Даю тебе слово.

      Антон брёл по тропинке. Поворот в сторону дома он пропустил ещё минут сорок назад. Да и похер как-то. Сейчас его гложет только Ромка, что уже больше полутора часа не отвечает на его звонки. Какого чёрта? Так сложно взять трубку?! Блять. Да это даже смешно! Будто Антон не знает, что сделал. Ну вот на кой хуй Бяша показал это, хуй с ним, что сфоткал, но, блять, показать? Вот, что ещё больше поражает, так это реакция Ромки. Он был расстроен или приревновал. Кого и к кому? Катю? Или его? Сердце аж тоской обливается от такой мысли. Да не, это только бред пьяного, влюбленного мозга. Но надежда на это теплится где-то глубоко внутри. Неужели, Ромка на него обиделся из-за такого, по сути, пустяка? Ахуенно!       Парень шёл и размышлял всё усерднее, с одной стороны это даже смешно, а с другой это пиздец. Антон даже и не заметил, как оказался в глубине леса. Он понял, что в лесу только когда споткнулся о корень дерева и полетел вперед. — Что за...?       Парень огляделся вокруг. Но вот только как он оказался в лесу, если шёл по дороге к их поляне. Но подумать над этим ему не дали... — Помогите! На помощь! — звал девичий голос, что казалось вот-вот надломится. Алиса. Моментально всплыло в голове. — Я сейчас! — времени на раздумья нет, девушка в опасности.       Антон бросается вперёд, пытаясь добраться как можно скорее возле злосчастных и, как назло, шипастых кустов. Он раздвигает ветви и старается разглядеть через неожиданно непроглядную темноту хоть что-то, что могло заставить девушку звать на помощь. Ему удалось пробраться через ебучие шипы, он почти упал, зацепившись штаниной за коренье, но удержался.       Девушка сидела под деревом, ветки которого раскидывались над ними метра на четыре в стороны. Старый дуб. Антон про себя отметил, что дерево больше напоминало помесь баобаба с секвоей. Алиса ревела, слёзы будто жгли её лицо. Она сидела вся красная, растрёпанная и... Вся в крови. В ушах начало бить набатом. Антон подлетел к девушке, немного проелозя коленками по траве, он старался разглядеть причину или рану. Парень всё же увидел причину и сердце его куда-то ухнуло. Нога девушки была в капкане. Куски плоти висели на зубцах, будто та отчаянно пыталась вырвать ногу из него или, как делают волки, отгрызть её. Кровь стекала ручьём. Не правильное положение ноги дало понять, что она, скорее всего, сломана. Господи, да что же тут было, зачем она так издевалась над собой? — Что ты наделала? Почему нога в таком состоянии? — Они рядом! Я не хотела! — девушка верещала в голос в промежутках между всхлипами. — Они хотели разорвать меня, я случайно наступила в него! А они, они... — все звуки, хоть немного напоминающие слова, потонули в истерике.       Антон старался как можно аккуратнее открыть поганую ловушку живодера, со стороны же послышалось шуршание и тихие шаги. Не человеческие. А в подтверждение этому и тихий, еле слышимый, утробный рык. Истерика Алисы перешла все границы, не смотря на боль в ноге девушка начала рваться в сторону. Дёргая ногу, даже пыталась помочь себе рукой, бесконечно вереща. Парень видел, как плоть на её ноге, в буквальном смысле, рвётся. Слышал, как трещит кожа, даже скрежет металла о кость. При такой картине уже его начала одолевать паника. Он вновь принялся освобождать подругу, пока та дергалась как полоумная. Ему это удалось. Будаева свалилась на землю, но не прошло и пары секунд, как та вскочила на ноги и побежала. У Антона закружилась голова и подкатил приступ тошноты, когда он увидел то, что должно было быть ногой, треснуло и сложилось в щиколотке вдвое. Алисе казалось было похуй, она лишь пошатнулась и побежала дальше. Придя в себя, Антон бросился следом за ней. Он увидел ек у пригорка, обрывающегося с одной стороны в воду. Девушка бежала туда, всё время оглядываясь назад. Почти у самого края она свалилась вниз лицом и начала истошно вопить, кажется теперь она почувствовала боль. Петров добежал до неё и стал тормошить девушку, но та затихла. Он старается её перевернуть и в этот же момент чувствует что-то горячее под её животом. Одним рывком Алиса оказывается на спине, а по её одежде расплывается тёмное, почти чёрное, пятно крови в центре которого торчит обломок ветки, видимо от рядом лежащего бревна. Слёзы льются из глаз, полностью забирая чёткость в обмен на расплывчатые силуэты.       Антон кричит. Он срывает горло. На его руках только что умерла его подруга, а он ничего не смог сделать. Не смог помочь. Он кричит что есть сил, держа теперь уже бездыханное тело подруги. Истерика накрывает сильнее. Его трясёт, уши заложило, чёткость глаз так и не хочет возвращаться к хозяину, будто не желает, чтобы тот лицезрел то, как выглядит сейчас Алиса.       Его голос понемногу затихает. Почти полностью сходя на нет. Он уже даже не плачет. Всё. Внутри что-то окончательно сломалось. Он наклоняет голову к лицу подруги, упираясь лоб в лоб. Её глаза закрыты. Это хорошо. Он бы не смог закрыть ей их самостоятельно. Он сидит, не спуская Алису с рук до тех пор, пока не слышит противный звук, доносящийся почти под ухом. Кажется пелена заново начинает покрывать глаза или он просто сходит с ума, но он видит, как рваная рана, из которой сочилась кровь и было видно внутренности, начала затягиваться, полностью пряча недавнее происшествие. Будто его и не было. От живота его отвлёк треск. Это нога выпрямилась, а кость срослась, причём правильно. Всё то уродство, что было в месте ноги, начало возвращать себе прежнее состояние, будто ничего и не было. — Тебе понравилось моё выступление? Я старалась, между прочим, — Антон, словно кукла, повернул голову, встречаясь взглядом с горящими янтарными глазами напротив, что сияли сквозь прорези какой-то старой, ободранной маски полудохлой, монструозной лисы.       Парень отшатывается, скидывая с себя эту тварь, но та не падает, а резво вскакивает на ноги. — Ну что же ты молчишь, Тоша? — тварь захихикала. — Неужели, ты меня боишься?       Парень бледнеет, даже в такую темноту это видно. Он кричит, после чего встает и бежит. Бежит куда глаза глядят, только бы подальше от этой сволочи. Ноги устают, дыхание давно сбилось, а сердце колотится где-то в глотке. Он не оборачивается, затылком чует, что творь гонится за ним, чует её прожигающий взгляд, заставляющий адреналин, играющий в крови, гнать его. Гнать и как можно быстрее.       Антон спотыкается и летит, кубарем врезаясь в дерево. То самое дерево под которым лежала подруга, по крайней мере он так думал. Не проходит и нескольких секунд, как тварина подскакивает, пиная того в лицо и садится сверху, придавливая парня, казалось тонной своего веса, к земле. Оно ставит лапы по сторонам от его головы. — Куда же ты бежишь, Зайчик? Я же всё равно найду тебя, — и скалится, теперь понятно, чтр это не маска, а настоящая морда дохлой, монструзной лисы. — Раз, два, прилети сова. Три, четыре, пять, время поиграть! Шесть? Да, шесть! Дыбом волчья шерсть! — тварь продолжает петь, прожигая демоническим взглядом парня, что из последних сил старается выбраться из под неё. — Зайчик, поскорей приди, зверям кушать принеси!       Зловонная пасть начинает открываться всё шире и шире, а на последнем слове мчится, чтобы перегрызть ему глотку...       Только в последний момент Антон слышит звук глухого удара по чему-то. Тварь упала, а за ней показался чей-то силуэт. — Ты как? В порядке? — Ромка. Это точно Ромка, это точно его лицо и точно его испуганный взгляд. — Вставай, нужно съёбывать отсюда, — Рома потянул парня за руку, поднимая на ноги.       Парни бежали. Знали, что за ними погоня. Слышали рыки, удары, топот. Останавливаться нельзя. Остановишься – сдохнешь. Они оба это понимали, поэтому и гнали, несмотря на препятствия в виде шипастых кустов, веток, что царапали лицо, иной раз грозя выколоть глаза, и корней, что так и норовили кинуть наземь.

***

      Уже дома парни смогли хоть немного успокоиться. Они сидели молча, изредка делая глотки успокаивающего чая, что сейчас казался спасением. После принятия ванны парни забрели в комнату Антона, не забывая закрыть за собой дверь. Облепленные пластырями и обмазанные зелёнкой они устроились на кровати, прислонившись спинами к стене. — Что это было? — первым нарушил тишину Рома. Возможно, от неожиданности, а возможно, от слишком хриплого голоса друга Антон вздрогнул, чем заставил Пятифана посмотреть на себя. — Я хуй его знает. Сначала там была Алиска, она ногой в капкан угодила и сломала её, потом побежала, сломя голову. А на обрыве она стала той мразью, — коротко и ясно, по крайней мере так думал Антон. — Нихуя не понял, но было интересно. — Спасибо, — парни повернулись лицами друг к другу. — Если бы не ты, меня бы сейчас тут не было, — Антон неуверенно прижался к груди друга, обнимая руками его спину. — Я услышал, что ты истошно заорал, — парень положил руки на Антона, отвечая на объятия.       Вновь воцарилась тишина, но теперь она была к месту. Им хорошо и комфортно вот так сидеть в обнимку. Именно с этим человеком. Но в какой-то момент тело Ромы начало каменеть. — Ром, ты чего? — Петров поднял глаза на друга, но тот выглядел напряженным и каким-то... Печальным. — Всё хорошо, что с тобой? — Я... — он на секунду замолчал. — Мне как-то обидно, что ты про Катюху не сказал, всё же мы не чужие люди. Я не знал, что у нас есть друг от друга секреты, — выпалил на одном дыхании, после чего отвернулся куда-то в сторону, чтобы не встречаться с этими небесными глазами. — Мы не встречаемся, завтра всё сам увидишь, — только сейчас Антон вспомнил, что произошло несколько часов назад. Вспомнил, почему пошёл в лес, точнее на поляну. — Почему ты не отвечал на звонки? — Телефон у Бяши забыл, — руки сжались чуть сильнее. — Тогда что было на фотке? — Мы друзья и только, даже больше скажу, Кате нравится уже кое-кто и это не я, — именно этого разговора Антон боялся, но на удивление он проходит намного легче, чем ему казалось. Рома же сделал пометку, что Антон всё так же только его, а раз Катька ему не нужна, значит у него есть шанс заявить свои права на этого блондина. — По правде говоря, мне тоже кое-кто нравится, — в этот раз Антону удалось заглянуть в глаза другу. — И кто же? — вопрос вышел каким-то хилым, а сам Ромка перестал дышать. Всё, это конец, теперь ему точно ничего не светит. Но какая-то толика надежды продолжала бороться за свою жизнь.       Антон немного приподнялся, садясь прямо напротив Ромки. — Ну, это очень хороший человек, — начал он. — Высокий, красивый, добрый, веселый и... Ещё он мой друг. Мне с ним так хорошо, как ни с кем другим, так и хочется провести около него всю жизнь, и никто больше не нужен.       Укол ревности пронзил грудь Пятифана, что тот сдавленно выдохнул. — Я с тобой не в шарады собрался играть, говори уже кто, — брови поползли навстречу друг другу. Глаза наполнились ревностью, яростью и тоской. Движения стали чересчур резкие.       Но всё это улетучилось в момент, когда губ Ромы коснулся Антон. И не просто коснулся, а поцеловал. Так, будто просил разрешение на такое действие. Хотя его и спрашивать не надо было. Возможно, это было под действием алкоголя или всего пережитого дерьма, но он хотел это сделать, и, к счастью, не увидел каких либо возражений напротив. Как только до Ромки дошло, что происходит, он впился в губы парня своими, полностью позабыв про самоконтроль. Он целовал жадно, напористо, ревностно, будто желал оставить на этих тонких губах метку «собственность Пятифана», чтобы ни одна дрянь не посмела и пальцем тронуть парня. Антон не поспевал за брюнетом, то и дело клацая зубами об Ромкины, пока тот почти безжалостно покусывал губы Петрова, после чего сразу зализывая следы своих действий. По прошествию нескольких минут, Ромка вспомнил, что перед ним не какая-то там девка, а Антон, его друг. Хотя, похоже уже и не друг. В миг поцелуй стал более нежным, аккуратным, приятным для обоих так, что где-то внизу завязывался тугой узел.       Ромка оторвался первым, он понимал, что у Антона, скорее всего, уже воздуха-то в легких нет. И оказался прав. — Теперь ты понял, кто мне нравится? — Тоша пытался отдышаться, пока всё его лицо заливалось краской в отличие от Ромки, у которого красными были только кончики ушей. — Понял, — он притянул Антона ближе к себе. Тот устроился поудобнее, закрывая обоих одеялом.

***

      Утро парням далось тяжело. Оно отдавало запахом перегара в перемешку с зелёнкой. Первым проснулся Ромка. Какое-то время он наблюдал, как сопит Антон, иногда корча рожицы. Спустя минут сорок глаза разлепил и сам Антон. — Утра, — привычка сразу вставать, как проснулся, казалась Ромке издевательством, а как же по пыхтеть, повертеться, лёжа в кровати? Антон вот это стремление не разделял, поэтому и сейчас, мучаясь от головной боли, он побрёл вниз к аптечке.       Рома встал через пару минут после Антона, после чего нашёл последнего на кухне за приготовлением завтрака. Пятифан облокотился на дверной косяк. — Как ты? Голова не болит? — Рома выглядел хмурым, он до конца ещё не понял, тот поцелуй был реальным или ему это приснилось, а спрашивать на прямую было рискованно. Мало ли, может это бред его воспалённого мозга. Бывают же сны неотличимые от реальности. Страх, что это был сон, отдавался неприятным покалыванием где-то в районе груди, под ложечкой засосало. — Выпил таблетку, так что сейчас полегче, — парень в очередной раз перевернул гренки. После чего и во все их переложил на тарелку. — Давай, садись. — Быстро ты, — где-то сверху зазвонил телефон. — Я сейчас, — Ромка метнулся наверх. После пары минут поисков, он выудил из под кровати телефон Антона. На экране было оповещение о пропущенных вызовах. Он покинул комнату, после чего, перепрыгивая через ступеньку на лестнице, вновь оказался на кухне. — Спасибо, — парень забрал собственный телефон, набрал последний пропущенный номер и поставил на громкую. — Алло, Тоха, дарова. Ты там как, живой? — голос Бяши отчасти даже успокаивал, будто говоря, что всё как и раньше, в порядке. — Да, всё нормально, ты как? Где вообще? — Намана. Я-то, ну, это, у Катюхи на чердаке сижу. — Чего ты там забыл? — Антон недоуменно посмотрел на телефон, будто хотел, чтобы Бяша его увидел. Рома сидел молча, слушая друзей и иногда посмеиваясь. — Ес чесна, то хуй его знает. Проснулся, башка боли-и-ит, рядом никого, а я на чердаке. Хорошо хоть бутылку газировки нашёл тут. — Понял. — Я ща к тебе приду. А, кстати, ты не знаешь, где Ромыч, а то мне ему телефон отдать надо? — еа этом моменте в голове Антона начали всплывать обрывки вчерашних событий, а то, что Бяша был к этому причастен больше всего, заставило его нахмуриться. — Тут, сидит ржёт. Он тебя слышит, если что. — О как, ну, это хорошо. Ромыч, блять, ты хули вчера впихнул мне телефон и съебался? Не по-поцански! — Да иди ты, — Ромка начал ржать в голос. Он представлял в каком виде сейчас сидит его друг на пыльном чердаке с газировкой, и с газировкой ли вообще? — Всё, ждите, я щас буду. Брейте ноги. — Ага, подожди только, каравай достанем.       Звонок завершён, что понятно по коротким гудкам в телефоне. Парни продолжили есть. Звон ударов вилок о тарелки, казалось, можно услышать даже с улицы. После своей трапезы парни вымыли посуду и начали приводить себя в порядок. Душ, смена одежды, марафет головы и порядок в доме. Всё, идеально. Ромка плюхнулся на диван в гостиной перед телевизором, Антон же не стал следовать его примеру и просто сел рядом. Каждый думал о своём. Ромка до сих пор не знал, как выудить из друга правду, а Антон не знал с какой стороны подойти к этому вопросу.       До самого прибытия Игоря ребята смотрели телевизор, но ни один не ловит смысл передач. — А вот и я! — он как обычно врывается без стука, чем знатно пугает парней. — Бяха, сука, хули ты орешь? — первым отходит Рома, после чего не сильно, но ощутимо, бьёт друга, что сел рядом, в плечо. — Ай, Ромыч, на. Я же не специально, — Бяша хмурит брови, но сразу после этого расплывается в широкой улыбке. — А чего вы вчера съебались-то? Кинули меня одного там. — Скучно стало, — Антон начал переключать каналы, в надежде найти что-то интересное. — Тем более, как по мне, ты даже был рад, что остался на вечеринке. — Да какой там! — он махнул рукой, — Кстати, после того, как вы ушли, Катюха, короче, объявила, что они с Морозовой теперь встречаются. Там охуели все, а я так вообще. Я-то думал, что ты с Катюхой мутишь, а тут на тебе. — Я ещё вчера сказал, что мы просто друзья, — Антон поморозил лицо, будто куснул лимон. — Ну да ладно. У меня другие новости для вас, — Бяша заговорчески глянул на ребят, ожидая их ответа, но парни переглянулись, после чего перевели своё внимание на друга. — Хуй с вами, короче. Сегодня будет концерт-конкурс. На который вы обязаны придти, а ты, Ромыч, плюс к этому, будешь участвовать. — С хуя ли? — С рояля, бля. Я нас записал, гле твоя гитара? — А с чего ты взял, что я буду принимать участие в этом цирке? — взгляд Ромы становился холоднее, будто и вовсе хотел заморозить друга до состояния ледяной скульптуры. — Там будут Елшанские. — Ну, участвуем, так участвуем, я разве против? — Рома пожал плечами, делая вид, что с самого начала был на всё согласен. — Вот так бы сразу!       Антон лишь хохотнул. Да, эта недовойна с соседней деревней длится уже давно. Каждый раз, при любой возможности парни стараются доказать, кто сильнее и талантливее. Счёт идёт пока один к одному, так сказать, на равных.       Весь день прошёл в попытках подготовится к «схватке». Бяша настраивал свои барабаны, а Рома старался привести свою баз-гитару в надлежащий вид. Как только с настройкой и установкой в сельском ДК было покончено, ребята выбрали песню, после чего начали играть аккорды. Так как ребята забронировали определённое время, кроме Ромы, Бяши и ещё трех парней, которые играли на инструментах, никого не было. Они хотели произвести эффект ахуевания, чтобы заткнуть ту группу раз и навсегда. Антона там не было, Рома не пустил, аргументируя это тем, что он должен будет услышать идеально отработанную версию. Антон хоть и подулся немного, но сразу отошёл, ведь знал, как для парней это важно.       Вечер подкрался незаметно, и вот; настал долгожданный момент. Все начинают потихоньку стекаться в актовом зале, народу хоть и не очень много, но есть для кого играть. — А вообще, по какому поводу концерт-то? — потихоньку выглядывая из-за занавес, говорит Рома и поворачивается на друзей. — Да там какой-то праздник, и председатель решил устроить концерт с участием групп от разных посёлков и деревушек, — пробормотал Антон, попутно печатая ответ Кате в телефоне. — По крайней мере, так сказали девочки.       Первая группа уже заканчивает своё выступление. Это уже хорошо. Всего сегодня выступают пять команд, а наши парни, как на зло, последние. Но к этому моменту будут знать, на что способны другие, после чего и сами смогут показать своё мастерство. — Они там что, татарские песни поют? — Бяша откидывается на стуле и, упираясь ногами в пол, покачивается на нём. — Да, они уже заканчивают, — на этих словах Антона, музыка и вправду начинает понемногу стихать, а на сцену выходит предпоследняя группа, настраивая своё оборудование. — О, Елшанские! Смотри-ка, у них девушка будет петь.       И вправду, вместе с шестью парнями вышла белокурая девушка с карими глазами, вроде красивая, но её слишком открытый наряд почти полностью отвлекает от её природной внешности. Как только девушка поднимает микрофон и готовится запеть, у Ромы с его группой проходит холодок по коже, похоже девушка решила заделаться Россомахой, другого объяснения её ногтям, сантиметрах так в десяти длиной, нет. Но после того, как она запела, ребята обрели новые познания в мире зоологии. Вы когда-нибудь слышали, как поёт павлин? Нет? А парни теперь услышали. Дольше первого куплета парни не вытерпели и отправились курить.       Наконец, настала их очередь. Вся компания поднялась на сцену, попутно выгнав Петрова в первый ряд. Но есть ещё одно но, они подкупили отвечающего за концерт, благодаря чему на их номере будут световые эффекты.       Мгновенно наступила темнота, занавес раскрылся и начала играть музыка. Над Ромкой, что стоял недалеко от края, зажёгся свет, освещая только его фигуру. Проходит еще несколько секунд и брюнет начинает петь. — Ненавистные окна в темноте разобьются. Вот тебе моя ломка. Вот тебе мои чувства, — Ромка бросает взгляд на Антона, его голос поражает, будто слышит его первый раз, по коже проносятся мурашки. — Это грамма не весит, но уносит навечно. Это бесконечно, бесконечно.       Постепенно над парнями начинают зажигаться прожекторы, поочередно так же, как и добавляются партии других инструментов. Тем временем Пятифан продолжает петь. — Поделила на части, всё хожу, собираю. Будто не просыпаюсь. Будто не засыпаю... Это грамма не весит. Это даже легально, но мне кажется этот случай будет летальным! — протянул последний слог брюнет.       В мелодии появились более тяжёлые аккорды, кто-то из парней начал качать головой. Бяша прикусил губу, полностью погрузившись в процес, кажется с такой силой он может пробить барабаны. Появилась вторая баз-гитара. Над группой замеркали и затанцевали в произвольном танце световые огни. Колонки, казалось, только начали жить. — Я устал по тебе скучать! — вновь взгляд на Антона, что пригвоздил его к полу. Кажется, в этот момент его сердце сделало кульбит и упало где-то в ногах. — Выключай меня! Выключай! — Ромка не отводит глаз, будто этот припев адресован именно ему. — Я устал по тебе скучать! Выключай меня, выключай!        Антон молча смотрит. Кажется он полностью обратился в слух, каждый раз, как Ромка повышает ноты. —Хуже не было ночи, — в голове мелкнули воспоминания недавнего поцелуя у обоих. — Вся галактика — серпантин. Я на Луне считал кратеры, их было ровно миллион и один! — у Антона бегут мурашки, будто наровясь его затоптать, а Рома всё чаще кидает свои взгляды, будто говоря: «Слушай, это моё обращение к тебе! Пойми!» — Но тебе всё равно там, — Пятифан на пару секунд закрывает глаза. — Я улечу уже завтра в шесть, а ты не этим маршрутом. Ты навсегда здесь! — Рома открывает глаза, осматривая весь зал. Людей стало намного больше, все стоят тихо, не издавая ни звука. — Но мы же не останемся друзьями, — звучит как вопрос, вопрос заданный Петрову. — Я проклинаю то, что между нами! — взгляд полный горечи, у Антона от такого сжалось сердце, захотелось взбежать к нему и обнять. — Ты скажешь: «До свидания, мон ами.» И мы чужими станем навсегда! Я устал по тебе скучать. Выключай меня, выключай! — Пятифан вцепился в микрофон рукой, снимая его с крепежа, теперь он полностью поворачивается в сторону Петрова, повторяя вновь и вновь. — Я устал по тебе скучать. Выключай меня, выключай!       Рома вновь поставил микрофон на подставку, давая какой-то знак парням. Музыка стала ещё волнительнее, его отрывок на гитаре выбивает весь воздух из лёгких. Остальные не отстают ни на аккорд, ловя ритм, и шагают ровным темпом. — Я устал по тебе скучать. Выключай меня, выключай! Я устал по тебе скучать, выключай меня. Выключай! — у парней начинается отдышка. А Антон смотрит, будто боится отвести взгляд. — Я устал по тебе скучать. Выключай меня. Выключай! — секунда без слов. — Но мы же не останемся друзьями! — Рома тянет, как можно сильнее. — Я проклинаю то, что между нами!       Это точно обращение к Антону, и в этом он не сомневается, теперь точно. — Ты скажешь: «До свидания, мон ами.» Мон ами, мон ами, мон ами!... Выключай меня, выключай...       Пятифан замолкает в попытке отдышаться и доигрывает вместе с командой партию. Свет гаснет, секунда тишины и зал взрывается возгласами восторга, все верещат, кто-то просит на бис. Включают свет и парни, довольные собой, довольные общей игрой, смотрят на зал и улыбаются, их ребра до сих пор ходят ходуном, но это не мешает им наслаждаться этим моментом. Будто вспомнив о чём-то, Ромка спрыгивает со сцены, подбегает к Петрову и тянет его обратно на сцену. — Я-то причём? — сердце пропускает удар, лицо краснеет, хочется идти за ним хоть на край света. — Я чё, просто так тут для тебя распинался? — Ромка прикусил язык, явно сказал лишнее, Антон же бросил все попытки вырваться.       Люди рукоплескали, всё также вереща. Ромка вытащил Антона в самый центр и обнял его за плечи. С другой стороны встал Бяша. Они определённо произвели нужный эффект.

***

      Вечер и тишина, в доме царит полумрак. Парни не стали дожидаться дискотеки в ДК и смотались домой. Бяша уже по своему желанию, всё-таки надо же кому-то забрать приз. Поэтому парни сидят в гостиной перед телевизором под пледом в окружении вкусностей и котом на руках. Идилия. Но вот один вопрос остаётся в голове. — Ром, а что ты имел ввиду, когда сказал, что пел для меня? — парень повернулся лицом к другу. — То и имел. Ты думаешь я просто так не пустил тебя на репетицию? — Ромка хихикнул и потянулся за чипсами. — А мне-то откуда знать? — Слушай, — Ромка глубоко вздохнул, — Ты у нас не глупый парень, подумай, что я мог иметь ввиду, пока мы выступали? О чём была песня?       Антон задумался и сразу спрятал красное лицо под пледом в руках. Неужели, то, что было вчера это не игры воспаленного мозга? Может, и у Ромки есть что-то к Петрову. — Ром, возможно, это покажется бредом, но я должен у тебя спросить, — парень кинул взгляд на брюнета. — Мы... Мы вчера, это... Ну...       Он не успел договорить, лишь почувствовал лёгкое касание чужих... Нет, родных губ, отчего все мысли и слова потеряли свой смысл. — Ты это имеешь ввиду? — затуманенный взгляд скользнул по лицу Петрова. — Да, так значит, это и взаправду было? — Я смотрю, не один я так думал. — Ты мне нравишься, — собрав всю храбрость в кулак, Антон решил высказать свою позицию. — Даже так, — Пятифан хихикнул, на что Антон решил дать ему по лбу, но его рука была перехвачена и парня дёрнули на себя, заключая в новый поцелуй. Нежный аккуратный, наполненный любовью и заботой. — Успокойся, ты мне тоже нравишься и причём уже давно. Давай встречаться? — Ромка улыбнулся как довольный кот на ещё один поцелуй вместо согласия.       Антон не стал ничего говорить, он просто обнял, прижимаясь, как можно ближе. Чувствуя тепло настолько родного и любимого человека. Для счастья больше ничего и не надо.       Вот бы этот момент никогда не заканчивался.