Красное и синее: СБсекс

      Остановившись на пороге ее спальни, он глубоко вдохнул, пытаясь собраться с мыслями. Горячее горло и пересохший язык отчаянно умоляли поскорее вернуться к оставленному напитку. Энергично потирая глаза ладонью в попытке быстрее протрезветь, он лишь потерял равновесие и ударился о косяк двери, после чего выругался под нос входя в ее комнату, спотыкаясь и шатаясь при этом, как лихорадочный кварианец.       Сквозь закрытые жалюзи пробивался тусклый пульсирующий оранжевый свет, исходящий от гигантской неоновой рекламы уже турианского оружия. Светящийся оранжевый голографический квадрат в углу обозначал место, где напарница держала свой персональный компьютер, а пара мерцающих красных искорок рядом с ним означала, что она хранила запасные радиаторы для оружия даже там, возле своей кровати. Сама кровать была расположена весьма странно — по диагонали к одному из углов комнаты: множество белых и красных подушек и валиков были разложены на безупречно гладкой белой простыне. По углам комнаты стояли полки или комоды высотой до пояса. Он не смог точно разобрать, что было на этих полках, но ему показалось, что он увидел винтовку «Мститель», довольно большую коллекцию книг, блестящую модель небольшого турианского фрегата и даже плюшевую игрушку.       Плюш?       Он прищурил глаза: на полке у окна стояла маленькая фигурка в черной мягкой броне. Смутно знакомое кроганское лицо свирепо смотрело на него яростными красными глазами-бусинками. Он напрасно пытался всколыхнуть свою ленивую от алкоголя память, но был уверен, что видел эту мягкую игрушку раньше. Игрушечный кроган с угрюмым выражением лица продолжал молча осуждать его со своего книжного трона.       Он вновь обратил внимание на турианку, которая полнялась в другом углу комнаты, неуклюже закрывая ящик кончиком когтистой руки. Она повернулась и подошла к нему, слегка возвышаясь и неумолимо сокращая расстояние между ними. Это всегда казалось немного странным, подумал он, вынужденный слегка отклонить голову назад, чтобы посмотреть в ее зеленые миндалевидные глаза. Ее мандибулы слегка хлопали по бокам, когда она смотрела вниз на то, что держала в руках. — Извини, у меня только… — она издала раздраженный или обеспокоенный тон, — у меня только презервативы турианской формы. Не думаю, что они тебе подойдут.       Он улыбнулся, забавляясь тем фактом, что не ожидал от нее что-то подобного этим словам. — Но у меня есть кое-что, что может подойти, — продолжила она, ее сильный голос слегка дрожал: — Я купила это некоторое время назад в специальном человеческом магазине. Продавец заверил меня, что этот медицинский бальзам, который поможет предотвратить натертости или аллергические реакции во время… он предназначен для использования, когда турианец и человек… Слушай, я не в силах прочитать человеческие буквы на этой штуке, но ты то можешь.       Его улыбка превратилась в добродушное хихиканье. Ее горячее дыхание пахло турианским бренди, которое она пила всю ночь напролет. И что-то в том, как она покачивала бедрами, стоя на месте, выдавало тот факт, что она, вероятно, была так же пьяна, как и он сам. Она положила руку ему на плечо и выпрямила шею, а затем добавила тихо, торжественно, словно рассказывая ему секрет. — Ты просто должен будешь распылить его на… своем. А я позабочусь о… себе.       Он сглотнул и нахмурился, теперь немного недовольный тем, как серьезно она отнеслась к даной ситуации. Он понял, что все это может быстро и резко выйти из-под контроля и оставить их обоих в очень неловком положении. Он чувствовал себя обязанным попытаться притормозить ход событий, замедлить ее пыл или хотя бы немного успокоить. Он облизал пересохшие губы и стал искать наиболее тактичный способ затронуть эту тему. — Ты действительно не против? — спросил он, положив руки на ее узкие бедра, ощущая при этом как твердые гребни костяных чешуек впиваются в ткань ее одежды. — Слушай, то, что я ляпнул о сексе, было не очень умно, это… — Нет, ты прав. Это забота и доверие к кому-то, не так ли? Уметь делиться и получать удовольствие с кем-то? Ты не к чему меня не подводишь, пыжак, секс — это то, что я хотела бы делать чаще особенно с тем, кто мне дорог, — турианка опустила голову, и ее мандибулы заметно расслабились. Хотя он смотрел ей в глаза, она отводила взгляд, казалось, уставившись на его: шею, свою руку на его плече или бело-голубой тюбик мази, который все еще держала между когтями. — Но это то, что я хочу сделать с кем-то, кому могу полностью доверять. В последнее время я думаю об этом все больше и больше, и мне кажется… — она наконец встретила его взгляд и добавила шепотом: — Мне кажется, что я доверяю тебе настолько, что могу… — Ты милая, — громко сказал он, ухмыляясь от уха до уха. — Я… Что? — Сделай вдох и расслабься. Это то, что каждый из вашего вида должен делать чаще. Ты все воспринимаешь слишком серьезно, — он почувствовал, как она напряглась под его руками, и продолжил: — Послушай, ты мне нравишься. Правда. И было бы ложью, если бы я сказал, что никогда не задумывался о том, есть ли у меня шанс на это с тобой. Ладно, теперь все будет хорошо, не так ли? Я с радостью соглашусь провести с тобой ночь, но ты должна… ты должна успокоиться. Хорошо? По одному шажочку за раз. Как я уже сказал, нам нужно чувствовать себя хорошо друг с другом, и, как ты говорила, необходимо доверять друг другу. Хорошо? — Но… Это не так просто для человека и турианки… — Нет, нет, нет, — он вмешался с полураздраженной, полузабавной улыбкой и пьяным смешком. — Перестань думать о всякой ерунде и расслабься. Наслаждайся моментом, позволь всему идти своим чередом и сделай то, что ты ненавидишь: импровизируй.       Он осторожно взялся за молнию на ее воротнике, отчего ее мандибулы вытянулись наружу, когда она повернула голову назад. — Ей, расслабься, — пробормотал он, опуская руку. Металлический ремешок медленно открылся, его характерный звук перекрыл ее ритмичное дыхание. Она опустила свою руку с его плеча и быстро расстегнула ремни и пряжки на бедрах и спине с практической эффективностью, в отличие от его медленного способа расстегнуть ее топ. Ее пояс распался и дал возможность его руке закончить свой путь, в конце концов, расстегнув одежду с незаметным звоном. Медленно и осторожно он попытался снять с нее плотную майку, но разница в росте и невидимые глазу уголки ее костей и пластин быстро усложнили процесс. Она быстро все поняла по его раздраженному хмурому взгляду — и по тому, что он все тянул и тянул за ее верхнюю часть, застрявшую где-то за лопаткой, — и помогла ему раздеть ее. Она бездумно бросила тюбик с бело-голубой мазью за спину, где он затерялся между подушками, и половина ее верхней одежды просто опала на пол.       Он откинулся назад, чтобы посмотреть на ее обнаженную грудь: сложная география чередующихся пластин и твердых костей покрывала грудную клетку, образуя странный на вид плотный чашеобразный гребень вокруг ключиц, защищая заднюю часть шеи, укрывая мягкую, слегка похожую на замшевую, кожу ее тонкой шеи. Живот и бедра были тонкими и подтянутыми, а эластичная кожа приятно изгибалась и напрягалась вокруг четко очерченных мышц. Ее плечи, руки и кисти были по-прежнему покрыты одеждой, но быстрыми и опытными движениями она расстегнула и перчатки, и наплечники, обнажив тот же броневой узор из переплетающихся костяных пластин, эластичной кожи и острых гребней. Он зачарованно следил за сложной архитектурой ее скелета — от кончиков пальцев и кожи плеч до бронированных локтей и от затылка до начала бедер. Он мысленно отметил, как турианка приятно вздрогнула, когда его рука коснулась участков кожи, укрывавших ее бедра и живот, и как она сама праздно поглаживала вогнутую часть ключицы и мягкую на вид грудину. Он заметил, что ее рот слегка приоткрылся под аккомпанемент лениво хлопающих по челюсти мандибул, а тонкие щели вокруг носа быстро открывались и закрывались, следуя учащённому ритму дыхания.       Нахмурив брови, она прищурила глаза и посмотрела прямо ему в глаза. Он почувствовал острые кончики ее обнаженных когтей у своего бока и замер. Какая-то трезвая часть его разума сейчас весьма беспокоилась, что эти когти могут легко прорезать его кожу и превратить эту ночь веселья в ночь ужаса. Турианка, казалось, почувствовала его напряжение и ослабила давление когтей, насмехаясь и бормоча невнятное: — Тише. Расслабься и ты в свою очередь.       Он подчинился и позволил ей найти ремни и застежку его униформы СБЦ, которые она быстро расстегнула. Его рубашка снялась гораздо легче, чем ее. Он слегка задрожал, отчасти потому, что стало неожиданно холодно, но главным образом потому, что турианка исследовала его кожу, как и свою, кончиком пальца с острым когтем. Прижав голову к ее грудной клетке, он попытался замедлить дыхание и почувствовал, как когти осторожно опускаются по позвоночнику. Он застонал и оскалился, когда что-то укололо его кожу в районе поясницы. — Ах, прости, — пробормотала она, переключаясь на то, чтобы ладонью погладить и изучить его плечи и верхнюю часть спины. — Просто твоя кожа такая гладкая и… мягкая. — Все в порядке, — успокоил он. — Не волнуйся об этом.       Они обнимали друг друга в тускло освещенной спальне, и он неуверенно исследовал ее тело, как и она его собственное. Его недостаток знаний о стандартной женской турианской анатомии сменился искренней жаждой экспериментов и желанием добиться хорошей реакции от своей стоической партнерши. Путем проб и ошибок он быстро обнаружил, что ее кожа более чувствительна, чем он думал, особенно в области шеи, мягкой грудины, подмышек и талии. А ей казалось, что вся его спина — это мягкий податливый материал в ее руках: она осторожно терла его за загривок, ерошила волосы и прослеживала очертания позвоночника когтями. Ощущения становились все более безумными, и что-то первобытное — или, точнее, что-то пьянящее в них— жаждало чего-то более интенсивного. Они оба начали судорожно переминаться с ноги на ногу. Он вытянул шею назад, поймав ее полный вожделения взгляд. — Вот так хорошо, да?       Она просто кивнула и выдохнула. — Как насчет того, чтобы переместится на твою кровать?       Она издала смешок, повернувшись при этом на каблуках месте и забралась на свою кровать. Проявив недюжинные гибкость и проворство, она расстегнула сапоги, быстро сняла штаны и отбросила ненужные предметы одежды в сторону. Ее ноги были покрыты чешуйчатыми пластинами и обтянуты кожей, при этом две длинные шпоры, казалось, выступали из-за верхней части икр. Он увидел, как ее руки быстро работают вокруг нижней части бедра, развязывая что-то черное и треугольное, прикрывающее ее промежность. Нижнее белье? — Никогда не думал, что турианские девушки носят трусики, — пробормотал он про себя. — Почему ты все еще одет? Разве ты не хотел перебраться в постель? — пытливо спросила она, ее, обычно сильный, голос выдавал волнение.       Моргнув и покачав головой, он рассеянно стянул с себя брюки и подошел к кровати, совершенно голый и уже с полуэрегированным членом. Он остановился, услышав странный звук, исходящий от нее: что-то вроде неровной икоты в сочетании с высоким прерывистым хныканьем. Она слегка покачивалась на кровати, опираясь на одну руку, а другой прикрывая рот и смотрела на него со странным выражением. Он подумал, что она задыхается, но потом, к своему ужасу, понял, что она смеется. — Сейчас? Ты смеешься сейчас?! И ты смеешься надо мной? — прорычал он, заметно расстроенный и раздосадованный реакцией, которую уж точно не хотел получить в данной ситуации. — Нет! — она вновь засмеялась: — Это… Я имею в виду… Люди действительно похожи на безволосых приматов, когда я думаю об этом…       Он издал недовольный стон и подошел к кровати, прыгая на одной ноге, пытаясь снять последний упрямый ботинок, но запутался о брошенную рубашку и рухнул вперед. Он выпрямился слишком поздно и упал прямо на свою турианскую партнершу, задев локтем ее левое бедро и больно ударившись челюстью о какой-то выступ ее бедренной кости. Оцепенев от удара, он встряхнул головой и встретил ее обеспокоенный взгляд, одна ее рука мягко взъерошила его волосы, а мандибулы нервно вытянулись. Она инстинктивно раздвинула ноги, чтобы дать ему возможность устроиться поудобнее. Его челюсть болела от удара, но это не могло остановить его намерения. Закрыв глаза и переместившись в более удобное положение, он приблизил свое лицо к ее дразнящему животу и слегка поцеловал ее в бок.       Небольшое удивленное хныканье сопровождало влажное прикосновение его губ, и он почувствовал, как ее мышцы напряглись от необычного ощущения. Последовал второй поцелуй туда же, затем немного ниже, и она слегка задрожала. Он двинулся вниз, осыпая поцелуями дорогу к мерцающему темно-синему разрезу ее промежности. Он уже почти достиг цели, когда она вскрикнула и ее глаза заблестели от внезапной паники. Удивленный, он поднял голову, и она крепко сжала его челюсть своими руками. — Приятно? — невнятно спросил он, озадаченный подобной реакцией. — Да. Еще как. Но я знаю, что ты пытаешься сделать, и ты… не можешь этого сделать. — сказала она, в ее голосе слышалось разочарование. — Я не хочу, чтобы ты заболел. — Что? О чем ты говоришь? — нахмурился он. — Почему ты… — У нас не одинаковая молекулярная структура, идиот. Даже не пытайся.       Его одурманенный алкоголем разум внезапно вспомнил основы турианского метаболизма и почему было бы очень скверной идеей пытаться проглотить неизвестную декстро-аминокислотную жидкость. — Ох, — пробормотал он, почему-то тоже слегка разочарованный.       Он пополз вперед, затем перекинул бедра на бок, чтобы лечь на спину рядом с турианкой, после чего выдохнул, удивленный контрастом между мягким, приятным на ощупь матрасом и грубой и твердой текстурой подушек. Комната словно слегка кружилась, а его конечности стали ощущаться слегка вялыми. Судя по тому, как его партнерша медленно вдыхала и выдыхала и тихонько почесывала шею, она, вероятно, чувствовала то же самое. Проект резкого и дикого махания руками не казался хорошей идеей, учитывая ее когти и его вялость. Им нужно было найти что-то более подходящее для их ритма, что-то, что они могли бы делать мягко, медленно… Что-то расслабляющее. Она повернулась к нему лицом, положив голову на одну ладонь, и начала рисовать беспорядочные узоры на его груди осторожным и легким движением когтей. В тусклом оранжевом свете ее тонкий силуэт был поразительным зрелищем. Он и представить себе не мог, что его партнерша может выглядеть так прекрасно, что обнаженная турианская женщина может так возбуждать его. Ему было радостно, что она доказала, как он ошибался. — У тебя есть план, как… действовать дальше? — кротко спросила она, с ноткой похотливой потребности в голосе.       Он усмехнулся и повернулся к ней, улегшись на бок. — Понятия не имею, — признался он. — Но давай продолжать импровизировать. Куда ты положила свой — специальный бальзам?       Быстрый поиск в подушках, и сине-белое флакон вновь появился на свет. Взяв в руки флакон, он попытался прочитать мелкие надписи на обратной стороне, прежде чем понял, что в комнате слишком темно, что он слишком пьян, а они слишком возбуждены, чтобы пытаться долго расшифровывать дробный шрифт. Ему придется довериться ее выбору и понадеяться на удачу.       Разложив подушки на кровати так, чтобы удобно расположиться лицом друг к другу, она неуверенно провела по его бедрам, когда он скользнул нижней частью тела между ее длинных ног. Открыв флакон с лубрикантом, он намазал на палец щедрую порцию холодного прозрачного геля. Он видел, как ее зеленые глаза внимательно следили за его рукой, когда он медленно опускался. Щели на ее носу широко раскрылись, а дыхание стало более тяжелым и прерывистым. Он не мог перестать ухмыляться, слушая каждый ее вздох и стон. Его рука достигла ее промежности и коснулась упругих чешуек, а кончиком пальца он почувствовал теплую и мясистую щель между ними.       Она издала высокочастотный вопль, в такой октаве, которую он никогда от нее не слышал и ее мандибулы клацнули по бокам челюсти. — Холодно! Я думала, это для твоего… Что ты… — шикнула она и ее обычно сильный и низкий голос превратился в паническое щебетание. — Тише. Расслабься, — ответил он шепотом. — Ты просто должна расслабиться и… сосредоточиться на том, что происходит внизу.       Турианка издала полурастерянный, полуудовлетворенный стон, когда он провел пальцем по маленькой щели ее влагалища. Его медленные и нежные движения вперед-назад быстро отозвались легким покачиванием ее бедер.       Она зарычала и резко выдохнула, внезапно напрягшись и судорожно схватив лосьон для смазки. Резко выкрутив флакон, она обильно смазала прозрачным гелем одну из своих когтистых рук, а затем тихо рыкнув, просто вылила весь тюбик на руку. Она выбросила медицинскую смазку, беспорядочно разбросав ее по кровати, и тщательно потерла ладони друг о друга, опустив затем запястья к его животу. Он встретился взглядом с ее затуманенными глазами, когда неожиданно почувствовал что-то очень холодное и влажное на своем твердеющем члене, отчего дрожь быстро распространилась по каждому сантиметру его чувствительной кожи. Ее ласки были нежнее, медленнее и осторожнее, чем его, и бритвенно острые когти лишь слегка касались его, в мучительном намеке на малейшую царапину. То, как она проводила по нему рукой, было приятно, но его опьяненное состояние и ощущение холода, распространяющееся по нижней части живота, не позволяли ему подготовить свое мужское достоинство к следующей части. Ворча и бормоча про себя, он просто закрыл глаза и сосредоточился на обжигающе горячей влаге, которая плотно обхватила его палец внутри турианки. Он бессистемно проталкивался вглубь, не в силах сделать ничего большего, чем грубое и простое проникновение.       Неровная одышка голоса партнерши звучала в его ушах как завораживающая мелодия. Этого было более чем достаточно, чтобы привести разум и тело в состояние первобытного возбуждения. Его пальцы покинули ее складки и грубо потерлись о манящий вход. Маленький плотный узелок в верхней части ее лона прижался к его ладони, и он бездумно начал грубо теребить чувствительный бугорок. Она застонала и переместилась на кровати, стиснув острые зубы, а затем внезапно отшвырнула его руку. — Осторожно! — вскрикнула она. — Там не орех который надо расколоть!       Одна из ее рук оставила в покое его липкий член, чтобы поласкать свою промежность, рисуя тонкие и легкие круги только кончиком своей когтистого пальца. — Это твой «орех», так что позаботься о нем, — нагло заявил он, и его одурманенный разум не смог придумать ничего более умного. Его влажная рука беспокойно дергала и тянула ее узкие бедра в разочарованном ожидании. — Ладно давай… Давай… — тихо прошептала она, сжимая основание его члена. — Да, давай… — пробормотал он, двигая бедрами между ее бедер.       Он закрыл глаза и потянулся к своему твердому члену, взяв руку турианки в свою.       Он немного пошарил в темноте. — Подожди… Где твоя…       Она направила его. — Ага. Здесь, прямо здесь, прямо… здесь. — Ох. — Ах.       Она ощущалась как плотная, влажная и в то же время тлеющая оболочка, свернувшаяся вокруг него. Он чувствовал, как одна острая шпора ее икры резко впивается в его бедро, когда она сжимала ноги вокруг него. Мышцы ее поясницы, трущиеся о его живот, колебались между напряженным сокращением и вялым замиранием. Ее руки обхватили и слегка притянули его плечи к себе, ладони, все еще липкие от пота и смазки, прошлись по его затылку и контуру лопаток. Просунув голову между гребнем возле широких ключиц и тонкой шеей турианки, он нежно поцеловал кожу ее горла, наслаждаясь странным вкусом ее пота и восхитительным ощущением того, как вздрагивают ее мышцы, когда она издает громкий и хриплый стон. Его руки, крепко ухватившись за твердые гребни ключиц партнерши, легко направляли ее узкие бедра простыми и медленными движениями вперед-назад. Сначала он просто толкал, наслаждаясь тем, как мягко и комфортно он входит в ее манящее тепло. Она напряглась, когти непроизвольно и болезненно укололи его спину, когда ее руки сжались. Ее дыхание стало еще более хриплым, еще более неровным, когда она начала добавлять едва уловимые извилины и амплитуду в движения своей талии, отвечая на его толчки спокойным проявлением турианской гибкости.       Он погрузился глубоко внутрь нее, в ее цепкие горящие складки и чувствовал, как рельеф ее грудных пластин упирается в его грудь, запечатлевая на его нежной коже отпечаток и карту ее сильного тела. Обхватив ее руками, он не мог думать ни о чем другом, кроме ее запаха, текстуры ее чешуи на своих руках и тепла, которое поглощало все его мысли и воспоминания. Набирая темп и ритмично подрагивая, он попеременно нежно покусывал и целовал ее шею, каждый раз заставляя ее издавать громкий и похотливый вздох. Она сильно вжалась в него, напрягая голову, словно пытаясь вырваться из его хватки. Подняв взгляд, он увидел ее мутные и расфокусированные глаза, как будто турианка смотрела мимо него. Ее накрашенные красной краской мандибулы бессистемно трепетали по бокам ее челюсти, обдавая его лицо горячим дыханием, которое пахло все тем же турианским бренди при каждом ее стоне. Вид ее удовлетворенного лица вызвал в его мозгу странную потребность и взявшись одной рукой за ее затылок, он медленно придвинул ее лицо к себе, заставив ее слегка выгнуться назад. Она напряженно моргнула, и ее глаза внезапно блеснули, в них на мгновение промелькнула смесь паники, предвкушения и замешательства.       Но было уже слишком поздно.       Он прижался своими губами к ее губам, ощущая их странную и отточенную шероховатость. Они оказались теплее, чем он ожидал. Она напряглась и одну секунду судорожно билась между его руками, полусерьезно пытаясь вырваться из его объятий, но потом вдруг обмякла и ее тугие мышцы вмиг стали безжизненными. Он прижался губами к ее лицу, и она ответила ему. Вскоре со стоном он почувствовал, как кончик ее короткого, заостренного, гибкого языка встретился с его собственным, плоть тихонько задевала плоть.       Она вздрагивала и извивалась, задерживала дыхание и громко выдыхала, сжимала и толкала свои бедра к нему, резко впивалась когтями в его плечи, прежде чем ее внутренности словно свернулись клубком вокруг его члена. Она достигла кульминации прямо во время их поцелуя, после чего резко и глубоко качнула бедрами в его сторону. Отпечаток ее чешуи на его коже вдруг стал глубже и жестче, когда она сжимала его между своими руками и ногами. Он застонал и зарычал, все его тело напряглось, прежде чем он почувствовал, как ее тонкий язык вновь скользнул под его языком. Он сильно выгнулся ей навстречу, из их соединенных промежностей донесся влажный звук, и он высвободился внутри нее.       Он моргнул и понял, что она откинула голову назад и смотрит ему в глаза с нечитаемым выражением, а ее руки нежно перебирают его волосы. Ее талия и бедра все еще мягко покачивались взад-вперед под его чреслами. Он позволил гипнотическому покачиванию ее тела и пьянящему ощущению ее руки, почесывающей его голову, погрузить его в неосознанный сон без сновидений.