне не говорили, что все, что я делаю явно не мое? Забей хуй - и делай, что нравится. – Легче сказать, чем сделать. – А ты попробуй, - хрипит в ответ. Легкое напряжение повисает в воздухе. И следующий промежуток дороги они едут молча, лишь изредка обмениваясь какими-то фразами. За окном уже становится меньше городских зданий, они медленно двигаются к черте выезда из мегаполиса. Удивительно, но девушка даже не удосужилась узнать, куда они вообще держат путь. Но это, словно было и неважно. Она чувствовала себя в безопасности сейчас. И остальное не имело значения. Варя лишь смотрит в окно, параллельно слабо подпевая какой-то надоедливой мелодии. Они едут. И в один момент медленно сворачивают на какую-то придорожную заправку. Теперь ее глаза сканируют яркую вывеску и здание впереди. Затем она чувствуют, как автомобиль постепенно снижает скорость. Голубин оборачивается, глушит двигатель и кидает на нее взгляд, кивает, мол выходи. Она понимает и лишь наскоро закрывает дверь, оказываясь на улице. Вдыхает прохладный летний воздух. Делает глубокий вдох и прикрывает глаза. Чувствует поток промозглого ветра. Да, куртка Глеба сейчас была очень кстати. – Варя, сумку забери, - хрипит он ей, попутно говоря что-то заправщику. Его голос заставляет ее отвиснуть от своих мыслей, приоткрыть глаза. Сумка? Она вздыхает. Открывает переднюю дверь перед собой и надевает сумку на плечо. Сейчас эта сцена так ярко напоминает ей детство и подростковые годы. Ей всегда говорил так папа. Она постоянно оставляла вещицы на сиденье, когда выходила. Девушка просто не понимала, зачем забирать что-то, если машина и так закрыта. Но каждый раз ей рассказывали про грабителей и разбитые стекла окон. Видимо, Глеб имел в виду то же самое. На такую мысль она лишь улыбается. Шагает уже к входу в основное здание, не видит, но чувствует рядом его. Оборачивается, встречается с ним взглядом. Удивительно, но ни капли скованности или неловкости. Лишь спокойствие и разгорающийся детский интерес. – Так куда мы едем? - подает она голос первой. – Увидишь, - шагает уже вперед, оказываясь повернутым к ней спиной. Следует за ним. Видит перед собой стенд с аэрозольными баллончиками. Видит, как Глеб хватает парочку и идет куда-то к кассе. Она даже не успевает опомниться. Что вообще происходит? – Ты решил помарадерствовать и разрисовать стены граффити? Он загадочно улыбается. – Имеешь что-то против граффити? – Ты серьезно что ли? - она все еще хлопает глазами. Видит, как он уже хватает с прилавка два энергетика и какие-то снеки. – Абсолютно. Она все еще смотрит на него недоверчиво. А он лишь быстро оплачивает все картой. Покрепче хватает баллончики. Оборачивается. – Ты идешь? Она лишь улыбается, смотря на его взъерошенные волосы и цветные баллончики с краской в руках. Кажется, что ему сейчас двенадцать. И он точно планирует напакостить, а потом получить люлей от родителей. – Я в туалет, окей? Он лишь кивает. Идет к знакомой машине, садится и закидывает на заднее сиденье краску. Крутит в голове всю абсурдность и забавность идеи. Последний раз он был в том месте еще подростком. Но эти картинки кажется навсегда остались в памяти. Вспоминая те пейзажи, он уже открывает энергетик, слыша шиканье выходящих газов. Делает первый глоток, наслаждаясь щекочущей прохладой, растекающейся по горлу. Но оборачивается, услышав хлопок двери. Видит русую копну волос, ее задорный блеск в глазах. Уже копошится рядом, протягивая ей вторую банку с напитком. Она без лишней возни берет ее в руки, лепеча «спасибо» и тоже утоляет жажду. А затем оборачивается к нему, уже выезжающему с заправки. Одна рука на руле, другая держит энергетик. Варя чувствует, ее ждет что-то интересное.

***

Где-то через час они уже едут по узкой дороге где-то в лесной местности. Звездный небосклон усеян прекрасными точками, вокруг темная листва. Все это выглядит волшебно. Но он везет ее в лес, и это чутка настораживает. Хотя она трезво понимает, что в безопасности, но от шутки воздержаться не может. – Ты все-таки едешь меня убивать, да? - смотрит с улыбкой. – Какая ты догадливая, - хитро скользит своими глазами. – А шанс на последние слова у меня будет? Он ухмыляется. – Посмотрим, как ты себя вести будешь. – Ну не-е-е-е-ет, - начинает свою поучительную речь, – ты мне вообще-то по канону еще свою душераздирающую историю злодея рассказать должен. – Ага, чтобы ты за это время рассказа сбежала. – Пф, не соблюдаешь традиций, - шутит. Он лишь переводит на нее взгляд, выдыхает, почти даже цокая. Но тут автомобиль останавливается, и через лобовое сиденье Варя видит заброшенное здание, которые выглядят в полумраке ночи как-то уж слишком зловеще. Что-то теперь начинает становится слегка тревожно. Особенно после его: – Приехали. Она теперь смотрит на него с легкой осторожностью. – Только давай без расчелененки. Он закатывает глаза. – Ты ломаешь мой план, - хрипит, пока забирает с заднего сидения баллончики, вручая один из них девушке рядом. – Баллончики - это фетиш маньятцкий, да? – улыбается. Он пропускает эту фразу. Намекая: «бля, я щас реально убью одним из них». Варя это чувствует и лишь молча выходит, следуя по пятам к заброшке. Глеб движется без сомнений, уверенно идет, будто был здесь сотню раз. – Что это за место? - все же решает спросить зеленоглазая, когда они входят внутрь холодных бетонных стен. – Заброшенная турбаза. Это главное здание, - его шаг сопровождается шерханьем о потресканный бетон, – когда был пиздюком часто сюда один приходил. Она лишь внимательно слушает. Осматривается вокруг. – Твоих рук дело? - тычет куда-то в сторону, замечая уже знакомое «coldsiemens». – И не только это, – подходит к стене с надписью. Встряхивает пару раз баллончик и оставляет следы фиолетовой краски, уже вырисовывающиеся в какие-то буквы. Начинает пахнуть приятным токсичным запахом краски. А он даже не оборачивается, лишь так говорит: – Чего стоишь? Приобщайся у уличному искусству.