Mettaphysical pleasure

Она лежала без сознания. Её сознание было полностью отключено, все чувства и ощущения притуплены или вовсе отключены, как и безмолвное, мертвенно-спокойное сознание. Она не помнила ни того, что было до её «сна», ни осознавала того, что происходило сейчас. Казалось, она пребывает в тяжёлой, беспробудной коме. Однако такое состояние не продолжалось долго: через неопределённое время один за другим пробудились органы чувств девушки. Сначала нюх, затем слух и в последнюю очередь осязание и зрение. Она почувствовала нежнейший, тончайший и сладостный аромат, который мог вскружить голову, но её он благодатно привёл в чувство; услышала, как кто-то изящно и искусно, но тихо и от этого не менее соблазнительно напевает незатейливый, неизвестный ей ранее мотив; напрягать одурманенный мозг и долго размышлять над источником не пришлось: она ощутила, как поверхность близ неё мягко прогибается, и чьи-то большие стальные руки крайне нежно и осторожно ложатся на её живот и лоб; губ касается холодный край бокала, осторожно раскрывая её уста, и в рот вливается приторно-сладкая жидкость; руки, бывшие холодными, вмиг стали тёплыми и манящими; голос перестал петь и томно прошептал прямо над ухом: «Ну что, дорогуша, сладко спалось?» Её тяжёлые веки очень медленно и неохотно приоткрылись, и перед глазами начал вырисовываться смутный силуэт. Деталь за деталью она разглядывала его: красивое, бледное, стройное лицо, что обрамляли лоснящиеся тёмные пряди, один из которых изящно спадал на правую часть привлекательного лица, скрывая её; глубокие и выразительные глаза, в коих могли блистать ошеломительные огни широчайшего спектра эмоций, но в данную минуту выражавших лишь неподдельный интерес и нескрываемое любопытство, смешанное с толикой удовольствия и восхищения; в них читались забота, беспокойство и немалая доля предвкушения. Лицо было изящным до невозможности, но немалый интерес представляло и стройное тело незнакомца, оснащённое весьма гламурной розовой панелью; ноги были стройны и длинны, гламурные розовые сапоги на каблуках делали их ещё изящнее, удлинняя их, руки стройны, нежны и приятны; на талии имелся небольшой отсек, в котором за стеклянной крышкой виднелось колотящееся сердце - душа соблазнительного незнакомца. Приятный металлический голос вновь томно прозвучал: «О, милая, я вижу, ты впечатлена моим телом! Да, согласен, Альфис постаралась на славу.» И в его голове пронеслись мысли: «О, да, на славу мне, ведь только славы и восхищения заслуживаю я». Девушка раскрыла глаза шире, присела на мягкой постели, и в её голове мысли сложились в ряд, по которому она едва ли сумела восстановить давние или недавние события. О, давно ли она прибыла в Подземелье, что случилось с нею — тайна, покрытая мраком. Одно лишь она понимала — перед нею её спаситель, которому она благодарна за свою спасенную душу, что была обречена на верную гибель… Когда сознание полностью овладело ей, она несмело прошептала: «Кто вы?», в ответ на что её спаситель рассмеялся, нежно взял её вздёрнувшуюся от удивления руку и сказал как можно громче, не стесняясь своего совершенства и заставляя её поверить в него: «О, дорогуша, я звезда, единственый и неповторимый Меттатон, чьё имя и прекрасный лик известны всем монстрам Подземелья! А кто ты, о изящная представительница человеческого вида?» Она не нашлась, что ответить: — Я не помню, что было до моего пробуждения, я не помню ни имени своего, ничего… Я прибыла сюда, но давно ли это было? — О, милая, я нашёл тебя умирающей в далёкой пещере и принёс в свой дом. Вижу, мой отвар из здешних цветов благостно подействовал на тебя, м? — Да, я очень благодарна вам, Меттатон… - как можно более вежливо прошептала девушка, ощущая, как по всему её телу проходит тёплая, успокаивающая и расслабляющая волна неги и блаженства. Он перебил её: — Ах, к чему формальности, дорогуша? С твоего позволения я буду звать тебя Аликс. Это имя прекрасно подходит твоей нежной и уточненной натуре, — сказал Меттатон, нежно касаясь пальцами её холодных щёк. — Посиди здесь, привыкни к этому шикарному новому месту, пока я сделаю для тебя другой отвар, согреющий твою бьющуюся в истерике душу, — нежно проговорил робот, ткнув ногтем в её грудь, скрытую тонкой тканью рваного халата. Уходя, он галантно накинул на тело Аликс розовый плед, который она с благодарностью приняла. В голове Меттатона кружило множество разных соображений и мыслей. Он никогда ещё не сталкивался со столь нежным и привлекательным человеком женского пола. Она так отличалась от тех девушек, что видел он в Подземелье… Первой мыслью звезды было использовать девушку в качестве маленького, невинного развлечения, но немалая доля чести в его душе взяла верх, и он решил для себя, что не отпустит её от себя, сберегая девушку от опасностей Подземелья и не подвергнет её боли. К тому же, ему бы не помешал друг, коротающий с ним скучные вечера вне эфиров. Комната Меттатона была неописуемо изящна и гламурна, интерьер её был составлен со вкусом: нежные розовые обои, мебель, выполненная во всех оттенках розового, мягче которой нельзя представить, в особенности большая, просторная кровать, будто созданная для неги и удовольствий, зеркала, постеры, на которых во всей красе блистал гламурный хозяин гламурного жилища; приглушенный свет ламп иногда отливал сиреневым неоном, но тут же сменялся на более спокойные оттенки. Во всем доме царила довольно интимная и располагающая к нему атмосфера. Нет, Меттатон ни за что бы теперь не захотел использовать такую чудную девушку для утех, однако он испытывал к ней непреодолимое желание. О, она была намного соблазнительнее всех известных ему жительниц Подземелья, её стройное тело с женственными формами вызывало в нём едва скрываемое восхищение, от которого его душа пылала и ждала наслаждений. Он видел немало людей и испытывал к их виду глубокое уважение и симпатию, но Аликс представлялась ему самой чувственной и желанной их представительницей. Он ещё плохо знал девушку, но был уверен, что способна она на многие прекрасные вещи, которые сумеют порадовать их обоих. Она пережила серьёзный стресс и была ослаблена; благо, его настои и отвары с экстрактами местных цветов, являвшихся мощными афродизиаками, могли расслабить любую душу и тело и спасти ситуацию. В этот вечер после спасения он хотел помочь Аликс расслабиться: время, проведённое в нежной любви и ласке, в удовольствиях, спасёт даже самую ослабшую душу, а афродизиаки распалят её, открыв путь наслаждению. Когда он вернулся в свои покои, девушка, уже вкусив чудное действие предыдущего, но более слабого отвара, вальяжно расположилась на мягких розовых подушках в ожидании соблазнительного спасителя. О, она чувствовала прилив сил и энергии, особенно прилив этот ощущался в… Меттатон разлил по бокалам темно - алую жидкость, маняще искрящуюся в свете неоновых ламп, и один галантно вложил в руки девушки, соблазняюще смотря на неё сверху. — Ох, моя дорогуша, — томно, с придыханием в своём бархатистом металлическом голосе начал Меттатон, — твоя память скудна воспоминаниями, так почему бы не наполнить её новыми? — Ах, я согласна, Меттатон, — уже более решительно и страстно произнесла девушка и коснулась его бокала своим. — Мне нравится твой настрой, детка. О, обещаю, время со мной будет ошеломительным и незабываемым! Аликс в предвкушении зажмурилась, даже не пытаясь представить, что её ожидает, но Меттатон неожиданно быстро опустошил бокал и совершил движение навстречу девушке. Он поставил бокал на стол, и в следующее мгновение его руки обвились вокруг стройной талии девушки, прижимая её ближе. Аликс явно нравился Меттатон. О, да, он был красив, изящен, гламурен и соблазнителен. Она действительно была не против приятно провести с ним время, и в душе даже стала настаивать на этом. Страсть и желание зародились в ней и она, расслабившись, полностью отдалась Меттатону. Он осторожно уложил её рядом с собой на тёплой и мягкой постели. Аликс ничуть не смущал тот факт, что её новоиспечённый любовник принадлежит к другому биологическому виду и имеет тело робота. Он был красив, мил и галантен, его руки были нежны, несмотря стальную оболочку; он прекрасно мимикрировал и подстраивал температуру тела под человеческую, чтоб его любовнице было как можно более комфортно. Тело его было красиво… Аликс прильнула к нему ближе, она обняла металлическое тело и прижалась губами к панели на груди Меттатона. Стройными пальчиками она осторожно постучала по панели, и, оседлав бедра робота, продолжила нежные прикосновения. Она касалась его чудесных стальных щёк, носа и приоткрытых от удовольствия губ. Слегка запустив палец в рот Меттатона, она ощутила, как его тёплый язык начал чувственно ласкать и лизать его. Возбудившись от этих действий, девушка призывно приоткрыла сладкий рот, и их уста слились в томном, жарком, чувственном поцелуе. Через него Меттатон передавал всю свою страсть и вожделение: он страстно, но осторожно покусывал губы Аликс, впускал язык в её рот, соблазняя на более смелые ласки, так, что их языки влажно сплетались и гладили друг друга; хоть ему и не требовалось это, он тяжко дышал, видя, что это распаляет любовницу, начал тихо, но томно постанывать. Под напором жаркого поцелуя Аликс плавилась от возбуждения, она в бессилии проводила руками по стальному корпусу, разглаживая панель. «Дорогая, я могу показать тебе, где прячется моя любовь… — ласково проговорил Меттатон, - Услышь мою душу…» Он открыл крышку отсека с его душой, и девушка смогла созерцать алое бархатистое сердце, сильно — сильно бьющееся. «Моё тоже бьётся, почувствуй!» — прошептала она и, взяв руки любовника, прислонила их к своей груди, так, чтоб они полностью накрывали её, и чтоб чувствительных сосков касалачь поверхность ладоней; сдавленно простонала от приятного чувства соприкосновения стали и её нежной кожи. Меттатон, прикрыв глаза от удовольствия, сжал ладони, обхватив груди сильнее, и почувствовал сердцебиение девушки, настолько сильное, что её сердце вот — вот выпрыгнуло бы из красивой груди, чтоб соединиться с его. Постепенно темп биения их сердец сравнялся. Аликс решила действовать. Она слегка отодвинулась, переместившись на колени Меттатона, изящно выгнула спину и наклонилась ближе к обнажённой душе. Она осторожно потрогала её дрожащими пальцами и, проверив на ощупь, коснулась её губами, что вызвало более чувственный, томный стон Меттатона. О, как он был красив!.. Сколько желания могли вызвать эти соблазнительные звуки, в которых выражалась высшая степень возбуждения, похоти и вожделения… Аликс сильнее прижалась к душе губами, касаясь её зубами, нежно покусывая, после чего начала очень осторожно вылизывать бархатистую поверхность бьющегося сердца. Меттатон переместил руки на её мягкие ягодицы и попытался прижать человеческое тело сильнее к себе. Он получал сильное удовольствие от контакта с соблазнительным телом. Он был удивлён, что человек способен на такие жаркие ласки. Не переставая ласкать душу, вылизывая её, нежно покусывая, целуя жаркими губами, она ощутила некоторое напряжение в области паха Меттатона. Не закончив ласку, она несколько отстранилась и обратила удивлённый взгляд на терявшегося от удовольствия любовника. — Скажи, а твоё тело… Оно в полной комплектации? — О, да! Это не единственная моя эрогенная зона, дорогуша… Посредством некоторых манипуляций Меттатон снял с области паха панель, что заменяла ему «нижнее белье», и обнажил перед Аликс свое прелестное, представшее во всей красе достоинство внушительных размеров. "Ну посмотри же на него!" - воскликнул Меттатон, мысленно восхищаясь красотой своего достоинства и как бы умоляя Аликс также восхититься ею. От человеческого члена его член не отличался практически ничем, разве что был более изящно и искусно выполнен: ребристые стальные пластинки усеивали толстый и плотный ствол, несколько повторяя изгибы человеческих вен, но были более эстетичны, головка его была крупнее человеческой, она была из очень приятной на ощупь стали, что не могло не удивлять; не меньшее восхищение вызывали стальные яички Меттатона: плотные и поджатые, крупные и увесистые, они также были приятны и эстетичны. — О, да, возьми их в руки и раскачай, — томно простонал просьбу Меттатон, увидев замешательство Аликс. В ответ на просьбу девушка очень нежно и аккуратно коснулась яичек любовника, взяв их в ладони и слегка покачав их. Это вызвало на его лице довольную улыбку, и он расслабился в предвкушении удовольствия. Осмелев, Аликс коснулась яичек губами, ощутив их приятную стальную поверхность. Попыталась взять их в рот, но ввиду их размера это было затруднительно. На вкус они были, как обычный металл. Она проводила нежные движения языком от яичек к корню члена и дальше к головке, увлажняя сталь тёплой слюной. Так она сделала несколько раз, входя во вкус, пробуя и ощущая, как достоинство постепенно теплеет; обводила губами и язычком тонкие пластинки, обвела плавным движением языка головку и, наконец, обхватила член губами, стремясь поглубже взять его в свой жаркий рот, начав осторожно посасывать. Меттатон оценил это стремление и прошептал: "Ну же, не бойся, детка", слегка схватившись за густые волосы девушки, вплетая в них пальцы и осторожно надавливая на голову девушки, пытаясь войти в её рот глубже. Аликс, ощущая желание любовника, расслабила горло и уста, взяв немного больше. Она дала Меттатону свободу действий, позволила члену глубже проникать в тёплый рот, головке касаться нёба; Меттатон всё ещё нежно, но уже не стесняясь, начал вколачиваться в рот Аликс, постепенно ускоряя темп движений, сжимая в сильной руке пряди её волос, входя глубже. Его действия вызывали у девушки массу удовольствия: она тяжко дышала от наслаждения, задыхаясь от исступления и едва успевая глотать слюну. Её веки дрожали от неги и блаженства, и всё, чего она желала и требовала сейчас - ощущать на своих устах приятную сталь достоинства Меттатона, что было намного крупнее и желанней человеческого; чувствовать уверенные движения монстра, ищущего в них наслаждения, восхищённого человеческой чувственностью и сексуальностью, её смелыми ласками. Через несколько чудесных мгновений, слившихся в единый сладостный миг, Метаттона объяло несравненное в своей интенсивности чувство, его объял жар, сковываший его тело. Жар этот с неожиданно громким и томным стоном нашёл выход в виде сильного, мощного и нежного оргазма. Меттатон в последний раз обхватил голову девушки, не перестававшей ласкать его, и оба они ощутили, как он кончил, и струя наполнила её рот и горло тёплой, сладкой спермой. Монстр сладостно и громко стонал, продолжая изливаться, и стоны его напоминали гимн наслаждению. Когда же всё кончилось, Аликс, млея от наслаждения, склонила голову на бедра Меттатона и продолжила нежно, осторожно касаться члена и мошонки тёплыми влажными пальцами и губами. Она легла перед Меттатоном на противоположной стороне постели, расставив в стороны дрожащие ноги и раскрывшись всем телом. Монстр с нескрываемым удовольствием разглядывал тело прекрасной девушки, обводя жадным взглядом все девичьи прелести, тёплыми пальцами касался её щек, губ, шеи, спускаясь ниже. Он взял со стола наполовину полный бокал и оросил сладким отваром грудь Аликс, позже слизала его юрким языком. Сжимал в руках нежные округлости груди, пробегал пальцами по животу, направляя движения ниже, и внимательно наблюдал за реакцией. Аликс довольно улыбалась и пыталась подстроиться под касания чутких пальцев. Тем же образом Меттатон ласкал чувственное тело, лаская губами и языком лицо, шею, соски, вбирая их в рот и посасывая, проходился языком по животу, вылизывая пупок, оставляя влажную дорожку, ведущую к лобку девушки. В иной раз её бы, несомненно, удивило наличие слюны у Меттатона, но сейчас, когда его нежные ласки затмевали её сознание, ничего не смущало и казалось правильным и логичным. Монстр не сразу приступил к чувственным ласкам; его поцелуи покрывали всю поверхность тёплых бёдер Аликс, и на их месте оставались небольшие алые пятна, руки осторожно поглаживали бёдра, икры и тонкие щиколотки. Столь же нежными поцелуями покрывал он ступни девушки, а тёплый язык ласкал аккуратные пальцы. Несколько позже, когда Меттатон добрался до заветного, он, томно глядя на девушку исподлобья, возбужденно прошептал: — О, давай же, покажи мне силу человеческого оргазма! Аликс ахнула от возбуждения и положила руку на голову Меттатона, также вплетая пальцы в его жёсткие тёмные волосы, как он ей недавно. Она пошире раздвинула перед ним свои ножки и приблизила его лицо к своему возбуждённому лону. Меттатон восхитился картиной, представшей ему, и, положив большие ладони на живот девушки, коснулся губами и языком её нежных розовых половых губ, малых и больших, посасывал их и целовал. Пальцами слегка раздвигал их, вылизывая кожу между ними, входил языком во влажное и тёплое влагалище, слизывал влагу, возвращался к половым губам и зацеловывал, посасывал и стимулировал шустрым языком самую чувствительную часть женского тела - нежный клитор. Замечая, что она особенно сильно реагирует на подобные ласки, монстр не останавливал темп своих ласк и старался доставлять Аликс как можно больше удовольствия, делая это жарче и жарче. Ах, девушка томно и сладко стонала, произнося его имя, извивалась всем телом от наслаждения, грудь её красиво вздымалась и колыхалась от частых вздохов, руками она сильнее сжимала волосы возлюбленного и прижимала его красивое лицо ближе к лону, дабы он не прекращал дарить ей наслаждение. Благодаря жарким и сладострастным ласкам Меттатона Аликс совсем скоро достигла прекрасного и сильного оргазма. В ту же секунду робот подхватил её на руки, и она содрогнулась всем телом, выгнувшись в спине, ещё более нежно и страстно простонала, жадно вдыхая ртом жаркий воздух, и расслабилась в приятной истоме на его сильных тёплых руках. — О, Меттатон, это было незабываемо и чудесно... - прошептала Аликс, когда волны оргазма постепенно оставили её. - Какой ты чувственный и нежный, мой друг... — О, дорогуша, ради ты заставляешь мою душу трепетать! - воскликнул её любовник, взяв её руки и положив на трепетно бьющуюся душу. Он жаждал большего, хотел ощутить тепло и нежность человечьего лона, страсть и томную негу секса со столь милым его сердцу человеком, и все эти удовольствия вскоре открылись ему. Аликс встала перед ним в коленно-локтевую позу, соблазнительно выгнувшись в пояснице и потеревшись бёдрами о тело Меттатона, и он очень осторожно, крайне нежно ввёл во влажное влагалище свой большой и красивый член. Девушка сдавленно простонала от ощущения наполненности лона членом размеров, непривычных её человескому телу, и ей пришлось несколько минут привыкать к новым ощущениям, пока Меттатон ласково и успокаивающе поглаживал девушку по животу и спине. О, как приятно было ему ощущать тепло и влагу узкого человеческого влагалища, плотно обхватывавшего его крупное достоинства, ощущать, как его стальной член проникает в него глубже и глубже, постепенно достигая шейки матки. Со временем Аликс привыкла к ощущениям, чему сильно помогли жаркие поцелуи и ласки Меттатона, всё это время шептавшего страстные и жаркие фразы ей на ухо, которое после он ласкал влажным языком. — Ты готова, моя сладкая? - тихо спросил монстр, девушка ответила ему нежным шёпотом и качнула бёдрами вперёд в знак готовности. - Раньше, чем я, прошу, не кончай. По-началу они делали это осторожно, аккуратно и крайне нежно, Меттатон с лаской гладил её спину и бедра, проводил руками по животу и груди, но постепенно страсть в их душах накалялась и требовала более жарких действий. Меттатон начал двигаться в девушке более сильно, он чувствовал, как его член скользит в её влажном лоне, и ей приносило удовольствие соприкосновение стали его яичек, покачивающихся от фрикций, и нежной кожи бёдер, а также методичная пульсация его твёрдого члена. Движения Меттатона становились чаще и резче, яички сильнее раскачивались, колыхались и стукались о бёдра Аликс, стоны становились все более гулкими и протяжными, разносясь по комнате, тускло освещённой светом неоновых ламп. Меттатон накрыл девушку своим стройным телом, слегка прижавшись к её спине, и Аликс почувствовала пульсирующие прикосновения души монстра на своей спине, что ещё более возбудило её. Когда удовольствие накрыло их с головой, и сопротивляться ему стало невозможно, их снова обуял мощный, распаляющий оргазм. Меттатон со сладостным стоном излился в лоно девушки, наполняя её спермой, от которой она ощутила тепло, что вскоре вытекла из влагалища, и выглядело это чертовски красиво и сексуально. Из напряжённого лона же выбивались тонкие струйки, смешивая женские соки с тёплой спермой, стекающей по дрожащим бёдрам. Меттатон собрал жидкость на палец и поднёс его к губам девушки, чтоб она слизала, на что Аликс покорно раскрыла рот и осторожно вылизала стройный, красивый палец. Они утонули в нежных, трогательных объятьях, тела их соприкасались настолько близко, что Аликс ощущала пульсацию страстно бьющейся души Меттатона на своей коже. Он взял её руки и положил их на алое сердце, нежно прошептав: — Теперь ты знаешь, где прячется моя любовь.