То, что не сокрыть туманом

И она не солгала. Это поистине странное место претерпело множество метаморфоз после вашей последней встречи. Сначала ты начала замечать, как окружение изменяется под стать твоим потребностям. Ты получала все необходимые для существования вещи — в магазинах полки ломились от еды, а зловещая гостиница служила тебе новым домом. Потом ты начала сопоставлять гротескные образы наполняющих округу монстров с собственными страхами и переживаниями, в итоге обнаружив пугающую закономерность. В конце концов ты пришла к осознанию — этот мир частично являлся порождением твоего ума. И ты не всегда была в силах дать отпор беснующемуся рассудку. И тогда приходил он. Это происходило гораздо чаще, чем ты того ожидала. Ты с завидной регулярностью покушалась на собственную жизнь. И тогда пирамидоголовое создание выступало спасителем, рассекая очередное физическое воплощение твоего самобичевания своим верным тесаком. И ты умывалась пролитой кровью, едва не срываясь на истерический смех. Ты потеряла всякий страх смерти, поскольку встречалась с ней ежедневно. Единственное, что впервые по-настоящему напугало тебя за долгое время — картины, сотканные из чужой плоти. Полотна, красовавшиеся в том самом номере, который копировал сгоревшую квартиру, были изготовлены из кожи лиц отца и матери. Ты сразу узнала их, несмотря на размытые черты. И больше никогда не заходила в ту часть отеля. В те редкие мгновения, когда тебе не угрожала опасность, становилось до безумия одиноко. В такие моменты ты искала своего исполина, но не находила его, как бы ни старалась. Однажды, в очередной раз отчаявшись отыскать своего заступника, ты сменила тактику и попросила его явиться. И это было правильное решение, ведь он был таким же исчадьем твоего разума, как и все здешние существа. Единственное отличие заключалось в том, что он был плодом не твоих страхов, а твоих желаний. Он представлял собой смесь любящего отца, которого тебе всегда не хватало, и защитника, оберегающего тебя от невзгод внутреннего и внешнего мира. Он хранил тебя как зеницу ока, и появлялся тогда, когда ты больше всего в этом нуждалась, а за долгие годы ты накопила достаточно боли, чтобы нуждаться в нём всегда. Однако пирамидоголовый титан не был болванчиком в руках твоего больного сознания — ты мало влияла на его поведение, тебе было дозволено лишь посылать сигнал о помощи, а ему выбирать — явиться ли на зов. Он был твоим верным псом с кошачьим характером. Ты была голодна до прикосновений, и он знал это, временами позволяя тебе робко хвататься за сильную ладонь или прижиматься к оголённой груди, в которой не билось сердце. Ты была лишена родительской любви, и он не отталкивал тебя, когда ты хотела провести время вместе — в один день даже дал молчаливое согласие попробовать взять в руки свой исполинский нож, который ты в итоге не смогла удержать, едва не уронив его себе на ноги. Ты исследовала окружение под пристальным надзором своего хранителя, в конечном счёте докопавшись до кошмарной правды Тихой Долины, давшей ответы на многие вопросы. И тогда начали приходить люди. Заблудшие души, заплутавшие в лабиринте собственных бед. Ты помогала им, как когда-то помогли тебе, но ни один из потерявшихся путников не решил остаться, следуя твоему примеру. Их Долина была иной. Их Долина приказывала им уйти. Для них ещё осталась надежда. Так, ты нашла для себя место не в прежнем, но в новом мире. Ты обрела своё успокоение в помощи несчастным, тяжёлая судьба которых привела их в туманный город, как когда-то она привела и тебя. Сама же ты отказалась от освобождения. Ты полюбила свои глубинные страхи, навеки согласившись сосуществовать с ними в извращённом симбиозе, ведь под боком всегда был верный покровитель, готовый уничтожить любого, вставшего между тобой и покоем, представленным в его отсутствующем лице.