Даю тебе слово.

      Парни шли вдоль посёлковой дороги, до дома Петровых оставалось совсем немного. Всю дорогу они смеялись, рассказывая про случаи из жизни. — И представляешь, он просто падает со стола, когда Михалыч зашёл. — Ромка согнулся пополам, парни дружно поддержали его смехом. Казалось, что это не люди, а три чайки приблудились и орут. — Ой, всё, отстаньте, — Антон всё же отсмеялся и открыл дверь в дом, сразу пропуская друзей. — Ром, иди настрой приставку. Бяша, пошли, поможешь на кухне.       Все разбрелись по дому. Бяша помогал «накрывать поляну», а Ромка эту самую поляну пытался настроить. А вот Антон решил достать ещё и настолки, на всякий пожарный, а то мало ли. Он прекрасно знал, что примерно через час-полтора, парням наскучит приставка, поэтому решил заранее подстраховаться. Сегодня повезло, никого кроме них дома нет, так что можно и разгуляться. Так, настолки – есть, еда – есть, приставка – есть, карты – есть. Можно спокойно положить альбом в свою комнату и начать войну за место перед телевизором. Джойстика всё же только два. — Я всё, кто последний, тот лох! — крик из комнаты Петрова, только подстегнул его схватить всё, что надо, и рвануть раньше Бяши наверх. Бяша поступил также. Каково же было их удивление, когда они влетили в пустую комнату. Тупить не стали, сразу хватая джойстики. Когда Пятифан вернулся в комнату, он только и успел открыть рот, но сразу закрыл и устроился на кровати между парнями, что сидели на полу.       Как Антон и ожидал, через два с лишним часа парням надоела приставка, было решено играть в карты. Спустя шесть конов, три из которых прошли в пользу Ромы, парни отложили и их. Когда же время перевалило за девять, Бяша утопал домой, обосновывая тем, что надо посидеть с Дашей, его младшей сестрой, а Алиса должна была уйти к своей подруге. — Так, Ром, газуй в душ. Я пока тут всё приберу. — Петров протянул ему стопку чистых вещей с полотенцем и практически вытолкнул друга из комнаты. — Станок-то мне дай, я чем бриться по твоему должен? Хуем? — Пятифан вновь зашёл в комнаты, сразу открывая ящик стола. Естественно, он знал, где что лежит. — Свой не дам, самому нужен, — отозвался парень, даже не поворачиваюсь к другу, за что получил подушкой по голове. — Иди уже. — Ага.       Спустя пару минут по этажу прошёлся звук включенной воды. Антон убрал все последствия их посиделок, после чего устроился на кровати в ожидании своей очереди для похода в душ.       Через несколько минут завибрировал телефон. Не Антона, Ромы. Взвешивая все «за» и «против», Антон решил посмотреть, кто в такое время вообще будет писать парню. Он открыл уведомления, последним из которых было сообщение от какой-то девчонки. Он открыл чат с ней, это оказалась их одноклассница — Марина Артамонова. «Привет, может завтра увидимся снова? Мне понравилось проводить с тобой время)»       В груди что-то ёкнуло, Ромка никогда не говорил о девчонках и, тем более, что у него самого кто-то есть. Неприятно. Неприятно от того, что он скрыл сей факт от друзей. Например, тот же Бяша всегда говорил, что у него появилась девушка.       Ну, это же нормально, что у Ромки есть отношения, всё же он нормальный парень. Не то, что Антон.       Антона самого коробило от этого осознания. Он сам до сих пор не понимает, как так получилось. Но оно получилось, и он с этим смирился. Антон не видит в девушках объект любви, он видит его в одном наглом, вредном, нахальном хулигане, от которого вечно пахнет сигаретами и мятой. Что всегда носит спортивки. Что всегда скалится, так что всех коробит от этой «улыбки», а Антон научился различать все её оттенки. Он понимает, что это ненормально, что это не оценит ни Бяша, ни тем более Ромка.       Уже четыре месяца прошло с тех пор, как Петрова накрыло осознание, что его друг нравится ему далеко не как обычный друг. Первое время он пытался себя убедить, что это неправильно, что его не поймут, что так нельзя с Ромкой. Он такого не заслужил. Он нормальный, он не как Антон, в любом случае он не будет разделять его чувства. Антон в этом уверен. Он помнит, как Пятифан буквально выплевывал оскорбления в сторону «пидоров», и ему не хотелось это слышать, тем более в свою сторону. Он понимал, что ему ничего не светит. И всё было нормально, они общались, дружили, чудили, разделяли время между собой.       Но... Это сообщение...       Осознание того, что Ромка найдёт себе девушку и будет с ней... Оно било обухом прямо по затылку. Антон не ожидал, что простой набор букв может вызвать столько эмоций: обида, что он всё же не его; разочарование, что он так сказать не может; страх, что он не будет проводить время с ним; гнев, что эта девка вообще посмела писать его Ромке; боль от осознания, что это нормально; отчаяние, что он не может быть на её месте. И ревность, но с ней даже объясняться не надо. Из-за всего этого Антону казалось, что его тело сломалось, он то бледнел, то наоборот краснел. Бабочки в животе то нежно порхали, то врезались так, будто хотели вырваться из его живота, и наконец обрести долгожданную свободу. Сердце то находилось в бешенном ритме, которому позавидовали бы даже колибри, то замирало, будто отказываясь работать.       Нет. Надо отвлечься. Выкурив три сигареты, только голова закружилась, не помогло. Было принято другое решение. Парень протопал в кабинет отца, где из сейфа выудил бутылку какого-то дорогого пойла.       Он успел выпить лишь рюмку, когда в комнату явилась причина открытия этого коньяка с выдержкой более двадцати лет. Влетел весь разгоряченный, пышущий паром, лишь с полотенцем на бедрах, хотя одежду он с собой уносил. Антон отвернулся сразу, было стыдно. Он приревновал друга, тем более парня к девчонке, хотя понимает, что между ним и Пятифаном ничего быть не может. Оттого и обидно. Не смотря на Ромку, Антон опрокидывает уже вторую рюмку, после чего наполняет и вторую, протягивая другу. — Что за повод? — Ромка уселся рядом с другом на кровать и натянул майку, под полотенцем же оказались боксеры, на которые он шустро натянул шорты. Антон не переносит алкоголь, но если пьет, значит что-то не так. — Нет повода, просто так, — парень облокотился на стену, прикрыв глаза. — Тебе, кстати, кто-то написал. — будто невзначай кинул Антон, немного приоткрыв один глаз. — Кому там, блять, неймётся? — Пятифан потянулся за телефоном, что бы посмотреть, кто там. — Тьфу ты, я уж думал что-то серьёзное. — парень что-то быстро напечатал и откинул телефон. — А что такое? — голос стал чуть тише. Антон чувствовал слабую вибрацию по ногам. Видимо, коньяк начал давать о себе знать. — Да Маринка, гулять зовёт. Один раз дошли до магазина вместе, так всё, начала писать. Невесть что, блять, надумала там себе. — Ромка поморщился, будто куснул лимон, хотя он бы сейчас не помешал. — Ну а что, она девчонка красивая. Может, что у вас и выйдет. — Нахуя он это сказал? Он сам себе уже мысленно дал такую затрешену, от которой можно сотрясение получить. — Издеваешься? Нахуй она нужна? Ей, блять, семнадцать лет, а она дутая ходит, как резиновая утка, — парень вспомнил девушку и его передернуло. — Ну кто додумается в пятнадцать накачать губы и жопу? Лучше бы мозги накачала, может, толку от этой е́бнушки было бы больше.       От этих слов Петрову стало как-то легче. Он выдохнул и опустил голову на плечо друга, мечтательно закрыв глаза. — Да и тем более, как я могу вас на сиськи променять? — он потрепал блондинистую макушку, что покоилась на его плече. — Говоришь так, будто собираешься и вовсе всю жизни с нами провести. — Петров хмыкнул, после чего перелёг уже на колени друга. Сейчас можно, если что, можно будет свести к тому, что он был пьяный. — Так и будет, нахуй, мне эти стервозины нужны. — Хоть себе-то не ври. — лежать боком было легче, даже удобнее, хоть не надо смотреть прямо в глаза Ромке. — Я, что ль? Заяц, слушай внимательно, — он поднял одну руку вверх. — Я Роман Пятифанов, даю тебе слова пацана, что не променяю вас на стерв.       Антон сначала не понял, что он сделал, а потом заливисто засмеялся с подобной выходки друга. Ромка сначала строил из себя серьёзного, а после чего и сам засмеялся. Когда ноги устали, он скинул Антона на кровать, поставив обе руки по сторонам от головы Петрова. Антон сразу замолчал и перевёл растерянный взгляд на Ромку, что теперь нависал над ним...