То, что сводит с ума

      Тишина между ними вполне ожидаема. Единственное, что сильно отвлекает Малфоя, белое платье Грейнджер, которое так и висит в его доме.       Он не притронулся к нему до того дня, когда решил, что оно должно быть возвращено его владелице. Ему оно всё равно будет не в пору.       Явиться в Министерство с подвенечным платьем, как минимум, странно, поэтому Драко намеревается навестить Гермиону в её квартире, в маггловской части Лондона.       Это совсем неплохая идея, учитывая, что так никто из волшебного мира не обратит на них внимание. В таком положении вещей это им обоим только на руку.       О том, как прошли переговоры у Гермионы с её семьёй и друзьями, Малфой не знает. Даже не уверен, что должен знать об этом, но решил, что обязательно спросит при встрече. Почему нет?       Узкий коридор и скрипучая лестница приводят к её двери. В его руках — только аккуратно упакованное платье, которое ожидает момента встречи не меньше, чем сам мужчина.       Его стук в дверь уверенный, в отличие от чувств по поводу всей этой затеи. Сердце в груди стучит как бешеное все те секунды ожидания.       И тошнота, она почему-то подступает к горлу.       — Мерлинчтоятутпривет!       — Малфой?       — Я… короче… твоё платье.       Он резко протягивает ей его на абсолютно прямых от испуга руках. Драко и сам не знает, что это с ним такое.       — Ты оставила его, помнишь? Подумал, что лучше тебе его вернуть.       — Гермиона, может, ты пригласишь своего гостя? — из-за двери показывается Джинни с бокалом красного вина. — Кого я вижу! Малфой, ты всё-таки жив.       — С чего бы не быть?       — И то верно, с твоей-то изворотливостью. А ты здесь какими судьбами, напомни?       Джиневра выглядит озадаченной, несмотря на свой язвительный тон. Девушка чувствует себя неуютно оттого, что не может решить простой пример.       — Это неважно, я всего лишь хотел отдать это…       Джинни надрывает одной рукой обёрточную бумагу и видит край белого платья.       — Внутрь.       Её голос — самая настоящая ярость. Глаза Малфоя округляются, он машинально делает шаг вперёд, и дверь за ним захлопывается.       В этот миг ему кажется, что он попал в ужасную ловушку, словно позади него закрылась не дверь, а пасть капкана.       — Без вина никак, — девушка протягивает ему чистый бокал и наливает приличную порцию. — Садитесь, господа и дамы.       — Джинни, перестань…       Гермиона пытается сбить градус, но на лице её подруги столько разных эмоций, что вскоре становится понятно — Джиневра настроена серьёзно.       — Раз уж вместо свадебного путешествия с моим братом ты трахалась с Малфоем, я хочу знать, как так вышло.       Малфой тут же отпивает половину вина из своего бокала.       — Гермиона, я — твоя подруга, но я не первый день пытаюсь понять, какого чёрта ты оставила моего брата в дураках, поэтому рассказывай. Хотя я и так вижу, что твоя мотивация пришла на своих двух прямиком к тебе домой. Кстати, дурацкий предлог, Малфой.       Драко закатывает глаза и снова припадает к напитку.       — Джинни, Рон замечательный, я — нет.       — Какая хрень, Грейнджер. Всё проще: ты больше не хочешь Уизли. Зачем усложнять?       — Расскажите мне про простые манёвры! — возмущается Джинни, указывая на двоих присутствующих. — Упростили, так упростили. Я жду, — она поворачивается к Гермионе.       — Я не обязана отчитываться, Джин…       — Не советую прямо сейчас возникать, Грейнджер, — Драко морщится, глядя на Джинни. — Она странно пыхтит.       — Кретин. Ну.       — Ничего не было…       — Пф.       Драко и Джинни одновременно фыркают, вынуждая Гермиону оставить свои защитные меры.       — Уизли, что конкретно тебе важно узнать? — заступается мужчина.       — Например, чем это ты лучше моего брата?       — Алло, трубочку возьми! Уверенность, деньги, big dick energy. Мне продолжить?       — Мерлин. Заткнитесь оба. Моя личная жизнь никого не касается. Я поступила так, как поступила. Если ты моя подруга, Джинни, просто прими это. А ты, — Гермиона поворачивается к Малфою, — засунь свои шуточки себе в задницу.       — Мне такое не нравится. А можно ещё вина?       Джинни ухмыляется, но подливает и масла в огонь, и, соответственно, вина.       — Ладно, пожалуй, ты права. Тогда я буду говорить с ним. Малфой, расскажи мамочке, мисс Гермиона Грейнджер вела себя пристойно?       Драко смеётся, одновременно вытягивая содержимое из бокала.       — Шутки в сторону, Гермиона сейчас без метлы взлетит от злости. Хорош, Уизли. Не твоего ума дела, иди, займи свой рот чем-то поттеровским.       — Кретин.       — Абсолютно согласен. Вино оставь, — командует Драко, когда Джиневра захватывает с собой открытую бутылку.       — Не затрахайте друг друга до смерти.       Дверь за ней закрывается, и на смену громкому обсуждению приходит тишина.       Гермиона за эти дни ощутила весь спектр одной и той же тишины, но только эта — до зуда неловкая.       Они молчат около минуты, и Драко сдаётся первым:       — Тебе хочется побыть одной?       — Вовсе нет. Ты… хочешь чего-нибудь? — Гермиона поднимается со своего места и направляется в сторону кухни.       Ей всего-то хочется сбросить с себя напряжение, потому что выдерживать внимательный взгляд Малфоя становится всё сложнее.       — Если бы ты перестала метаться по квартире и позволила мне посмотреть на тебя, я был бы вполне доволен. Я давно тебя не видел и, должен сказать, соскучился.       Гермиона застывает где-то посередине между двух дел. Она просто замирает и не может понять, как реагировать на такую откровенность. Это сложнее, чем секс в Рио.       — Я не шёл сюда, чтобы толкать речи. Просто хотел тебя увидеть.       Малфой поднимается со своего места и, оставив бокал с вином томиться в его ожидании, приближается к ней.       — Рыжая немного спутала мои планы, но, в конце концов, я здесь, и я смотрю на тебя. Разве не этого я хотел? — Драко будто спрашивает у самого себя.       Он встаёт позади неё, оставляя между ними всего пару сантиметров пространства. Девушка не знает, чего хочет больше: чтобы он прижался к ней или замолчал вовсе и оставил её одну.       — Теперь лучше видно?       Грейнджер поворачивается к нему лицом, заглядывая в его серые глаза со всей уверенностью, что только способна в себе отыскать в этот миг.       — Просто я не знаю, что именно сказать тебе и как на тебя смотреть. Нет, — опережая его догадки, произносит Гермиона, — меня не мучает чувство вины или стыд за то, что между нами было. Я всего лишь немного сбита с толку.       Драко и сам чувствует нечто подобное и потому решает, что им не стоит больше откладывать этот разговор.       — То же самое, Грейнджер.       — Я думала о тебе.       Гермиона не верит, что говорит всё это ему прямо в лицо.       — До сих пор не понимаю в чём дело, но мне хотелось знать, как ты и где ты, и, признаюсь честно, с кем ты. Бред полный, сама знаю, с чего бы мне размышлять о таком, но ведь я не могла остаться совершенно пустой… После всего. Я могу и хочу испытывать чувства — всякие, разные.       Он слабо улыбается на её откровение и нежно проводит рукой по лицу, убирая прядь особо непослушных волос с её глаз.       — Какие чувства ты испытываешь сейчас?       — Сейчас — злость. Потому что ты так спокоен, всегда уравновешен и собран, поэтому мне сложно верить, что ты здесь, только чтобы увидеть меня, ведь у меня внутри столько всего…       — Тогда слушай, — усмехается он, глядя на её взволнованное выражение лица. Она напугана собственными ощущениями. — Я не переставал думать о тебе, и внутри меня прилично потряхивает, Грейнджер, так что не вздумай смеяться надо мной. Мне не следует давать название тому, в чём я сам не уверен, но я очень хочу быть там, где ты.       — А я не знаю, чего я хочу, — шёпотом признаётся Гермиона.       — Ничего в этом страшного нет, — он слабо улыбается и легонько касается губами её лба на прощание. Они оба не готовы решиться сделать шаг.       Драко не знает, что будет лучше для неё — чтобы они однажды сделали этот шаг или нет?       Но в ту минуту у него нет ответа на этот вопрос, и Малфой уверен, что ещё долго не появится.

***

      — Мисс Грейнджер, сегодня утром передали несколько новых жалоб. Я оставил их у вас на столе, — произносит секретарь и, отчитавшись, садится на своё место.       — Благодарю, Дэниэл.       Гермиона проходит в свой кабинет и обнаруживает несколько свежих писем поверх крупных папок с отчётами, которые она запрашивала ещё вчера.       — Да вы издеваетесь, —вздыхает она и принимается просматривать первым делом отчёты, отложив жалобы на потом.       Половина из них, возможно, окажутся ложными, кто-то из них просто сумеет выкрутиться, так что жалобы отныне были скорее второстепенной задачей.       Однако когда девушка всё же до них доходит, то с ужасом читает, что некий аноним доносит на своего знакомого за то, что тот держит у себя некоего зверя.       Гермиона тут же соображает, что магическое животное, скорее всего, не зарегистрировано, если не окажется хуже — что это гибрид, выведенный нелегальным путём вне лабораторных условий.       Грейнджер в срочном порядке запрашивает разрешение на проведение взыскательной операции и, прихватив с собой парочку крепких авроров, отправляется по указанному адресу, который числится за Элайзой Уитфор.       Времени на выяснение личности нет, кто-то мог пострадать от животного или же напротив — это животное может страдать от рук того, кто держит его в неволе.       Чувство справедливости в ней кипит ярче обычного. Гермиона рада, что аноним всё-таки решился выдать своего знакомого, и надеется, что это не тот случай, когда они уйдут ни с чем, не сумев обнаружить признаки нарушения.       В таких случаях чаще всего не хватает следов преступления, но это вовсе не означает, что преступления не было совершено.       Авроры под руководством Грейнджер уверенно стучат в дверь.       Гермиона прокручивала много сценариев в голове, пока они направлялись туда, но что дверь откроет Блейз Забини — нет! Об этом она подумать не могла.       — Детка, так и знал, что ты воспримешь всерьёз, — улыбается мужчина.       Блейз одет в белую рубашку и чёрные брюки, а поверх нарядной одежды — простой фартук.       — Проходите, чего застыли?       — Забини, скажи прямо сейчас, это ложный вызов?       — Нет, душка. Это была шутка, а не ложный вызов. Я знал, что ты явишься при параде, в своём лучшем костюме — готовая к бою. Этого я и ждал. Мальчики будут заходить?       Ярость застывает на кончике её языка. Ей хочется наговорить ему всяких гадких вещей, но Грейнджер не может себе позволить этого при аврорах.        — Нет, мальчики вернутся и оформят ложный вызов, — приказывает Гермиона, даже не поворачиваясь в сторону молодых людей, уже выполняющих указания. — А ты… я просто убью тебя прямо сейчас, тогда, может, и вызов уже не будет считаться ложным.       — Детка, остынь. Лучше помоги накрыть на стол, я пытаюсь управиться без магии.       Девушка проходит в дом за хозяином.       — Почему без магии?       — Новый фетиш, — отмахивается он.       — Я зла на тебя. Лучше мне уйти.       — Ты о чём? А как же мой день рождения? — надувается Забини.       — Пресвятой Годрик, ты позвал меня на свой праздник?       Гермиона хватается за голову как за спасательный круг. Не день, а катастрофа.       — А что насчёт письма, записки, звонка по телефону? Маггловский фетиш, говоришь. Я тебя закопаю без магии, будет тебе фетиш.       — Ты был прав, она взбесится, — на пороге комнаты появляется Драко.       — Малфой? Ты знал об этой затее?       — Я её автор, — ухмыляется он и направляется ей навстречу, заключая в свои объятия. — Блейз сказал, что хочет отметить с нами, я решил, что это неплохой повод, чтобы увидеть тебя впервые за целый месяц.       Она злится на себя за то, что к его последнему слову почти оттаяла.       Глупость.       Ах, ну почему ей обязательно нужно стоять на своём?       Гермиона всё ещё чувствует себя так, словно готова уступить ему, и, наверное, это явный признак её тлеющих чувств. Драко превращал эти угольки в большой пожар всякий раз, как находился рядом.       В остальное время Гермиона тихо тосковала по его непринуждённости.       С Роном они так и не поговорили, хотя Гарри уверял, что тот понемногу отходит, просто нужно время. Интерес Джинни ко всей этой истории без упоминаний Малфоя пропал.       Это всё как раз одна из причин, почему они с Малфоем не могут… быть. Их перемешают во всех возможных жидкостях во всех газетах и сплетнях. Она не отошла от прошлых заголовков и не готова нырять в ещё больший хаос.       — Праздничный минет? — предлагает Блейз.       Они оборачиваются на внезапно подавшего голос Забини.       — Ну как хотите. Тухлая, однако, будет вечеринка, — бурчит он, проходя на кухню.       — Наверное, стоит ему помочь…       Гермиона идёт следом и принимается помогать, удивлённая тем, что Блейз вообще умеет готовить. Это правда сюрприз.       — Готовить чертовски скучно, когда нечего выпить. Вот, — он протягивает своим гостям бокалы с белым вином. — Тост! Чтобы сегодня в этом доме хоть кто-то потрахался, — и осушает бокал.       Его гости почему-то поступают точно так же.       До дна.       Правда, Гермиона думает, что дна она достигла, когда умчалась на лошади с собственной свадьбы в дом бывшего любовника.       До чего пошло звучит, аж передёргивает.       — И по второму!       — Мы ещё кусочка не съели, а уже пьянеем, — протестует Малфой.       — Твоё счастье, что я такой предприимчивый, — Забини отправляет другу воздушный поцелуй и заодно его самого в задницу, если тот откажется выполнять желания именинника.       — Если следующим твоим желанием станет убийство или секс, я пас, — поддерживает Гермиона.       — Убийство и секс… Как звучит… Давайте выпьем за это!       — Хватит, остановись!

***

      — Я больше никогда не буду так много есть…       — Я больше никогда не стану так много пить.       — Рад, что праздник удался, — подтверждает Забини. — На всякий случай напоминаю, что в нетрезвом виде аппарировать запрещено.       — Так вот для чего мы так много… пили.       Блейз ничего не отвечает, что-то бурчит про свежий воздух и улетучивается.       — У него правда день рождения?       — Нет. Он подумал, что я не вижусь с тобой, потому что боюсь, а я просто хотел дать тебе время. Забини взял всё в свои руки, назвал меня трусливым куском дерьма и пообещал в награду тебя.       — Погорячился.       — Ты стерва, Грейнджер, — тянет Драко и только сильнее растягивается на диване. — Могла бы и подыграть, сказать, что тоже скучала.       — Я и правда скучала, но я не умирала, так пойдёт?       — В целом, я тоже, но в этом вся суть, да? Мы можем друг без друга, но…       — Не хотим?       — Не хотим.       Малфой смотрит на неё пьяным взглядом и не менее пьяно улыбается.       — Хочу тебя поцеловать, но голова так гудит, — он перемещается с одного края дивана на другой, поближе к девушке, укладывая свою голову ей на колени.       Тишина мягкая и ласковая. Такая же нежная, как тёплые пальцы Грейнджер, запутавшиеся в его платиновых волосах.       — Ты снова свела меня с ума.       — А ты меня, — признаётся она. — Очевидно, да? Что мы не решаемся.       — Вечно всем нужны ответы. Кем быть, с кем быть, где быть. Я выстроил свою жизнь иначе и совсем отвык от постоянства. Но если ты согласишься стать моим постоянством, я тоже рискну.       Она опасается собственных «за» и «против». Всё, что в ней желает Малфоя, громко прыгает и кричит речёвки в его честь. Всё, что против, — абстрактное, простое болото.       Если, вдруг, надо ли…       Но правда только в одном — он сводит её с ума. Гермиона желает его так пылко, но тем не менее ощущает почти небесный покой, когда он смотрит ей в глаза или нежно обнимает. Она ещё не получала столь смешанных чувств в подарок ни к кому из своих партнёров.       Такие разные ощущения не принимают друг друга и начинают внутри неё борьбу.       — Чем это будет считаться в мире взрослых, если я хочу завтра проснуться с тобой?       — Решением. Гермиона, ты готова доползти вместе со мной до кровати, отрубиться на ней и счастливо уснуть?       — Да. Я готова.       — Отлично. Одно «да» за раз. Мы справимся, самое сложное сейчас не заблевать ковры Забини.       — Не дави на меня!

***

      Гермиона открывает глаза, окружённая яркими лучами солнца. На мгновение в голове мелькает мысль, что она всё ещё в Рио, но реальность ничем не хуже.       Рядом с ней лежит уже не такой прекрасный мужчина, как вчера. Лицом в подушку и в мятой одежде, с растрёпанными волосами и опухшим лицом — Драко Малфой досматривает свои пьяные сны.       Есть ли в них Гермиона?       Она задумывается над тем, что уже определённее отвечает на вопросы о нём. Да, она хочет быть в его снах и в его мире.       Не прямо сейчас и даже не завтра. У них очень много сложностей, прежде чем отдаваться друг другу сполна.       Грейнджер знает, что эта осторожность нужна им обоим. Малфою только хочется прыгнуть из поезда на скорости, но на деле он тоже боится, как и любой другой человек, но полагает, что должен делать шаги ради неё.       Дурной мальчишка.       Гермиона сравнивает себя с собой в день свадьбы и валяющейся в чужой спальне со смазанным макияжем и во вчерашней одежде.       Удивительно, но отсюда её не тянет к побегу или даже медленной ходьбе. Вид в окно настолько же приятен, насколько вид на мужчину под боком.       Дурацкие умозаключения.       Но Гермиона точно поняла для себя, что больше не станет выбирать день, чтобы стать счастливой. Если она не счастлива уже сейчас, лёжа в постели с Драко, в завтрашней попытке нет никакого смысла.       Хвала Мерлину, что ей до жути хорошо, даже несмотря на лёгкую головную боль после выпитого алкоголя.       — Я прекрасен, как всегда? — бурчит Драко с улыбкой на лице.       — Ты отвратителен, но мне нравится.       Она поворачивается к нему лицом, чтобы вместе встретить новый день, каким бы он ни был.       Да и чего уж там, чтобы прижаться к нему и шепнуть что-то грязное.       Почему бы и да, верно?