Даю тебе слово.

      Зима. Довольно странное время года — непредсказуемое. То с небо падают крохотные снежинки, каждая из которых сравнима с неповторимым произведением искусства неизвестного художника. То с облаков срываются крупинки града, что будто иголки колит холодом кожу, попадая на открытые участки тела. Дожди зимой тоже интересные. Это не просто одинокие капли воды, они разбавлены теми самыми крупинками града. Странно. Только это значение подходит для зимы. Хотя, магическая и таинственная тоже подходит. Разве не странно, что летом не успевает стемнеть, как уже начинает рассветать. С зимой же все иначе, всё наоборот. Вот и сейчас, время каких-то полпятого вечера, а на улице уже почти непроглядная тьма.       Два парня идут вдоль лесной тропинки. Вокруг них царит тишина, которую они не хотят нарушать. Вновь идёт снег. Видимо, метеорологи наврали, обещая, что сегодня будет ясно.       Антон даже не подозревал, что может быть так спокойно идти по темноте с незнакомым парнем. Рома же думал над сегодняшним днём. Его мнение насчёт Антона поменялось кардинально. Вроде, безобидный, зашуганный ботан с круглыми лупами. А оказывается не такой уж и безобидный, может постоять за себя. Однако, это вызывало смешанные чувства. Антону не хотелось забивать голову ерундой, он прекрасно знал, что по приходу домой опять будут нравоучения, хотелось оттянуть этот момент. Момент прихода домой. Хотелось сойти с тропики и блуждать меж деревьев, и похер, что это опасно, похер, что можно потеряться. Сейчас это кажется таким неважным. Похер, что на это скажет Ромка и, тем-более, что он будет говорить родителям Петрова, и своим друзьям, которые свернули пару поворотов назад.       Вдалеке уже виднеются фонари. — Тоша! — послышался до боли знакомый голос сзади — Оля? — Петров обернулся и опешил. — Ты что тут делаешь? — он понятия не имел, как его сестра могла оказаться в таком месте, тем более, это далековато от дома. — Я хотела тебя встретить — Антону показалось, что глаза девочки начали тускло светиться, как будто два маленьких светлячка на ночной поляне. — Пошли, что покажу. Я тут такое нашла, упадешь просто! — девочка побежала в сторону деревьев, и Антон бросился за ней. — Стой, подожди. Оля, туда нельзя! Мама ругаться будет. — он ожидал, что хотя бы напоминание о матери остановит девчушку, что бежала вперёд, громко смеясь. — Раз, два, — начала говорить девушка. — Прилети, сова! Три, четыре, пять — время поиграть. Догоняй! — верещала Оля, скрываясь за очередным кустом. — Шесть? Да, шесть! Дыбом волчья шерсть!       Антон выбежал на широкую снежную поляну. Казалось, тут никогда не было людей раньше. Только свежие следы говорили Антону о присутствии ребёнка тут. Она скрылась за очередным сплетением веток кустов в центре поляны. — Семь восемь,— слышалось из кустов. Запыхавшийся парень на мгновение тормознул около кустов, не решаясь войти внутрь, откуда виднелось только два светящихся глаза. — Зайчик, выходи скорей! — в голосе послышалась хрипотца, что вовсе не свойственно его младшей сестренке. Он заметил, как глаза стали подниматься всё выше и выше, а зрачки становились меньше, потихоньку переходя в тонкую вертикальную линию. Парень потерял равновесие от страха, что перехватил его дыхание, не давая нормально вздохнуть. Парень осел на землю, наблюдая, как кусты вместе с глазами переходят уровень уже метров так трёх. — Мясом накорми звер... — зловещий, дикий, наводящий страх, непозволяющий шелохнуться, голос слышался всё отчётливей.       Он не дослушал, только ощутил, как прилетела звонкая пощёчина. На мгновение он потерял способность видеть, но как только зрение пришло в норму, он огляделся. Перед ним сидел такой же запыханный Ромка, в его глаза читалось непонимание, страх и гнев. — Ты чего творишь, идиот!? Вообще мозги отбило?! — Пятифан схватил того за грудки и тряс, пытаясь вернуть тому способность мыслить. — Какого чёрта, ты решил дёрнуть в лес, совсем свихнулся?! Тут болото, идиот! — Ромка был в бешенстве, а рука, что вернула Антону трезвость ума, ныла, напоминая о недавнем повреждении. Пятифан чувствовал, что рука жжётся, что она мёрзнет, кровь снова начала идти, марая бинты.       Антон вообще не понимал, что происходит, он смотрел на Ромку, как сумасшедший. Куда делась Оля? Что за хрень была в кустах? Нахрен он сюда бежал? Столько вопросов, но все они разбивались на мелкие осколки под взглядом злых шоколадно-янтарных глаз, и оскала зубов, что то и дело поскрипывали от злости. Слова застревали в горле тугим комком, своими шипами царапая глотку. Хватка на куртке потихоньку возвращала его в реальность. Глаза бешенно бегали ища ответы на свои вопросы, но каждый раз его взгляд натыкался на взбешенного Рому. — Я... Там Оля... Была... Кажется... Но я. — парень не мог связать слова, получалась только бессвязная чушь. — Хуй с ним, — Пятифан закрыл глаза, будто в попытке успокоиться, и это у него понемногу получалось, — Вставай, пошли домой. — Ромка медленно поднялся, ожидая того же и от Антона, но тот всё продолжал сидеть. Ужас, что сковывал всё тело, напрочь отказывался уходить и дать наконец-то Антону возможность двигаться. — Вставай, кому говорю. — Пятифан грубо дёрнул парня на себя за руку. Антон встал на ноги, но по инерции качнулся, чуть не заваливаясь на Ромку, но он вовремя выставил руки, куда попало. Руки схватились за плечи, что прятались под олимпийкой и кожаной курткой. Парень напротив не разделял рвения Антона к телесному контакту. — Убери грабли, пидор, что ли? — огрызнулся Ромка. Но увидев, как в глазах Петрова сменяют друг друга страх, волнение, гнев, обида, удивление и снова страх, только перемешанный с обидой, Ромка прикусил язык. По сути, это из-за него Антон потерял равновесие.       От такого заявления слова, которые должны были выйти нормальным предложением, вышли рыком, исходящим, будто прямо из грудной клетки.       На такое Ромка лишь хмыкнул, затем достал из кармана пачку Мальборо, вытащил сигарету, зажав её между губами и чиркнул зажигалкой, поднося обе руки к лицу. Огонёк зажигалки на мгновение остветил его лицо. Короткое мгновение, но Антон успел запомнить этот миг. Петрову показалось, что это смотрится очень правильно и нормально. Хотя, Антон и сам курит, ему нечего судить других. Поэтому, когда Ромка протянул открытую пачку, Антон без зазрения совести вытянул пальцами сигарету, второй же рукой принял маленькую «Bic» и подпалил кончик трубки с ядом медленного действия. — Так ты ещё и куришь, заяц, похвально. — проговорил Пятифан, смотря на парня из подлобья. — Сам не лучше. — огрызнулся Антон выпуская клуб дыма, что быстро растворился в лесной темноте.       Не сговариваясь, парни пошли по своим же следам, надеясь всё же не сгинуть на болотной поляне. К счастью, они вышли даже ни разу не увязнув. Антон старался выгнать мрачные мысли из головы. Он шёл, как можно ближе к Роме, но так, чтобы у того вновь не появились странные ассоциации с ориентацией Антона. И вообще, что это за предъява такая? С чего? С того, что он просто опёрся о него, чтобы не грухнутся? Пиздец, логика. Мысль о том, что может Ромка сам латентный, заставила Антона хихикнуть, что не укрылось от Пятифана. — Я смотрю, у тебя совсем кукуха поехала, на ровном месте ржешь. — Рома вновь затянулся и двумя пальцами отправил всё ещё тлеющий бычок в далёкий полёт в снег. — Всё у меня на месте. — Петров спрятал нос в воротнике куртки в попытке хотя бы лицо отогреть. Но сразу же запотевшие очки, видимо, были против, до и не только очки. Сигарета, что до сих пор медленно тлела, неприятно обожгла пальцы, после чего отправилась в ссылку в ближайший сугроб. — Пошли до дома провожу, а то опять удерёшь куда. — он смотрел вперёд и не обращал внимания на рядом идущего парня. Как будто и вовсе шёл один, изредка переговариваясь с самим собой. — У меня, вроде, груди нет. — отмахнулся Петров. — Да даже если бы и была, мне было бы похер. Такое заявление, явно, стукнуло по эго Петрова, раз он сунул руки в карманы, насупился и ускорил шаг, желая поскорее избавиться от такой компании. — Ой, я смотрю, заяц обиделся. — огонёк, что сверкнул в глазах брюнета, Антон уловил. Потихоньку набрав снега, когда Пятифан двинулся дальше по дороге, он скомкал его, делая оружие возмездия. Спустя мгновенье это самое возмездие оказалось запущенным в Ромку и попало прямо в затылок. Пятифан тормознул резко. Причём, даже слишком резко. Когда он поворачивался, Антону послышался такой же скрип, как при открывании старой деревянной двери. Не думая ни секунды, он запустил ещё один снаряд, попав в плечо. Пока Пятифан ещё не успел опомниться, Петров мгновенно рванул мимо Ромки вперёд. Секундное промедление и Пятифан стартанул следом, в надежде догнать зайца. — Ах ты... А ну стоять! — прозвучало резко и громко, будто над самим ухом. Ноги Петрова на миг потеряли ориентир, но как только сзади послышались шаги, ноги вновь вернули управление хозяину, так ещё и ускорились. — Стой, гад! Догоню — прибью!       Антон уже заливался смехом от угроз, что летели ему в спину.