Выжить в качестве младшего брата главного героя

Перед глазами стояла беспроглядная тьма. Я попытался поднять руку, но не смог. Я совершенно не чувствовал своего тела, только наполняющий холод и давление в груди, такое сильное, что воздух просто не мог циркулировать, но я не задыхался. В ушах стоял звон. Или вата? Необъяснимое ощущения того, что голова набита чем-то совершенно наполняющим, но не подконтрольным мне. Это было похоже на совершенную тишину, ощущение, словно все мои пять чувств и мысли чувства будто отключились. Хотя нет, мысли были ровными, но казалось что они бегали, подобно тараканам. Внезапно нос чем-то наполнился. Тяжёлый запах, заставляющий желудок скрючиваться, а рот наполняться слюной, словно всё содержимое - не желудка, а меня самого - собиралось вырваться через рот. Уши обжёг мерзкий звук. Он был гадким, влажным и быстрым. Иногда в него добавлялся мерзкий, страшный хруст, заставляющий холодеть. Я не мог определить его источник, а потом откуда-то справа раздался визг. – Ваше Высочество... СПАСИТЕ!!! Сам не знаю, откуда во мне взялись силы, но ноги сами понесли меня на крик. Я бежал быстро, так, что вскоре даже почувствовал боль в ногах, а крик всё не стихал. Напротив, он приобрёл многоголосье. Словно целая толпа визжала и молила о спасении. Я на что-то наткнулся и, после некоторой дезориентации, мои колени больно столкнулись с землёй. Я поднял лицо на объект о который споткнулся. Тело пронзил болезненный холод и сердце забилось с такой скоростью, что я не успевал дышать. Я запнулся о труп молодой девушки. Её живот был безжалостно растерзан, а лицо выражало крайнюю степень боли и страданий. Я обернулся и увидел как скрюченные размытые фигуры рвали и бессовестно терзали детей и беременных женщин. Некоторые из них были ещё живы и стонали. – Ваше Величество... – Спасите... – Ваше Величество... – Умоляем... Их лица болью отозвались в памяти. Каждого из них я не спас и позволил умереть. По щекам катились слёзы, а горло рвал беззвучный крик. Что-то ледяное обхватило подбородок и подняло мою голову вверх. Ужас, который, я считал, не может стать болезненнее, начал уничтожать меня с большей силой. Все конечности охватила дрожь и, словно тупой болванчик, я чокнуто замотал головой. Наверху весели сотни и тысячи трупов мужчин в доспехах Сяньлэ и Юнани. С каждого текла густая кровь и каждый уже находился в агонии, но продолжал плакать и молиться. – Спасите! – Спасите... – Пожалуйста... – Мы не в чём не виноваты... – Больно! – А-а-а! Я попытался встать и протянуть к ним руки, но тело вновь сковала ледяная беспомощность. –...Жун... -эр Даже дрожь на секунду прекратилась. Тело одеревенело. Я знаю этот голос. –...Жун... -эр... Я медленно повернул лицо вправо. Подвешенный за одну руку Лан Ин висел в воздухе. Его тело больше напоминало изуродованную куклу. Шея была распорота и почти уже не держала голову, а грудь полнилась ножами и стрелами. Я чувствовал, как из груди хлещут рыдания, чувствовал свои слёзы и боль, чувствовал, как трясусь в конвульсии, но совершенно ничего не могу сделать. Передо мной шла белая фигура чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Слева на его голове я мог различить очертания маски, а в руках сияющий сквозь кровь меч. Меня охватила ярость, но я всё ещё не мог и двинуться. Я даже не мог закричать! Подойдя ко мне, фигура опустилась и мой гнев сменился шоком и болью. Это был не безликий, это был Се Лянь. Его одежды сохранили кристальную белизну, но лицо было залито кровью. Он смотрел на меня с холодом. Нет, скорее он смотрел сквозь меня. Головы коснулись холодные ладони. Се Лянь опустился рядом со мной на колени и наклонил голову вбок. В стороне появилось что-то белое и такая же рука опустилась на макушку Се Ляня. У Бэй прижал нас к своей груди, мягко поглаживая. – Мои мальчики... Я резко открыл глаза, дёргаясь. Хаотично оглядел помещение, на ходу проверяя контроль над своим телом и все пять чувств. Я был в своей комнате. За окном светало. Судя по ощущениям, я проспал не более двух часов. Кошмар оказался столь реалистичным, что меня до сих пор трясло. Я подогнул к груди колени и упал в них лицом. Я не плакал, но страх созданный для меня моим же мозгом всё ещё бил тело без намёка на какую-либо пощаду. Матрац рядом прогнулся и мою спину накрыло теплом, а колени обвили тонкие руки. – Я тебя разбудил. – Вовсе нет, этот ученик уже давно не спит. Больше ни я, ни Хуа Чэн не проронили ни слова. До самого утра парень оставался рядом, даже после того как ужас отпустил меня. Утром государь вызвал меня на разговор. – Ты опять ослушался. Он сидел, прижав ладонь ко лбу. Я кивнул. – Ци Жун, скажи честно, ты продолжаешь упорствовать потому что видишь перспективу победы? – Нет. – Тогда почему? Изящные кулаки сжались. Видимо, государь всё же пытается быть тактичнее. – Потому что не могу смотреть на всё сквозь пальцы. Сяньлэ обречено, это факт, но нельзя же просто смотреть, как оно гибнет. Хотя на самом деле, небольшая надежда есть. Лан Ин сказал, что готов пойти на компромисс, если передать меня ему. – И речи быть не может! – Дядя, это необходимо... – Ты наследный принц Сяньлэ! – Если не выполнить его условие, наследовать будет нечего! Я поднялся с колен. – Дядя, подумайте сами, что лучше -отдать меня ему или пожертвовать государством? Лан Ин не причинит мне вреда, я знаю это наверняка. Да, боевые действия продолжаться, но они не тронут гражданское население. – Что ты сказал? То-есть этот наглец, требует передать ему наследника страны и говорит что взамен не тронет население? Это шутка? Ци Жун, ты сам слышишь этот бред? Он ставит условия в войне, которую проигрывает и думает, что мы согласимся? – Дядя, у них есть перевес и скоро они его применят, и тогда уже будет поздно. Лучше облить сено водой до того как бросят искру, чем смотреть как оно горит, когда искра наберёт силу. – И что же это за сила, которую он собирается применить? – Чума. Ужасное проклятье без лекарства, распространяющееся как лесной пожар. – Не существует таких проклятий. – ДЯДЯ!! Даже Се Лянь видел ту тварь, способную его наложить. Подумайте! Есть ли в мире что-то, способное сильнейшего бога войны проиграть? – Цзюнь У сильнейший. – ДА КАКАЯ РАЗНИЦА?!! Дядя, мы висим на волоске! У нас больше нет преимущества! – Военные отчёты Фэн Синя говорят об обратном. Разве в прошлой битве мы не одержали безукоризненную победу? Прости, но твоя паника и предупреждения не имеют доказательств. Мы должны рискнуть тобой, чтобы не допустить мнимой угрозы? Подумай хорошенько, Ци Жун, ты ведь не ребёнок, ты знаешь, что паника не поможет. А если хочешь помочь, лучше помоги брату напитаться силами, составь боевую стратегию. Ты знаешь этих людей и как они ведут себя на поле боя лучше нас, вот и разработай действенную стратегию. – Это бесполезно. Как только Юнань прибегнет к поветрию, брат начнёт терять силы, армия станет слабее, а им помогают из вне. Их действия и силы возрастут, и мы рухнем как карточный домик. – А если нет? – У Сяньлэ будет шанс. Император тяжело вздохнул. – Я... Я хочу тебе верить. Ещё ни разу твои прогнозы не ошибались, но... Это звучит неразумно. Я не могу полагаться только на домыслы. – Я знаю, но это правда. Он долго смотрел на меня тяжёлым взглядом, а после вздохнул и потёр точку между бровей. – Ты сможешь найти доказательства? – Когда они появятся будет уже поздно. Он снова вздохнул. – Хорошо. Давай представим что ты их нашёл и я отдал тебя этому парню, но что дальше? Военные действия будут продолжаться, до каких пор? Нет гарантии, что мы победим, или что они не используют это оружие. Ты не можешь ручаться за его честность, как и за то, что поддержка, оказываемая им не станет больше и мы не проиграем. Так ответь мне, что лучше, рискнуть тобой и уповать на их честность и удачу, или не рисковать единственным наследником, который к тому же очевидно знает, что это за опасность и как с ней бороться, знает нашего врага и, очевидно, может его победить? Я молча опустил голову. Чёрт, факты говорят сами за себя. – Ци Жун, я верю тебе и готов выслушать твои действительно рабочие предложения, но этот план я не одобряю. И не только потому что не хочу терять кровную власть, но и потому что боюсь потерять именно тебя. Как бы то ни было, ты часть моей семьи, и рисковать тобой я бы не хотел. – Я знаю. – Давай попробуем придумать другой план. Например, как остановить эту чуму. Ты сказал от неё нет лекарства и она быстро переноситься, а какие у неё слабости? Или в чём она выражается? – Слабостей нет. Это поветрие, питаемое ненавистью наложивших его, а выражается в том что озлобленные души находят пристанище на жертве. – То-есть? – Буквально растут на ней в виде лиц. Его глаза широко распахнулись. – Чудовищно. – Вы даже не представляете насколько. Он тяжело вздохнул. – Насколько я знаю, любое поветрие как-то накладывается, ты знаешь что и где источник? По мне прокатилась дрожь. – В теории. Он поднялся с кресла. – Ну? – Я должен это проверить. Я вышел из кабинета и устремился в лес, где был похоронен сын Лан Ина. Совсем скоро я оказался у самосозданного надгробия, окружённого цветами. Я опустился перед ним на колени и коснулся земли, проверяя в каком энергетическом состоянии находиться труп. Тишина. Никаких колебаний энергии инь или ян. Просто труп без каких-либо странностей или энергетических вмешательств. Может, они ещё не наложили проклятие? Или это последний его этап? В любом случае катастрофа начнётся отсюда, а значит необходимо наблюдать это место постоянно. Любое даже мельчайшее изменение может стать первым звонком реально большой проблемы. Мои плечи внезапно кто-то накрыл. К макушке прикоснулись целомудренным поцелуем. – Я рад, что ты его иногда навещаешь. Сейчас мне будет делать это труднее, так что я буду счастлив если ты иногда будешь говорить ему что со мной всё хорошо. Этот тихий голос ласкал слух, но заставил меня поёжится, вспоминая каким тихим он был во сне. Я почувствовал что страх снова сковывает по рукам и ногам. Нос начало колоть, и я развернулся в его объятиях, утыкаясь в шею. Лан Ин напрягся, но после сжал меня плотнее. Интересно, как он каждый раз проникает в город? Ощущение, словно пока он находился здесь, он то и дело исследовал способы проникновений туда и обратно самыми беспалевными методами. – Я готов пойти с тобой. А-Ин, я понимаю ты за меня боишься, я готов сделать по-твоему, но прошу остановиться, люди ведь гибнут. Его большая рука нежно гладила меня по заплетённым волосам, и я вдруг почувствовал себя четырёхлетним мальчиком. Воспоминания о том как когда-то этот самый человек носил и баюкал меня на этих же руках ещё больнее сжало сердце. Это была сладкая и одновременно острая боль. Безумно хотелось обратить время вспять, чтобы как прежде вместе ловить снежинки языком, а потом философствовать за миской супа, которая, казалось мне тогда, никогда не опустеет. – Родной... Прости, я бы тоже этого хотел, хочу… По его тону стало ясно, он не отступит. Больше не может, не имеет права. – Тебя не затронет, просто... Подожди немного и всё закончиться. – Хочешь, чтобы я спрятался во дворце и ждал, когда ты за мной придёшь? Повисло тяжёлое молчание. Его руки сильно и жёстко держали меня рядом, а сам он казалось пытался надышаться, впитать в себя мои запах и дыхание, настолько тихо он сидел, настолько жадно вдыхал запах моих волос и кожи. Казалось, он заставлял себя подготовиться к расставанию. – Да. – Ты подлец. – Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Я тяжело рассмеялся, греясь в его медвежьих объятиях. Закутанный в плащ мужчина был неотличим от себя прежнего, но в этих глубоких чёрных глазах, словно звёзды, сиял тот странный сумасшедший блеск. – Уж такова она - безумная любовь мужская. Он хрипло рассмеялся. – Да... Я словно одержим тобой. – Ты знаешь, что это плохо? – Да. – Пиздец. – Тебе страшно? – Да. Без шуток, я в грёбанном ужасе. – Скоро это закончится. – И что тогда? По щеке скатилась слеза, а тело снова обдало неконтролируемой дрожью. – Тшш, родной, я не дам тебя в обиду. – Ты знаешь, меня не это пугает, я смерти не боюсь, есть вещи хуже. Гораздо. Например, то что вы творите. – Родной, это должно случится. – Я ЗНАЮ! Но легче от этого не становиться. Я вытер о него свои слёзы и выбрался из объятий. Встал, поправил одежду и волосы. Глубокий вдох. Вновь ощутив контроль над своими эмоциями, я взглянул на мужчину перед собой. – Эта тварь преследует свои цели. – Я знаю. – Ты лишь оружие. – И это тоже. – Он пообещал тебе, что я буду с тобой? Что достав меня отсюда, ты заберёшь своё, а он своё и вы разойдётесь, как в море корабли? Ты знаешь, что он не намерен держать слово? Его взгляд изменился. Стал тяжелее. – В каком смысле? – Ему нужны оба. И Се Лянь, и я. – Зачем ему ты? Я уже было хотел вылить на него всю правду, когда слова застряли в глотке. А что будет, если я ему всё расскажу? Может эти слова его погубят. Я не могу рисковать его жизнью. Хотя если так подумать, У Бэй, нет, безликий, и не планирует оставлять его в живых. И недомолвки всегда приводят только к большим бедам. – Потому что в прошлой жизни он был моим дядей, и единственным мужчиной, которому я доверял. Он свихнулся и не понимает, что то, что было в прошлой жизни, остаётся там. – Стоп. Он поднял руку вверх. – Что значит "в прошлой жизни"? – То и значит. Ты был максимально близок к правде, когда предположил что я перерождение первой жены своего отца. На самом деле нет, но я был... Юной девушкой, и мой отец меня убил. На фоне этого у моего дяди поехала крыша и он умер следом. Дальше ты в принципе знаешь. Лан Ин сидел, словно облитый ушатом ледяной воды. Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза. – Как тебя звали? – Маонинг. Но моё новое имя тоже красивое. Эта жизнь несколько тяжелее предыдущей, но она мне нравится. В той жизни никто и никогда не любил меня так же сильно и... Таким же образом как ты, поэтому я даже не знаю, как реагировать, но это очень дорого мне. –...Девушку с такой прекрасной душой никто не любил? – У меня вообще-то и тело было очень красивое. Я был миниатюрной худенькой барышней с нежным личиком и волосами цвета огня. Он тяжело хмыкнул. – Поверю на слово. А он значит был твоим дядей? – Да. Он в своё время заменил мне отца и... Моя смерть стала для него трагедией, в ходе которой он погиб и переродился этим демоном. Он желает, чтобы я и Се Лянь были исключительно на его стороне во всём, а это значит, что он не оставит тебе меня. – Перестань говорить о себе как о разменной монете. – Ты первый это начал, теперь не ругайся. – Ты же понимаешь, что даже с учётом всего что ты мне сказал, я не могу просто сказать людям, что перестанем бороться за Юнань. – Понимаю, я прошу вас не прибегать к поветрию ликов. Это слишком жестоко. – Жун-эр... Расскажи ты мне это всё хотя-бы на неделю раньше... Мы уже запустили процесс проклятия. – В смысле? Что значит неделю назад? Ты с самого начала планировал использовать проклятие? – Да. – То-есть, предлагая тогда обмен ты изначально обманывал и Се Ляня и меня? – Да. Я хотел во что бы то ни стало оставить тебя у себя. Обида обожгла грудь. – Ты лжец. Он кивнул. – Зато ты честный. – Уходи. Нам нет смысла больше разговаривать. Я отвернулся от него и сложил руки на груди. – Родной... – Пошёл вон. – Как мне быть? Ты сказал, что он не позволит нам быть вместе, тогда как мне быть? – А я откуда знаю? Я резко повернулся к нему и сделал шаг вперёд, утыкая указательный палец в широкую грудь. – Лан Ин, ты заварил эту кашу, а теперь спрашиваешь меня, что тебе делать? Ты это, блять, серьёзно? Почему когда я принимал реальные меры по предотвращению этого пиздеца ни ты, ни дядя не хотели меня слушать, а теперь когда вы все дружно сели жопами в лужу говна, любезно приготовленную для вас безликим, ты, он и Се Лянь вспомнили что я там что-то говорил о том что так и будет, и ждёте теперь, что я решу эту проблему?! Я НЕ ЗНАЮ, КАК ЕЁ РЕШИТЬ, ПОНЯТНО??!!! Его спина столкнулась с деревом. Я выдохнул, успокаивая горячую кровь. – Как только поветрие ликов распространиться, Сяньлэ будет не спасти. Хватит пары недель, чтобы великое государство рассыпалось как песочный замок. Я продолжал глубоко дышать, отойдя от него на пару шагов. Отвернулся и сложил руки на груди. – А после его падения, он начнёт активно рушить наши расшатанные души. – А если я заберу тебя раньше? – Не поможет. В конце концов он явится за тобой, избавляясь от последнего расходного материала. Вероятнее всего, если ты всё же заберёшь меня, он красочно убьёт тебя у меня на глазах. Лан Ин опустил голову. – Значит единственный способ, это убить его. – Удачи, даже я не знаю как это сделать, но если ты придумаешь... Он сделал шаг вперёд и нежно поцеловал меня в лоб. – Я сделаю всё, что смогу.* Я даже не успел понять, как он скрылся между деревьев, петляя в тенях. Чего? Почему так резко? Слух уловил трепет ткани и через несколько секунд Рядом опустился Се Лянь и Му Цин. – С кем ты говорил? – Просто бесился. Я зол, но если ещё раз наору на дядю, домашним арестом это не закончится, вот и ору сам с собой. – Понимаю. Му Цин закатил глаза. – Так это и есть то место, о котором ты говорил? И правда могила. – Здесь, по прибытии в столицу, Лан Ин похоронил сына. Когда мне сказали, что ты ушёл из дворца, я сразу подумал что отправишься сюда. – Значит, ты следил за мной в тот день? Се Лянь отвёл глаза, и смущённо уткнул палец в щёку. – Ну, не то чтобы, просто тогда, у статуи, ты ведь разговаривал со мной, ну я и слушал, а потом ты пошёл к тому парню и мне стало интересно, я не решился уходить. Прости. – Я знал. – Что? – Брат, ты можешь скрыть себя от кого угодно, но не от меня, я всегда замечаю твоё присутствие. Парни раскрыли глаза. – А я говорил, он знает. Му Цин сложил руки на груди, а Се Лянь сощурился. – Да я понял, понял, ты всегда прав. Ци Жун, на данный момент ты знаешь о той твари больше нас всех. Ты ещё тогда говорил мне не спускаться в мир смертных иначе я его спровоцирую, хочешь сказать, его появление связано со мной? Я вздохнул. – На самом деле и да, и нет. Тварь зовут безликий Бай, и он играет с тобой в кошки-мышки. Даже не спустись ты в мир смертных, он начал бы тебя провоцировать до тех пор, пока ты не поддался бы или ему не наскучило. Я рассчитывал на второй вариант, но ты поддался и... Сейчас это уже не имеет значения. По сути, сейчас мы уже ничего не сможем сделать. Он запустил своё оружие. Как только поветрие распространиться, Сяньлэ останется не более месяца или ещё меньше. Парни вздрогнули. Му Цин нахмурился, а Се Лянь прикрыл рот рукой. – Тогда.....надо его убить. – Не поможет, и вы вряд-ли сможете. Му Цин шагнул вперёд. – Не преувеличиваешь ли ты его возможности? Да, он застал нас врасплох... Но не может же он быть сильнее бога войны с восьмью тысячами храмов и монастырей. – Ты думаешь нет никого сильнее Се Ляня? – Владыка сильнее Се Ляня, но не существует демона способного сравниться с Цзюнь У. – Готов разочаровать, этот может. Ты слышал о горе Тунлу? Эта штука открывается раз в сто лет. В неё устремляются тысячи и сотни тысяч демонов, а после она закрывается до тех пор, пока один единственный выживший не поглотит силы всех умерших. Ты хоть представляешь себе габариты? А он там тысячу двести лет сидел. Он сильнейший демон в истории. – Ты ещё скажи, что он сильнее Цзюнь У. Му Цин сложил руки на груди. Я почувствовал как нижнее веко несколько раз мелко дёрнулось, а щёку свело от конвульсивной улыбки. – Господа, у меня вопрос, НАХУЯ ВЫ У МЕНЯ СПРАШИВАЕТЕ, ЕСЛИ ВСЁ РАВНО МНЕ НЕ ВЕРИТЕ??? Если я сказал, что вам его не победить, значит так и есть, а если вы мне не верите, так и не спрашивайте больше! Моё великое терпение трещит по швам, ещё чуть-чуть и вы все дружно просто нахуй пойдёте без всяких разговоров. Я снова выдохнул. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10. Вдохнул. 10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1. Выдох. – Ладно, взяли себя в руки. Так какой у вас план? Будем тогда от него отталкиваться. – Я думаю, что необходимо подавить восстание. Возможно, после окончания боевых действий гражданские всё же отправятся дальше на восток. – Вооружённых стычек сейчас не будет. – Так, стоп, что ещё за поветрие? Ты уже несколько раз его упомянул. – То оружие, о котором говорил Лан Ин, когда предложил обмен. – Какой ещё обмен? – На горбатом склоне, когда я пришёл за Ци Жуном он сказал, что ограничится боевыми действиями, если отдать ему Ци Жуна. – Он охренел что-ли? С какой стати он считает, что мы просто по его требованию отдадим ему действующего наследника? Это ещё с учётом того, что мы не знаем, что он там с тобой делал бы. – В защиту Лан Ина скажу, что ничего плохого, он меня любит и навредить мне для него страшнее любого преступления. – Ци Жун, где твой реализм? Не любит, а помешан. И в этом помешательстве хрен знает что в голову ударит. А если ты ему откажешь? – Он ко мне не прикоснётся без моего разрешения, если ты об этом. – Ну, как знать. Мы с Му Цином перевели на Се Ляня взгляды. – В смысле? – Хоть ты и не ответил-таки на мой вопрос, но из того, что я понял со слов того молодого воина, он уже сделал что-то такое, что заставило его волноваться, а тебя заткнуть ему рот. И было это что-то без твоего разрешения. Я взмахнул руками. – Хватит! Что ты там себе на придумывал?! Поцеловал, ясно, он меня просто поцеловал, и я был не против. Я был удивлён, немного в шоке, но никаких негативных эмоций не испытывал. Единственный, кто испугался это Потеряшка, но его там вообще не должно было быть! Лан Ин мне так в чувствах признался, а перед признаниями не предупреждают, и вообще, он сказал что я могу его за это ударить, если мне не понравится. Ну, насчёт последнего я очевидно соврал, но им это знать необязательно. – И вообще, забудь уже об этом. Нам лучше подумать как остановить поветрие. Бог и слуга переглянулись. – И не говорите Фэн Синю. Раздует из мухи слона. – Ладно. – Да я и не планировал... Я выдохнул. – В принципе, у меня есть одна идея. Суть этого поветрия в том, что озлобленные души погибших, как та девушка, стремятся отомстить и находят себе пристанище на телах тех, кого они ненавидят и винят. В нашем случае - мирного населения Сяньлэ. Но что, если заточить эти духи в другие пристанища? Да, они не обретут покоя, но это уже их выбор, и в дальнейшем можно будет поискать способ переправления их сразу к Яме*. Вот только я понятия не имею, что может стать пристанищем для такой сильной энергии Инь, подпитанной ненавистью, кроме живой плоти. А они ещё и не на всех липнут. – А что связывает тех, на кого нет? Я поднял на него глаза и резко их отвёл. – Я не знаю. Я знаю много, но не всё. В любом случае всё, что я могу сейчас предложить, это попытку подавить восстание активно, а не пассивно, как мы делали раньше. – Ты хочешь чтобы армия Сяньлэ нападала первой? Не верю своим ушам. – Нет... Ну, то-есть не совсем. Понимаете, у них есть активная поддержка от других государств и нечеловеческих сил. Время и местность, по сути, на их стороне. А ещё поветрие, которое скоро начнёт распространяться. Я не знаю, смогу ли создать амулеты и вообще возможно ли это, а ещё я не знаю сколько у нас реального времени в запасе и насколько они нас превзойдут. Да, силы брата велики, но пошатнуть веру людей гораздо проще, чем кажется. Особенно, когда их надежды быстро оправдывались, а потом так же резко перестали. Ты всё ещё проливаешь дожди, не так-ли? Се Лянь вздохнул и покачал головой. – К тому же, громадная часть твоих сил уходит туда, так что у нас два варианта - самим копить силы, чтобы дать хороший отпор и быстро подавить восстание, если они-таки пойдут на нас. Никто не отменяет шпионов и что они могут избрать технику выкуривания крыс, или пойти в наступление, пока поветрие не набрало силу. В любом случае действовать придётся быстро и радикально. – Я не согласен. Се Лянь сделал шаг вперёд и развёл руки. – Они тоже граждане Сяньлэ… – Перебью. Му Цин поднял руку. – Больше нет. Они официально заявили об автономности. – Чушь! Отец не принял их заявление, а значит, пока Сяньлэ существует, они его граждане. Я уронил лицо на руку. – Брат, тебе кто-нибудь говорил, что ты непробиваемый? – В смысле? – Ну как о стенку горохом. – Ты не лучше. – Знаю. Это семейное. Думаю, будь у нас сестра... Ладно, мы отвлеклись. Я тоже на самом деле предпочёл бы менее радикальный путь… – Но его нет, давайте без самообмана. Я вздохнул. – Моя логика соглашается с Му Цином... – А сердце? Я устремил взгляд на могилу. В груди закололо. А может, действительно есть способ пойти по третьему пути? – А сердцем я поддерживаю брата. Причём и того, и другого. Да, Лан Ин сказал что у меня лишь один брат, но я люблю его не так как он меня. Для меня он брат. Первый и навсегда. И я не хочу выбирать одного или другого. Если есть способ решить всё миром… Я повернулся к Се Ляню и взял его за руки. – Давай его найдём. Он улыбнулся. Эта лучезарная улыбка вмиг согрела сердце и, казалось, мои боль и переживания ненадолго отступили. Му Цин закатил глаза. – И что мне с вами делать? Ладно! Тогда мы трое займёмся разработкой плана мирного и, на вся-який случай, радикального подавления, а ты брось все силы на создание амулетов. Если справишься, тогда используем стратегию усталости. Позволим им выплёскивать злобу и боль до тех пор, пока они сами не захотят мира для себя или своих детей. Но ты же понимаешь, что даже при удачном выполнении этих пунктов, подавление может затянуться на десятилетия? – Пока у них есть Лан Ин так и будет. Му Цин кивнул. В моей голове прозвучал щелчок. – Хотя, если дать ему его главное желание? Мне для создания амулетов много места не нужно. Что, если арестовать Лан Ина и запереть со мной? Я буду делать отводы для поветрия и мы будем друг у друга на виду, а без него армия лишиться главного и быстро сдаст позиции. Се Лянь казалось воссиял ещё больше. – Ци Жун, ты гений! – А как по мне это безжалостно по отношению к Ци Жуну, но в принципе может сработать. – В таком случае, я в монастырскую библиотеку. Похоронюсь под книгами. – Давай без шуток про смерть, рано ещё. С этими словами я направился в библиотеку Хуаньцзы. Мне нужно найти универсальный материал, который злые духи смогут принять за вместилище. По идее, необработанный бамбук из-за своей пустынности от природы является отличным вместилищем для духов, но обычно это блуждающие духи без какой-то определённой цели или духи ловушки. Озлобленные души поветрия имеют цель и постоянную подпитку в виде ненависти своих сограждан, ими же и направляются. Хотя нет, ведёт их безликий. Эпицентр взрыва, или же портал, через который духи проникнут в город, это могила Лан Пена. И то, что там сейчас ничего не происходит ни капельки не утешает. Помимо пустого материала, способного в себя принять поветрие, должно быть что-то, что духов туда привлечёт, тот самый критерий, по которому они выбирают жертв. Житель Сяньлэ не убивавший человека. Они должны принять эту пустую оболочку за невинного жителя Сяньлэ, и при этом не должны засечь самих жителей, вот в чём проблема - как спрятать одних и засветить других? К тому же, само вместилище должно не выпускать тварей, а надёжно запечатать их внутри. Я углубился в чтение. За эти несколько дней я понял, что приманить их можно если поместить на дно амулетов талисман, пропитанный кровью подходящего человека. Жителя Сяньлэ, не замаравшего руки кровью. Твою мать. Это сколько надо крови? А у нас ещё и не все подходят. Так, касательно защиты от "протечек"... Оказывается медь, покрытая сажей от ритуальных денег, это самый прочный барьер от любой нечисти. Как скрыть человека от тварей? По сути, для сокрытия отлично подойдут талисманы из красных вервий со специальным плетением освещённые лично Се Лянем. Но проблема в том, что население Сяньлэ, не считая армию, составляет по меньшей мере 10 тысяч человек. И обеспечить всех амулетами будет, мягко говоря, трудно. Но для начала нужно понять, а работает ли мой амулет вообще? Взяв немного крови у одной из дворцовых служанок и пропитав ей талисман с начертанием Ян, я поместил его внутрь небольшого колышка из бамбука, покрытого медной стружкой и ритуальным пеплом. Осталось только найти духов поветрия, чтобы проверить талисман в действии. Выбравшись за пределы столицы, я скрыл своё присутствие и тихонько подкрался к лагерю. Откуда-то надо начать. Вороном следя за Юнаньцами, я заметил странность. Практически каждый из них носил при себе мешочек с начертанным иероглифом горя. Я уже читал про эти Приблуды. Иногда, для наложения проклятия недостаточно ненависти духа в его посмертии, поэтому живые напитывают мёртвых своей злобой и горем через мешочки с их прахом. По такому мешочку всегда легко отследить духа, потому что аура становиться сильнее и тяжелее раза в два точно. Тихонечко поймав одного из гражданских, я вытянул его мешочек и сбежал. Высвобожденный дух устремился ко мне. Густая боль и ярость царили в воздухе, мешая дышать, однако меня дух не достиг. Попав в поле действия амулета, его быстро затянуло. Я выдохнул и поднял бамбуковый колышек. Хлоп! Бамбук лопнул, и дух устремился в мешочек. Но будучи слабым и не готовым, он растворился на пути к убежищу. Я сложил руки и прочитал короткую молитву за упокой. И что я сделал не так? Подхватив остатки амулета, я вернулся в монастырь. По возвращении, я застал интересную картину. Маленький красный Хуа Чэн сидел в моём импровизированном кабинете посреди кучи книг и свитков. Чуть дальше стоял Се Лянь и увлечённо читал один из них. – Так вот, подобную нечисть сложно вывести, но легко обнаружить. Вообще, вы молодцы. Из брата получился удивительно хороший учитель, а ты очень старательный ученик. Знаешь, меня не покидает чувство, что я тебя уже видел, но где, никак не могу вспомнить, прости. – Н... Ничего... Я понимаю. – У тебя температура? Ты красный. Прекрасное божество опустилось перед мальчиком на колено и коснулось лба. Чёрный глаз широко раскрылся, а его дыхание остановилось. Я захихикал. ХуаЛяни мои ХуаЛянятся! – Я-я-я... – Таак, всё, у него сейчас сердце остановиться. Оба дёрнулись. – Вы что тут забыли, мальчики? – Учитель, я пришёл... Как вы сказали. – Умка, а ты? Се Лянь опустил глаза. – Я... Мы, кажется, что-то придумали, но... – Не уверены, я понял. Я тоже только что пришёл с испытания, и пока новости не утешают. – Всё плохо? – Ну как... Просто пока хороших новостей нет, плохих тоже. В голове дала мысль. – Я только что вспомнил. Ты говорил что за всё время моего заключения, Сяолун ни разу к тебе не пришёл. – Всё так. – А приведи-ка его сюда. На разговор. Хуа Чэн кивнул и, с горящими лицом и шеей, выбежал из монастыря. Сразу после этого я выложил осколки. Бог внимательно всё осмотрел. Пару десятков минут мы стояли в тишине. Голова неистово гудела и рвалась на части. Я не спал уже пятеро суток в попытке создать рабочий амулет и сейчас, остановившись от погони, почувствовал как усталость навалилась всем своим весом. Я тяжело сел на стул и подпёр голову рукой. Се Лянь зашёл мне за спину и положил руки мне на плечи. – Итак. Во-первых, душ там больше, чем я думал, во-вторых, как бы, блять, сказать... Я буду искать ошибку. Но материалов понадобиться дохуя. Причём я не до конца понимаю, какие из них подходят. Я уронил голову. Се Лянь опустился рядом и похлопал меня по плечу. – Я соврал. – Что? – Я не был до конца уверен... Я решил придерживаться логики рассказывать всё что можно и рассказывать до конца, значит надо договорить. – Я знаю, кто не заболеет. Те, кто проливал кровь себе подобных, они вне группы риска. Но... Никто не должен об этом знать. – Иначе начнётся паника и хаос... Я понимаю. Я понял, почему ты смолчал. Мы вздохнули. – Ты сказал, что у вас тоже есть подвижки. – Ну, Фэн Синь сказал, что поддерживает идею радикального решения проблемы. Пока мы избрали тактику тренировки армии и подготовки к нападениям, но из-за того что мы не знаем сроков никто не знает, что конкретно им делать. – Судя по тому что я видел, они не смогут долго сидеть без движения. 2 месяца максимум. – Это не мало. Раздался стук. – Вызывал? Сяолун вальяжно облокотился о косяк. Челюсти свело. – Брат, оставь нас, пожалуйста. Се Лянь кивнул, ободряюще меня похлопал по плечу и вышел. Сяолун проводил его насмешливым взглядом. Кровь начала закипать. – Скажи, пожалуйста, мои слова пустой звук? – Нет, а чего ты? – СЯОЛУН!!! Долгие годы жизни во дворце ты оставался моим самым верным другом, я тебе верил, скажи, пожалуйста, нахуя ты мне соврал? Он цокнул языком. – Ты про мелочь? Да какая разница, он живучее всех живых, ничего плохого ведь не произошло. – Сяолун! Произошло. – Что? – Ты мне соврал, вот что! – Не ори! Мозг на секунду прекратил работу. – Я понимаю, со всей этой ебатнёй ты вымотался, но орать на меня не надо. Да, я соврал, но знаешь, что надо было давно этот вопрос поднять. Вот что тебе не имётся? Последнее время ты только и делаешь что корчишь из себя своего брата, "Ой, посмотрите на меня, я такой добрый, защитник брошенных и покинутых", " Я сиротку приютил", "Я защищаю неблагодарный скот", который одна половина в спину плюёт, а вторая в лицо срёт. Можно вопрос? С момента как тебя короновали, куда ты засунул Ци Жуна, а? Кровь пульсировала в висках, ногти болезненно впились в кожу рук. Мне ужасно хотелось съездить по его роже. Прямо по этой наглой грязной физиономии. Впервые за столько лет, появление Сяолуна не вызывало во мне ничего кроме злости и желания подраться и объяснить наглецу, где его место. – Закрой рот и пойди вон, пока я на деле не показал наше с братом отличие. Парень округлил глаза и развёл руки. – Не понял. Я тот, кто всегда был на твоей стороне, а теперь ты говоришь мне убраться, будто это я не прав и отношусь к тебе дерьмово. – Ты не понял? – НЕТ, БЛЯТЬ! Вам, Ваше Высочество нужен, извините, друг, или все таки пёс цепной, который только и делает что выполняет ваши прихоти? Знаешь что, иди нахуй с таким отношением. Все вы аристократы одинаковые. Я поднялся с места, и уже занёс руку для пощёчины, но в последний момент, словно все хорошие воспоминания пронеслись перед глазами, и в итоге я просто указал на дверь. – ВОН! – НУ И ПОЖАЛУЙСТА, ЕБЛАН! Дверь за парнем захлопнулась с оглушительным хлопком. Кровь с такой силой забурлила в венах, что не будь я настолько уставшим, точно догнал бы и врезал. Тяжело выдохнув, я опустился на стул и накрыл глаза рукой. Рядом раздались тихие шаги. – Только не говори, что был прав, я и сам уже понял. Часто он что-то делал за моей спиной? Только честно. – Не очень... В основном... Просто вредил от вашего имени тем, кто вас оскорблял. Я убрал руку и посмотрел на Хуа Чэна. Мальчик смотрел на меня с неким сожалением и, возможно, жалостью. – Как? – В основном гаднячил по-всякому. Аристократии по-мелкому, так, чтобы они не могли императору донести, простым жителям мешал работать, некоторых мог велеть побить. Я отчаянно простонал и откинул голову. Какой же я слепой дурак. Потеряшка ведь раз сто мне говорил, что Сяолун ведёт себя как крыса, но я ведь наивная душа. Это объясняет почему в столице ко мне такое... Интересное отношение. Я-то удивлялся, почему я ничего плохого не делаю, а меня всё равно считают засранцем, а вот оно что оказывается. Пиздец. – Учитель, вы не виноваты. Он был вашим единственным другом во дворце, любой бы верил. Я поднял руку. – Не успокаивай меня. Нужно уметь принимать свои ошибки, то что ты сглупил. Парень ненадолго замолчал и поджал губу. Я скосил на него глаза. По его лицу дословно читалось "Наверное и мне теперь веры нет" – Нет, тебе я верю. Он вздёрнул голову. – Но почему? – Ты как открытая книга. Ты умеешь быть благодарным, прямолинеен, внезависимости от того, кто перед тобой, и я знаю тебя с пелёнок. А ещё я про тебя целых шесть томов прочитал, так что кого-кого, а тебя я точно знаю лучше всех. Парень опустился на одно колено. – Встань, мы не на церемонии. Он поднялся. По лицу паренька было видно, что его переполняет целая буря эмоций, которые сейчас его разорвут. – Учитель, вам надо поспать, пожалуйста, прилягте хотя-бы на несколько часов. Я буду рядом, если что разбужу. Я хмыкнул и придвинулся ко столу, отодвинул кипы бумаги и запчасти амулета, укладывая голову на руки. Тяжёлые веки сомкнулись. Темнота и холод. По сути это единственное, что я ощущал. На этот раз не было криков, мольбы или трупов. В этот раз я беспомощно висел в холодном пространстве. Я словно находился в огромном чёрном вихре. Видя примерные очертания движущегося дыма, я протянул к нему руку. – ЛИЦЕМЕР!!! — СВОЛОЧЬ!!! – ЛЖЕЦ!!! – О его благородное высочество, ТОЛЬКО И МОЖЕТ ЧТО ЯЗЫКОМ ТРЕПАТЬ ДА СТРОИТЬ ИЗ СЕБЯ НЕВЕСТЬ ЧТО!!! – ТЫ ХОТЬ КОГО-ТО ЗА ЭТО ВРЕМЯ СПАС?!! – НЕТ! – А КОГО ОН МОЖЕТ СПАСТИ, ОН ДАЖЕ СЕБЯ ЗАЩИТИТЬ НЕ МОЖЕТ!! – МАЛЕНЬКАЯ БЕСПОМОЩНАЯ КРЫСА!!! Я судорожно оглядывался в сторону то одного, то другого возгласа. – Нет, послушайте... Я правда... Я делаю всё что могу... – ТЫ ДЕЛАЕШЬ НЕДОСТАТОЧНО!!!* Я согнулся, закрывая уши руками. Хватит Хватит Хватит! ...Пожалуйста..... – ПОСМОТРИТЕ! СЛЕПАЯ ЖАЛКАЯ КРЫСА! ЗА ГОДЫ В ЭТОМ МИРЕ ТЫ ХОТЬ ЧЕГО-НИБУДЬ ДОСТИГ? ХОТЬ КАКОГО-НИБУДЬ РЕАЛЬНОГО РЕЗУЛЬТАТА?!! ХОТЬ ОДИН ТВОЙ ПЛАН СРАБОТАЛ? ТЫ ХОТЬ КОГО-ТО СПАС?!! – НИЧЕГО!!! – ТЫ НЕ СДЕЛАЛ НИЧЕГО!! – Остановитесь, прошу.... Голова разрывалась от боли и криков. Грудь терзали сотни игл. Я чувствовал как горло спирает и режет от боли, а по щекам катятся горячие слёзы. – Всё бесполезно. –...Что? Этот голос отличался. Он был знакомым, но от него было ещё больнее. Он словно раскалённый нож резал по самой душе. – Лучше просто сдайся, в конце концов они правы, за это время мы только баловались, но не сделали ничего реального. Продолжим упорствовать и всё станет ещё хуже. Я поднял на звук глаза и моё сердце словно остановилось. Передо мной стоял я. Не Ци Жун или Маонинг, а именно я. Спокойный, сложивший руки локтями друг к другу подогнув ноги и абсолютно апатично смотрящий вверх я. –...Но почему? – И я бы хотел знать почему. Но ответа нет. Его просто нет. Давай сдадимся и позволим главным лицам истории самим решать свои вопросы. –...Нельзя. – Почему? Я посмотрел на самого себя. Этот спокойный "я" продолжал смотреть вверх. –...Потому что... Я здесь не просто так. – А зачем? Я не знал что сказать, мой рот глупо открывался и закрывался. А затем мои глаза столкнулись с моими же собственными. – Зачем? Пробуждение отозвалось болью в спине и голове. Я поднялся. Рядом со мной, прислонившись к столу, сидя спал парнишка. Глядя на него в сердце запорхали бабочки. Я стянул верхние одеяния и свернув их положил на пол, укладывая на них парнишку. Он немного поёжился во сне, но не проснулся. Я потянулся и вышел на свежий воздух. Небо светало. Не знаю сколько я проспал, но бодрости не особенно прибавилось. Взгляд автоматически опустился к темнеющей в дали стене. Что я должен сделать? А что делаю неправильно? Хоть кто-нибудь может ответить на мои вопросы? Я выдохнул. Сейчас бы кофе. Боже, как я скучаю по прекрасному напитку бодрости. Хоть одну кружечку. Да даже самый горький чёрный кофе сейчас вернул бы меня к состоянию человека, из состояния овоща. Как жаль, что Америку ещё две тыщи лет не откроют. А значит и не видать мне кофейка. Или его в Индии нашли? Н-да, двойка мне за историческую географию. Я вернулся в библиотеку, сел за стол и, тихонько, дабы не разбудить паренька, углубился в чтение и исследования в поисках ошибки. Как я и прикидывал, в течении двух месяцев Юнаньцы были готовы к новым нападениям. За это время брат и его верные помощники несколько раз выбирались к ним. Сначала всё ещё пытаясь склонить их к миру и потушить их злость, а после пытаясь арестовать Лан Ина. Каждый раз они возвращались с неутешительными новостями. Се Лянь становился всё тише, задумчивее и напряжённее. У меня результаты тоже не внушали доверия. Амулет не получался, что бы я не менял и как бы к нему не подбирался. Казалось, ошибки просто нет, но она определённо была, просто как бы я не старался увидеть её не мог. На могиле Лан Пена тоже было тихо. Никаких колебаний за всё это время не происходило, что заставило меня лишь установить вокруг него барьер ещё сильнее . Если всё и правда начнётся оттуда, первое время он сдержит натиск. Отношения с Сяолуном разорвались полностью, когда я за руку поймал его за раздачей указаний от моего лица. Парня выгнали из дворца. Мне было безумно стыдно смотреть Бию в глаза. Придя к ней на кухню, после я нашёл силы лишь опуститься на колени и спрятать взгляд. – Встань. Под коленями нет золота*. Я знаю, каков мой сын. Он с самого детства был таким. Я знала и всё спускала. Моя вина тоже велика. Я его избаловала, вместо того чтобы воспитать, так что незачем извиняться. Он сам виноват. То, что он творил - настоящие преступления. Некоторых за них казнят, а ты его просто выгнал. Будет нам обоим уроком. Женщина говорила спокойно и уверенно, но всё равно в её голосе так и слышалось "Пожалуйста, не приходи больше". – Я понял. Спасибо за понимание... Я… – Хватит. Уходи. На сердце лежал камень. Такой тяжёлый и такой болезненный. Я поклонился ей в спину и ушёл. Она права. Я не посмею более сыпать соль ей на раны. Так самое родное и самое уютное место во дворце, где я мог спрятаться от всего на свете, навсегда закрыло передо мной двери. Я сглотнул. Очень хотелось выпустить эту горечь, хотя бы в виде слёз, но... Нельзя. Не время и не место. Я сжал кулаки. Вернувшись в библиотеку, я сел заканчивать последнюю версию амулета. Его конструкция стала сложнее. Теперь она состояла из двух бамбуковых цилиндров, между которыми находилась одна медная прослойка, одна прослойка из пепла и одна из тряпицы, пропитанной кровью подходящего типа. В центре располагалась кукла из рисовой соломы, изображающая человека, а на нём бумажка с именем владельца крови. Закрывалось это устройство специальной крышечкой из бамбука и тряпицы, вымоченной в растворе из ритуальной сажи. Такой фильтр впускал духа внутрь, но обратно он уже не просачивался. С наступлением темноты я проник во вражеский тыл. Мужчины и мужики всех возрастов готовились к битве. Они чистили оружие и форму и никто не снимал свой мешочек горя. В самом дальнем конце поля сидел Лан Ин. Он снова оброс щетиной и выглядел немного устало. А ещё он был единственным кто не носил при себе мешочек. Я сглотнул и вернулся к делу. Постаринке украв один мешочек, я скрылся в темноте. Выпустив дух, я поднёс к нему амулет. Дух завизжал и скорчился, но в итоге его засосало внутрь. Я поднял бамбуковый цилиндр. Тишина. Прикоснулся пальцами проверяя внутреннее состояние, всё стабильно. Неужели... – Сработало... У меня получилось. Правда, правда получилось! Я закружился на месте и присел на корточки. – Ура! Встав, я со всех ног бросился в столицу. Следующим утром, когда Сяньлэ трио собрались вместе, я радостно обратился к ним. – Брат! – Ци Жун? – Получилось! У меня получилось! Я поставил перед трио цилиндр. Все трое устремили взгляды. Фэн Синь взял бамбук в руку. – И это, как ты говоришь, должно спасти народ от, как ты говоришь, проклятия? – Не ёрничай! Да! Брат, проверь. Се Лянь забрал у Фэн Синя моё изобретение и просканировав его энергией. Его глаза широко распахнулись. – Они что, все там такие лютые? Я кивнул. Он медленно поставил Амулет на стол. – Ужас. Если это так, то... Угроза страшнее, чем ты описывал. – Такой лютый дух? Се Лянь молча кивнул. – Ну они и... Ёбу дали. – А без мата слабо? – Не выёбывайся. – Так! Сейчас в слова играть начнёте! Парни отвернулись друг от друга. – Ци Жун, как ты думаешь, сколько у нас осталось времени? И сколько тебе нужно материалов? Как долго делать один Амулет? – Ну, сложность не столько в изготовлении. Понимаешь, в сердцевине находиться кукла с именем владельца крови, и без этого дух не клюёт. А применить одну и ту же кровь и одно и то же имя не получиться. Они не поведутся. Эти духи сохранили часть разума, поэтому их сложно провести. – Ты что хочешь чтобы каждый житель Сяньлэ сдал тебе свою кровь и имя? Они этого не сделают. – Для меня и сейчас нет, но когда зараза начнёт распространяться... – Разве не будет поздно? – В теории нет. К тому же... Они уже готовятся к нападению. – Вот с этого надо было начать! – Му Цин! Фэн Синь! Хватит его перебивать! Мало того, что мы даже на чуть-чуть не выполнили нашу часть, так ещё и не даём ему объяснить свою! Какой может быть результат? – Брат, неужели ты ещё не понял что их бесполезно тормозить? Он тяжело вздохнул. – Ладно, вы. Он указал на ФэнЦинов – Остудите пыл, а мы начнём приготовление. Думаю, если я скажу, что всем жителям Сяньлэ такого-то числа необходимо прийти в храмы Наследного принца и сдать столько-то крови и подписаться, они не станут спорить. – Ну с тобой точно нет. – Думаю, имеет смысл подключить к этому людей из монастыря. Расскажешь им технологию, раздашь обязанности, а сам... Отдохни немного, выглядишь уставшим. Ты сколько последний раз спал? А ел? Инедия это хорошо, но ты же всё-таки не небожитель. – Ой, упасите все святые. Как сказал один мудрец, выгоднее мусор собирать чем на небеса возноситься. Се Ляня передёрнуло и он встал посреди лестницы как вкопанный. – Ты чего? – Это кто тебе такую ересь сказал? – Один мудрый даочжан. – Покажи мне этого глупца! Что за логика у этого даочжана? Я рассмеялся. – Божественная! – Ци Жун, это ты шутки такие шутишь, а слышал бы тебя Владыка, счёл бы оскорблением. Тут я уже не смог сдержать истеричного хохота и даже схватился за живот. – Это не смешно! – Прости... Ха... Ха... Всё... Я... хи... Успокаиваюсь. Я выпрямился и подхватил брата под локоть. – Эх, а помнишь, как ты меня со всей дури тащил по этим самым коридорам, желая показать свои игрушки? – Это когда было? – Когда я только приехал. Ты мне чуть руку не оторвал. – Не помню такого. – А я помню. Очень хорошо. – Тебе было пять лет, как ты можешь это помнить? – Помню и всё. Мы мирно шли по улице города. – А помнишь нашу первую вылазку в город? – А вот это помню! Особенно тебя в женском платье! Он улыбнулся, поднимая мне волосы. – Эх, у меня была самая милая младшая сестрёнка в Сяньлэ. Я перевёл на него взгляд. – Думаю, останься ты девицей, генерал Пэй возжелал бы породниться. Я отвёл взгляд и показал брату кулак с заложенным большим пальцем под указательным. – И получил бы шиш. Се Лянь мило рассмеялся. – Да, хорошо, что ты не девушка. Ооо, ещё я помню красивую танцовщицу на той сцене. Он указал на центральную возвышенность на рыночной улице. – И маленького мальчика с... Как ты тогда сказал... Гото... Рехо... – Гетерохромией. – Вот, точно. Ммм... Я до сих пор ещё ни разу не видел никого, у кого глаза были бы такого же прекрасного красного цвета. Вообще, я такой красный больше нигде не видел. – А ты прям помнишь этот цвет? – Да! Я вздохнул. На сердце разлилось тепло, которое резко прервал крик.