1639 год.
Мир людей, 13 лет до начала войны.
С самого утра в воздухе витало непередаваемое ощущение праздника. Оно было всюду: окутывало многочисленные избы, разжигало в глазах людей огоньки радости, смешивалось с запахом свежеиспечённого хлеба. В город со всех окрестных земель стекались немногочисленные людские ремесленники да мастера, дабы показать свои умения. Скоморохи, вместе с приезжими ярмарками, устраивали яркие представления, в которых участвовали даже медведи! Но всё это меркло в глазах прочих людей — в этот день в город прибывали кудесники, как простые, так и великие! Кто-то их уважал, кто-то боялся, ведь людям не дана колдовская сила, но всех вадили к себе прибывшие колдуны или, как они себя называли, сказочные. Княжеский двор, который никогда не слыл своей тихой и размеренной жизнью, был подобен пчелиному улью: снующие всюду стражники, поварихи да наводящие порядок в княжеских хоромах слуги и впрямь напоминали пчёлок-тружениц. Стремились чётко выполнять свою работу, сталкивались меж собой, жужжали друг на друга — начавшиеся ещё несколько седмиц назад приготовления к пиру вместе со сказочными, наконец, подходили к концу. Сквозь приоткрытые ставни на третьем жилье княжеского терема взгляд голубых глаз с некой скукой и проблесками обречённости наблюдал за всеобщим помешательством. Бесцельно осматривая двор и совершенно не зная, за что зацепиться, юный княжич — Владислав, или же Влад, как называл его отец, вторя, что сын не дорос до полного имени, — в который раз пытался прикрыться от лучей солнца, слепивших его и не дающих ничего толком разглядеть. Осень была на удивление тёплой, даже деревья всё ещё не спешили расписывать своё убранство золотом. А урожай выдался на славу, каждый в тереме знал, что сегодня на пиру стол будет трещать от яств. Со вздохом Влад тихо прикрыл окно, тщетно пытаясь отгородиться от вездесущего шума. Ещё с ночи голова не переставала трезвонить колоколами, а глаза начинали болеть, стоило только посмотреть на свет. Уснуть сегодня так и не получилось, разве что подремать. Стоило только первым лучам утренней зорьки показаться на небосклоне, юный княжич встал на ноги, но выходить из своей опочивальни не спешил — торопиться некуда, пир начнётся лишь вечером, а побыть наедине со своими думами хотелось как никогда. Решив вновь прилечь на кровать, Влад задумчиво и совершенно безрадостно уставился в потолок. Этой ночью, когда он был в полудрёме, его вновь посетил чернокрылый ангел: рассказывал о зазнавшихся колдунах, о людях, сотворивших себе кумира в их лике, да о старом князе, который в ногах готов ползать, лишь бы искру магии получить — ничего, что Влад не знал бы. Ангел был частым гостем его снов, он мог наблюдать, говорить о великих целях да наставлять нерадивого человека на путь истинный. Если первое пришествие чернокрылого ангела напугало юного княжича настолько, что он даже и не думал вслушиваться в речи, лишь зажимал уши, свернувшись калачиком; то сейчас, когда ангел приходил к нему чуть ли не каждую ночь, Влад не только внимал ему, но и вступал в беседы. Только благодаря ангелу он смог прозреть, увидеть, что на самом деле творится в людском мире: колдуны медленно, но верно всё ближе подступали к людям, колдовали им «во благо», переселялись в города, да подбирались к князю — отцу Влада, — пропихивая свои указы от его имени. Того гляди — и править вместо него начнут! А ежегодные пиры — не более чем выставление людей на потеху колдовской толпе! Доказывать столь очевидное чернокрылому ангелу не пришлось — Влад не был глухим и слепым: он замечал, как ряды отцовских дружинников редеют, а заместо преданных людей приходят богатыри-лежебоки, которые только и умеют силой своей похваляться; он слышал, как княжеская свита перешёптывается между собой, высказывая своё недовольство о «княжеском неблагоразумии»; видел и то, как человеческих мастеров да ремесленников из года в год становится всё меньше — зачем труд людей, когда есть магия?! Колдовство воистину губило всех! Для себя Влад решил во что бы то не стало поговорить с отцом, попытаться донести до него глупость поступков. Влад мечтал, что князь по обыкновению не махнёт рукой в его сторону, да не скажет не лезть в дела государственные. Не может же он воистину быть настолько слепым?! Влад надеялся на это, очень надеялся. В глубине души хотелось верить, что чернокрылый ангел ошибается, что отец не мог впустить дьявола в свою душу — поклоняться колдовству. — Владислав Владимирович, ваша маменька изволит беспокоиться, всё утро ищет вас, места себе не находит! — скрипучий старушечий голос из-за закрытой двери прервал тяжкие размышления. Оно и к лучшему: голова ужасно болела, а мысли начинали путаться настолько, что Влад уже не мог отличить, что думал он сам, а что когда-то говорил ему чернокрылый ангел. Агафья — нянюшка, нанятая Великой княгиней Ольгой, дабы любимый сын всегда был под чутким присмотром — настойчиво постучалась в покои юного княжича. — Владислав Владимирович! Мне сын воеводы нашего доложил, что вы ещё не покидали опочивальни! Сильно зажмурившись и чуть потерев глаза, Влад усмехнулся: «Димка, предатель!» — он не держал зла за сей поступок: ещё с малых лет товарищ как огня боялся Агафью, особенно после одного случая с яблоками. — Скажи маменьке, что скоро буду! — крикнул Влад, дабы отвязаться от назойливой старухи. Удаляющаяся шаркающая походка да непрекращающееся ворчание послужили ответом. Вот взбрендило же маменьке в голову, что он — Владислав Владимирович двенадцати лет от роду, вполне себе взрослый юноша — нуждается в этой Агафье! По ощущению Влада, «скоро буду» тянулось слишком долго. Но он ничего не мог с собой поделать, просто лежал, упорно всматриваясь в одну точку. В ушах не переставало звенеть — обычно так бывает, когда подступает хворь. А Влад, глупый, понадеялся, что вырос достаточно, чтобы никакая зараза к нему не цеплялась. Хоть извечные хвори были всё реже и реже, но порой, для того, чтобы они начались, достаточно было скинуть с себя ночью пуховое одеяло. Казалось, думы полностью покинули голову, а сам Влад был не более чем листком, медленно плывущим по течению реки. Из наваждения, навеянного отсутствием сна и лёгкой ломотой в теле, как не странно, вернула наступившая тишина. Сначала Влад лежал, пытаясь услышать привычный гомон людей, а потом — подскочил как ошпаренный. Тишина означала лишь одно — приготовления закончились и теперь князь, княгиня и вся их свита ждут колдунов! Юный княжич вертелся веретеном по опочивальне, пытаясь привести себя в божеский вид — лёгкие штаны да рубаха явно не придавали ему княжеского величия. Одежда со вчерашнего дня, пусть и слегка мятая, пришлась как никогда кстати: прихоть Влада не впускать к себе слуг, дабы те не принялись наводить порядок, очень помогла ему. Поверх льняной рубахи лёг длинный синий кафтан, а в одном из углов нашлись сафьяновые сапожки, переливающиеся в лучах солнца красными узорами. Приводить в порядок волосы и в мирный день было тщетно, а в спешке — только скоморохам на потеху. Чёрные кудри, доставшиеся от маменьки, даже всеми любимой магией в божеский вид привести невозможно, что уж говорить про гребень. Стоило только Владу стрелой вылететь из своих покоев, как тут же появилась вечно причитающая Агафья. Особо не церемонясь, она схватила его за запястье и в спешке повела юного княжича к княгине. До Влада то и дело доносились тяжёлые вздохи вперемешку с ворчанием, невольно казалось, что в тереме только одна Агафья занимается ключимыми делами. «Горе мне, старой, горе!» «В князя пошёл, ни капли от княгини!» «Пир с кудесниками заморскими скоро, а все бока отлёживают! Горе мне горе…» Умение пропускать слова Агафьи мимо ушей Влад считал своим настоящим даром. Если ещё вслушиваться и в них, то голова точно пополам расколется! День, да и вечер для княжеского сына обещали быть невыносимо долгими. Встречать колдунов, улыбаться им, уважать, слушать их — настоящая мука! Владу казалось, что в темнице ощущаешь себя куда свободнее, чем на пиру. Приготовления подошли к концу, а великие колдуны да прочие сказочные и не думали появляться — занятые они, приходят лишь тогда, когда последние лучи солнца земли коснутся: традиция у них такая — начинать пир в это время. Ожидание было долгим, матушка десятый раз с беспокойством спрашивала Влада о здоровье, уж очень не нравилось ей вымученное лицо сына. Верный воевода отца вместе с сыном Димкой и вовсе сидел темнее тучи, даже натянутая улыбка воеводы Вячеслава не могла скрыть след тяжких дум. Чуть приглядевшись, Влад заметил мелькающие золотые косы за широкой спиной Вячеслава — должно быть, его дочка, Катерина. Пир воистину собирал самых разных людей: князья, бояре, купцы, воеводы, их жёны и дети, многочисленные слуги, даже несколько уважаемых мужчин из самой Москвы. И все на равных веселились, пили, ели; дети, что мальчишки, что девчонки сбивались в кучи и лепетали каждый о своём; женщины без платков — пытались соответствовать сказочным — шушукались меж собой, да то и дело заливисто смеялись; мужчины обсуждали что-то важное, к огромному сожалению, Влад не всегда ведал о чём они задорно спорят. И все ждали одного — прихода колдунов. — Владик, тебе нездоровится? Я же вижу, давай позовём лекаря, — матушка вновь обеспокоенно заохала, тонкие пальцы дотронулись до лба. — Ты не слишком горячий?! Вздохнув, Влад наткнулся на голубые глаза, такие же как у него самого. Он никогда не перестанет дивиться тому, сколько заботы исходит от строгой с виду княгини. Влад не раз слышал от слуг, что уж больно у Ольги недобрый взгляд, того гляди и казнить прикажет. Глупые. Вечно кому-то из них что-то померещится, и бегут трезвонить всюду! — Владик, — вновь проговорила матушка. — Всё хорошо, — слабая, но искренняя улыбка показалась на лице Влада. — Жарко нынче в зале, вот и кажется, что нездоровится. Слова, предназначавшиеся матушке, дались с трудом. Влад понимал, что рано или поздно хворь возьмёт своё. Но тревожить матушку, особенно в такой день, не хотелось от слова совсем. Он — Владислав Владимирович — не маленький, на ногах всё перенести сможет, как это делал не раз извечный товарищ Димка. Матушка всё ещё настороженно глядела, казалось, такой ответ не успокоил её, а наоборот — заставил больше тревожиться. Но она не смогла ничего сказать, вернее, ей помешали. Стоило только губам княгини чуть разомкнуться, как в зал влетел большой орёл сказочной красы — Всеволод Белогорский, один из верховных колдунов. Взгромоздившись на пол, птица стала приобретать человеческие черты: клюв превратился в крючковатый нос, крылья становились длинными одеяниями, а лапы — руками. Это был мужчина средних лет, с торчащими, подобно перьям, во все стороны волосами. Вслед за ним то тут, то там стали появляться другие колдуны: одни прилетали птицами, другие появлялись с туманной дымкой, а третьи заходили через главную дверь. Начинался пир! Ничего не отличалось от прошлого, позапрошлого и, Влад поклясться готов, от будущего пира. Музыка, песнопения, мужики распивающие медовуху да настоящие заморские вина, отец, радушно встречающий каждого колдуна, да вездесущие улыбки. С виду это было великолепное торжество! Но только внимательный глаз мог уловить, что у доброй половины на лице была отнюдь не радость, а глубокая усталость. Кто-то собирался поодаль от колдунов, предпочитая им людей, кто-то улыбался, аки остолбень, и смеялся чуть ли не над каждой глупой колдовской шуткой — гостей нельзя обижать. А матушка после радушной встречи оставалась в стороне, как можно дальше от дорогих гостей, не вмешивалась в разговоры, лишь искоса поглядывала на супруга Владимира Иоанновича, который вместе с такими же божедурами, как он сам, скакал скоморохом пред колдунами да челом бил. Так проходила вся ночь из года в год. Луна давно стала полноправной хозяйкой небосклона, прежние шумиха и жужжащий гомон чуть стихли, а князь и верховные колдуны предпочли прогуляться, дабы охладиться. Владу порядком осточертела однообразная картина, даже неунывающий друг Димка был сам не свой и всё время отмалчивался в углу, а сестра его и вовсе пошла невесть куда. Было скучно, щёки начинали порядком болеть от показной улыбки, а веки, налившиеся свинцом, грозили то и дело закрыться. Ещё и боль с усталостью от подступающей хвори, то и дело напоминали о себе. Краем глаза Влад разглядел своё отражение в начищенном до блеска самоваре: бледный, с чуть раскрасневшимися щеками, да с растрёпанными волосами — видок не из лучших. Теперь понятно, отчего матушка то и дело охала, смотря в его сторону. Не придумав ничего лучше, как тихо уйти подышать свежим воздухом — всё равно не сразу хватятся искать, — он медленно направился к одной из дверей, ведущей прочь от зала с пиршеством. Одному было действительно легче, Влад не осознавал, что от окружающего шума у него в голове вновь начинался колокольный перезвон, а думы выглядели как запутанная нить. Стрекот сверчков успокаивал, а холодный воздух придавал какой-то лёгкости. Влад подошёл к одному из окон и распахнул ставни, откуда-то послышалось воронье карканье — резкий звук вспугнул птиц. Было хорошо. Хотелось просто наслаждаться чудным мгновением, да позабыть все мирские проблемы. Из тонкого равновесия выбили медленные шаги, доносившиеся откуда-то из глубины терема, принадлежали они, по ощущению, паре людей, да ещё и становились всё громче. Обеспокоившись, что матушка могла послать слуг за сыном, Влад юркнул за ближайший угол и, стараясь быть как можно тише, затаился — он не был готов вновь воротиться в зал. Ожидать появления долго не пришлось, стоило только спрятаться, как из-за поворота показались два силуэта, только это были отнюдь не слуги. Голос отца было трудно спутать с чьим-либо. А рядом с ним, по всей видимости, был Всеволод Белогорский — Влад понял это, по длинным одеяниям, подобным сложенным орлиным крыльям, которые волочились вслед за мужчиной. Чуть нахмурившись, Влад постарался прислушаться к тому о чём тихо переговаривались отец с колдуном. Уж очень не нравился юному княжичу этот кудесник: веретеном вертится вокруг князя, всё время поучает его, да старается в дела государственные влезть. — Я смотрю, Владимир, ваша жена совсем худою стала, — донёсся еле различимый шёпот. — Почти двенадцать лет, а наследничек всего один, да и то, простите мне мою честность, уж больно хиленький да болезненный. Больно смотреть на пиру было! Не порядок, так и род ваш оскудеет, — от возмущения Влад готов был выскочить из-за угла, да сказать пару ласковых за «хиленького наследничка». Но слова отца, которые не выражали ни капли злости из-за столь колкого высказывания о княгине да сыне княжеском, заставили остановиться. — Сам вижу, друг мой, сам вижу. Ребятёнки-то все у Ольги хиленькие, благодарю Бога, что хоть один есть, — рука Влада болезненно впилась в деревянный косяк. Он слышал, как Всеволод усмехнулся, а после остановился рядом с тем местом, где юный княжич спрятался. Надеясь, что им не взбредёт в голову пойти в его сторону, Влад затаил дыхание. Это явно был не из тех разговоров, которые должен слышать кто-то третий. Уж тем более он — «хиленький наследничек». Зубы непроизвольно сжались от злости: как смеет этот колдун говорить такое князю, который так радушно принял его. Будь он на месте отца, то давно бы приказал заковать зазнавшегося в кандалы. Не зря Влад невзлюбил этого кудесника, было в нём что-то, что не давало покоя. Его взгляд, его слова — княжичу не нравилось всё. — Я вот что хочу сказать, — начал шепотом Всеволод. — Ольга ваша — милейшая, но толку-то от неё никакого. Сами подумайте, пройдёт год-два, а наследник ваш из хиленького станет припадочным. Я сразу заметил то, какой он бледный сидел сегодня. Ещё и княгиня, как наседка, над ним кудахчет. «Что себе позволяет это отродье?» — с надменными нотками прозвучал каркающий шёпот в голове Влада. Он ожидал от отца чего угодно: злых восклицаний, плавного ухода от разговора с зазнавшимся колдуном, но никак не усталый вздох: — А что мне ещё делать? В монастырь сослать? Отречься? Тогда и вовсе род вымрет. Ольга моя от самих Московских идёт, а те не потерпят такого неповиновения — у моего княжества и так свобод много! — Как что делать, Владимир Иоаннович, вы послушайте и хорошенько подумайте над моим словами. О Московских не беспокойтесь, их всегда задобрить можно, мне ли не знать. Да и княгиня, как я смотрю, особым здоровьем не слывёт. Дочка у меня есть, Софушка, голубка ненаглядная, молода, весела, а главное — не больна да из знатного рода! Год другой пройдёт, и сватать можно. А там сами посудите — союз между людьми и сказочными, закреплённый брачными узами между правящими, что может быть чудесней! Владу казалось, что сердце пропустило удар. Неужели отец и впрямь хочет пойти на поводу у этого… отродья? «Они змеи на людской шее», — вторил противный каркающий голос где-то в глубине сознания. — Не знаю, друг мой, не знаю… — дальнейших слов Влад не слышал. Ноги сами несли его прочь оттуда. Прочь от разговора, прочь от человека, которого он называл отцом, прочь от колдуна, нет, от лукавого, от беса, от отродья, что внушает князю-божедуру свои идеи! Неужели по велению этого отродья князь сошлёт матушку с глаз долой? А от него — единственного сына — пожелает избавиться?! Всеволод по-любому так решит, вернее подскажет князю так сделать, ведь ему нужны свои отпрыски на престоле! Отойдя на приличное расстояние, Влад, сжав кулаки, со всей силы ударил по стене. — Отродья! — раздался восклик, разрезавший ночную тишину. Князь, который так похвалялся своей семьёй на пирах; князь, который должен быть мудрым правителем; князь, чьим сыном было стыдно называться; безвольной куклой соглашался с каждым словом отродья, с его «благими намерениями». Отчего он был настолько слеп? Неужели не понимал — колдуны живут в разы дольше людей, подберись один из них к престолу и всё! Вся Русь окажется под их гнётом! Чернокрылый ангел был прав… Если хорошо припомнить, то старик всегда был поодаль от матушки, лишь на пирах с Московскими улыбался ей. А Влад не получал от него ничего — ни злобы, ни доброты, ни наставлений. Ссылаясь на важные дела, князь всегда держал сына на расстоянии. Даже обращаться с мечом княжеского сына учил воевода, а не родной отец. Отец был жалок, отец валялся в ногах отродий, ангел был прав, когда предсказал Владу, что ему суждено свергнуть старого… Глаза противно защипало — наверное, тому виной хворь. От собственной никчёмности хотелось выть по-звериному. И не рассказать ведь никому, даже матушке, ей лишь лишнее беспокойство, да и мало на что она сможет повлиять — она княгиня, а не князь. Разгорячённый поток мыслей прервал тихий всхлип, раздавшийся чуть поодаль, вслед за которым последовал испуганный вздох. Влад удивлённо посмотрел в темноту коридора, пытаясь уловить хоть какое-то движение — ничего. — Эй, кто там?! Покажись! — уверенно бросил Влад, пытаясь скрыть чуть подрагивающий голос да разглядеть в лунном свете хоть что-то. Медленно, от одной из стен отделилась маленькая фигурка и, как лесной олень при виде хищника, замерла. — Владислав Владимирович, Бога ради, простите, — залепетал девичий голос. — Я тут, а потом вы, и… и… — Ничего, всё хорошо! — Влад натянуто улыбнулся, с трудом подавляя недавнюю злость и обиду — голова всегда должна быть холодной, так сказал чернокрылый ангел. Нарочито спокойно пройдя вперёд, Влад различил девичьи черты лица: да это же была сестра Димки, Катерина, ну точно она! Круглое лицо, нос в веснушках, да две золотые косички. Только вот одно настораживало — дорожки слёз. — Тебя обидел что ль кто? — от неожиданности Влад растерялся: никогда бы не подумал, что придётся столкнуться с девичьими слезами посреди ночи. — Я… — голос Катерины чуть дрогнул. — Не стоит утруждать себя, Владислав Владимирович, мне просто воздухом подышать надо, — девочка мило улыбнулась, чуть опустив глаза, и распахнула ставни ближайшего окна. — Мне вот тоже надо, — хмыкнул Влад, подходя к ней. Он облокотился на подоконник, вдыхая обжигающе холодный воздух. В голове всё так же вертелись слова, сказанные тем отродьем: худая жена, да припадочный наследник. Вот уж действительно: выглядит как орёл, а думает как тетерев! А на деле — самая настоящая змея! Ну уж нет, он — Владислав Владимирович, единственный законный наследник — не позволит всяким колдунам командовать на его землях, на людских землях. — Я не хотела сегодня ехать, — робко пробормотала Катерина, по всей видимости, девочка всё ещё не могла контролировать себя полностью, раз решилась заговорить первой. Обернувшись, Влад заметил, что по её щекам не прекращали течь слёзы. В таких случаях, лучшим решением было молчание, молчание и хороший слух — Димка не раз так делал, когда Влад изливал на него свои мысли и беспокойства. Девчонка тоже достойна быть услышанной. — Маменька и сестрица старшая лихорадят, одной ногой в могиле уже, а отец забрал меня, да на пир повёл. Я их даже не видела, перед тем, как ускакать из дому. Глаза Влада чуть округлились: вот почему Вячеслав и Димка сидели так хмуро — люди, превыше которых стал пир. Превыше которых стали колдовские отродья. — Ты ведь понимаешь, что твой отец не мог не явиться на пир, — сказал Влад таким тоном, каким обычно поучают неразумных детей. — Али гостей обидеть решила?! — на губах растянулась безрадостная усмешка. — Чёрт бы побрал этих гостей, слышите, чёрт! Только и делают, что силой хвалятся, а на деле… — глаза Катерины резко сделались круглыми-круглыми, а слёзы хлынули беззвучным потоком. — Что же это я говорю, Бога ради, простите! Простите… — А на деле ни-че-го, — по слогам произнёс Влад. — Ты это хотела сказать? Нечего просить прощения за правду, будь моя воля: ноги бы их тут не было! Катерина неверяще посмотрела на Влада: княжеский сын, а говорит такие… правильные слова. Пытаясь утереть слёзы, она продолжила шёпотом, всё то, что хранила в душе, всё то, что упорно прятала, выливалось на Влада вместе с остатками слёз. — Папенька звал какую-то колдунью, чтобы от хвори отвар дала. Та пришла, да не одна: с ней была ученица, рыжая такая. С именем ещё таким чудным, иноземным, Ядвига вроде. Они долго сидели в опочивальне, куда маменьку с сестрицей положили, только вот ничего не сделали. Мне ещё эта рыжая, уходя, сказала: мы не властны над смертью, милая. Влад лишь слушал: такое было очень похоже на кудесников. Похваляются силой, обещают настоящее диво, а после — уходят. — Ненавижу, — раздался тихий, но уверенный шёпот. — Что? — Влад несколько удивился последним словам Катерины. Неужели не только он один презирал этих отродий? — Ненавижу их! И Димка ненавидит, и папенька, и сослуживцы папеньки — все! — крикнула Катерина. — Чтоб бес их побрал! — от былой истерики не осталось и следа, а на её место пришли гнев и ненависть от бессилия, такие знакомые Владу. Он тихо вздохнул. Всё же люди могли преподнести удивление княжескому сыну. То, что боялись сказать шёпотом храбрые воины, выкрикнула девчушка лет десяти от роду. — Один мой друг сказал, что чертыхаться на колдунов бесполезно, они и есть самые настоящие бесы, отродья дьявола. А мой отец — старый божедур! — горько усмехнулся Влад. Двое людей, настоящих людей, стояли, боясь проронить и слово. Катерина молча краснела из-за своей истерики перед княжеским сыном, а Влад всё больше убеждался, что рано или поздно ему придётся действовать. — Катерина, — неуверенно заговорил он. — И словом не обмолвлюсь, Владислав Владимирович! Вы, Бога ради, простите моё поведение, — виновато пробормотала она. — Можно просто «Влад», — улыбнулся он. — Послушай, я обещаю, что скоро никто не будет падать ниц перед ними, подобно Владимиру Иоанновичу, никто не будет прислушиваться к ним, да величать и внимать. Бесовским отродьям не место среди людей…***
2018 год.
Мир людей, 362 года после окончания войны.
Люди не перестали внимать речам бесовских отродий, напротив: с разинутыми ртами слушали их. Не перебивали, не возникали, а лишь вскую развесили уши. А колдуньи — ученицы Кота — и рады стараться. Околдовали одну человеческую душу, теперь за трёх королобов принялись. Мороку уже осточертели удивлённые возгласы на рассказы отродий: ничего умного и нужного всё равно не поведают. Он в который раз пожалел о своей идее отыскать злосчастное зеркало пророчеств. План был полностью продуман: завлечь огонь — Алёнку — в подземелье, для его открытия, отыскать зеркало, которое должно было быть в сокровищнице, а потом преспокойно выяснить, где находятся ключи от портала. И всё: сделка с Повелителем выполнена, облик возвращён, бесовские отродья повержены, а он, будучи собой, настоящим собой, вернётся в мир людей! Ну надо же было всем влезть в это подземелье именно сегодня! — Погоди, значит вы что-то типа фей? — Женя, самый наглый из трёх парней, воскликнул нарочито громко, а потом со звоном хлопнул себя по лбу. — Ну точно с лестницы навернулся и вижу всякое! — Да что же вас всех тянет нас с феями сравнивать?! Мы — сказочные! — воскликнула Варя — Морок не был уверен, что правильно запомнил её имя. Тяжело вздохнув, он попытался не вслушиваться в пустые разговоры детей. Уже добрую четверть часа, а, может, больше «сказочные» (называя так этих существ даже в мыслях, Морок непроизвольно стискивал зубы) пытались объяснить людям, что они такое. А те всё слушали; даже Вася, который провозгласил себя соратником Морока, да увязался следом, теперь был полностью одержим бесами. Нахождение в подземелье вместе с ними всеми было хуже трёх с лишним веков в темнице. — Я не перестаю охреневать от жизни! Усадьбы, двери, подземелья, чудики в них, теперь ещё и сказочные! — в словах Жени проскальзывала не то насмешка, не то истерика. — Ну точно приглашения в Алфею не хватает. Кудрявый, приношу свои глубочайшие извинения, такими темпами мы и инопришеленцев твоих встретим! Вася, безучастно идущий вместе со всеми, вздрогнул от неожиданного обращения. Он порядком устал за эту ночь: устал бояться, устал удивляться, просто устал. Пожалеть о своей идее он успел в тысячный раз: ну встретил Алёнку, а дальше что? Саша и Женя, да и он сам, настолько вымотались, что даже не отреагировали должным образом на рассказ Алёнкиных подруг про магию. Был ли смысл неверяще смотреть на них, упорно доказывать, что никакого волшебства не существует, когда всё своими глазами видел?! Вася не знал, он просто запутался. «Это же надо, всю жизнь искать пришельцев, когда под боком жили самые настоящие колдуны!» — было обидно от собственной невнимательности, но верить каждому слову девочек он не спешил: кто сказал, что колдуны чем-то отличаются от пришельцев? Но Алёнкины подруги выглядели слишком обычно, по-человечески. Вася очень сомневался, что их внешний вид не более чем умелая маскировка. А вот мужчина, который даже имени своего назвать не удосужился, с каждой секундой вызывал всё больше вопросов. Резкая смена настроения от откровенно враждебного до нарочито равнодушного была не единственным звоночком: казалось, что мужчина был единственным, кто точно знал, что он делает в этом подземелье; Алёнка с подругами, чьи имена из-за всеобщего шока даже не прозвучали, отправились за каким-то зеркалом, Вася пошёл следить за ними, а Сашка и Женя за компанию. И только мужчина, или, как его прозвал Женёк, охотник на нечисть не вписывался в общую картину. Рыжова и вовсе при взгляде на него сделалась белее мела. Васе начинало казаться, что страшный человек из тумана и странный мужчина — одно и то же. Алёнкины знакомые ведь говорили про какую-то неработающую магию, вдруг чёрный туман был его своеобразным колдовством? Васе было страшно думать об этом. «Вот угораздило же меня увязаться невесть за кем или чем! Браво, Василий, сначала делаешь, а потом думаешь!» — озвучивать свои догадки Вася не спешил, дабы ненароком не спровоцировать мужчину, было всё ещё непонятно, что от него ожидать. Атмосфера подземелья делала своё дело: все молчали, боясь проронить и слово. Да и говорить было особо не о чем: о магии не хотелось и думать, о том «какая сегодня прекрасная ночь» — глупо. Вот и оставалось идти и думать о своём. Сырые стены подземных коридоров были нескончаемыми, а света, который давали странные живые огоньки, хватало лишь на то, чтобы случайно не запнуться о выступающий камень. Бледная Алёнка отстранённо шла, уткнув глаза в пол, то и дело боязливо поглядывая на проводника, который потерял к ней всякий интерес. Васе показалось странным и пугающим то, как мужчина смотрел на неё: он, словно затаившийся хищник, выжидал какую-то реакцию. Не зря же он упомянул непонятный морок, который зачем-то надо поймать; Вася искренне не понимал, как ловить морок, ведь это не более чем темнота или обман, если думать о слове в переносном значении. Обернувшись назад, Вася заметил, что Саша всё время, с самой встречи, был рядом с Алёнкой, не отходя от неё ни на шаг. «Ну точно мозги промыли! Или морок навели!» — невольно усмехнулся Вася. Он ожидал, что друг наконец посмотрит правде в лицо, поймёт, что Вася говорил ему правду и только правду! Сначала Саша хотел задать вполне справедливые вопросы, Ваське не надо быть волшебником, чтобы прочитать это на его лице, но стоило только Алёнке испуганно похлопать глазками, как весь Сашкин запал тут же пропал. Казалось, ему было всё равно на рассказы о магии, на странное подземелье, да на мужчину, которому от глупости и сильного шока доверился Вася. Сейчас все его мысли занимала только Алёнка. «И кто из нас ещё одержимый?!» — недовольно фыркнув, Вася отвернулся от молчаливой парочки, но тут же встретился взглядом с девочкой с белоснежными, как сам снег, волосами — кажется, её звали Снежка. — Мы с вами толком и не познакомились, — тихо пробормотала она, немного неловко отвернувшись от Васи. В неё тут же впились фиолетовые глаза идущей рядом подруги. Изначально Вася думал, что это цветные линзы, но после рассказов про магию не удивился, если бы это был её родной цвет. Девочка с длиннющей косой одним своим видом показывала недовольство вселенского масштаба от всего случившегося. Ненароком Вася представил, что Снежка, подобно Снегурочке из сказки, возьмёт да растает под её взглядом. — Снеж, ты серьёзно?! То есть мы сейчас находимся в противном подземелье с противными пауками, да ещё и без магии, а ты предлагаешь знакомиться с каждым встречным? — все слова были просто пропитаны сарказмом, Васька даже мысленно попросил прощения у Жени за то, что считал его комментарии обидными — с этой девочкой ему просто не сравниться. — Ну почему с каждым встречным? С двумя Алёнкиными друзьями мы уже виделись в парке, помнишь, когда они из кустов вылезли. И я подумала… — Правильно подумала, Снежка! — поправляя очки, прервала её речь третья подруга. — В нашей ситуации паниковать, спорить, а уж тем более ругаться просто бессмысленно. Меня Машей зовут, — она обернулась к Васе и Жене, по всей видимости, тоже понимала, что говорить с Сашей сейчас напрасно, ведь его вниманием полностью завладела молчаливая Алёнка. — Я Снежка, — раздался тихий, но уверенный голос. Женя нервно усмехнулся, неразборчиво пробормотав себе что-то под нос, совсем как неизвестный мужчина — все окружающие Васю длинноволосые были с какой-то общей странностью! Уж слишком похожи их неразборчивые бормотания. Видимо, посовещавшись с самим собой, Женя решил, что хуже или лучше уже не станет, и решился поддержать разговор. — Женя, — нарочито бодро проговорил он. — Снежка, я полюбопытствую, а какое полное имя: Снежана, что ли, или что-то в этом роде? Снежка чуть улыбнулась, по всей видимости она не раз сталкивалась с таким вопросом. — Снегурочка, — она хихикнула над секундным замешательством на лице Женька. — Ну а что, прикольно, верно, кудрявый? — пожал плечами Женя, искоса смотря на Васю. Вася лишь кивнул: все же не зря он невольно сравнил Снежку со Снегурочкой. На мгновение даже стало интересно: не из снега ли она, случаем, сделана? — Это её дедушка над именем постарался, — добавила Маша, чуть сбавив шаг, чтобы идти рядом с мальчиками. — А над моим именем тоже дедушка постарался, вернее, меня в его честь назвали. Я, кстати, Вася, — он немного неловко посмотрел на Снежку, будто бы ожидая её реакции. — Ну тогда приятно познакомиться! — улыбнулась Маша, а Снежка лишь закивала головой. — Того Ромео, променявшего нас на вашу Джульетту, Сашей зовут, — Женя кивнул головой на идущую позади всех молчаливую парочку. — Ромео вашего мы знаем, видели, как он Джульетту провожает, — Маша невольно усмехнулась от таких сравнений, ей даже стало немного обидно, что она не додумалась до столь гениальных прозвищ. Вдруг прямо на развилке двух коридоров, молчаливый проводник остановился. Он задумчиво почесал подбородок, а потом посмотрел сначала на два прохода, а следом — на одну из стен, принадлежащую месту, откуда все пришли. Разношёрстная компания, даже Алёнка с Сашей, недоумённо покосилась на него. — Мы что, заблудились? — пробормотал Саша, обращаясь к Алёнке; за всю дорогу ему так и не удалось разговорить подругу. Она лишь пожала плечами и быстро опустила взгляд, стараясь не смотреть в сторону мужчины. Саша не понимал чем вызвана такая реакция у обычно жизнерадостной Алёнки, которую, казалось, просто невозможно напугать чем-либо. Саша не хотел устраивать никакие допросы о злосчастной магии, не хотел знать о том, почему Алёнка всё скрывала. Надо ли оно ему сейчас, когда при одном только взгляде на подругу сжималось сердце? Алёнка явно была не в состоянии ответить на что-нибудь, она не просто напугана, складывалось ощущение, что страх полностью обволакивал её с ног до головы прямиком в свои липкие объятия; а всё из-за странного мужчины, который при встрече не отводил с неё взгляд, ещё и говорил про какие-то записи в книге. Видя, что продвигаться вперёд они не планируют — уж очень упорно мужчина всматривался в темноту коридоров, Саша всё же решился заговорить шёпотом, чтобы все, кроме странного проводника могли слышать его. — Алён, ты его точно не знаешь? — Саша с беспокойством посмотрел на Алёнку. Её подруги, да и Женя с Васей, прервали свою беседу и с интересом уставились в их сторону. Вероятно, не одному Саше было интересно: кем был этот человек, и почему Алёнка так отреагировала на него? Алёнка замотала головой и проговорила всё настолько быстро, будто от ответа решалась её жизнь. — Нет, я не знаю его, мы точно раньше никогда не виделись, — она отвела взгляд куда-то в сторону. — Алёнушка, всё точно хорошо? — прошептала Снежка. — У меня самой мороз по коже от него, особенно от взгляда, как только Совет Волшебников к себе на работу людей набирает? Если тебе страшно, то не волнуйся, мы обязательно прикроем тебя. Да и нас куда больше, даже мальчики есть, они-то точно защитят всех, — Снежка с улыбкой посмотрела на мальчиков, которые «точно защитят всех». — Да, точно! — Алёнка попыталась улыбнуться, что вышло из рук вон плохо. — Просто всё это подземелье, да пауки, да всё прочее такое жуткое! Вот мне и стало так страшно! — соврать получилось ещё хуже, чем улыбнуться. — Эх, пауки, подземелья — куда ни глянь — пейзаж один, — устало вздохнул Женя, облокотившись на стену. — Эй, охотник за нечистью, мы что, потерялись?! — он нарочито громко крикнул, пытаясь привлечь внимание мужчины, полностью погрузившегося в свои мысли и безучастно смотревшего вперёд уже несколько минут. От неожиданности он вздрогнул и с явным раздражением повернулся к детям. — Разве по моему виду не понятно, что я думаю? — голубые глаза со злостью впились в Женю. — Ну извини, мыслитель, ты больше похож на зашедшего невесть куда, но если ты говоришь, что всё в порядке, то я поверю. У тебя, кстати, огонька не найдётся? У меня зажигалка закончилась, — девочки со страхом смотрели то на Женю, то на загадочного проводника, а Алёнка и вовсе встала как вкопанная, не решаясь даже глубоко вдохнуть. Мужчина долго смотрел на Женю, если бы взгляд мог убивать, то на месте лохматого парня не осталось и косточек. Молчаливые гляделки длились долго, но мужчина резко отвёл глаза — в который раз признал своё поражение. Саше было смешно, как некто столь грозный теряется, когда с ним говорит Женя в своей фирменной манере. — Нет у меня никаких огоньков, — недовольно пробурчал он. — Вот так всегда: отрываешь от сердца сигарету для человека, а он даже зажигалкой не поделится! Вот и верь в справедливость мира после этого! — Женя театрально взмахнул руками. — Это вы таким способом познакомились с ним? — Маша кивнула сначала на Женю, потом на мужчину. — Ну типа того, — Саша нервно усмехнулся, повезло, что Женины выходки пока не вышли никому боком. — Я смотрю, инстинкт самосохранения отсутствует напрочь, — усмехнулась девочка с длинной косой, имени которой Саша не знал. — Не то слово, косичка. Дядь Паша тоже мне часто такое говорит, и мама, и бабушка, — Женя принялся загибать пальцы, перечисляя, наверное, всех своих знакомых и родственников. — Сам ты, косичка! — нахмурилась девочка, ясно давая понять: прозвище ей не понравилось от слова совсем. — Не-а мне до косички ещё растить и растить волосы, — Женя мотнул головой, на манер каких-нибудь карикатурных аристократов, заставляя закудрявившиеся от окружающей сырости волосы упасть на плечи. — Ну что ты так недовольно смотришь? Как мне тебя ещё называть? Имени я твоего не знаю, вот и импровизирую, — усмехнулся он, чуть сощурив глаза. — Варвара Викторовна из рода Штормградских правителей! — важно и несколько надменно воскликнула она. — Ну нихрена мы деловые! Тогда я — Евгений Валерьевич из скромного рода Преображенских, ныне — простой ученик второго курса, а после, если не отчислят, — творец, живущий от зарплаты до зарплаты! — Женя еле сдерживался от смеха, пока Варя закипала от возмущения. — Смешно вам, Евгений Валерьевич Преображенский?! — фыркнула она. — Очень, Варвара Викторовна из Штормграда! — не сдержался от комментария Женёк. Саша хотел было извиниться за поведение друга, но, заметив на лицах девочек еле сдерживаемый смех, остановился. Даже Алёнка чуть повеселела и с интересом наблюдала за своеобразным представлением, в главных ролях которого были Варвара Викторовна и Евгений Валерьевич. Вдруг со стороны Маши раздались смешки, она больше не пыталась скрыть своё веселье. — Простите мне моё недостойное поведение, Варвара Викторовна, — сквозь хохот проговорила она, как только Варя бросила на неё несколько обиженный взгляд. — Я посмотрю, как ты будешь смеяться, Машенька, когда к тебе какая-нибудь кличка пристанет! — Да ладно вам, Варвара, в «косичке» же нет ничего обидного! Евгений, да вы просто мастер, Варвару Викторовну ещё никто одним словом не выводил! — всё ещё смеясь, Маша посмотрела на Женю. — Почту за честь принять этот комплимент! — Женя театрально поклонился. — Дядя Паша говорит, что у меня в этом деле настоящий талант! Саша наблюдал за творившимся представлением и невольно расслабился. Какая-то странная компанейская атмосфера витала в затхлом воздухе подземелья. Как вдруг по спине пробежал холодок, Саша отчётливо почувствовал чей-то взгляд, направленный в затылок. Обернувшись, он увидел, что мужчина уж слишком близко подошёл ко всем и с каким-то недоумением уставился на Женю. — Из какого говоришь ты рода? — неожиданно заговорил он, не переставая как-то по-новому осматривать Женю, который, сам того не осознавая, своими возгласами привлёк не совсем нужное внимание. Все резко замолчали и настороженно переводили взгляд то на мужчину, то на Женю. Снежка и вовсе начала икать от испуга, а Алёнка вновь побледнела, неосознанно подходя чуть ближе к Саше. Но мужчину это нисколько не смутило, напротив: он не переставал изучающе вглядываться в черты лица, неразборчиво шепча что-то себе под нос. Женя в замешательстве посмотрел прямиком в голубые глаза и для большей уверенности указал на себя пальцем, уточняя, к нему ли обращаются. Получив в ответ лишь слабый кивок, Женя вновь столкнулся с изучающим взглядом. — Из скромного рода Преображенских, если ты об этом, — Женя нервно усмехнулся и резким движением убрал пряди волос с лица. Мужчина как-то медленно кивнул, не столько Жене или остальным детям, сколько себе и, слегка сжав губы, несколько удивлённо посмотрел на парня. — У тебя в пращурах, случаем, не было воевод? Али людей с московскими корнями? — всё так же медленно проговорил он, будто нужные слова давались с трудом. — По-твоему, я на москвича похож? Слушай, мне про пращуров известно ровно столько, сколько про то, где взять новую зажигалку, — заметно расслабившись, Женя скрестил руки. Мужчина всё ещё изучал его, чуть прищурив глаза. Не придумав ничего лучше, Женя уставился в ответ. Вдруг со стороны незнакомца раздался смешок с истеричными нотками, а сам он резко отвернулся, будто ничего и не было. — Вот же чёрт! — раздалось еле слышимое бормотание. — Сам такой! — буркнул себе под нос Женя. — Жуткий тип! — Не то слово, — Вася с трудом проглотил ком в горле, хоть внимание незнакомца было приковано не к нему, но легче и менее страшно от этого не становилось. — Слушайте, а не у кого из вас, случаем, нет зажигалки? — Женя окинул окружающих скучающим взглядом, будто мгновение назад к нему не было приковано внимание какого-то психа. — Курением не увлекаемся — для здоровья вредно! — ответила Варя, заправляя волосы за ухо. Женя лишь расстроенно вздохнул, но тут же загадочно улыбнулся, смотря на фонарик-огонёк на стене. — Маш, ты же шаришь за всякие волшебные штуки? Что это такое? — Женя ткнул пальцем в старый фонарь, внутри которого шевелилось пламя. — Насколько я понимаю, это блуждающие огни, только вот их как-то посадили сюда, обычно они только на болотах встречаются, — Маша задумчиво потёрла подбородок, всматриваясь за стекло фонаря. — Огни, говоришь? Вот и чудненько! — Женя весело хлопнул в ладоши, а после принялся снимать огонёк со стены. — Ты чего делаешь?! — в один голос проговорили Вася и Варя. — Здоровье портить охота! — усмехнулся Женя, пытаясь открыть фонарь. — Может не надо? — подала голос Алёнка. — Всё же это огонь, да ещё и волшебный. — Да ладно тебе, рыжуль, и не от такого подкуривал! — стоило только Жене неосторожно повернуть какую-то торчащую железку, как фонарь с грохотом упал на пол, отцепившись от своей крышки. Блуждающий огонёк медленно выплыл из своей клетки и, под удивлённые взгляды, принялся деловито осматриваться. Все, как заворожённые, не переставали наблюдать за ним, а Женя, казалось, и вовсе позабыл о своей идее. Огонёк медленно направился к одной из стен коридора, оставляя за собой маленькие искры пламени, покачивающиеся в такт его движениям. В лёгких колыханиях было что-то успокаивающее, несколько гипнотизирующее. — Красота-то какая! — живой огонёк полностью охватил внимание Алёнки. Она шагнула чуть ближе и, присев на колени, протянула руку, ожидая что существо приблизится к ней. Саша удивлённо вздохнул, когда заметил, как на кончиках пальцев Алёнки вспыхнули слабые искорки, очень напоминавшие огонь. Картина была одновременно и странной, и завораживающей: все стояли, как околдованные, и не смели шевельнуться, приковав всё своё внимание к огоньку. Он стал медленно подбираться к Алёнкиной руке, Саше показалось, что в тихих потрескиваниях пламени можно было различить шёпот. «Следуй за мной…» Он был настолько манящий, что Саша сделал небольшой шаг вперёд. Но наваждение сразу же прошло, стоило только мужчине резко наступить на огонёк, развеивая существо в еле заметную дымку. Окончательно придя в себя, Саша различил ругань, наполненную не совсем понятными ему словами. Ахнув от неожиданности, Алёнка замотала головой, скидывая с себя колдовскую дрёму. Сознание медленно прояснялось, а в голове стали всплывать странные вопросы. Алёнке казалось, что последние несколько минут жизни она помнит сквозь пелену тумана. Потерев глаза, она увидела перед собой — прямо на том месте где совсем недавно был огонёк — чей-то ботинок. Всё ещё пытаясь собраться с мыслями, она посмотрела вверх, прямиком на мужчину, который стоял практически вплотную к ней. Хотелось закричать, оказаться как можно дальше от него, но слова комом застряли в горле, а тело отказывалось слушаться. Слишком знакомые голубые глаза, несколько ярче чем обычно, пристально осматривали её. — Ты в порядке? Не трогала его? — с ноткой паники проговорил мужчина, хотя почему мужчина, Алёнка знала кто это, но боялась произнести имя, которое в последнее время слышала слишком часто, даже в своей голове. Он не переставал смотреть на неё, как показалось Алёнке, с искренним беспокойством. «Почему?!» — единственный вопрос, который Алёнке хотелось прокричать, вместо ответа. Будь она совсем глупа, то в жизни бы не подумала, что это — человек из многочисленных историй. Почему он не убил её ещё в самый первый день их встречи или сейчас, когда есть просто чудесная возможность? Всю дорогу Алёнка ожидала нападения, да чего угодно, кроме откровенного бездействия! Какой смысл ему беспокоиться о ней, рассказывать истории, когда все вокруг только и твердили о смертельной опасности, которую несёт этот человек? Начинало казаться, что Алёнку вновь обманули, обвели вокруг пальца, совсем как бабушка, которая всю жизнь скрывала магию. Только вот кто сделал это: он или сказочные, а, может быть, никто — Алёнка сама всё придумала и уверовала в бредовую идею! Мало ли существует людей с похожим поведением и взглядом?! Оттого и не хотелось кричать, говорить, что всё знает, пытаться бежать от опасности: Алёнка просто не знала, кто эта опасность! Лучше притвориться глупой, сделать вид, что всё в порядке, это казалось единственным правильным решением. Если подумать, то ни он, ни сказочные никак не вредили ей, единственными враждебными существами были Белая Перчатка и Повелитель. Алёнка хотела разобраться во всём сама, без чьей-либо помощи и наставлений, а если что-то пойдет не по плану, то она всегда может сделать вид, что даже не догадывалась об опасности. — Нет, я… не трогала огонёк, — замотав головой и чуть запинаясь, произнесла Алёнка. Пересилив себя, она со спокойным лицом посмотрела прямо в глаза мужчине. Облегчённо вздохнув, он с неким раздражением посмотрел на толпу, на всех, кроме всё также сидящей на полу Алёнки. Протянутая к ней рука стала довольно неожиданным действием со стороны мужчины. — Вставай, нечего рассиживаться здесь! — больше скомандовал, чем предложил он. Не долго думая, Алёнка протянула руку в ответ — нельзя показывать, что обо всём догадалась. Она ожидала стальной хватки, резкой боли в запястье, сродни той, которую ей причинял Белая Перчатка во время немногочисленных встреч. Но «рука помощи» довольно аккуратно взяла её и потянула вверх, а после легко отпустила. Не было никакой боли да хватки-капкана. — Когда я говорю ничего не трогать, значит вы, королобы проклятые, ничего не трогаете! — зло процедил мужчина, резко отстраняясь от Алёнки. — Да ладно тебе, я сомневаюсь, что тут мог начаться пожар, — усмехнулся Женя, чуть подойдя к нему. Алёнка видела, как все встали за Женю, словно за импровизированный щит. Сама же она оказалась за спиной мужчины, боясь лишний раз пошевелиться. Казалось, он разозлился не на шутку. — Да будет тебе известно, что эти блудички — ничто иное, как нечистая сила! На такой глянешь и вмиг одурманит тебя, его не то что трогать, на него смотреть нельзя! — А я читала, что огоньки способны помочь в трудную минуту! — тихо, но уверенно проговорила Маша. Она вышла вперёд и встала рядом с Женей. Руки были скрещены, а на лице — твёрдая уверенность в своей правоте. Ведь действительно: ничего плохого не случилось, просто огонёк, который так несправедливо раздавили. — Да неужели? Ты блядение сказочное меньше слушай, авось поумнеешь! — сквозь зубы процедил мужчина. — Али ты думаешь, что вы стояли, аки заворожённые, просто так? Маша хотела возразить что-нибудь, но, по всей видимости, задумалась: ведь действительно стоило только взглянуть на огонёк, как все затихли и, не отводя взгляд, наблюдали за ним. Не найдя что ответить, Маша чуть нахмурилась, в то время как на лице мужчины расползлась надменная улыбка. — Но ничего ведь не произошло, — заговорила Алёнка, смотря в сторону — на стену, которую совсем недавно осматривали голубые глаза. — Вот и чудно, что ничего не произошло, — устало пробормотал мужчина; казалось, спорить или убеждать Алёнку в чём-либо у него просто не было сил. Он точно также как и все производил впечатление вымученного длительным хождением по нескончаемым коридорам человека: усталый взгляд, шаркающая походка, да раздражение на лице. Если Алёнка была права в своих догадках, а она уж слишком уверена в них, то мужчина кардинально отличался от своего образа из рассказов окружающих, разве что автобиографическое описание, из уст Игоря — очередной роли или маски, было похоже на правду. Глубоко вздохнув, он облокотился на стену, точно так же, как это недавно сделал Женя, и принялся сверлить взглядом противоположную стену. Это действие было слишком знакомо Алёнке: ещё в библиотеке так вздыхал Игорь, когда что-то шло не так, как ему бы этого хотелось. «Кто же ты такой, Морок? А главное, чего хочешь и добиваешься?» — Алёнка хотела, нет, испытывала жизненную необходимость узнать ответ. Всё же Морок был единственным, кто давал ей куда больше информации, чем сухие, как под копирку, факты из книг. Вдруг именно он подскажет, как Алёнке избавиться от пристального внимания Повелителя, только вот сказочные в жизни не позволят ей сделать это — ведь этот человек представлял огромную опасность. Алёнка боялась представить на что идёт, пытаясь разузнать что-то у него, но и не могла отступить от идеи. Будет опасно, придётся врать и скрывать, но постоянные недомолвки от окружающих были не лучше, стоит вспомнить лишь её всплеск магии, который привёл к пожару. Алёнка понимала, что где-то глубоко в душе она уже давно решилась. — Всё же мы потерялись, — констатировал Женя, на что получил недовольное ворчание проводника. Алёнка пыталась понять: что так привлекло его внимание? Стена как стена. Старые кирпичи, на которых была вековая плесень, да паутина прямо под потолком — ничего интересного. Как вдруг глаза зацепились, за какую-то странную деталь на одном из кирпичей: то ли царапины, то ли старая надпись, что практически стёрлась из-за вечной сырости. — Тут что-то есть, — пробормотала она, привлекая к себе внимание. Мужчина — Морок — устало вздохнул и провёл рукой по лицу, одновременно убирая за уши растрепавшиеся пряди волос. Видимо, он намеревался сказать, чтобы Алёнка ничего не трогала, но удивлённо замер. Стоило только ей провести рукой, дабы очистить грязь и попытаться разглядеть непонятные символы, как всё резко засветилось, заставляя Алёнку с визгом отпрыгнуть в сторону. Вся компания со смесью испуга и удивления наблюдала за тем, как часть стены медленно превращается в пыль, открывая неизвестный проход. — Что это, чёрт подери, такое! — крикнул Женя. — Самим бы знать! — Варя неосознанно схватила Снежку за плечо, даже будучи сказочной, она была в полной растерянности от происходящего. Маша недовольно протёрла очки, к стёклам которых налипла пыль, а Вася спрятался за спину не менее напуганного Сашки. — Огонь ведёт к истине! — послышалось удивлённое бормотание мужчины. — Ну конечно! — подождав, когда пыль осядет, он двинулся вперёд — прямо в магическим образом появившийся проход. Алёнка только и могла видеть удаляющийся силуэт, который вскоре остановился и с тяжёлым вздохом произнёс: — Нам сюда, али думаете до самой смерти сидеть здесь? — отчего-то Алёнке показалось, что для мужчины предпочтительнее второй вариант, уж больно устало он произнёс слова.***
Коридор был длинным и, на первый взгляд, совсем не отличался от остального подземелья: та же затхлость, та же сырость, те же пауки. Даже блуждающие огоньки или блудички, как их назвал Морок, мирно покачивались, будто изучая движения незваных гостей. Так было ровно до того момента, пока на пути не возникла лестница, ведущая вверх. — Да нам сегодня особо везёт на лестницы, как я посмотрю! — безрадостно пробормотал Женя, скептично осматривая ступени. — Не то слово, — усмехнулся Сашка. Алёнка заметила, как на лицах трёх мальчиков отразилась лёгкая паника и явное нежелание двигаться дальше, ей даже стало интересно, с чем это связано. Но Морок резко и слишком уверенно зашагал вверх, поэтому Алёнке, да и остальным, не осталось ничего, кроме как последовать за ним. Лёгкий страх, из-за того, что лестница может неожиданно исчезнуть, подобно двери в усадьбе, всё же присутствовал. Алёнка была первой, кто из всей компании начал подниматься. Стоило только ступить на лестницу, как неприятный холод тут же окутал всё тело. Поёжившись от пронизывающего до костей ветра, всё же Алёнка была одета не слишком тепло, она резко остановилась. В голове что-то щёлкнуло, а на лице расплылась радостная улыбка. — Ребят, вы чувствуете это?! — крикнула она, ловя на себе озадаченные взгляды. — Если ты про холод, то да, — пробормотала Варя, обхватив себя руками. — Да нет же — ветер! — всё не унималась Алёнка. — Неужели выход?! — Вася озадаченно посмотрел вверх и заметно ускорил шаг. Алёнка могла лишь глупо улыбаться — они сделали это! Смогли выбраться из жуткого подземелья. Не без помощи, конечно, не без происшествий, но смогли! — Попрошу не громкоголосить, аки дивые! — недовольно пробурчал Морок, покосившись на заметно повеселевших детей. — Аки… что? — недоумённо спросила Снежка. — Аки дивые! — пояснила Алёнка, важно подняв палец вверх, будто каждый день сталкивается с подобными словами. Из-за всеобщей радости, путь наверх прошёл довольно быстро. Только в конце лестницы всех встретила отнюдь не желанная свобода или какая-нибудь заброшенная усадьба, в которой вполне могла появиться странная лестница, ведущая не то в глубокий подвал, не то на нижние этажи. Перед глазами предстал коридор, но он освещался не блуждающими огоньками, а отблесками огня, что горел в помещении, находившимся в самом конце. Саша разочарованно вздохнул и пнул лежащий на пути камень, как вдруг услышал звон заместо привычного стука. — А это ещё что?! — Саша в замешательстве посмотрел на нечто, что он только что пнул. Женя подошёл к тому месту, куда отлетел предмет, и удивлённо присвистнул. — Малой, да это ж золото, — он нагнулся и повертел в руках монету. Она была настолько грязной, что Саша невольно принял её за обычный камень. — Ребят, а тут ещё такие есть, — Вася указал себе под ноги: то тут, то там валялись грязные и проржавевшие старинные монеты, отдалённо напоминавшие плоские камни или осколки кирпича. Поспешив за своим проводником, который уже был в самом конце коридора, компания увидела воистину сказочное зрелище: огромный зал, на стенах которого висели факела, освещавшие всё вокруг, а повсюду горы самых настоящих сокровищ! Старинные монеты, ожерелья, серёжки, оружие, украшенное драгоценными камнями, а на высоком потолке, словно осматривая всё помещение, сидел огромный каменный дракон. Золото было всюду: валялось под ногами, украшало стены да подставки факелов, даже статуя дракона была украшена им, о чём свидетельствовал блеск на чешуе. — Предупреждаю сразу: руками своими ничего странного не трогать, не визжать, да не устраивать скоморошеств! — голубые глаза впились в изумлённых детей. — А где это мы? — Вася не переставал вертеть головой, стараясь охватить взглядом всё и сразу. — Одна старая сокровищница, которую облюбовали гномы, вот, даже норы свои прорыли, — усмехнувшись, мужчина кивнул в сторону нескольких туннелей, величиной в человеческий рост. Стоило только попасть в это место, как он заметно повеселел, даже стал куда разговорчивее. Окинув помещение взглядом, он прошёл чуть вперёд, а после, не долго думая, принялся что-то искать среди гор сокровищ. Его совершенно не интересовали золотые монеты, драгоценные камни, казалось, он ищет что-то определённое. — Алёнка, а разве не здесь должно быть зеркало то? Ну из-за которого мы пришли сюда, — спросила Варя подругу, которая завороженно осматривалась по сторонам. — Точно, зеркало! — хлопнула себя по лбу Алёнка, как только она могла забыть цель своего визита в подземелье? — А что за зеркало-то? — поинтересовался Саша. — Да кругленькое такое, с мячик размером, на нём ещё камушки блестящие по бокам, — Алёнка попыталась описать нужную вещь, то и дело размахивая руками. Кивнув, Саша по-деловому осмотрелся вокруг, пытаясь тщетно зацепиться взглядом за нечто похожее. Зеркало по-любому должно быть как-то связано с волшебством, не зря же оно находится в таком месте. Хоть говорить на тему магии, да ещё и на полном серьёзе было в новинку, Саша всё же решился задать вопрос: — А для чего оно хоть? — Не поверишь: будущее предсказывает! Оно всё-всё знает, короче говоря — очень нужная вещь! — Алёнка принялась воодушевлённо рассказывать всё то, что знала. Саше сделалось немного смешно от того как Алёнка размахалась руками — всегда так делает, когда волнуется. Решив для себя, что после надо обязательно поговорить с Алёнкой про всю эту магическую тему, Саша решил плыть по течению — ещё страннее эта ночь точно не могла стать — если Алёнке нужно это зеркало, то почему бы не помочь с поисками? — Ну раз вещь нужна, значит, найдём! — вмешался в разговор Женя, который уже успел с ног до головы обвеситься всякими украшениями. — Я бы не советовала брать отсюда ничего кроме зеркала. Тут ведь гномы обосновались, а, значит, в сокровищнице присутствует гномье золото — такое ненароком прихватишь, и ночью к тебе заявится разъярённая толпа, — Маша скептически оглядела получившийся шедевр современной моды. — Да ладно тебе, я же просто так вырядился: типа король или князь там, я сниму, только чуть позже. Честное слово! — звеня всевозможными украшениями, Женя сделал вид, что принял слова всерьёз и отправился искать «очень нужное зеркальце». Он искренне не понимал, для чего нужно какое-то зеркало, умеющее гадать, когда рядом были настоящие горы золота. Прихвати малую часть таких сокровищ — и сможешь жить безбедно и не отказывать себе ни в чём до конца жизни! Очень хотелось, чтобы окружающая действительность не оказалась каким-нибудь сном. Погружённый в мечты о скорой богатой жизни, Женя не заметил, как чуть не сбил с ног Васю, задумчиво смотревшего вверх. — Эй, кудрявый, ты чё это на потолке разглядел? — Женя недоумённо покосился на каменного дракона, который приковал к себе внимание. — Мне кажется, или у него глаза двигаются? — с трудом сглотнув, прошептал Вася, всё так же изучая дракона. — Ага, на тебя смотрит! Ты давай, лучше задумайся о безбедной жизни: продашь всё это богатство и свою передачку про инопришеленцев на РЕН ТВ откроешь! — под возмущённый взгляд Васи Женя отправился к самой большой куче золота — там, где был охотник за нечистью. Мужчина совершенно не обратил на него внимание, всё так же ища невесть что. Женя усмехнулся: вот уж действительно — сложно быть единственным умным человеком из присутствующих, который хоть как-то думает наперёд. Неужели даже охотник за нечистью не хотел побыть охотником за сокровищами? Порой люди поражали. Скучающе окинув гору золота, Женя неожиданно наткнулся взглядом на маленький зелёный камушек. Протянув за ним руку, Женя с неким удивлением обнаружил, что это не просто камень, а кольцо. Оно было небольшим, с витиеватыми узорами, напоминающими ветви деревьев, которые переплетались меж собой аккурат возле камня — чудесная работа ювелиров. Вероятно, неизвестный хозяин мог носить его лишь на мизинце, либо, если у него была хозяйка, то её рука должна была быть довольно миниатюрной. — Вот оно! — раздался радостный, практически ликующий шёпот со стороны мужчины, Женя уже и думать о нём забыл. Приглядевшись, он заметил в руках нечто напоминающее то ли небольшой щит, то ли странный поднос, украшенный несколькими драгоценными камнями. «Нашёл чему радоваться! Рядом горы золота, а он поднос к себе прижимает!» — Эй, ты разве не слышал, что это гномье золото, такое брать нельзя, — с заметной усмешкой крикнул Женя, уж слишком довольная мина была у мужчины. — Что я говорил про визги? — голубые глаза с раздражением впились в нарушителя спокойствия. — Да ладно тебе, обнимайся со своим подносом спокойно, а я дальше красоту искать пошёл, — Женя повертел в руках колечко, уж очень завладел его вниманием камушек, переливавшийся в свете факела самыми разными оттенками зелёного, начиная от бирюзового, заканчивая салатовым. — Откуда это у тебя? — с удивлением проговорил мужчина, не сводя взгляда с кольца. — Это? Да так — безделушка красивая, нашёл среди прочих украшений. Ты бы тоже мог найти себе похожее, если бы кинул свой поднос. — Сам ты безделица! — мужчина неожиданно подошёл к нему вплотную, ловко выхватывая из рук колечко. — Да это кольцо принадлежало некогда княгине Ольге, я его везде узнаю! — в голубых глазах был какой-то блеск, не ликующий и не сумасшедший, а скорее радостный. На мгновение Жене показалось, что мужчина ожидал какую-то реакцию на свои возгласы о княгине. Но какую, Женя не догадывался совершенно. Из всех княгинь Ольг он знал лишь ту, которая зажигать любила. — Ты что, себе его взять хочешь? — несколько растерявшись, спросил Женя. — Оно моё по праву! — на секунду в голубых глазах промелькнула грусть, но вскоре она сменилась показным равнодушием. — Да ладно, не забираю я его у тебя! Считай мою находку благодарностью за выход из подземелья, — подмигнув, Женя хлопнул его по плечу, за что получил возмущённый взгляд. — Мадаме своей подари, а то я сомневаюсь, что оно налезет на твои пальцы. — Разберусь сам, — буркнул себе под нос мужчина, Женя уловил, как его щёки слегка покраснели, стоило только упомянуть «мадаму». — Да неужели! — воскликнул он, не ожидая, что эта тема так зацепит мужчину. — Слушай, после нашего совместного приключения ты обязан позвать меня на свадьбу! Или там на годовщину какую-нибудь! Мне даже интересно какой счастливице достался такой… — Женя сделал неопределённый взмах рукой. — Какой «такой»? — стиснув зубы, спросил он. Цокнув языком, Женя оглядел его с головы до пят: чуть растрёпанные волосы, лежащие на плечах, мятая одежда и «очень добрый» взгляд. Казалось, что слова задели его за живое и теперь приходилось выбирать более подходящее выражение. Пусть только после этого бабушка скажет ему, что у него не язык, а помело! — Преинтересненький экземпляр! — щёлкнув пальцами, Женя, наконец, подобрал самое мягкое выражение. — Не волнуйся, главное, чтоб вы друг друга любили! На мгновение лицо мужчины полностью покраснело, но уже через секунду голубые глаза зло смотрели прямо на Женю. — Что ты сказал? Ты считаешь, что я как-то связан с бесовскими отродьями?! — он значительно повысил голос. — Что? Мужик да ладно тебе, я же так не со зла ляпнул, чего так горячиться? — Женя в примирительном жесте поднял руки вверх. «Смотрите, оно шевелится!» — он уловил краем уха испуганный возглас Васьки. Откуда-то сверху стала опускаться пыль, вперемешку с мелкими камнями. Что-то происходило, но из-за потока речи вперемешку с ругательствами, Женя никак не мог понять что. — Да будет тебе известно, Женя! — мужчина был до того возмущён, что совершенно не замечал происходящего вокруг. — Я в жизни не испытывал к бесовским отродьям ничего, кроме желания заколоть их мечом! И уж точно не испытываю любовь к никаким Вас… — Дракон! — крики девочек и Васи с Сашей, заставили его прерваться на полуслове и испуганно посмотреть вверх. Последовав его примеру, Женя увидел, как некогда каменная статуя, стала вполне себе живым зверем. А Васька ведь говорил, что у неё глаза двигались — надо чаще прислушиваться к его словам. Дракон, самый настоящий, живой дракон хищно уставился то ли на мужчину, то ли на Женю. Ноги заметно задрожали, а от былого весёлого запала не осталось и следа. С трудом проглотив ком в горле, Женя сдавленно проговорил: — Ты тоже это видишь? — Хранитель подземелья, — только и услышал он в ответ. Дракон впился своими когтями в каменный потолок, будто эти булыжники ничего не значили для него — это какая должна быть сила? Он расправил крылья, явно готовясь к нападению. Краем глаза Женя заметил, что мужчина стал медленно пятиться назад. Неужели сбежать удумал? Но стоило только ему резко развернуться в сторону туннелей — единственного выхода, — как дракон с хищным взглядом прыгнул прямиком вниз, преграждая всякий путь к отступлению. — Вот дьявол! — Морок был почти у желанной свободы, но хранитель оказался быстрее, видимо, рыжая ведьма зря времени не теряла и каким-то образом сумела натравить дракона именно на него — знала, что рано или поздно он заявится сюда. В груди поселилось давно забытое чувство страха за свою жизнь. Последние несколько веков его мог вселять Повелитель, но не другие существа. Руки заметно потряхивало, со второй попытки спрятав зеркало за пазуху, а колечко в карман брюк, Морок быстро огляделся — дети в ужасе столпились в одном из углов зала, а Женя — тот из-за кого и проснулся хранитель — начал скидывать с себя все украшения, бормоча что-то про их ненадобность, и медленно двигаться к остальным. Заметив на полу меч, чья рукоять была сплошь усеяна драгоценностями, в голове тотчас созрел план. «Хранитель подземелья не причинит вреда огню», — всё повторялись слова, прочтённые в одной из книг. Если догадки были верны, то Алёнка вполне могла сойти за охраняемый огонь. Действовать надо быстро — одно неверное движение и все его старания канут в лету. Медленно, не делая никаких резких движений, Морок наклонился, дабы взять меч, но стоило только пальцам коснуться рукояти, как дракон издал утробный рык, намереваясь открыть свою пасть. Рука всё так же осторожно пыталась осуществить задуманное, а глаза неотрывно смотрели на хранителя, готового вот-вот кинуться и разорвать всех присутствующих на мелкие куски. Удары сердца глухо отдавались по всему телу, ни на чём не давая сосредоточиться. Всё произошло быстро, даже очень. Дракон резко открыл пасть, выпуская поток пламени, а Морок едва успел отскочить в сторону, держа меч в руках. Не медля ни секунды, пока зверь ещё не осознал, что его цель позорно сбежала, он ринулся к самой большой горе сокровищ — за которой спрятались дети. Легко перемахнув через неё, Морок сел на пол, стараясь стать как можно незаметнее. Не сговариваясь, все затихли, боясь даже выглянуть из своего укрытия. Неожиданно наступила тишина, дракон перестал угрожающе рычать, а вместо этого стал рыскать по залу. Видимо понял, что цель улизнула. Морок спиной чувствовал, как он с каждой секундой становится всё ближе и ближе. Наткнувшись на испуганные взгляды — все ждали от него невесть чего, выбрав негласным лидером, — он сжал рукоять меча, надо было действовать. Вот угораздило же его застрять именно с ними! Королобы те ещё, но ведь не кинешь — среди них есть люди! — Когда скажу бежать — все живо, не оглядываясь, к выходу, — прошептал он командным тоном. — А дракон? — испуганно пробормотал Вася. — Алёнка, останься здесь. Это — хранитель подземелья, он огню не навредит, — Морок старался звучать как можно уверенней, пока не столкнулся взглядом с побледневшей Алёнкой. Она явно была не готова к такому повороту. Алёнка даже толком не поняла как проснулся этот хранитель: в одно мгновение она вместе с девочками и Сашей искали злосчастное зеркало, а в другое раздались крики. Сначала были возмущённые возгласы со стороны Морока, а после Васин визг — каменный дракон резко зашевелился, цепляясь когтями за потолок и хищно смотря на источник шума. Паника, суматоха — и вот она прячется за горой сокровищ, а через мгновение к ним присоединяется не менее испуганный Морок. Если даже он в ужасе, то что говорить про остальных? — Алёнка, пожалуйста, я знаю, как выбраться, — несколько обречённо прошептал он, голубые глаза с какой-то мольбой смотрели на неё. И что теперь прикажете делать? С одной стороны взбешённый дракон, с другой — Морок. Придётся выбирать меньшее из двух зол! Пересилив саму себя, она уверенно кивнула. Морок с облегчением посмотрел перед собой, а в следующее мгновение скомандовал бежать. Очень вовремя: своим хвостом дракон разрушил часть укрытия и с хищным рёвом двинулся вперёд. Алёнка до конца не осознала что произошло: вот она прячется и соглашается на невесть что, а вот к её горлу приставили меч. Она почувствовала, как её рывком поставили на ноги, больно сжимая плечо; холодное лезвие было настолько близко к шее, что, казалось, надави сильнее — и всё. — Ещё одно движение и драгоценный огонь распрощается с жизнью! — прокричал Морок, в подтверждение своих слов ещё сильнее сжав Алёнкино плечо. Невольно всхлипнув, она почувствовала, как хватка стала чуть слабже, но сам Морок всё так же уверенно смотрел прямо дракону в глаза. Хранитель значительно замедлил свой шаг, но отпускать свою добычу был не намерен: с угрожающим рычанием он принялся подступать всё ближе и ближе. Он будто понимал каждое выкрикнутое слово, но не спешил выполнять приказ. Неужели думал, что Морок блефовал? Не знай Алёнка, что всё это часть плана, подумала бы, что её действительно используют как живой щит. Почувствовав, что хватка вновь становится слишком сильной, Алёнка попыталась дать понять своим слабым возгласом, что ей больно, но не смогла. Рука Морока неожиданно дрогнула. — Я сказал, стоять! — холодная сталь вонзилась в горло. Боли не было, как и осознания произошедшего, чувствовались лишь тоненькие струйки крови, стекающие по шее и впитывающиеся в воротник кофты. Краем уха, откуда-то со стороны, Алёнка уловила испуганный вздох — наверное, Снежка. Лезвие всё так же прижималось к ней, а Морок даже не думал ничего менять. Стало по-настоящему страшно: неужели так и оборвётся её жизнь? Быть добровольно зажатой в стальной хватке с лезвием у горла — вот её удел! Всё же Алёнка была дурой, самой настоящей дурой, раз решилась поверить… Дракон, почувствовав запах крови, резко остановился и зарычал, но не так как прежде. Это был не угрожающий рык, это был рык поражения, наполненный собственным бессилием. Алёнка чувствовала, как на лице Морока должна расплываться улыбка, а глаза надменно прищуриться — всё же она не раз видела его эмоции. Вдруг лезвие чуть отдалилось от её шеи, а Морок начал пятиться вместе с ней куда-то в сторону. — Прости, — раздался еле слышимый шёпот, Алёнке даже показалось, что он был не более, чем фантазией её мозга. Дракон следил за тем, как огонь в объятиях опасности удаляется прочь из подземелья. Морок двигался осторожно, но быстро, всё также держа меч у Алёнкиного горла, словно в любой момент был готов закончить начатое. — Готовься бежать, — отчётливо прозвучали слова, стоило только ей и Мороку подойти к выходу.***
— Нам надо вернуться, девочки, вы сами видели, что у Алёнушки кровь! — слёзно умоляла Снежка, указывая на вход в подземелье, замаскированный под уличный вход в подсобное помещение рядом со зданием. Желанная свобода была совершенно не в радость: все видели, как мужчина прижал меч к горлу Алёнки, а через мгновение показались алые струйки. Он хотел просто зарезать её, пытаясь отвлечь от себя дракона, другого и быть не могло! Он был похож на человека, способного на такой поступок. — И что мы сделаем?! — закричала Варя. — Сама видела, что магия не работает там! Зачем она вообще осталась с эти психом?! — голос сорвался, превратившись во всхлипывание. — Да что угодно! Я не могу стоять тут спокойно, зная, что Алёнка… — речь Саши прервали торопливые шаги, раздающиеся снизу. — Алёнка! — Маша заключила подругу в объятия стоило ей только показаться. — Живёхонькая! Снежка и Варя последовали примеру и через мгновение девочки от радости чуть ли не повалились на землю. Саша облегчённо вздохнул, не в силах произнести и слово. За последнюю минуту он пережил такой страх, что не удивится если на его голове появятся седые волоски. Бледная, с небольшой раной на горле да кровью на воротнике, но живая. — Малой, а ты всё переживал! Твоя бестия рыжая живее всех живых верно, кудрявый? — Женя искоса посмотрел на Васю, который хоть и клеймил Алёнку инопланетянкой, но не на шутку перепугался, когда представил, что с ней может стать. — Будто с ней могло что-то случиться! Я никогда не навредил бы человеку, — в порыве радости, никто не заметил, как мужчина вышел вслед за Алёнкой и преспокойно стоял, наблюдая за всеми. Голоса разом стихли, и компания испуганно уставилась на него, только Алёнка несколько растерянно заозиралась по сторонам. Но, заметив причину всеобщего ужаса, замотала головой. — Ребят, вы не подумайте, он правда помог выбраться, — она сделала шаг вперёд — прямо к мужчине, — а потом развернулась ко всем. — Видите, я в полном порядке. Конечно, испугалась, но ведь живая! Голубые глаза в растерянности уставились на неё. Видимо, после своих действий мужчина ждал чего угодно, но не попыток оправдать его. Неужели Алёнка не поняла, что выполняла роль наживки, или на неё так подействовали извинения из-за раны? Не подтвердись догадка, что хранитель подземелья не навредит ей, путь к свободе был бы не таким счастливым. Нет, девочке не грозила бы смерть — он не позволит этого, всё же Алёнка человек, но опасность была бы в разы больше. — Смотря на твоё горло, я бы так не сказала, — Варя настороженно покосилась на мужчину, но тут же отвела взгляд — несколько надменный прищур голубых глаз пугал её, уж слишком неестественно они светились. — Но царапина-то мелкая, даже кровь уже остановилась! Пока Алёнка тараторила какие-то оправдания, он пристально посмотрел на свою руку: она могла как растворяться в чёрную дымку, так и вновь приобретать форму. Силы вернулись, подземелье больше не сковывало его. Безрадостно улыбнувшись, он заговорил: — Я бы с удовольствием послушал ваш лепет, но, к сожалению, мне пора идти, — прервав Алёнкину речь, мужчина театрально взмахнул руками. Голубые глаза неестественно засветились, а их обладатель усмехнулся, будто страх окружающих приносил ему какое-то удовольствие. Все взгляды были прикованы к нему, даже Алёнка перестала бормотать чушь про то, как он здорово помог всем выбраться из подземелья. Сделав несколько шагов вперёд, он остановился, будто вспомнил нечто важное. Проведя рукой в районе груди, замешкавшись на несколько секунд, словно пытаясь решиться на что-то, он обернулся назад. — Алёнка, держи — заслужила! — он достал круглое зеркальце и протянул его прямо в руки девочке. — Неужели это зеркало пророчеств? — Алёнка осторожно взяла и неверяще повертела предмет в руках, она уже и думать забыла про это зеркало, всё же были дела куда важнее. — Оно самое, — сверкнув глазами, усмехнулся мужчина. — Передавайте милой Василисе привет от старого знакомого! Ещё свидимся, — он обратился преимущественно к Алёнке, а через мгновение его окутала чёрная дымка и он улетел, обернувшись филином. — Это что сейчас было?! — Женя неверяще смотрел, как птица всё дальше и дальше удаляется от них, теряясь среди высоких сосен. Испуганные вздохи сказочных повисли в воздухе. Девочки с явным страхом провожали взглядом мужчину, который так просто изменил своё обличие. — Алёнка, да это же, — слова комом встали у Маши в горле, не давая закончить фразу. Повертев зеркало в руках, Алёнка посмотрела вдаль — туда, куда улетел филин. Рана на горле начинала ныть, возможно, порез оказался чуть глубже чем думалось. Алёнка не сомневалась в словах мужчины — они ещё обязательно с ним увидятся, но это потом. Сейчас Алёнка попыталась унять подступающую дрожь в голосе, всё же страх никуда не делся, а лишь притупился. Теперь она знала точно: все её мысли оказались верны, а значит, она во что бы то не стало сама выведает всю нужную информацию. Повернувшись ко всем, Алёнка чётко, выделяя каждый слог, проговорила: — Морок. Всё время это был Морок.