между небом и землей.

      Cigarettes After Sex — Starry Eyes       Охотник явно не ожидал оказаться в небольшом баре на окраине Джексонвиля. Несмотря на маленькую площадь, бар казался просторным. Столики располагались у стен и в дальних углах, чтобы место в центре — танцпол — было свободно. Барная стойка с несколькими стульями мало чем отличалась от других баров. Играла негромкая, веселая музыка, и в центре бара уже кружились в танце и звонко смеялись пары и компании друзей. Евангелина вела себя так, словно это место являлось ее вторым домом. По факту же, так и было. Она прошла мимо столиков прямиком к барной стойке, где ей уже приветливо улыбался бармен, что встречал ее здесь почти каждый вечер. Ева просияла улыбкой в ответ, облокотилась на барную стойку и попросила у него пару бутылок шампанского и, кажется, виски. Спокойная реакция бармена удивила Винчестера еще больше.       — Мы не останемся здесь? — Дин облокотился на стойку, заглядывая в ее голубые глаза.       — Ты же не думаешь, что я стану раскрывать все свои секреты в баре, заполненном людьми? — она усмехнулась, замечая подошедшего бармена.       Всунула ему в руки пару бутылок, кинула на стойку парочку крупных купюр и, забрав остальной алкоголь, направилась в сторону выхода. Охотник молча следовал за ней, не зная, чего ожидать.       Ева вдруг испытала такое странное, но банальное желание — напиться и рассказать хоть кому-нибудь все, что терзало ее мысли уже долгие годы. И, как удачно, ей подвернулся Винчестер, желающий выпить. Они вышли на улицу. Городок уже погрузился во тьму, воздух был прохладный, а небо рассыпало по темному полотну звезды, словно кто-то уронил на него баночку с серебристыми блестками. Ева глубоко вздохнула, рассматривая небо и тут же выискивая знакомые ей созвездия. А после повернулась к охотнику, улыбнулась и направилась дальше по улице.             ***       Номер мотеля был самым обычным. Двуспальная кровать, диванчик, небольшая кухонька и ванная. Дина удивил такой выбор места для разговора, но Ева оставалась невозмутимой. Прошла вглубь и включила одну из ламп. Номер погрузился в приятную атмосферу с теплым приглушенным светом. Ангел отложила бутылки на постель, стянула с себя пальто, оставаясь в брюках и темной водолазке, и откинула на диван. А следом уселась на мягкий ковер, прислонившись спиной к кровати, и принялась открывать бутылку шампанского, бросая на него вопросительный — скорее даже выжидательный — взгляд. Охотник хмыкнул, скинул с себя куртку, оставаясь в рубашке, и сел рядом. Ева сделала глоток и блаженно прикрыла глаза.       — Ну, спрашивай, — русая повернула к нему голову, дернув уголком губ.       — Кастиэль сказал, что ты необычный ангел. Что он имел в виду?       — Я… Меня не создавал Бог, скажем так. Я ангел-то каких-то несколько веков, — она усмехнулась, прерываясь на еще один глоток шампанского. Дин начал пить виски. — Я умерла в конце семнадцатого века. Тогда все начали сходить с ума от глобальной паранойи на тему ведьм. Все девушки, которые, так или иначе, чем-то отличались, или были слишком красивы, по их меркам, попадали под удар…       Он слушал ее, не перебивая. У Евы был мягкий голос, спокойный. Пока она говорила, Дин рассматривал ее профиль, отмечая, какие мягкие у нее черты лица. Розовые губы — нижняя немного пухлее — аккуратный нос, с острым кончиком, пушистые длинные ресницы. У нее была четкая, словно выведенная по линеечке, линия подбородка. Русые пряди спадали на плечи.       — Мой отец был священником. И старался всегда защищать меня от негодяев, что упорно считали меня невестой Сатаны, из-за бледности кожи и слишком ярких глаз. Разве, похоже, что во мне есть что-то отличительное? — девушка с усмешкой повернула к нему голову, заглядывая в глаза. Но дожидаться ответа не стала. — Когда отец заболел, все вновь ополчились против меня, утверждая, что причина его болезни — мое колдовство. Против Священного Суда не пойдешь, да и судья Гаторн был непреклонен. Меня арестовали, несколько дней вели допросы и выискивали на обнаженном теле какую-то ведьмину метку.       Евангелина вдруг замолчала, прикусывая внутреннюю сторону щеки и на секунду задумалась. Она редко вспоминала о собственной смерти, ведь та казалась ей такой странной и глупой — быть казненной из-за паранойи и клеветы испуганного населения маленького городка.       — Ева? Ты в порядке? — Дин крепче сжал в руках бутылку виски и взглянул на нее.       — Что? — она обернулась к нему. — А, да. Задумалась… В общем, меня повесили вместе с другими, ни в чем ни повинными, девушками из нашей воскресной школы.       — Серьезно? Просто… взяли и повесили? — охотник недоумевал, жестикулируя руками.       — Да, просто взяли и накинули на шею петлю. Не знаю, нашли они это странное пятно на моем теле, о котором так говорили, или нет — сейчас уже все равно.       — И как же ты вдруг стала ангелом? — он сделал глоток.       — В чистилище мою душу распределили в Рай — так мне сказали, если честно, я не помню этого момента. Не знаю, сколько времени я провела в персональном Раю. Время на небесах протекает иначе… Но, потом ко мне пришел ангел. Он часто ко мне приходил, спрашивал о моей жизни, навещал. Я не придавала этому значения, тогда мне казалось, что так делают все небесные братья и сестры, ну, что-то вроде контроля, — она усмехнулась, отпивая шампанское. — Но, как, потом, оказалось, приходил он ко мне не просто так. Мне… считай, подарили благодать.       Ева тяжело вздохнула, стряхивая несуществующую пыль с ткани брюк. Винчестер задумчиво молчал.       — Поэтому Ева на меня не действует, я — искусственно выведенный попугайчик, — девушка засмеялась, явно чувствуя легкое опьянение — половины бутылки уже не было.       — Удивительно… Да, Кас прав — ты действительно необычна.       Он ухмыльнулся, возвращая свое внимание к бутылке виски. Ева только глупо кивала, глядя куда-то перед собой.       — Что это за ангел? Вряд ли на небесах так много добродетелей.       — О-о, это был прекрасный ангел, — она расплылась в теплой, ностальгирующей улыбке, вспоминая его. — Он был умен, расчётлив и всегда спокоен. Знаешь, он ведь единственный относился ко мне хорошо, — Ева повернулась к нему, и он заметил поблескивающие от слез голубые глаза. — Остальным я не нравилась. Хах, конечно! Искусственно выведенный попугайчик казался им смешным, незначительным и ненужным. А уж когда этот попугайчик еще и заработал привилегии, то вообще стал врагом номер один! — Она нервно усмехнулась.       — Подожди, — засмеялся охотник, — почему попугайчик?       — Не знаю, — улыбаясь, пожала плечами Евангелина, — он так меня называл… иногда… Он всегда был рад меня видеть. Мы могли разговаривать часами, — ангел выглядела такой грустной, несмотря на улыбку, что он невольно застопорил взгляд на ее лице.  — Помню, все ангелы разбрелись по Земле с какими-то заданиями, а меня с собой не взяли. Тогда он впервые отвел меня в Райский Сад, и мы провели там очень много времени, день, может быть, —  русая не сдерживала грустной улыбки и слез, что катились по щекам. Спешно вытерла их рукой, чувствуя, как охотник ободряюще сжал ее руку. — Он принимал взвешенные решения, делал все во благо небес… Был верным сыном своего Отца… И погиб,  выполняя его приказ.       Она недовольно хмыкнула, делая несколько крупных глотков. А потом вдруг поняла, что бутылка почти пустая, и потянулась за другой.       — Как он погиб?       — Клетка Люцифера…       — Подожди! — воскликну Дин, открывая рот в удивлении, и сел так, чтобы смотреть четко ей в глаза. — Этот ангел…       — Михаил, — грустно улыбнулась Евангелина.       — Ты же знаешь, что Сэм вернулся из клетки, хоть и был сосудом Люцифера?       — Знаю… А он все еще там…       — Вы были… вместе?       — Да, долгие-долгие годы…       — Очешуеть!.. Но, ангелам ведь нельзя…       — Знаю. Поэтому нам приходилось прятаться по углам, как крысам, чтобы никто не узнал. Но все замечали, сложно не заметить, когда доблестный архангел выделяет среди всех лишь одного, смотрит и говорит с ним иначе. Это всех раздражало, но наперекор ему не шли — боялись. Отрывались на мне, когда он отсутствовал, — девушка усмехнулась. — Хотя… иногда нас совсем не волновало, заметит ли нас кто-нибудь…                   Она вновь устремила задумчивый взгляд в стену. Шампанское сегодня удивительно быстро ее расслабляло, она чувствовала, что начинает пьянеть быстрее, чем обычно, и ее начинало уносить в какую-то непонятную ей сторону. Она не сдержалась, и со смехом произнесла:       — Сейчас в Раю царствует Наоми. Та еще, прости Господи, сука. — Дин вскинул брови, начиная смеяться. — Она сидит в его кабинете, за его столом… — Ева склонила голову, прикусывая губу, а затем повернулась к охотнику. — Знала бы она, сколько раз мы занимались сексом на этом столе… Ох, у нее бы инфаркт случился… Если это возможно у ангелов.       Она нахмурилась, начиная усердно обдумывать свою последнюю фразу, а Винчестер же заливался смехом. Ева его удивляла все сильнее — такая спокойная и милая, ангел, в прямом смысле, она была еще той чертовкой где-то внутри.       — О боже, — протянул охотник, — я думал, вы святоши, а оказывается…       Она лишь хитро улыбнулась и отвела глаза. Сделала еще несколько глотков. На некоторое время в номере повисла тишина — оба думали о чем-то своем, постепенно опустошая свои бутылки. В какой-то момент Ева с грустью поняла, что второй бутылки шампанского уже нет, а должного опьянение, к которому она стремилась, все еще было слабым. Тогда она потянулась и забрала у него из рук бутылку виски, делая несколько глотков. Винчестер еще раз внимательно ее оглядел.       — Ты не можешь его забыть?       — Не могу, — тихо ответила Ева, а после горько усмехнулась. — Забавно, да? Впустить в свое сердце кого-то куда проще, чем выгнать оттуда…       — Да, — согласился Дин, в голосе которого вдруг засквозила тоска. — Понимаю.       — Правда? — Ева повернулась к нему. — Неужели у Дина Винчестера есть грустная история любви? — Он только усмехнулся, подобно ей, забрал бутылку и сделал несколько глотков. — И кто же так крепко засел в твоем сердце?       — Лиза…       Евангелина поменяла позу, садясь так, чтобы могла видеть его лицо напротив, и обхватила колени руками.       — Вы долго были вместе?       — Год, примерно… Мы познакомились давно, повстречались совсем недолго, а после мы с отцом продолжили охоту и я уехал. Встретился с ней случайно, но на тот момент у нее уже был сын… Сэм просил, чтобы после его падения в клетку я вернулся к ней. Так и вышло…       — Она… эм, погибла? — аккуратно спросила девушка, заглядывая ему в глаза.       — Не-е-ет. Нет. Она в порядке. Просто… при нашем образе жизни, семья — это высшая привилегия. Монстры не спят, а некоторые и вовсе точат на тебя зуб. Случилась неприятная ситуация, и… Кастиэль стер ей и Бену память обо мне.       — Оу…       — Так будет лучше…       На несколько минут повисла тишина.       — Зачем тебя вызвали по ангельскому радио? Если это не секрет.       — Я и так слишком много рассказала. Одним секретом больше, одним меньше — какая разница? — она усмехнулась. — Ангелы обеспокоены. Они… подозревают Кастиэля в сотрудничестве с Кроули. В общем, то, что мы обсуждали в том доме.       — А ты-то тут причем?       — Я его друг. Близкий друг. А значит, я должна видеть и знать больше остальных. Не знаю, все это кажется мне полной ерундой. Я не верю в то, что Кастиэль бы спутался с демоном, ради какой-то своей прихоти… Наоми сказала, что я должна остановить его. Иначе…       — Иначе что?       — Иначе я вылечу из Рая как пробка из шампанского. Хах, одни угрозы…       Они замолчали на некоторое время, а после пустились в разговор ни о чем. Делились какими-то забавными историями из жизни и детства, смеялись и продолжали пить. Спустя час, наверное, они все так же сидели на полу, усмехаясь с шутки Дина, вот только все бутылки были пусты. Ева ощущала, как начинает гореть ее лицо и приятно кружиться комната перед глазами — алкоголь крепко ударил в голову. Но, кажется, не только ей. Русая отвела взгляд к окну, разглядывая уличные фонари, отбрасывающие клин света в окно, а когда вновь повернулась к охотнику, поняла, что он сидит к ней ближе, чем до этого.       Дин на мгновение замер, любуясь блеском голубых глаз напротив. Подался вперед, сокращая расстояние между их лицами. Ева прекрасно поняла, что он собирается делать, но, на удивление, не испытывала желания его оттолкнуть. Напротив, ждала, что будет дальше. Ангел была совсем не против расслабиться этой ночью.       Он поцеловал ее первый. Резко, ведомый страстным порывом. Евангелина только потянулась к нему, чтобы обхватить за шею, как вдруг он отстранился, глядя ей в глаза.       — Прости, я…       — Заткнись и поцелуй меня еще раз.       Охотник на секунду опешил, но сделал так, как она сказала. Ее руки обхватили его за шею, сильнее притягивая к себе. Дин скользнул руками по ее бедрам, укладывая ее на мягкий ковер и нависая сверху, но поцелуя не разорвал. Ее губы были мягкие и сладкие, с привкусом шампанского, что она недавно пила. На его же чувствовалась горечь виски. Сыграл ли алкоголь, тоска от всех этих воспоминаний или что-то еще, но обоим эта ночь была нужна, как глоток воздуха. Как шанс освободить голову от терзающих мыслей и воспоминаний и забыться.       — Мы пожалеем об этом наутро, — тяжело дыша, прошептал охотник, задирая ее водолазку.       — Плевать, что будет утром.       Рубашка и водолазка первыми улетели в сторону дивана, а следом отправился ее кружевной бра. Он прокладывал дорожку поцелуев сверху вниз. Губы — линия скул и шея — ключицы —  грудь — живот. Винчестер остановился, спешно расстегивая ее ремень, а после стянул с нее джинсы. Ева села, начиная осыпать горячими поцелуями его шею и ключицы, пока ее руки расправлялись с его ремнем, что никак не поддавался. Он вновь взял инициативу в свои руки, сжал ее бедра и уложил обратно на ковер, слыша лишь тихий смех. Охотник скользнул рукой по ее щиколотке, вверх, прокладывая дорожку поцелуев до колена. А после замедлился, словно издевался. Целовал выше, переходя на внутреннюю сторону бедра, с удовольствием наблюдая, как она выгибалась и тяжело дышала. Воздух становился горячим и липким. Он избавил ее от последней вещи.       Страстные поцелуи, вдохи, стоны и движения обнаженных тел, освещаемых лишь тусклой лампой и клином света уличного фонаря.             ***       Проснувшись утром, Дин оказался в постели один. Ева сидела за столом в его рубашке и задумчиво смотрела в окно, кусая внутреннюю сторону щеки. Он не стал ничего говорить и как-либо выдавать себя. Просто смотрел. Ангел выглядела отрешенной, словно была где-то внутри себя, а не здесь. У нее правда была бледная, молочная кожа. Но бархатная, насколько он помнил. Кончики пальцев тут же обдало теплом. Ярко-голубые глаза, что вчера смотрели на него, мерцая в полутьме, сейчас же казались слишком яркими при дневном свете. Она начала кусать губу, и по телу Винчестера пробежало странное тепло. Убрала прядь волос за ухо, открывая вид на шею, на которой красовалась пара красных пятнышек. Дин поднялся на локтях и сел, шелестя простыней. Ева обернулась к нему.       — Доброе утро, — улыбнулась и поднялась на ноги, двигаясь в сторону дивана. — Выспался?       — Да, — хрипло выдал он, наблюдая за ней. Ева положила свои вещи на край кровати, встала рядом и стала расстегивать пуговицы его рубашки. Тонкие пальцы быстро спускались вниз, а после она скинула с себя вещь и стала одеваться. Винчестер засмотрелся на ее обнаженное тело, забывая, что хотел сказать. — Я… Думаю, мы совершили ошибку.       Почему его это так напрягало, и с чего это вдруг Дин Винчестер стал чувствовать себя как-то неловко после хорошего секса, он и сам не понимал. Евангелина смерила его веселым взглядом, натягивая на себя водолазку.       — Ошибку? — она вскинула бровь, усмехаясь. — Три раза за ночь? Неплохо.       Девушка посмеивалась, надевая джинсы, а он не мог справиться с не пойми откуда взявшимся чувством неловкости. Ева… так спокойно говорила об этом, словно эта ночь действительно лишь доставила ей удовольствие и должное расслабление — не более. Но, ведь и он пошел на это с такой же целью.       — Давай, поднимайся. Нам еще надо разобраться с Кастиэлем.       Она кинула в него рубашку, вытащила из-за воротника водолазки волосы и отошла в сторону ванной.