***
Маленькая комнатка с диваном да небольшим столиком в самом углу служила своеобразной зоной отдыха для гномов, которые трудились по ночам в «Лесной Сказке». Именно здесь посчастливилось оказаться незадачливым исследователям подземелья, а всё благодаря одному рабочему — гному Бонифацию, — который так удачно наткнулся во время обхода здания на группу крайне напуганных детей. — И куда он ушёл? — Варя не переставала наматывать круги по комнате, то и дело поглядывая на дверь, которую Бонифаций строго-настрого запретил открывать без надобности. — Варь, сама же слышала, что он звонил «знающим сказочным», — Маша попыталась повторить интонацию гнома. — Сейчас вернётся, подозреваю, что не один. Встретив большую компанию детей, Бонифаций сначала подумал, что очередные подростки решили наспор влезть на охраняемую территорию гостиницы. Но стоило ему услышать их сбивчивый и сумбурный рассказ про огромное подземелье и Морока, как гнома охватил страх. Не для кого не секрет, что Морок сбежал из-под стражи, как и то, что ему нужно в Мышкин — к землям давно закрытого портала. Видя неподдельный ужас и искреннее непонимание на лицах сказочных и людей, Бонифаций отвёл их в «рабочую каморку», как сам он выразился. Первым делом, он обработал жуткий порез на шее Алёнки. Вероятно, в темноте никто не смог разглядеть всю степень ранения, а разглядывать было что: ровная линия, явно сделанная рукой профессионала, пересекала верхнюю часть шеи, крови было не сильно много — ничего важного задето не было, — но стоило только неаккуратно пошевелить головой, как алые тоненькие струйки начинали стекать прямиком на воротник. Сначала, из-за пережитых эмоций, Алёнка не ощущала боль, но сейчас, когда все начали понемногу отходить от страха, чувства стали приходить в норму. Спасибо Сашке — он не отходил ни на шаг, стараясь занять Алёнку простым разговором. Самым обычным, никак не связанным с магией и последними событиями. Сначала нехотя, а после — с большим удовольствием, она поддержала беседу, всяко лучше чем остаться один на один с пульсирующей болью. Но что-то неискреннее, несколько наигранное было в эмоциях Алёнки, будто за улыбающимся фасадом скрывались мысли, в разы превосходящие по ужасу всё то, что случилось за эту ночь. Вася не мог спокойно усидеть на месте, ожидание возвращения гнома вгоняло его в необъяснимую тревогу, он с опаской покосился на выход и как можно ближе пододвинулся к Снежке, которая уместилась рядом с ним на диване. Мельком взглянув на Алёнку, сидящую с другого края, Вася зажмурился — уж очень жутко выглядела рана на горле. Оттого её улыбка во время разговора с Сашкой смотрелась неуместно. Вася ни в коем случае не боялся, просто не мог сдержать свои эмоции. — А вы уверены, что гном, точно не тот мужик жуткий? — произнеся это, Вася весь вздрогнул, теперь, когда опасность миновала, на него с каждой секундой накатывала паника. Сомнений не оставалось, что мужчина из подземелья — тот самый жуткий человек из тумана! Разговоры про знающих сказочных тоже не прибавляли уверенности: что эти «знающие» могут сделать с людьми, узнавшими про магию? — Не думаю, что это Морок, в его же интересах скрыться отсюда, — отозвалась Маша, с интересом рассматривая ворох бумаг на маленьком столике. Женя всё это время вертелся рядом с ней, газета под названием «Сказочный вестник» явно заинтересовала его. К своему сожалению, понять, что за Совет Волшебников и завалы какой такой темницы вблизи города Аркаима его работники, наконец, стали разгребать, он так и не смог. Раздосадованно вздохнув, он всё же решился нарушить тишину, которую прерывали лишь непринуждённые перешёптывания малого со своей рыжей бестией. — А что за Морок-то? — Женя с размаху плюхнулся на диван между Васей и Алёнкой. — Ну, что он из себя представляет, а то только и слышу «Морок, Морок, какой ужас!» — он, чуть повысив голос, спародировал недавние Варины возгласы. — Преступник это, — коротко ответила Варя. Женя, явно неудовлетворённый таким ответом, вопросительно вскинул бровь. Сначала он посмотрел на Снежку — девочка сидела, как вкопанная, на пару с кудрявым, от такой внятного пояснения не дождёшься. Поймав на себе взгляд замолчавшей Алёнки, Женя уж было понадеялся на крайне эмоциональный рассказ, но она тут же уткнула глаза в пол. Оставался только один вариант: — Марья, Машуня, выручайте, а то наше незнание, — Женя театрально указал одновременно на Васю и Сашу, — нас убьёт! Преступник слишком обширное понятие: можно украсть конфетку в магазине, а можно человека убить! Подозреваю, этот ваш Морок ближе ко второму варианту. — Как бы вам всем правильно объяснить: кто такой Морок? Вы с магией-то совсем недавно столкнулись, — отвлекаясь от рассматривания бумаг, Маша слегка нахмурилась — нужные слова никак не шли в голову. Видя замешательство подруги, Варя всё же решила просветить троицу парней, всё равно хуже уже явно не станет. А так хоть они знать будут с чем столкнулись: предупреждены, значит вооружены! — Начнём с того, что Морок не наш, а вполне себе ваш! Как мне рассказывали фрейлины, он единственный человек, которого посадили в Сказочную темницу. — Как это человек? Я не припомню чтобы люди в птиц превращались, — заметил Сашка. Он облокотился на стену и внимательно оглядел присутствующих, думая, что про человека была неудачная шутка. Всё же из всей компании именно Варя отличалась особым характером. Но даже малейшей тени насмешки не проскользнуло на лицах девочек и Алёнки. — А ты не перебивай! — скрестив руки, осекла его Варя. — Когда-то давно люди и волшебники жили в мире, никто не скрывал магию, но году эдак в тысяча пятисотом людьми пришёл править один князь… — В тысяча шестьсот сорок втором! — важно заметила Маша. — Вот и отлично, значит ты и продолжишь рассказ! Сама знаешь, какие у меня проблемы с историей, — усмехнулась Варя, которая явно не горела желанием пересказывать старые события. — Начиная с седьмого класса мы это каждый год повторяем, пора бы запомнить! — тяжело вздохнула Маша. — Значит пришёл править людьми один князь, ужасно не любил он волшебников и всё, что с нами связано, вот и пошёл войной против всего сказочного народа. Много тогда людей и сказочных погибло, даже считать не пробовали. Во время этой войны, князь заключил сделку с тёмной силой: научился превращаться в кого пожелает, хоть в зверя, хоть в птицу, хоть в любого человека, да только свой облик навсегда потерял. Его только цвет глаз выдаёт, это нам ещё Вась-Вась на парах рассказывала. Князь проиграл в той войне, сказочные отделились от людей, стали скрывать магию — всё ради того, чтобы не повторились ужасные события. — Погоди, получается этот ваш, вернее наш Морок — потомок того князя? Ну раз он в птицу так легко превращается, — Женя с интересом уставился на Машу. — Потомок князя? — чуть ли не взвизгнула Варя. — Не-не-не, у него, хвала Свету, никаких потомков нет! Боюсь представить, что было бы, если бы они имелись! — Ничего хорошего, — прошептала Снежка. — Не то слово, Снежка. Как представлю… Честное слово, я бы с такими даже в одном городе находиться боялась! — нервно усмехнулась Маша. Женя недоумевающе почесал затылок: — Погодите, но если Морок не потомок того князя, то кто тогда? Подражатель что ли: типа тоже на сделку с чёрной магией пошёл? — Смотри шире — Морок и есть тот князь! — Маша с важным видом поправила очки. — Чего?! — вскрикнул Вася, чем очень напугал всех присутствующих. — Ему что больше трёх сотен лет?! — Триста пятьдесят с лишним из которых он провёл за решёткой, — уточнила Варя. Вася побледнел до состояния первого снега. Он и так был весь на взводе, а тут выясняется, что он всю ночь преспокойно говорил не просто с жутким волшебным типом, а с преступником, которого боятся даже сказочные, имея при себе магию. Вася был не просто в опасности, а в смертельной! — Ребят, слушайте, а это ведь многое объясняет! Алён, как тебя только угораздило впутаться в такую историю?! — со стороны Саши послышались нервные смешки. Человек, развязавший войну, которому больше трёхсот лет и который умеет превращаться в кого угодно — чудесная информация о том, с кем бродил полночи в подземелье! К сожалению, причин не верить девочкам у Саши не было — сам всё своими глазами видел. — Даже не знаю, Саш. Скажи мне обо всём этом месяц назад, я бы пальцем у виска покрутила, — Алёнка убрала с лица пряди волос, выбившиеся из её незамысловатых хвостиков. — Во всяком случае, у нас есть зеркало пророчеств! — она взяла в руки предмет, всё время лежавший между ней и ручкой дивана. — Оптимизм, Алёнка, дело хорошее, — усмехнулась Варя, она подошла к ней и стала с интересом рассматривать зеркальце, его золотая рамка с драгоценными камнями не могла не приковывать к себе внимание. — А я ещё думаю: почему мужик лет тридцати выражается как какой-то дед! — чуть ли не вскрикнул Женя, хлопнув себя по лбу, будто только сейчас всё встало на свои места. — Погодите, раз он облик свой потерял, значит тот, кого мы видели в подземелье не он, ну не оригинальный он. Вот чёрт, он ведь кем угодно стать может, типа реально кем угодно! — от переизбытка эмоций Женя даже вскочил с дивана, театрально взмахнув руками. Стоило только ему прокричать свою небольшую речь, как дверь в комнату распахнулась, а на пороге появился гном вместе с… мэром? Округлив глаза и слегка приоткрыв рот, Женя ошарашенно смотрел прямиком на мужчину, отчего-то замешкавшегося в дверях. Он с не меньшим интересом рассматривал его в ответ да так, словно пытался разом ухватить все мелкие детали образа. С разных сторон то и дело доносились удивлённо-напуганные вздохи: ещё бы, тут мэр города буквально из воздуха появился! Немые гляделки продолжались ещё несколько секунд, за эти мгновения Женя осознал, что перед ним точно не Морок: лицо с не таким надменным выражением да и глаза у него серо-голубые, не яркие и насыщенные. — А вот и сынок Лизаветы нашёлся, — позади мэра замелькала женщина с огненными кудрями. Женя был готов поклясться, что настоящие ведьмы в средневековье выглядели именно так: рыжие, с таинственным блеском в глазах, манящие своей загадочной аурой. Хотя, если учитывать последние события, то женщина вполне могла оказаться колдуньей, вернее сказочной. В голове до сих пор всё не хотело укладываться, произошло слишком много всего, удивляться было бессмысленно, да и не хотелось. По всей видимости, Саша с Васей были такой же позиции. — Ну вот, собственно причина вашего вызова, нашел их рядом с одним из входов в наши шахты, — гном указал рукой на собравшуюся компанию. — А перепуганные-то были! Ну я, пожалуй, оставлю вас, а то мне работать нужно. Мэр прокашлялся и поспешил скрыть свой порыв резкой заинтересованности, удивление на его лице сменилось серьёзностью. Только по одному его взгляду стало понятно, что простой лекцией о правилах поведения никто не отделается. Женя услышал позади себя чью-то икоту — должно быть Снежка так сильно испугалась. — Алён, а он что, тоже волшебник? — шёпотом спросил Саша, неотрывно глядя на сюрреалистичную картину. Складывалось ощущение, что мэр-колдун удивлял его гораздо больше, чем всё произошедшее накануне. — Нет смысла задавать сейчас какие-либо вопросы, — мэр смерил взглядом Сашу и притихшую Алёнку. — Рыжова, ну ведь только недавно с вами виделись, неужели вам настолько на месте не сидится?! Он сделал несколько шагов вперёд и встал, скрестив руки. Дети, в свою очередь, притихли и разом уставились в пол: все понимали, даже Женя, Саша и Вася, что натворили таких дел, что во век не оправдаются. Рыжая женщина встала рядом с мэром, с беспокойством смотря на Алёнку. — Ну что, юные дарования, рассказывайте: как ночь провели, как прогулялись? — мэр чётко проговорил каждое слово, наполняя его тихой, закипающей яростью. В воздухе повисла тишина, никто не решался нарушить её. Лишь тяжёлое дыхание мэра да испуганные вздохи компании были единственными звуками. Как вдруг из коридора гостиницы раздались торопливые шаги вперемешку с тихими причитаниями. Один из спешивших остановился аккурат у двери, а второй продолжил свой путь. — Алёнушка! — в комнату ворвалась старушка, тут же устремившись к названной. — Бабушка? — не успела удивиться Алёнка, как оказалась зажата в объятиях, она только и успела отложить зеркало в сторону. — Знала бы ты, как напугала нас всех! Ну зачем тебе понадобилось лезть в это подземелье, сама же обещала ответственно относиться к магии! Я как про Морока услышала, у меня сердце в пятки ушло! Я даже думать не хочу о том, что бы он мог сделать с тобой да не только с тобой — со всеми вами! — бабушка отстранилась от неё и с беспокойством оглядела всех присутствующих. — Алёнушка, а это что такое?! — ужаснулась она, смотря прямиком на её шею. — Порезалась, это вышло случайно! Нам надо было дракона отвлечь! — замахала руками Алёнка, натягивая улыбку. — Алён, какого дракона отвлечь?! Я думал, тот псих тебя прирежет! — возмутился Саша на такое беспечное отношение к своим ранам. — А как мы должны были выбраться?! Всё ведь обошлось, да и ты сам слышал: он сказал, что не навредил бы мне! Дракон бы никого из нас из подземелья не выпустил! — Чтоб мрак этого Морока побрал, это же надо так улизнуть из-под носа хранителя! — сквозь зубы процедил мэр. — Извините, а вы о чём? Разве хранители подземелий не миролюбивы? Нам в колледже о них рассказывали, — осторожно поинтересовалась Маша, переминаясь с ноги на ногу. — Миролюбивы, он бы не тронул никого, кроме Морока! — отозвалась рыжая женщина, подходя к Алёнке. — Погодите-погодите, вот с этим я поспорю! Я был уверен, что этот ваш рептилоид сожрёт меня, уж очень у него взгляд предобрый! — Женя театрально замахал руками, он до сих пор помнил, как глаза дракона хищно смотрели на него и Морока. — Будь я на его месте, сделала бы то же самое, — женщина саркастично усмехнулась. — Вы мне лучше скажите, на кой Свет, вы, люди, полезли туда? — Пришельцев искали, — отозвался бледный Вася. — Нашли?! — рявкнул на него мэр. — Вы хоть понимаете, что вы из-за своей беспечности могли пострадать?! Одной и так уже горло чуть не вскрыли! Я ещё молчу о том, что люди про магию узнали! — он пристально посмотрел на девочек. — Не то слово, Кощей, не то слово, — устало вздохнула рыжая. — Зато мы зеркало какое-то нашли, — беспечно проговорил Женя. — Женщина… — он щёлкнул пальцами, смотря перед собой. — Ядвига Петровна. — За такое можно и спасибо сказать, Ядвига Петровна, ну согласитесь же! Этот ваш Морок его тоже искал, правда, он сам его нам и отдал… — Как это — отдал? — встрепенулась Ядвига, оглядывая всех присутствующих. — Так и отдал, ещё привет какой-то Василисе передавал, — пожал плечами Женя. Алёнка осторожно взяла зеркало и протянула его Ядвиге. Она несколько секунд неверяще вертела предмет в руках, а через мгновение подняла круглые от удивления глаза на мэра-Кощея. — И впрямь оно! Мне кажется, Васёна со своими дневничками о жизни преступника перешла все мыслимые границы, раз ей персонально приветы шлют! — Мрак дери! Вот теперь точно пусть Василиса вместе с Советом во всём и разбираются! — отрезал Кощей. От нервов он стал наматывать круги по комнате, сложив руки за спину. Вновь повисла напряжённая тишина. Заговорить не решался никто: напуганная Снежка и бледный, как смерть, Вася тихо сидели в углу дивана; Маша, Варя и Женя облокотились на маленький столик, явно ожидая продолжения нравоучений от взрослых; а Алёнка, её бабушка и Саша уместились в противоположной стороне от Васи и Снежки. Саша и Людмила то и дело спрашивали Алёнку о самочувствии, с беспокойством смотря на её рану. Как вдруг за дверью громыхнуло, будто что-то упало, вслед за звуком послышались недовольные возгласы. Тяжело вздохнув, Ядвига закрыла глаза и прошептала что-то, явно не предназначавшееся для детских ушей. — Полевик, ты долго прятаться там будешь? Ещё в машине сказали, что память никто никому стирать не будет! Тебе всё равно придётся разъясняться перед своим, — Ядвига покосилась на Женю, — вернее Лизаветиным оболтусом. Шорохи за дверью тут же стихли, а на пороге появился длинноногий мужичок в полицейской форме. Со стороны Жени раздался удивлённый вздох, а сам он закашлялся, будто от нехватки воздуха. Он был готов забрать назад все свои слова про то, что устал выражать эмоции и что поразить сегодня его уже ничего не сможет. Смогло и ещё как! — Во-первых, не Полевик, а Павел Павлович Полевой, а во-вторых, я не прячусь! — Дядь Паша? — прервал его гневную речь Женя. Он неверяще смотрел на Полевого, на того самого участкового, который не раз отчитывал его за разные выходки, на того самого доброго друга матери, который частенько захаживал к ним на чай, всегда принося с собой тортик. — Ты что, тоже колдун? — Я всё объясню: понимаешь… — Полевой принялся что-то неразборчиво тараторить, но Женя лишь вытянул перед собой руку, прося его остановиться. — Не надо, вернее надо, но не сегодня. Я что-то устал от всей этой волшебной хрени, ты не представляешь как! Как понимаю, ты на машине приехал? — Женя увидел лишь слабый кивок, от явно поражённого таким раскладом событий Полевого. — Вот и чудесно, вы как хотите, а я пошёл на улицу. Подожду, подумаю. Дядь Паш, я там у тебя в бардачке как-то сиги оставил, думаю ты не против, если я заберу их, а то пачку свою посеял, — он медленно вышел из комнаты, перед этим обернувшись на толпу и что-то пробурчав себе под нос. Стоило только ему скрыться из виду, как Полевой нервно рассмеялся. Ядвига же подошла к Кощею и вполголоса проговорила: — Похож. — Ага, на мать, на деда, поразительное сходство, — усмехнулся Кощей, оборачиваясь к остальным. — Насколько я понял, от всех вас сейчас толковых объяснений не дождёшься, утром поговорим, — он особенно выделил последние слова. — Полевик, напомни мне, где ты живёшь? Так, на всякий случай, — Ядвига задумчиво почесала подбородок. — Подозреваю, что одна личность, работающая в Совете Волшебников, захочет поболтать с тобой. — Полевая, дом пять, — ответил он, даже забыв возмутиться на столь ненавистное обращение к себе. — Погоди, то есть ты Павел Павлович Полевой с улицы Полевой пять? — Ядвига, будто неверяще, посмотрела на него. — Да, а что такого? — казалось, Полевого ничего не смущало. — И этот человек боялся, что его раскроют как сказочного! Я смотрю, с фантазией у тебя беда, — Ядвига положила руку на лоб. Полевой покраснел от возмущения и хотел было вновь разразиться гневной речью, но Кощей прервал ещё не начавшуюся перепалку между ним и Ядвигой. — Кот прибудет за своей троицей, а остальные марш в машину. Надеюсь, до утра вы все придумаете весомую причину своего нахождения на закрытой магией территории! — Нам конец, — проговорила Варя. — Самый настоящий, — Маша ещё никогда не была с ней так согласна. — Ой, мне кажется, он в обморок свалился! — Снежка с беспокойством осматривала Васю. Он и так был бледный, словно снег, стоило только Кощею прикрикнуть на всех. А когда он упомянул, что будет беседовать со всеми утром, мир поплыл перед Васиными глазами, уводя его в блаженное бессознание.***
Утро Морока после бессонной ночи выдалось, на удивление, весьма недурным. Несмотря на пульсирующую боль в голове да ломоту во всём теле, он был жив, а план — выполнен. Зеркало найдено, Алёнка ему доверяет, по крайней мере он на это надеялся. Всё же она бросилась оправдывать его да говорить о благих намерениях. Думать о том, способна ли Алёнка выдать его, не хотелось совсем, как и вновь возвращаться к отыгрыванию роли скомороха на привязи у милой Василисы. Ноги сами несли невесть куда. Оттого, обнаружив себя возле небольшой церквушки, от куполов которой отражались солнечные лучи, Морок нисколько не удивился. Сменив ночной облик князя Владимира на Игоря, он сел на лавку, находившуюся в прохладной тени. С каждой секундой Морок впадал в странное состояние умиротворения. Будто не было трёх с половиной веков заточения в темнице, не было никакой сделки с чернокрылым ангелом, несущим одну лишь смерть, словно он снова стал собой, настоящим собой — давно забытым в летах Владиславом Владимировичем, — но то было лишь странным наваждением. Стоит ему только взглянуть на руки, как болезненное напоминание о своей участи вновь настигло его. Он больше не Владислав, эта оболочка не достойна имени, всего лишь Морок — тёмная дымка, состоящая из тысячи ложных лиц, жалкие остатки некогда великого человека. Хотелось рассмеяться над своей судьбой: ни княжеской славы, ни почёта, ни полного исчезновения всех бесовских отродий. Люди боялись, ничего не знали о благих деяниях, мало того, что отродья стёрли всякое упоминание о нём, ещё и род весь его затронули. Доселе Морок не задумывался об этом, не думал, что со страниц летописи исчезнет всё знакомое и родное. Чего только стоит недоумевающий взгляд того захухри после слов про княгиню Ольгу, мудрейшую женщину, между прочим! Выудив из кармана брюк колечко с зелёным камнем, Морок, за неимением лучшего занятия, принялся разглядывать его. Даже удивительно, что за столь долгое время оно ни капли не потеряло своей красы. Матушка всегда надевала его на четвёртый перст левой руки, в памяти невольно всплывали её тонкие запястья, бледная, практически болезненная кожа да кольца с драгоценными каменьями, среди которых особенно выделялось то самое, резное, с изумрудным блеском. Вспоминая её, Мороку становилось жаль, что такая женщина попала под бесовской гнёт. — Молодой человек, вы уж простите мне моё любопытство, но я давно наблюдаю за вами, не могу не поинтересоваться: у вас что-то случилось? — из раздумий Морока вывел мелодичный мужской голос. Подняв глаза наверх, он увидел перед собой коренастого парня лет двадцати пяти, короткостриженный, черноволосый, одетый в странную рубаху с непонятными рисунками, кажется, Ваня называл на это «футболка». Он источал из себя беспокойство, при чём направленно оно было именно на Морока. — Можно и так сказать, — скучающе отозвался он, отчего-то Мороку не захотелось оставлять сей благородный порыв без ответа. — Не возражаете, если я присяду? — на свой вопрос парень получил лишь слабый кивок. — Вы тоже на воскресную службу пришли? — уместившись на скамье он не перестал пытаться завести разговор. Морок лишь пожал плечами, честно говоря, он и сам не знал, что здесь делает. Многое произошло за эту ночь, и это самое «многое» могло выдать его. Нет, он не боялся возвращаться в библиотеку, не боялся своего раскрытия, не боялся, что его может поджидать сказочное войско — великие князья не боятся. — Всё же у вас что-то случилось, уж очень у вас вид потрёпанный, — не унимался парень, с любопытством осматривая Морока. — Шёл бы ты своей дорогой, совсем нет желания пресноплюйничать, — отрезал он, любопытство этого человека начинало раздражать, в голову даже стали закрадываться мысли: а не из сказочных ли он? — А я пришёл куда надо! — легко отозвался он. — Уж очень вы мне меня напоминаете, я пару лет назад тоже так у церкви на этой же лавке сидел, а потом ко мне священник подошёл, слово за слово, и мы разговорились. Не представляете как легко на душе стало после самого обычного разговора! — парень заулыбался во все зубы, будто только что открыл Мороку истину жизни. — Сомневаюсь, что мы похожи. — Ну это как посмотреть, вы, например, как и я до одного случая, совсем в церковь не ходили, — проговорил он. — С чего такая уверенность? — Морок не мог не усмехнуться с простодушия этого парня, такие всё, что у них в голове тебе скажут. Дмитрия своей простотой напоминало. — А я вас раньше не видел, вот и всё. Меня, кстати, Мишей звать, а вас? — Уже не имеет значения, — глубоко вздохнул Морок. — Не хотите, не говорите — ваше дело! А стряслось то у вас что такое, что аж к нам в церковь пришли? Морок ничего не ответил, этот Миша начал порядком раздражать. Чего ему по своим делам не идётся, зачем к людям добрым лезть да пустомелить? К большому сожалению, приставучий парень не воспринял молчание как надо, он продолжил сидеть как ни в чём не бывало, ожидая ответа. Морок тяжело вздохнул — от этого белебени легко не отделаешься. — Не знаю, потерял что-то, — небрежно бросил Морок, с надеждой, что его оставят в покое. — Как это потеряли? Неужели не найти? — Всё и сразу? — Морок скептически вскинул бровь. — Человек не может всё и сразу потерять. Я уверен на все сто, что ваше «всё» ещё можно вернуть, — усмехнулся Миша. Устало вздохнув, Морок не стал утруждать себя ответом, всё равно не было смысла объяснять что-либо этому тугодуму. Он уже намеревался встать, но Миша вновь продолжил свою речь: — Глупый вы, простите уж мою прямоту, судя по кольцу в ваших руках, никакое «всё» вы не потеряли! Я видел с какой любовью вы смотрели на него! Морок в недоумении покосился сначала на колечко, потом на улыбающегося Мишу. — Эх, всё разжёвывать надо! Кольцо, как я смотрю, у вас женское, обручальное. Ничего вы, глупый, не потеряли, как сказал мне однажды священник: главное в нашем мире не ждать почестей и любви, а самому любить! Так что придите к девушке вашей, подарите колечко да живите душа в душу! И ваше «всё» найдётся! От услышанных слов Морок густо покраснел и поспешно спрятал кольцо в карман. Хотелось возмутиться: он не был намерен дарить памятную вещицу своей матушки кому попало, уж тем более всяким Василисам! Не заслужила бесовка таких щедрых жестов! — Знаешь, мне пора, дела ждут, — заместо возмущённых возгласов произнёс он, вскакивая со скамьи. — Передумали на службу идти? Ну ладно, приходите, как будете готовы. Удачи вам в ваших делах, бывайте! — отозвался Миша и поспешно скрылся в церкви. Дорога в библиотеку прошла просто в прескверном настроении. Щёки продолжали пылать, а в голове вертелись слова о важности любить кого-либо. Богомерзкие чувства, навеянные колдовством, вновь дали о себе знать. Даже от мысли об этом становилось противно, в первую очередь от самого себя, неужели милой Василисе мало его заточения, для чего околдовывать, занимать все думы? Морока уже не беспокоила бессонная ночь, да то, что про его обман могут прознать. Плевать, в глубине души даже хотелось увидеть, как Василисино личико полное гордости и уверенности наполняется страхом. Медленным осознанием собственной дурости и доверчивости. Морок твёрдо знал своё единственное желание, связанное с Василисой: при первой же встрече притянуть её к себе как можно ближе, начать медленно подносить руки к милому личику, слышать, как её сердце начинает биться всё быстрее и быстрее, а после — схватить за тоненькую шею да придушить! Раз и навсегда покончить с той, которая при одном лишь своём упоминании вызывает необъяснимые чувства чуть ли не до потери дыхания. Очертания библиотеки уже показались вдали, по дороге Морок не заметил ни единого следа сказочных, которые могли затаиться да ждать его в засаде. Вокруг были лишь обычные люди, они никуда не спешили, не бежали, а лишь неспешно расхаживали, на манер важных бояр. Либо Морок со временем совсем растерял внимательность, либо Алёнка и впрямь никому ничего не рассказала. Рано или поздно с ней придётся заговорить, не используя различные маски, но это не сейчас. Сейчас хотелось лишь одного — укутаться в плед да коснуться головой подушки. За время, проведённое на свободе, Морок, как никто другой, познал все прелести долгого сна, от которого не отвлекает извечный сквозняк да после которого не ноют спина и шея. Лишать себя столь необходимой вещи он был не намерен! Подходя к библиотеке, он заметил одну странность — Ваня, по своему обыкновению, не уселся за его стол, взвалив на него ноги. Его вообще не было видно в окне, а прилепленный на дверь листок бумаги с надписью «Закрыты по важным причинам!», написанный явно в спешке, заставил напрячься. Подкравшись к двери, Морок прильнул к ней ухом. Осторожность ещё никогда не вредила ему. — Вы знаете, Василиса Васильевна, Игорь вас очень ждал! Да-да-да! — раздался Ванин голос. — Ждал? Ну я, честно говоря, была бы рада с ним встретиться. Кстати, Ваня, а где он? — спросила она — Василиса, его милая Василиса. Сердце Морока пропустило удар. Словно по чьему-то приказу, он схватился за дверную ручку, но не смел повернуть её — необъяснимый страх сковал всё тело. Он не был схож с тем трепетом, что появлялся при виде Повелителя, последний раз он испытывал подобное, когда она навестила его в последний раз, оставив совсем одного в темнице. Неужели милая Василиса все прознала и прямо сейчас дожидается его, чтобы вновь заковать в кандалы? Неужели ему больше не посчастливится увидеть на её лице что-то кроме презрения и ненависти? Вновь стало противно от самого себя, не он ли клялся до хруста сжать девичью шею, а теперь стоит на месте, боясь шелохнуться? Бесовка, запятнала душу грехом и изводит, насыщается муками! — Ума не приложу, ходит где-нибудь, он ведь очень-очень занятой и ответственный человек! Всё для вас старается! — на одном дыхании выпалил Ваня. — А вы, Василиса Васильевна, не желаете посмотреть все его отчёты? Они у него в комнате лежат, я уверяю вас, вам там очень-очень понравится! — Морок уловил нотки ехидства в его голосе. «Вот ведь гадёныш!» — услышав подобную наглость, Морок едва не закашлялся от нехватки воздуха. Мало того, что Ваня сам наведывался в его покои, он ещё и Василису туда отвести хочет! Ну уж нет! Ей там точно не место, увидит ещё чего лишнего. Собрав всю волю в кулак, Морок рывком распахнул дверь, буквально влетев в библиотеку. Вслед за ним раздался стук от удара деревяшки об стену, получилось немного сильнее, чем он планировал. Все присутствующие разом замолчали и посмотрели на него: красный, запыхавшийся да ещё и в потрёпанном виде после бессонной ночи, наверное, он походил на безумца. — Ой, Игорь Михайлович, а мы как раз о вас говорили! — заулыбался Ваня. Мальчишка состроил безвинное лицо, будто не он мгновение назад пытался сопроводить Василису в его опочивальню. Поймав на себе сердитый взгляд голубых глаз, Ваня чванно подошёл к столу и уселся прямиком на место библиотекаря, только что ноги не взвалил. — Вы очень вовремя заглянули, я как раз хотел экскурсию Василисе Васильевне провести по нашему рабочему месту, отчёты ваши показать, книги, плакаты всякие, — улыбка на лице Вани стала ещё шире — понял, что каждое его слово, сказанное Василисе ранее, было услышано. На стуле, стоящем рядом с библиотечным столом, сидела она — милая Василиса, — такая же, как в последнюю встречу, только под глазами залегли следы усталости, будто ей пришлось провести несколько ночей без сна. Глядя на Василису, нельзя было не восхититься современными одеждами: рубашка цвета заморского вина, что едва прикрывала локти, да необычно широкие штаны, подчёркивающие и без того тонкую талию. Её руки, без единого кольца, как заметил Игорь, держали чашку, из которой он сам обычно пил чай. — Василиса, — Игорь чуть закашлялся, в одночасье меняясь в лице, — Василиса Васильевна, какая встреча, давнёхонько не видел вас! Разрешите поинтересоваться: что же привело вас сюда? Обычно же вы в Совете Волшебников находитесь, а все указания Кот передаёт, — он растягивал слова, наполняя их притворным удивлением, конечно, милой Василисе должны были доложить о появлении Морока — его маленькой ошибке. От безумца, ворвавшегося в библиотеку не осталось и следа, его место вновь заняла маска Игоря — помощника милой Василисы в крайне важном деле. Голубые глаза впились в неё, пытались найти подвох в столь резком появлении, всё было неспроста. Оголённая шея так и манила сомкнуть руки венчальным кольцом — избавиться от богомерзких чувств. Ногти с силой впились в ладони, приводя убежавшие мысли в порядок. Он не знал: раскрыли ли его? Сейчас любое действие способно навредить, тем более столь радикальное. Всё же Алёнка могла разрушить все планы неаккуратными словами. Но, судя по поведению Василисы, никакая опасность ему не грозит. Он хорошо помнит тот взгляд, подобный лезвию самого острого меча, пронзающий его из раза в раз в темнице. — И вам добрый день, Игорь, — несколько устало улыбнулась Василиса, со звоном ставя чашку. — Вам ничего не передали, — не столько спросила, сколько утвердила она. Зарывшись пальцами в пряди золотых волос, она устало вздохнула. — Ничего, а что, должны были? — Игорь медленно подошёл к ней с наигранным беспокойством. В каждом его движении виднелась некая осторожность, будто ждёт, что на него вот-вот нападут, лишь в глазах мелькали огоньки удивления от вида вымученной женской фигурки. Бледная кожа с россыпью веснушек говорила о явной болезненности своей обладательницы. Не знай он о проклятии, поинтересовался бы её здоровьем. Чуть опущенные плечи и нарочитая бодрость лишь подтверждали догадку — ночь выдалась бессонной не у него одного. — Значит не передали. Он объявился, Морок объявился этой ночью, все подробности дела можно прочесть вот здесь, — твёрдо произнесла Василиса, указывая пальцем на небольшую папку, покоящуюся на столе. — Меня поражает халатное отношение Ядвиги к моим указаниям, просила же её предупредить всех! Видимо, вас поставить в известность она не сочла нужным, впрочем, ничего удивительного. Вот я и пришла к вам, в отличие от неё, я имею уважение к тем, кто всей душой желает помочь! — Василиса медленно отпила чай, с трудом скрывая накопившуюся злость. — Не сообщали ничего, совершенно ничего, — задумчиво пробормотал Игорь. Неужели рыжая ведьма о чём-то догадывается, раз сочла нужным не посвящать его в дело о поимке Морока? Ну ничего, он ещё успеет повстречаться с этой Ядвигой. Стоит вести себя осторожнее, всё же ключей от портала у него нет, а поспешные действия могут привести к не совсем желаемым результатам. — Не волнуйтесь, сейчас мы побеседуем с ней. Знаете, у меня всё же есть парочка претензий, — Василисины ногти принялись отбивать недовольную дробь. — Как это сейчас? А дело прочитать? — встрепенулся Игорь. — Успеется, по дороге расскажу о всех важных моментах, и так много времени потратили. Я ведь не просто так зашла к вам. Всё же в Мышкине вы моё доверенное лицо, и вы, Игорь, просто обязаны присутствовать на нашем разговоре, я уверена, что знать полную картину случившегося вам необходимо. Независимо от желаний Ядвиги! Только прошу, переоденьтесь, — Василиса скептически посмотрела на его внешний вид, который явно оставлял желать лучшего. Игорь несколько неловко оглядел себя, а после поспешил подняться на второй этаж, что-то бормоча себе под нос. Василиса проводила его взглядом, всё же в несколько дёрганных движениях Игоря было что-то знакомое, только сознание упорно не хотело говорить что. Глупая привычка бормотать себе под нос, иногда говорить в насмешливой, будто пренебрежительной, интонации, певуче растягивать её имя. Наверное, Василиса медленно сходит с ума; последнее время она всё чаще стала замечать в окружающих его черты: то коллега искоса взглянет на неё и мечтательно вздохнёт, то рядом пройдёт женщина с пронзительно голубыми глазами, то мимо неё проскочит несколько неопрятный длинноволосый парень. Теперь ещё и в Игоре стал видеться Морок, такими темпами недолго стать параноиком с постоянной тревожностью в придачу! Устало облокотившись на спинку стула, Василиса провела рукой по волосам, убирая с лица выбившиеся из косы пряди. Глаза бесцельно осматривали всё вокруг. Ночь выдалась на редкость безумной, начиная от внезапного звонка посреди ночи с новостями о появлении Морока, внеплановым сбором всех вышестоящих волшебников Совета, заканчивая спешной поездкой в Мышкин. Главы, наконец, дали добро на то, чтобы дело о Мороке полностью отдали Василисе, теперь никто не будет ограничивать её, не посмеют. Этим же утром Кощей доложил обо всех подробностях и мелких деталях: Рыжова вновь оказалась в гуще событий, обычные люди тоже. Вот приспичило же им влезть в подземелье, закрытое магией! Допрос всех детей прошёл ещё до её приезда, но Василиса подозревала, что он был отнюдь не последним — ей нужны ответы. Да и не только ей; Кощей проговорился, что Игоря было решено не посвящать в дело, видите ли он Ядвиге не нравится, «слишком странный». Странность понятие относительное, да и не Ядвиге судить её выбор своего помощника. Из всех в Мышкине только Игорь и Кот что-то делают, а не отмалчиваются до последнего, как Кощей, или вовсе пропадают из поля зрения, как Ядвига. Вдруг внимание привлёк замаячивший перед глазами Ваня, в руках которого был чуть дымящийся заварочный чайник. На всю библиотеку разносился фруктово-ягодный аромат. Среди разнообразной смеси точно была клюква, о чём свидетельствовал специфический кисло-сладкий запах. — Василис Васильна, — начал фамильярно Ваня, — не желаете ещё почаёвничать? А то, чувствую, Игоря Михайловича нам долго ждать придётся. Сдержанно улыбнувшись, Василиса приняла предложение. Чаёвничать всяко лучше, чем пытаться разобраться в неприязнях бывшей наставницы. — Ой, знаете, вы с Игорем Михайловичем так похожи! Он ведь тоже несколько кружек за раз выпить может, только он предпочитает маковый чаёк. Напьётся, успокаивается и кричать перестаёт — красота! — загадочно расплывшись в улыбке, Ваня принялся наливать чай. Василиса лишь усмехнулась, если мальчик говорил правду и она с Игорем и впрямь похожи, то ничего странного в Ядвигиных обвинениях нет. После добровольного сотрудничества с Советом и вступления в него, она высказывала то же самое и про Василису. Время медленно близилось к полудню, во всём городе расцветала жизнь — так всегда бывает в воскресные дни. Разношёрстные компании подростков заполняли улицы, являя себя и свой иногда не совсем обычный внешний вид миру. Солнце начинало печь с какой-то новой, доселе невиданной за всё лето силой. Становилось не просто жарко, а неимоверно душно, было стойкое ощущение, что скоро хлынет настоящий ливень. Об этом свидетельствовали стаи мошкары, притаившиеся в тени деревьев. Покинув библиотеку под весёлый взгляд Вани, Игорь и Василиса, отправились «побеседовать с Ядвигой». Интонация, с коей были сказаны эти слова, не сулила ничего хорошего ни Ядвиге, ни Игорю, если он вздумает возникать или вовсе идти откажется. Василисины губы были сжаты в тонкую полоску, а глаза устремлены вдаль, Василиса Васильевна Премудрая предстала во всей своей холодной красе. Именно такую Василису изо дня в день видел Морок, на улыбки именно этой Василисы так трепетно смотрел Игорь. Он устало брёл вслед за ней, с трудом поспевая за быстрым шагом. Всё же бессонная ночь да столкновение с хранителем подземелья не прошли бесследно — тело ныло, а сознание то и дело грозило погрузиться в небытие. На мгновение он — Морок, не Игорь, — вновь почувствовал себя живым, настоящим собой. Такое состояние было знакомо ему ещё в детстве, когда извечные хвори из раза в раз одолевали его и приковывали к постели. Единственное за что он благодарен Повелителю — это за то, что с момента проклятия он совершенно забыл какого это страдать от недомогания и жара. Будь иначе, Морок бы сгинул в темнице ещё в первый год заключения. Ему казалось, что с каждой секундой его вновь окутывает дурманящее разум странное наваждение, совсем как сегодня возле церкви. — Игорь, с вами всё хорошо? — Василиса сбавила шаг и обеспокоенно оглядела его. — Да, да, всё замечательно, бессонницей мучаюсь уже которую ночь, — мысли вновь улетели невесть куда, в таком отрешённом от мира состоянии врать бесполезно да и не хотелось. Игорь собственными глазами видел свой изрядно потрёпанный вид, который не спасла даже свежая, чуть помятая рубашка. С силой зажмурившись и замотав головой, он тщетно попытался избавиться от подступающей дрёмы. Василиса лишь понимающе улыбнулась. Жест был настолько простым и искренним, что на душе Игоря-Морока отчего-то стало невыносимо тоскливо. «Улыбалась бы ты, моя милая Василиса, знай, кто пред тобой?» — вопрос тяжким грузом осел на устах. В уставшем сознании промелькнула одна странная, совершенно не свойственная мысль: а зачем Василисе его околдовывать? Был ли ей хоть какой-то прок внушать ему столь богомерзкие чувства, о которых даже думать противно? Из дум Игоря буквально выдернул синий цвет, принадлежащий столь ненавистному синему сараю без стен. Неужели милая Василиса держала путь к нему? Ну уж нет, Игорь отчётливо помнил как Алёнка затащила его в железную телегу под странным названием «автобус», спасибо, одного раза хватило! — Василиса Васильевна, а мы куда путь держим? — остановившись на месте, нервно проговорил Игорь. — Как это куда? К Ядвиге. Сейчас на автобусе быстро доедем, она ведь в другой части города живёт, чуть дальше чем «Лукоморье», не пешком же нам идти, — Василиса в полном недоумении посмотрела на него. — Знаете, на них лучше не ездить! Ждать очень долго, а мы и так много времени потеряли! Лучше самим дойти, — затараторил Игорь, натянуто улыбнувшись. Его глаза быстро забегали, ища пути отступления, всё же полное недоверие к телегам у него осталось. — Самим? — скрестив руки, Василиса скептически огляделась. — Конечно, самим! Я даже знаю короткий путь! — Игорь наобум ткнул пальцем на тропинку, ведущую куда-то вглубь дворов с невысокими домами. Пока Василиса не успела возразить, он поспешил как можно быстрее пройти по указанной тропке, куда бы она не вела. Путь к Ядвиге рано или поздно найдётся, главное делать уверенный вид, будто точно знаешь, куда идёшь. Но одно дело осматривать город с высоты птичьего полёта, другое — лично бродить по человеческому муравейнику. Василисе ничего не оставалось как проследовать за ним. Всё же он был в Мышкине куда дольше, должно быть разведал территорию лучше, чем она. Василиса никогда не могла похвастаться идеальным знанием города: Кот из раза в раз водил её либо по достопримечательностям, либо по главным улицам. С Кощеем она виделась лишь во время дел в Совете, за исключением редких случаев, когда Василиса навещала Ядвигу. Хоть бывшая наставница и была весьма специфичной женщиной, Василиса безмерно благодарна ей, хоть и их взгляды не всегда сходились. Даже сейчас решение Ядвиги не посвящать Игоря в дело о поимке было не более чем очередным протестом против Совета Волшебников. Василисе просто надо остыть, за все эти дни она так себя накрутила, что готова срываться на родных людях. Даже хорошо, что Игорь рванул куда подальше от остановки: и мысли в порядок приведёт, и город изнутри посмотрит. — Игорь, да постойте же вы! — Василиса с трудом поспевала за ним, как вдруг врезалась в него на полном ходу. Парень лишь вздрогнул, искоса посмотрев на Василису. Скрестив руки, Игорь в замешательстве оглядывался по сторонам, что-то шепча себе под нос. Дворик, где они оказались был самым обычным на вид: дома, стоящие своеобразной буквой «п», отбрасывающие большую тень деревья да старая детская площадка, состоящая из качелей и полуразвалившейся горки. Самый обычный спальный район, который есть в каждом городе. — Нам туда! — нарочито бодро проговорил Игорь, указывая на арку между домами. — Ну раз вы так говорите. Идя рядом с Игорем, Василиса то и дело с интересом осматривала всё вокруг. Было что-то манящее своей необычной красотой в спальных двориках. Ни людей, ни шума от проезжающих машин, лишь шелест деревьев да щебетание птиц. Только небо, обычно светло-голубое, а теперь тёмно-синее, заставляло хмуриться — скоро будет дождь. — Ну и что такого важного случилось этой ночью? — пробормотал Игорь, смотря прямиком на Василису. — Как мне рассказал Кощей, надеюсь вы уже с ним знакомы, Рыжова вместе с практикантками из колледжа отправились в усадьбу на окраине Мышкина, да не просто ради интереса, как бы это сделали нормальные подростки, они туда за зеркалом пророчеств полезли! Вы представляете: четырнадцатилетние девочки посреди ночи оказываются в закрытом магией месте, уму непостижимо! — устало вздохнула Василиса, всплеснув руками. — Ага, — сказал Игорь, не столько Василисе, сколько сам себе. — Значит, они пробрались в эту усадьбу и там встретили Морока? — со спокойствием на лице, спросил он. Казалось, Игоря совсем не волновало такое большое продвижение в деле, будто он давно всё знал, а сейчас спрашивал лишь для вида. Либо это у Василисы окончательно сдают нервы. — Нет, история куда интереснее. Под той усадьбой находится одно подземелье. Лет четыреста назад там находилось поместье одного сказочного, он был кем-то вроде доверенного лица для Верховных, а это подземелье было чем-то вроде его собственной темницы. — Неужели там людей держали? — Игорь о чём-то задумался, а потом резко вздрогнул. — Сказочных, — отрезала Василиса. — Он всех неугодных сковывал кандалами, лишающими всяких сил. Вы их видели уже, Морока сковали именно такими. Сейчас бы с этим сказочным окаёмом не церемонились — подсудное дело, а раньше просто закрывали глаза. Верховные тогда много чего спускали с рук своим приближённым. — И что же с ним стало? — В те годы шла война, вот люди из ближайшей деревеньки и устроили самосуд. Знаете, в те годы творилось много всего ужасного, армия забрала тысячи невинных сказочных жизней. Но эта смерть вполне заслужена, тот колдун был не лучше Морока! Игорь лишь грустно усмехнулся, посмотрев на Василису. Что-то в её словах тронуло его, заставило заметно помрачнеть. Раздался первый раскат грома, вслед за которым где-то вдали сверкнула молния. На фоне тёмного неба обычно бледные, серые глаза Игоря с лёгким отливом синевы, показались ярко-голубыми. Но то была лишь иллюзия, стоило только Василисе всмотреться в его лицо, как до боли знакомые черты тут же пропали — никакого Морока здесь нет. Нервы сдают окончательно, даже свежий воздух не помогает. — Игорь, а мы успеем добраться до дождя, что-то мне совсем погода не нравится, — Василиса чуть поёжилась от набежавшего порыва ветра. — Да и вообще, где мы? — оглядевшись по сторонам, она видела всё те же нескончаемые спальные районы, даже «Лукоморья» — единственного ориентира — нигде не было видно. — Конечно, успеем, я знаю, куда иду! — Игорь нервно улыбнулся, весь его запал и «абсолютное знание местности» куда-то улетучились. — Вы лучше расскажите, что дальше было, а то я уже сам начинаю за Алёнку переживать. — Не волнуйтесь, с Рыжовой всё хорошо, отделалась лишь раной на горле, — после Василисиных слов, Игорь облегчённо выдохнул. — Только есть одно «но»: девочки пробрались в подземелье, но за ними проследовали люди — дружки Рыжовой, их трое было. И вот эта компания столкнулась с Мороком. Не представляю каким чудом, но все дети оказались целы, а то, что с ними был Морок, узнали лишь в конце пути. — А какой Мороку смысл трогать этих детей, да и вы сами сказали, что среди них были люди. Он вполне себе мог даже не знать о них в подземелье! — Игорь театрально взмахнул руками, будто бы для усиления собственных слов. — Вот это меня и беспокоит. Понимаете, столь щедрый жест явно не спроста, Морок ведь тоже за зеркалом пророчеств отправился. Он никак не смог бы открыть вход в подземелье, оно запечатано магией огня с примесью заклятия крови, — Василисин голос перешёл почти на шёпот, словно она пыталась скрыть столь важную информацию от невидимого слушателя. — Заклятие крови?! — воскликнул Игорь, но тут же затих, заметив строгий взгляд Василисы. — Как это заклятие крови? Такое ведь просто так не разрушить! Вот теперь Василисина история заинтересовала его и не на шутку. Перед тем как подсунуть Алёнке книжицу с артефактами, он вдоль и поперёк изучил всё об этом подземелье, за исключением истории о том, откуда оно вообще взялось — лишние подробности. Нигде и слова не было сказано о его закрытии заклятием крови. Насколько ему известно, магия подобного вида — необычайно сильная вещица, на которую может воздействовать лишь сам колдун или его родственники. Подобное колдовство могла снять лишь рыжая ведьма, но никак не… — Алёнка?! — чуть слышно произнёс он. — Не знаю, не нравится мне это дело. Людмила Рыжова и Ядвига явно что-то скрывают. Приёмный ребёнок, который без проблем развеял Ядвигино колдовство, ещё и с даром огня. Знаете, я уже ничему не удивлюсь. «Ещё как удивишься, милая моя!» — усмехнулся сам себе Игорь. Как он только мог забыть про Людмилу Рыжову — якобы бабушку Алёнки. Если милая Василиса права, то Алёнка и впрямь может оказаться с бесовским родством. Тогда и её владение магией объяснится, и то, чем она привлекла внимание Повелителя. Только почему девочка крайне неосведомлена о всём колдовском? Не похоже, что она притворялась всё это время. Какой смысл бесовским отродьям скрывать всё от неё? — Игорь, — Василиса неожиданно остановилась, — я попрошу никому об этом и слова не говорить: ни Коту, ни Кощею. Боюсь, Кот по неосторожности всё расскажет Кощею, а тот — Ядвиге. — И словом не обмолвлюсь, Василиса Васильевна, — неожиданно для самого себя, Игорь взял её руки и сжал их, словно давал нерушимую клятву. Осознав, что он только что сделал, Игорь поспешно отпустил тёплые женские ладони. Ощущение их прикосновений жгло кожу, подобно огню в геенне, оно обжигало, оно клеймило душу грехом, оно же манило, отзывалось бешеным стуком сердца и желанием притянуть её к себе как можно ближе. Было ли это желание его собственным, али навеянным мнимым проклятием? Плевать. Он — некогда великий князь, с благой целью для всего рода людского, — не может поддаться греху. Василиса не более чем бесовка, много лет терзающая его душу, глупая привычка, которая из года в год навещала его в темнице. Златокудрая девушка, чей милый лик он видел во снах, та, без встреч с которой он не представлял жизни… Мельком взглянув на столь близкий и столь далёкий образ, он заметил странную деталь — васильковые глаза неотрывно смотрели на него, а щеки покрылись едва заметным румянцем. Игорь поспешно отвернулся, то не могло быть правдой, лишь видение, навеянное усталым сознанием. — Я почту за честь то, что вы мне доверяете, — странный жар, бушующий в груди, медленно охватывал всё лицо. Вновь раздался раскат грома, вслед за которым начал накрапывать мелкий дождь — небесный судья вынес свой неотвратимый приговор. Даже капли воды не смоют тот грех, которым он — Морок, — добровольно запятнал себя. Вспоминался старый разговор с ныне покойной матушкой, как-то княгиня обмолвилась, что никакое, даже самое сильное колдовство, не может заставить полюбить всем сердцем. — Дождь, — неожиданно произнесла Василиса, вытягивая ладонь вперёд. — Ага, — произнёс через силу Игорь, оборачиваясь к ней. С каждой секундой дождь набирал силу, теперь уже с неба падали не маленькие капли, а лила настоящая стена воды. Василиса заспешила в сторону одной из многочисленных дверей в дом — там было странного вида крыльцо с навесом. Очередная диковинка современного мира. — Игорь, вы чего встали, промокните весь! — сквозь звуки ливня раздался её обеспокоенный голос. Он медленно двинулся прямиком к ней. Как бы он не надеялся вода не смогла бы смыть всю ту тяжесть, что покоилась на его душе. Бесовка, нет, Василиса, милая Василиса, стояла и манила его к себе. В место, укрытое от непогоды, от наказания Божьего. Морок никогда не считал себя человеком слабым духом, но сейчас ноги сами несли его к ней, к его милой Василисе. — Игорь, совсем с ума сошли?! Кто под таким ливнем стоит?! — Василиса не ругалась, не поучала, а волновалась за него. Стоя на крыльце и обернувшись назад, он не увидел ничего, кроме беспросветной стены воды. Наверное, именно так видят свою былую жизнь люди, что добровольно отдали душу в когтистые лапы бесов. Глубоко вздохнув, Игорь смог лишь смиренно улыбнуться: — Вот мы и дошли, — он не отворачивался от Василисы, не хотел да и не посмел бы. Василиса несколько секунд строго смотрела на него, будто готова вот-вот разразиться гневной речью, Игорь-Морок бы полностью понял её: заместо важного дела куролесит с ним невесть где. Но вдруг на её лице расплылась улыбка, а сама она заливисто и легко рассмеялась. — Знаете, я, наверное, в подобную ситуацию лет тридцать не попадала: работа, работа, одна работа! — сквозь смех проговорила Василиса. — Да я тоже! — неожиданно для себя Морок подхватил её настрой, с трудом скрывая подступающие нервные смешки. — Не думала, что скажу, но это всяко лучше, чем сидеть и выслушивать Ядвигу! Я будто наконец вырвалась из плена всех этих бумажек, отчётов. Я — просто живая, живой, мрак возьми, человек! Надо нам с вами почаще вот так вот ходить! — в нарочито радостных воскликах Василисы слышались истеричные нотки. — Обязательно пешком! — не мог не добавить Морок, который точно так же поддался порыву Василисиной истерики. — О да, обязательно пешком! — заулыбалась Василиса. Кто бы мог подумать, что маска милой Василисы способна так легко треснуть. Она тоже несла добровольные оковы обязательств перед своим народом, точно такие же были и у Морока. «Почувствовать себя живым!» — именно это заставляли делать его те чувства, которые возникали при виде Василисы. Очищающий душу дождь расставил всё на свои места. Стоило прозвучать третьему раскату грома, как Морок почувствовал необычайную лёгкость. Милая Василиса уже не смеялась, а лишь смиренно улыбалась, смотря куда-то вдаль. Водная стена стала медленно исчезать, давая проникнуть сквозь себя лучам солнца. Василисины волосы казались необычайно золотыми в их свете, точно у белокрылого ангела, спустившегося прямиком из Рая. Смотря на столь чудесную и необычную для своего взора картину, Морок с каждым мгновением всё ближе и ближе подбирался к думам, которые упорно, всё время с момента встречи с ней, прятал в самые глубины сознания. Богомерзкие чувства не были внушены никем, они просто были, причём всегда. Осознание столь простой и одновременно далёкой истины ударяло обухом по голове, звенело колоколами и звучало криками тысяч птиц. Морок сам, собственными руками вынес себе приговор: «Никто меня не проклинал».