***
В один из вечеров, когда Сулейман удалился в свои покои, Кютай не выдержала. Она бросилась к Гюльфем, которая читала Коран, сидя у окна. — Гюльфем! — воскликнула Кютай, ее голос дрожал от отчаяния. — Я не могу больше! Я не хочу быть его наложницей! Гюльфем подняла глаза, полные сочувствия. — Кютай, я понимаю твои чувства, — мягко сказала она. — Но ты должна понять, что ты в гареме шехзаде. Здесь действуют свои законы. Ты не можешь просто так уйти. — Но что же мне делать? — Кютай всхлипнула, чувствуя, как слезы бегут по ее щекам. — Я не люблю его! Гюльфем обняла Кютай, прижимая девушку к себе. — Тебе нужно время, Кютай, — сказала она. — Время, чтобы привыкнуть к своей новой жизни, чтобы принять свою судьбу. Но Кютай знала, что не сможет принять свою судьбу. Она не могла заставить себя полюбить Сулеймана, как бы он ни был добр и внимателен к ней. Ночь за ночью Кютай лежала без сна, слушая, как ветер шумит за окном, и молясь о чуде. Чуде, которое избавит ее от этой золотой клетки и позволит вернуться к своей прежней жизни.Глава 2. Первые шаги в гареме
18 мая 2024 г. в 21:23
1520 год, Стамбул. Гарем шехзаде Сулеймана.
С момента, как Кютай ступила на порог гарема шехзаде Сулеймана, прошла неделя. Неделя, которая показалась ей вечностью. Стены гарема, украшенные изысканное мозаикой, душили ее, словно тиски. Воздух, пропитанный ароматами экзотические цветов и пряностей, казался ей тяжелым и удушливым.
Кютай чувствовала себя птицей, запертой в золотой клетке. Ее дни проходили в однообразной череде занятий: уроки танцев, музыки, османского этикета. Ей, привыкшей к свободе и интеллектуальным беседам с дядей, все это казалось бессмысленным и пустым.
Единственным утешением для Кютай было общество Гюльфем Хатун, одной из наложниц шехзаде. Гюльфем, добрая и отзывчивая, окружила Кютай заботой и вниманием, стараясь смягчить ее тоску по дому и привычной жизни.
— Не печалься, Кютай, — говорила Гюльфем, ласково поглаживая ее по руке. — Шехзаде добрый и справедливый. Он не обидит тебя.
Но Кютай не могла избавиться от гнетущего чувства. Она знала, что шехзаде Сулейман питает к ней страсть, но его чувства не находили отклика в ее сердце.
Каждый вечер, когда Сулейман приходил в ее покои, Кютай сжималась от страха. Она видела в его глазах пламя желания, которое обжигало ее, но не согревало.
— Ты прекрасна, Кютай, — шептал Сулейман, лаская ее шелковистые волосы. — Ты подобна луне, освещающей мой путь во тьме.
Кютай молчала, отводя взгляд. Ей хотелось кричать, вырваться из его объятий, но она знала, что это невозможно.