Обозримое и очень далёкое будущее

Размышляя, скажем, лет на пять вперёд, мы с уверенностью можем сказать, что наши столицы никуда не денутся, будут находиться, как и раньше, в шестистах тридцати пяти тысячах метров друг от друга. Что-то обязательно за это время изменится, и что это точно будет, мы не узнаем наверняка. Возможно, на радость северному олицетворению, Беглова не изберут на второй срок, или, может быть, Миша уговорит Романова на что-нибудь покруче Лахты, и Газпром возведёт в Питере самый высокий небоскрёб в мире. Вероятно, столицы постараются уделять больше времени друг другу, оставляя на время без олицетворения Москву или Петербург. Александр точно пойдёт на уступки, что бы помочь любимому человеку справиться с рабочей нагрузкой. Итак, двадцать восьмой год, сентябрь. Саша, как и ожидалось пошёл на уступки, а конкретно, на жизнь в Москве. Оказалось, это не особо тяжело. Сложно только покинуть свой родной город и возвращаться в него только по выходным. Сложно было только в начале. Сложно было только себя пересилить. В этом помог Миша, который в Москве всегда был рядом, помогал и поддерживал. Переезд в Москву оценили не все друзья и родственники Саши, но от этого у северной столицы не появились сомнения в правильности такого решения. Началось всё с отпущенной Камалией случайно фразы, во время встречи трёх друзей в одном из баров Москвы году в двадцать третьем. Саша тем вечером всё думал об этом. Ведь идея неплохая, просто нужно обдумать некоторые детали. Как же раньше никто не думал об этом? Плюсов ведь предостаточно. Самым главным из них являлось то, что столицы смогут уделять больше времени друг другу, живя и работая вместе. Ведь Романов мог помогать Москве с работой. Возможно, у Миши бы даже синяки под глазами уменьшились, а кофемашина в квартире Московского стала бы использоваться намного реже. Северная столица бы смог брать на себя часть Мишиной работы, перераспределяя нагрузку. В июле этого же двадцать третьего года Александр уехал на неделю в Екатеринбург, что бы поддержать друга с головной болью из-за проведения в городе международного форума. Не очень хотелось нагружать утомлённого Костю своими мыслями, но на то Уралов Саше и был другом, что бы слушать, понимать, поддерживать и советовать. Хоть Романов ничего другу и не говорил, Костя сам догадался, что есть что-то, о чём северный город думает и волнуется. Спросив о причинах задумчивости Романова, Уралов получил сначала длительное молчание, во время которого Саша, видимо, погрузился в раздумья, а затем рассказ Александра о предположительном переезде в Москву. Костя выслушал, высказал своё мнение, которое, как ни странно, оказалось положительным, и навёл Романова на мысли о том, что у этой затеи есть и свои минусы. Да, пришлось бы выйти из зоны комфорта, покинуть город, который ты не только любишь всем сердцем, но и олицетворяешь, зато столицы каждый вечер бы выходили из офиса вместе в то время, в которое это делают все нормальные работники. Они бы вместе ехали в квартиру на Арбате, вместе ужинали и спали каждую ночь в одной постели. Год спустя после встречи с Екатеринбургом, Саша отправился в Калининград на день рождения Вильгельма. После празднества и дружеских исторических споров, что стали неким обычаем между северными городами, Романов напрямую спросил, что Вильгельм думает о переезде в Москву, на что Калининград высказался о том, что не смог бы, если бы оказался на месте Александра, совершить такой поступок. Честно признался, что не смог бы оставить свой город на длительное время и похвалил Романова за смелость, сказав, что Московскому повезло с таким партнёром. На следующее утро, уже на пути в родной Петербург, Саша решил, что перестанет спрашивать чужое мнение, каким бы оно не было, ведь это целиком и полностью его решение. Не должен кто-то перенаправлять мысли Романова в другое русло. Пока Петербург находится в раздумьях, никто не должен мешать принятию важного решения. Оставалось только спросить мнение семьи, которое Александр очень ценил. Итак, спустя ещё пару месяцев после встречи с Вильгельмом, Саша, после проведения совета Северо-Западного Федерального округа, оповестил Гатчину, которая обычно занималась организацией семейных советов, что хочет созвать этот самый совет на ближайших выходных в одной из их семейных дач в Ленинградской области. Оставшиеся пара рабочих дней пролетели незаметно, и, как и ожидалось, следующим субботним вечером старший Романов сидел во главе накрытого обеденного стола с бокалом красного полусладкого в руках, повествуя о своих планах семье в лице Мурино, Гатчины, Кронштадта, Кингисеппа и Петергофа. Семья Александра к новости о его скорой смене мести жительства отнеслась снисходительно, ведь не была ярым поклонником Московского, но Саша был рад поведать о своих мыслях самым близким людям, которые бы в любом случае не оттолкнули его. Рассказав всему обществу, окружающему Романова, о своих планах, он почувствовал, что у него упала гора с плеч. Решение о переезде со стороны Саши спустя пару лет раздумий и размышлений было принято. И вот в конце двадцать четвёртого года всё было готово. С начальством на работе всё неоднократно обговорено, все друзья и родные в курсе скорого переезда, Денис оставлен на попечение Гатчине, и Саша уже подумывал начать переезд в Московскую квартиру с перевоза туда Невы, как вдруг всплыл один важный момент. Романов ничего не сказал Мише. Просто взял и забыл сказать, что хочет съехаться. Почти два года планировал и забыл сказать. Осенило Петербург, когда он хотел спросить Мишу, во время его очередного приезда в северную столицу на выходные, о том, что нужно начать перевозить вещи. Уже открыв рот, Романов хотел начать говорить, как вдруг понял, что сам Миша ничего не знает. Столица уже точно забыл ту фразу Камалии, сказанную почти два года назад, и вряд Московский читал Сашины мысли последние пару лет. Как теперь сказать столице о переезде, о том, что планировался он два года, и к нему уже всё готово. Саша был уверен, что Московский против не будет, но вдруг подумает, что Саша от него скрывал свои намерения, ведь, действительно, как можно было не сказать о таких грандиозных планах. Теперь нельзя просто взять и поставить столицу перед фактом, нужно было поймать какой-нибудь подходящий момент и спросить о переезде невзначай. Как раз такой момент, по мнению Романова, выдался на следующих выходных, после очередного марафона, который столицы начали вечером пятницы, а закончили уже под утро субботы, и то, из-за раннего звонка Собянина. Москва, нащупав в изрядно мятой постели телефон, издающий режущую слух мелодию звонка, накинул висевший на кресле рядом с кроватью халат и вышел на балкон, что бы не нагружать Сашу работой. Без Москвы в кровати сразу стало пусто, и Саша, раскинувшись звёздочкой под одеялом, сделал себе в голове пометку разобраться с такими ранними звонками Мише начальства. Ведь если бы Московский не вышел в этом соблазняющем халате из душа, обе столицы сейчас, скорее всего, спали бы, и непременно проснулись от телефонного звонка. Разве есть такие срочные дела, что не могут подождать до понедельника или хотя бы до приемлемого для звонка утреннего времени. Саша, встав с постели, поднимает с пола и надевает лежащие рядом с кроватью домашние штаны и футболку, что оказались там всего несколько часов назад. Выходя на открытый старинный балкон своей квартиры на Невском, Романов невольно любуется своим городом, уже начинающим просыпаться и оживать. Первые лучи солнца приглушённым розовым светом поднимаются из-за прекрасных домов по ту сторону проспекта. Саше невольно подумалось, как тяжело будет оставить столь родной и любимый город. Но сомневаться в своём решении уже поздно. Романов очнулся от мыслей и оглядел стоящего рядом раздражённого Мишу, что, немного сгорбившись, облокотился на резные белые перила, продолжая телефонный разговор с мэром Москвы, выражая при этом на лице явную усталость и нежелание продолжать диалог. Саша становился позади Московского, осторожно обвил руками за торс, сцепляя запястья где-то на уровне Мишиного живота, положил голову ему на шею, Петербург собирался с силой и мыслями, толкая в кулак и то, и другое. Почувствовав объятия Романова, Москва вскоре закончил разговор с начальством и повернулся лицом к Саше, устало наклонив голову набок, опираясь частично на Александра и на перила сзади, ноги от утомления совсем не держали. Мы не узнаем, что точно сказал Романов Мише тем утром на балконе питерской квартиры на Невском, но, если заглянуть в будущее, лет на пять переместиться вперёд, в другой пятничный вечер, где обе столицы выходили из офиса вместе в то время, в которое это делают все нормальные работники, вместе ехали в квартиру на Арбате, вместе ужинали и спали каждую ночь в одной постели, можно понять, что за пять лет до этого Миша возражать не стал. Может, опять наступит карантин, и Саша с Мишей снова смогут переехать в питерскую квартиру на Невском на пару лет, работая дистанционно. Возможно, вернуться к старому укладу жизни, когда Миша будет приезжать в Санкт-Петербург только на выходные и праздники. Многое может случится в обозримом и очень далёком будущем, но мы с уверенностью можем сказать, что какие бы разлады в жизни столиц не случались, они всё равно останутся верны друг другу.