Клубничное чувство

      — Это маленький сельскохозяйственный городок в окружении полей и холмов — Строберри Филдс, — начал рассказывать Джерард.       — Навсегда? — прищурился Фрэнк.       — Не говори так при моей семье, они начнут петь.       Джерард стянул кеды и закинул ноги на сиденье напротив — оно пустовало, да и вообще в это время немного путешественников собиралось в ту сторону. Через пару дней — вполне возможно, когда начнется фестиваль. А сейчас у электровоза отобрали все вагоны, оставив один, что делало его похожим на автобус. Со стороны это выглядело даже романтично: маленький вагончик едет по длинной дороге среди лесов, полей, деревушек и городов побольше. А в нем, почти в одиночестве, не считая еще нескольких пассажиров, едут два молодых человека. Будь они в реальных отношениях, можно было бы положить голову на плечо, вместе слушать музыку, просто любоваться пейзажами… Джерард вздохнул и уставился в окно. В одиночестве.       На его носках были нарисованы смайлики с разными эмоциями — желтые на черном фоне. Фрэнк усмехнулся. Он и сам любил прикольные вещи, но постеснялся брать с собой что-то подобное. Ему и так будет неловко, не хватало ещё переживаний, что производит легкомысленное впечатление. Пережить эту неделю — и обратно к своим бабочкам.       Кстати, одну футболку с бабочкой он все-таки взял — это была добротная вещь с маленьким вышитым махаоном слева на груди. Фрэнку нравилась эта майка, потому что вышивальщик постарался соблюсти анатомию, а не обошелся мультяшной.       Звякнул телефон в кармане Джерарда. Он посмотрел в экран, потом на Фрэнка и спросил:       — Мама готовит ужин… Скажи, у тебя есть какие-то пищевые аллергии, чтобы я не попал впросак?       — Я вегетарианец, — ответил Фрэнк.       Джерард испуганно округлил глаза и тут же начал быстро строчить смс. «Можно было догадаться», — прошептал он и закусил нижнюю губу.       — Не все экологи вегетарианцы, — решил сказать Фрэнк для поддержки. — У моей коллеги анемия, она не может не есть мясо. Есть те, что и без причины, просто привычка. Я такой с детства, когда еще не знал, чем буду заниматься. Просто увидел кое-что на ферме и больше не смог взять в рот ни кусочка мяса. Но при этом я понимаю, что собаке, например, оно надо. Мои личные травмы и предпочтения не должны мешать другим людям и животным, я никого не переубеждаю. Морщиться и изображать, что меня тошнит, за ужином точно не буду. Молоко я пью, яйца ем.       — А что ты больше всего любишь? — лицо Джерарда от улыбки будто бы посветлело.       — Ммм… нравится въетнамский суп Фо в своем безмясном варианте — с тофу или грибами шиитаке. В Нью-Йорке есть ресторанчик азиатской кухни, люблю там бывать. Ну, это из экзотического. А из повседневного… тушеный картофель с тмином, батат… омлеты с овощами, супы, рис, пасту… Да я вообще почти всеядный.       Джерард настрочил еще несколько строк в смс. Ехать им осталось недолго, и он понадеялся, что мама ещё не наготовила гуляшей и маринованных в оливковом масле стейков.       — Слушай… — Фрэнк поправил голос и продолжил: — Нам ведь необязательно… ну… целоваться?       — Вовсе нет, — махнул рукой Джерард. — Да и редко кто при всех родственниках затяжные поцелуи устраивает.       А внутри очень сильно понадеялся, что никто не застучит ножами по бокалам, как только они зайдут в дом.       Или понадеялся, что застучит.       Вокзал совсем не выглядел милым старинным домиком, как могло бы быть в фильме или рассказе — чтобы такой деревянный, с потрескавшейся белой краской, арки, большие окна, через которые видно старинный пустой зал ожидания с деревянными скамьями, чугунные антикварные часы, которые ходит смазывать и проверять местный житель, просто так, потому что часы жалко и вообще они красивые. Но нет, здесь была современная коробка с прозрачными раздвижными дверьми, автоматами по продаже билетов и железными стульями, которых было довольно мало, потому что вряд ли тут кому-то понадобилось бы сидеть долго, учитывая, что прямо за зданием уже начинался городок.       — Улица прямо перед нами заканчивается ратушей, — объяснил Джерард, как только они прошли через турникет на выход. — Здесь гостиницы, ресторанчики и офисы сельскохозяйственных фирм. А по краям уже начинаются частные дома… Мы живем чуть подальше — поближе к фермам. Сами фермы не имеем, но прадед захотел строить дом поближе к природе. Ты увидишь — там очень красиво. Я просыпался, а за окном поле вдали и солнце встает… Где же Майки? Он должен был за нами приехать…       Фрэнк понадеялся, что этот Майки не приедет на велосипеде. Сам он сейчас стоял в каком-то непонятном городке, о котором впервые слышал, и ввязывался в какую-то авантюру. И это было… прикольно. Когда он позвонил маме и рассказал подробнее, что надо расквитаться за отказ встречаться с одной девчонкой, мама посмеялась и спросила, что он хочет делать. Фрэнк сказал, что вообще за авантюры, иначе ему бы не пришлось однажды бежать по улицам Дели, обнаружив притон контрабандистов экзотическими животными. Это было недопонимание — он искал место, где можно посмотреть на Euploea mulciber — их крылья напоминают звездное небо. Видимо, его приняли за того, кому надо помочь их вывезти.       — Что? — ужаснулась мама. — Где ты, черт побери, бегал???       Ах да, он же ей не говорил, чтобы не расстраивать. Что ж, надо было удобнее устраиваться и выслушивать лекцию про то, что он обещал жить только в хороших отелях в приличных районах, никуда не соваться без гида и сделать прививки перед вылетом.       — Зато у меня вышла отличная статья про браконьерство! — проворчал Фрэнк в трубку. — Ты же читала!       — Я думала, ты придумал погоню для большего эффекта!       — Ну, погоню, может и придумал. Может, ее и не было. Я просто убежал, как только увидел, куда пришел. И я их сдал полиции, хорошее же дело.       — Знаешь что. Едь-ка ты лучше к своему «жениху»! Отдохнешь среди сельской природы вдали от своей работы. Максимум, что тебе грозит — пара капустниц на цветочках! И никаких незаконных дел и экзотических стран.       — Мне, может, и не грозит, кстати. А вот сельскохозяйственным культурам — очень даже. Капустницы считаются вредителями…       — Ой, всё.       Раздался короткий гудок автомобиля. Обычная серебристая Тойота Королла припарковалась рядом с ними. Не старый облупленный пикап, как было бы в кино.       — Привет, — хлопнув дверью, Майки вышел из машины. Обниматься он точно не будет. Вот еще одно отличие от маленькой провинциальной семьи из кино и милых историй. Не все будут открыто радушными — скорее, постараются соблюдать личное пространство.       Брат Джерарда был вообще на него не похож: светловолосый, в очках, худой и длинный. Майки открыл багажник, затем протянул Фрэнку руку.       — Это мой Фрэнк, — Джерард сказал это так радостно и с такой любовью, что, будь Фрэнк на стороне Майки, он точно бы поверил.       — Здорово, — сказал Майки вместо привычного «Приятно познакомиться», Фрэнк растерялся и ответил «Взаимно».       — Вещи в багажник, — сказал Майки очевидное. — У вас лишь по чемодану? Жди от мамы разбирательств, что ты опять не взял с собой ничего.       Джерард сел рядом с братом, и Фрэнк с облегчением устроился на заднем сиденье один.       — Майки работает в местном книжном, — сообщил Джерард, пристегиваясь. — А его напарница — милая девчуля, которой он стесняется.       — Я с ней встречаюсь, — проворчал Майки и, прищурившись, посмотрел в зеркало заднего вида на Фрэнка. Тот поспешил отвернуться в окно.       — Ого! — восхищенно воскликнул Джерард. — Это так классно! Я очень рад. Ты так долго по ней сох! Неужели она сделала первый шаг?       Потом Майки стал рассуждать о людях, показывая на дома, которые они проезжали — видимо, рассказывал об их соседях и других жителях Строберри Филдс, Фрэнк их не знал, эта информация была для брата из Нью-Йорка. Ему оставалось только глазеть в окно.       Вот они выбрались из городка, проехали еще немного по дороге среди полей — на одном из них паслось маленькое стадо коров, а по другому катался трактор. Фрэнку именно так и показалось — «катался», потому что он не видел, чтобы там что-то распахивалось, поливалось или сеялось.       Тойота припарковалась возле небольшого двухэтажного дома, бежевого с красной крышей. Рядом стоял тот самый пресловутый пикап, только совсем не обшарпанный, а блестящий и новый с виду, приятного оливкового цвета.       Фрэнк обратил внимание, что в доме не было гаража, машины стояли на гравиевой дорожке возле входа, перед заборчиком. Обычным таким, белым и чистым, где-то метр высотой. За ним начиналась лужайка, на ней — беседка со столиком и несколько вишневых деревьев. Возле беседки насажен шиповник.       Лестница вела на небольшую деревянную веранду, уставленную множеством разнокалиберных горшков с растениями — будто бы все, что стояло в доме на подоконниках зимой, летом вынесли на улицу. Над верандой выступали два балкона. Цветов на них не было, лишь на одной стоял складной стульчик.       Дверь машины распахнулась.       — Фрэнк, приехали, давай, выходи!       Джерард протянул руку, но Фрэнк выбрался без его помощи. Возможно, кто-то наблюдал эту сцену изо окна, а актер уже так сфальшивил! Он уже было направился к багажнику, но Джерард схватил его за плечи и повел перед собой к лестнице.       — Забор, что ли, недавно покрасили? — шептал он. — Ужасно рад домой приехать. Здесь так тихо… ты вот уже с утра почувствуешь, что здесь нет шума улиц. Максимум затяжное «мууу» с поля неподалеку, ну и птицы. Возможно, будет непривычно, но спокойнее.       Джерард открыл дверь и втолкнул Фрэнка в дом. А потом вдруг замер и сглотнул.       Как же он, придурок, мог забыть! И вот сейчас, глядя на стену гостиной, на которой в белых рамах находились картины с засушенными бабочками.       Уэй прерывисто вздохнул и направил Фрэнка (снова за плечи) в другую сторону. Но тот если и видел, то никак не высказался. И все равно стало очень стыдно.       Мама, как всегда с залитой лаком обесцвеченной прической родом из шестидесятых, вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. Вот вам еще отличие от романтического кино — никто не набросится на дорогого гостя с объятиями и поцелуями. Зато с удовольствием обнимут сына.       — Ну наконец-то! — воскликнула она, оттаскивая Джерарда от его «жениха». На Фрэнка она лишь пристально посмотрела, улыбаясь. — Вот ты какой! А вот Майки свою девушку сразу привел, а не после важного события. Ты бы еще после свадьбы притащился! — и полотенце хлопнуло по руке.       — Ай! — взвизгнул Джерард, хотя больно не было.       — Но ты нашел очень хорошего мальчика! Смотри, какой красивый!       — Ага, — Джерард снова положил ладонь на плечи Фрэнка, который не знал, куда ему деваться, лишь смущенно пробормотал «спасибо… приятно познакомиться…»       — Дональд в саду чинит автоматическую поливалку! Ты же знаешь, папа — бука, и пока не доделает, не выйдет. Даже к такому внезапному гостю. А вы давайте, отдохните после поездки, душ примите. Я для вас приготовила гостевую…       — Не мою детскую?       — Ну там же узкая кровать! А в гостевой — двуспальная.       — Мы… это… могли бы и по отдельности… так даже и лучше…       — Ой, не рассказывай мне сказки! Вы почти играете свадьбу, и ни разу? Не смеши.       — Может, я схожу за багажом, — несчастно произнес вконец потерявшийся Фрэнк.       — Давай, — Джерард отпустил его, по напряженным плечам можно было понять, что ему некомфортно.       — Что ты мне там понаписал в смс? — сказала мама, когда Фрэнк ушел. — Я попробовала сварить эту рисовую лапшу, но это же невозможно есть!       — Потому что она должна быть в супе с приправами, а не с гарниром! Я же все написал: въетнамский суп…       — Вы в своем Нью-Йорке уже забыли, что такое нормальная домашняя еда!       — Просто оставь, я сам сделаю этот суп.       — С каких пор ты готовишь?       — Для него — готовлю.       — Ооо, — умилительно протянула мама. Джерарду снова сделалось стыдно.       Фрэнк ввалился с двумя чемоданами сразу. А где Майки, собственно? Джерард бросился помогать.       Гостевую комнату родители обновили. Здесь были свежие полосатые обои, беленый потолок с хрустальной люстрой, фотографии в рамах — их делал Джерард, между прочим. Он снимал Нью-Йорк, будучи студентом, и присылал маме снимки. Приятно, что она решила их вывесить, до этого фотографии лежали в коробке на антресолях.       Шкаф с большим зеркалом, телевизор напротив кровати — белой, с высокой спинкой, застеленной новым постельное (в клетку, с нарисованными силуэтами котов, мама любит подобные принты); книжный стеллаж со старыми книгами и статуэтками, которым место в гостиной не нашлось. Окна в пол раздвигались, открывая выход на балкон.       — Одна кровать, — констатировал Фрэнк.       — Я бы предложил спать на полу — себе, конечно — но в этом доме дверей не запирают, и мама, уходя спать, может заглянуть и увидеть эту картину. Не волнуйся, кровать большая, мы даже не коснемся друг друга.       — Ладно, — смирился Фрэнк.       — Ванная комната прямо по коридору. Там есть душ. Рядом дверь — это туалет. Из крана лучше не пить, кухня внизу и там всегда есть кипяченая вода в чайнике. Отдыхай, а я пройдусь по родным местам.       Но на самом деле бегом направился в гостиную. Он стаскивал со стены этих бабочек и складывал в пакет. Как же некрасиво получилось! А Фрэнк растерялся и ничего не сказал. Потому что воспитанный.       — Что это за перфоманс? — мама вышла из кухни, принеся с собой запах овощного пирога из духовки. — Сделала твоему любимому фриттату с картофелем и кабачком. Вегетарианец… Таких в нашей семье еще не бывало.       — Фрэнк — эколог, я же говорил! — расстроенно выкрикнул Джерард. — Да к тому же еще и по бабочкам. А тут мертвые насекомые по стенам развешаны, причем объект его научного интереса.       — Если он этим занимается серьезно, то видеть подобное ему не в новинку.       — Возможно, но я не хочу чтобы он чувствовал себя некомфортно. Одно дело — природа, а другое — родной дом твоего жениха.       После ужина Джерард увел Фрэнка из дому. В руках у него был пакет, а на спине — большой рюкзак.       — Куда мы идем? — Фрэнк смотрел по сторонам. Было еще светло, хотя и чувствовалось приближение сумерек.       — Тут недалеко, буквально воон за те деревья.       Семья Уэев была… обычной. Фрэнк просидел в «комнате молодоженов» все время до ужина, лишь однажды украдкой выбравшись в душ и туалет.       Естественно, им интересовались за столом. Дональд, отец Джерарда и Майки, чем полезна его работа и приносит ли она деньги.       — Приносит, — отвечал Фрэнк. — За статьи корреспондентов, которые отправляются в разные страны, платят неплохо. Плюс я иногда беру лекции в колледже для первокурсников, сам я еще получаю степень. Состою в научных фондах, составляю картотеку видов бабочек…       — Это полезно? — поднял бровь Дональд.       — Полезно, — ответил Фрэнк после некоторого ступора. — Это же наш окружающий мир, я пишу о нем и собираю информацию для людей. Хочу, чтобы природу любили и защищали.       — Но руками ты не работаешь?       — Ну… нет, получается, — Фрэнк смутился.       Мама Джерарда, Донна, осадила мужа, мол, всякая работа важна и нужна, что заставило Фрэнка почувствовать себя виноватым и постараться скорее опустошить тарелку. Фриттата была очень вкусной. Яркий желток яиц (потому что от домашних куриц?), делал блюдо особенно привлекательным и аппетитным. А подсушенная тортилья с томатами идеально дополняла блюдо, особенно если макнуть ее в чесночно-сливочный соус.       — Расскажи, где ты был в командировке в последний раз, — спас положение Джерард.       Джерард вывел его на полянку у небольшого озера, по берегу заросшего камышом, небольшая кладка уходила в воду.       — Папа здесь карасей ловит, — зачем-то сообщил Джерард.       Он подошел поближе и с облегченным выдохом сбросил рюкзак. Присмотрелся.       — Где-то здесь должно быть… если не поменяли место… — он подошел к кладке и покопался в зарослях. — Нашел!       Его лицо осветила радостная улыбка, Фрэнк присмотрелся — Джерард держал в руках два небольших булыжника. Ну да, находка, достойная щенячьей радости.       — Посиди пока на кладке, если хочешь. Можешь ножки помочить. Вода должна быть теплая, день был жаркий по словам мамы.       Никакие ножки мочить и прочие романтические удовольствия делать Фрэнк не стал. На кладку зашел, но поглядывал, что делает Джерард. А он таскал булыжники и складывал в круг, потом вытащил из рюкзака несколько четвертинок дров. Ох, наверное, ему было тяжело!       — Короче, — сказал Джерард и почесал нос. Он вытащил из кармана листочек, подложил под мелкие веточки, который тоже, видимо, принес с собой, и поджег зажигалкой. — Наверное, ты видел эти картины у нас дома.       Уэй уселся возле костра и раскрыл пакет. Оттуда появились рама с засушенными бабочками.       — Видел, да, — Фрэнк ушел с кладки и присел рядом. — Я подобное видел и в университете, и однажды нас на анатомии водили в какой-то жуткий музей смотреть чучела. Меня тогда стошнило. Но я же не могу диктовать каждому свои взгляды.       — Не хочу, чтобы ты чувствовал себя неудобно или тебя стошнило, — грустно сказал Джерард.       — Все нормально.       — Не очень. Я вообще не понимаю, зачем это у нас дома, но в детстве все проще воспринимается и ты не задумываешься. Отправим их в последний путь.       Джерард оторвал картонный задник, бросил его в костер, рама отправилась туда же, стекло — обратно в пакет.       — Это Орнитоптера голиаф, — сказал Фрэнк. — Самец, судя по верхним зеленым крыльям и нижним желтым. Им больше всех достается — у самок не такой яркий вид.       — Что ж, — Джерард отправил бабочку на подложке в костер. — Прощай, голиаф.       В этот момент над костром вспыхнули искры. Вряд ли из-за бабочки, но такое совпадение выглядело мистически.       — Та, что цвета морской волны — из морфид. Они почти все имеют синий оттенок.       — Ты про всех-всех бабочек знаешь? — улыбнулся Джерард.       — Ну не про всех, — Фрэнк смутился. Уэй поставил на колени руки и подпер щеки, глядя на него. Так мечтательно и вдохновленно. Это заставляло улыбаться в ответ. — Я нередко использую справочники. Видов бабочек в мире очень много.       — Наверно, у тебя такой большой и тяжелый справочник на полке? И вообще много умных книг?       — Чаще я гаджетом пользуюсь. С собой справочник не повозишь, да и нет его у меня. Как и кабинета с пробковой доской, на которой висят фотки из путешествий.       — А тебе бы хотелось так, да? Твоя мечта?       — Наверное, одна из, — Фрэнк подхватил веточку и поворошил угли. Да, наверное, ему хотелось бы свой кабинет в доме где-нибудь в тихом месте. Может, в таком, где находится дом Уэев. Чтобы окно выходило на природу, а перед ним стоял массивный стол, и еще множество шкафов с книгами. Возможно, там есть и его личные работы. Не только статьи, но и научно-популярные книги. Рассказать про бабочек в прикольной форме, о своих путешествиях с юмором тоже было одной из мечт.       — Здорово. Мечты — это прекрасно, — Джерард вздохнул и освободил другую бабочку от рамы. — Тоже морфида, да? Голубые крылышки…       — Да. Морфо менелай.       — О, я молодец!       Джерард снова получил свою порцию стыда от мамы, когда они вернулись домой.       — Ну что у тебя с коленями? — заворчала она. Джерард опустил взгляд. Коленки джинсов были изгвазданы травой. Он ползал, собирая булыжники.       — Отстирается же?       — Отстирается. Но вам дали хорошую комнату, а вы потащились на поле? Не стыдно?       — Да ничего мы не делали. Костер жгли, — Джерард покраснел.       — Пламя, я бы сказала. Ни в какую антисанитарию больше не лезьте! К вам в комнату никто не заглянет. Переоденься, тетя Мириам пришла на чай.       — Зачем ты зовешь родственников? — нахмурился Джерард.       — Они сами приходят, о твоей помолвке знает весь городок, всем интересно. А я люблю гостей и готовить для них выпечку.       Вопреки обещанию не заглядывать мама все же отворила дверь ночью в их комнату. Было тихо, с улицы доносилось стрекотание сверчков. Фрэнк, устроившись настолько с краю, что чуть не сваливался, отвернувшись, тихо спал. Да Джерард и заходить в комнату не стал, пока тот не уснул.       Он тоже устроился с краю, включил ночник и взял одну из книг с полки. Посмотрел на макушку спящего Фрэнка. Эх, провести бы рукой! Но он так не стал бы делать, даже будь они в реальных отношениях — не хотел разбудить. Фрэнк очень красивый.       — Ты познакомил его с Лэсси? — тихо спросила мама.       — Я вообще ее не видел сегодня.       — Потому что она все время в саду кое с кем, — Донна хитро улыбнулась.       — У неё появился друг?       — Можно и так сказать. Спокойной ночи.