То, что не сокрыть туманом

Рано или поздно за вами явятся, но сейчас нужно спасаться от вещей пострашнее, чем родительский гнев. С младенцем на руках выскакиваешь из машины и бежишь к отелю. Захлопываешь входную дверь, подпирая её одной из танкеток. Накатывает животный страх, когда ты слышишь, как с улицы доносятся звуки самой разной природы: шаркающие, хлюпающие, воющие — все они пробуждают неприятные воспоминания об обезображенных созданиях, какими наполнена округа. Поводишь плечами, отряхиваясь от россыпи мурашек, пробежавших по коже, и подскакиваешь к стойке регистрации, хватая первый попавшийся ключ, на котором по иронии красовалась цифра твоей старой квартиры. Осматриваешь схему этажей и направляешься к нужному номеру, постоянно оглядываясь. Малейший шорох давит на рассудок, а пыльный воздух затрудняет и так сбитое дыхание; из-за недостатка солнечного света на периферии мерещатся силуэты, вынуждая вздрагивать за каждым новым поворотом. Несмотря на общий беспорядок, место не выглядит заброшенным, что наводит на тревожные мысли. Даже сестрёнка умолкла, словно чувствуя опасность, излучаемую каждой фиброй мрачного помещения. И вот ты стоишь перед нужной дверью, прислушиваясь, нет ли в комнате чужого присутствия. Успокаиваешься, не находя посторонних звуков, и заходишь внутрь, нехотя вдыхая спёртый воздух. Сильнее прижимаешь младенца к груди, осматривая комнаты номера, который оказался больше, чем ты того ожидала. Либо ты помешалась, либо планировка действительно совпадала с той, что была в сгоревшей квартире. Мотаешь головой в отрицании, избавляясь от наваждения, и кладёшь сестру на кровать, усаживаясь рядом. Вам обеим нужен отдых, и вам обеим его не предоставят. То, что хранит в себе темнота, не позволит сомкнуть глаз. Только сейчас замечаешь, насколько в номере тихо даже по сравнению с коридором, в стенах которого слышалось непрекращающееся копошение. В здешних же стояло мёртвое молчание, звоном отдающееся в ушах. Мнимое умиротворение нарушает тихий стук во входную дверь, быстро нарастающий до глухих ударов, словно кто-то пытался тараном выломать препятствие. Вскакиваешь с места, хватая перепуганное дитя, уже готовое закричать, и зажимаешь ей рот, тихими, но быстрыми шагами пятясь в дальнюю спальню. Сердце стучит в горле, и ты сама едва не срываешься на плач, не зная, чего ожидать. Что бы то ни было, оно пришло именно по ваши души. На секунду оставляешь ребёнка в комнате, только чтобы сбегать на кухню за смехотворно тупым отельным ножом. Возвращаешься обратно и обкладываешь сестру подушками с одеялом, лишь бы оградить от невзгод сошедшего с ума мира. Запираешься в комнате, прислушиваясь к происходящему. По ту сторону издаётся оглушительный шум, означающий лишь одно — оно уже здесь. Прерывисто дышишь, пульсирующей от боли рукой сжимая орудие. Накатывает адреналин, а вместе с ним осознание, что лучшая защита — это нападение, и ты с силой распахиваешь дверь, встречаясь с порождением искажённой реальности. Существо, походящее на два лежащих на металлическом каркасе кровати тела, слившихся воедино в половом акте, передвигалось на четвереньках, а на его верхней части располагалось подобие рта, сочащееся белёсой слюной. Зрелище на мгновение выбило тебя из колеи, поскольку стоящее перед тобой создание, уже приготовившееся к атаке, разительно отличалось от тех, что ты встречала ранее. Пятишься к постели, закрывая собой плачущего ребёнка, мало представляя, что делать дальше. Однако в подобных ситуациях собственная воля подавляется инстинктами, и ими был сделан единственный правильный выбор — "Бей". И ты с разбега запрыгиваешь на прикроватную тумбу, только чтобы с наскока накинуться на монстра, хватаясь многострадальной рукой за скользкую плоть, впиваясь в неё ногтями. Едва удерживаешься на брыкающемся чудовище, вонзая лезвие в единственное отверстие, и со всей силы проводишь орудием вдоль, не разрезая, а разрывая упругое мясо, окропляя окружение багровой, почти чёрной жидкостью. Внезапно помещение погружается во тьму, а тварь под тобой замирает, и ты понимаешь, что настала пора перехода. Здесь нельзя оставаться. Соскакиваешь на пол, едва не поскальзываясь на крови, и откапываешь сестру из-под запачканных простыней. Хватаешь младенца и под звуки сирен устремляешься к выходу, на секунду останавливая взгляд на трансформирующейся сущности. Сердце пропускает удар, когда чужая кожа осыпается пеплом, обнажая вспоротое тело отца.