«Я люблю иногда не спать и ждать солнца.
Это уникальное чувство — чувство пережитой ночи, в конце которой обязательно наступает тёплый рассвет.
Любой рассвет перекроет даже самую долгую ночь»
Её долго успокаивали. Пришлось задержаться в машине, чтобы перевести Рию из состояния истерики хотя бы до безостановочного плача. Стоило только услышать, как к ней кто-то обращается или пытается успокоить словами, как тут же накатывали слёзы с новой силой. Ей было страшно, больно и стыдно, ведь впервые в своей жизни она не могла контролировать себя. Тем не менее, никто её не осуждал. Похоже, Иман и Имран объяснили неизвестным военным, что случилось, и те молча вели новую машину куда-то прочь от пустынных дорог. Помогло лишь то, что Иман всё это время держала Рию за руку или приобнимала, не разрывая контакт. Её рука, пожалуй, была единственной вещью в округе, позволявшей поддерживать контакт с реальностью. А ещё это напомнило о матери. Совсем скоро они приехали в какой-то пригород с невысокими белыми двухэтажными зданиями. В одном из таких троицу ожидали люди в штатском, которые тут же отвели Иман и Имрана поговорить в одну из комнат, оставив Рию в небольшой спальне с кроватью, столом и узорными коврами, покрывавшими и пол, и стены. К тому моменту истерика постепенно сошла на нет, и кроме пустоты Рия не чувствовала ничего. Ей казалось, что она не спала уже неделю: настолько её измотал этот день. Когда Иман вернулась, она застала Рию лежащей лицом к стене, свернувшись калачиком. — Тяжёлый день, правда? — Иман потрепала Рию по плечу. — Уходи. — Это почему ещё? — Просто… оставь меня в покое. Хотелось много чего сказать, например о тех людях, которых пришлось убить, о том, что Рия не подписывалась помогать в убийствах, и что она просто хочет домой, к маме, папе и брату, ничего более. Неужели это так трудно? Довольно противоречивое чувство. Ещё недавно она держалась за Иман обеими руками, а теперь отталкивает её и остальных, лишь бы не видеть никого и ничего. Всё встало вверх дном, ведь теперь Рия не знала, кому доверять. Мария своим предательством выбила у неё почву из-под ног, двойне оставалось только добить своими жуткими командами этим противным синхронным голосом. Зачем они вообще это делают? Неужели и тут какая-то тайна? Хотя… какая теперь разница. Иман вышла из комнаты, напоследок сказав: «Завтра днём нас ждёт самолёт в Александрию. Поспи как следует». Судя по сменившемуся равнодушному тону, ей не понравился такой ответ. Поспать… хорошая идея, единственная хорошая идея за весь день. Истощённый разум провалился в дрёму за считанные минуты, и Рия даже не сразу поняла, что жёсткий матрас и покрывало в какой-то момент превратились в песок. Снова это место: огромная ровная пустыня, полная молящихся людей, просящих помощи, утешения и спасения у женщины, сотканной из золотого света. На сей раз крыльев у неё не было, и свет был не столь ослепителен, но при этом у неё не было лица. На его месте не было ничего, лишь ровная, гладкая форма. И Рия пересеклась взглядом с несуществующими глазами. Не хотелось смотреть куда-то ещё, не хотелось уходить, не хотелось просыпаться. И отчего-то захотелось побрести прямо к существу, чтобы в конце концов пасть в его тёплые объятия. — И тебе нужна помощь… — Со вздохом сказали мысли в голове. — Ложись, расслабься. Они сели, и Рия практически легла на существо, поджав ноги. Какое-то время они сидели так в тишине, и чем дольше Рия отдыхала, тем легче становилось на сердце, словно существо своими руками забирает у неё тревоги и переживания. Забавно, ведь почему-то её голос немного заставлял напрячься, казался слегка неприятным. Но на фоне всего это было столь неважно, что едва ли Рия вспомнит об этом, когда проснётся. Хотелось спросить обо всём и ни о чём, пожаловаться незнакомому существу на судьбу, но кроме молчания ничего не звучало. Впрочем, сейчас оно было куда красноречивее любых слов. Рия остановилась и мысленно, и физически, словно коряга, застрявшая между камней в русле реки. Вдруг промелькнула странная мысль. — Можно я останусь здесь? — Спросила Рия. — С тобой. — Лишь ненадолго. — Слишком мало. — Ты принадлежишь миру реальности. Всё так, как и должно быть. — Когда я проснусь, реальность меня раздавит. — Не раздавит. Ты почти у цели, Тария. Сердце пропустило удар. Она уже слышала это имя — последнее, которое произнёс отец перед тем, как всё изменилось. — Так вот, как меня зовут… Откуда ты знаешь? — Я не знаю. Они не смотрели друг на друга, лишь воспринимали объятия друг друга и тихое дыхание, так похожее на тёплый летний ветерок. — А что ты знаешь вообще? — Слишком мало. Я могу лишь чувствовать, сострадать, вызывать. Я могу говорить со вселенной, но не могу её услышать. Последнее предложение Рия не поняла, но не стала ничего говорить. — Но зато я знаю, что держу в руках нераспустившийся цветок, только-только оперившегося птенца, который когда-нибудь закроет своими крыльями солнце. Рия усмехнулась. — Завидую этому птенцу. — Этот птенец ты, Тария. Даже твоё имя, не значащее ничего, говорит об этом. — Это как? — Твоё имя — соединение двух других имён, их символ любви, но не твой. Твоё имя новое, доселе невиданное миром. Это и слабость, и сила. Ты сможешь решить судьбу своего имени сама, и собственную судьбу тоже. Рия хотела было отпрянуть от существа, но только прижалась сильнее. Она закрыла глаза, чтобы забыться в приятной теплоте, найти утешение. — Я не уверена, что смогу. — Если поверишь в то, что не сможешь, то так и будет. Если поверишь, что сможешь, то так и будет тоже. Уже забыла, кто ты? Постепенно мягкое платье существа стало совсем неосязаемым, а земля под ногами испарилась. — Седовласая? — Нечто большее. Последняя фраза прозвучала, как громкий шёпот. Когда Рия проснулась, «нечто большее» крутилось в голове ещё секунд десять, пока не осело в уголке разума. За окном только рассветало, тучи закрыли всё небо, жадно отбирая у зимнего солнца последнюю возможность обогреть землю. По крайней мере здесь нет снега, и то хорошо. Рия заметила, что спала всё это время под одеялом. Лёгкое, почти невесомое, как пух, оно спасло Рию от неуютной прохлады этой комнаты. Видимо, кто-то из жильцов или двойни побеспокоился. Долго в одиночестве Рие побыть не удалось. Услышав, как заскрипела кровать в комнате, зашла Иман, коротко подняла руку в знак приветствия, ничего не сказав, и тут же ушла. Говорить «доброе утро» в ответ не хотелось, приближаться — тем более. Однако, после спокойного сна в безопасности и относительном тепле Рия наконец смогла включить не только эмоции, но и голову. Она знала, что не сможет сейчас отбиться от этих двоих в чужой стране и среди чужих людей, но по крайней мере добиться правды она всё ещё может. И у неё уже появилась идея, как это сделать. Иногда можно научиться полезным вещам даже у младших братьев, например как манипулировать взрослыми. Когда Рия встала с кровати, Иман вернулась, держа в руках аккуратно сложенную одежду, полностью чёрную. — Тебе нужно надеть это. — Положила стопку на кровать. — В Александрии тоже могут быть глаза у Годхоума, так что нам нужно слиться с толпой. Там ещё есть шейла, её надо будет… — Я не надену это. — Тихо, но чётко перебила Рия. — Что, прости? — Я не хочу это надевать. Она боялась, по-настоящему, но ещё больше она боялась молчать. Обняв себя, Рия посмотрела Иман в глаза, надеясь, что это поможет. — И почему же? — Иман сложила руки на груди. — Просто не хочу. Я не доверяю вам. Иман закатила глаза и села на кровать, сложив руки в замок. — И что же тебя не устраивает? Простой вопрос сиюминутного ответа не дождался. Рия успела только придумать бунт, но вот продумать… Это уже сложнее. Иман хмыкнула с кривой улыбкой. — Что тебе сказала Мария? Я должна была догадаться, что она тебе перед уходом мозги промыть попытается. — Она просто посоветовала доверять только себе. Иман качнула головой. — Хороший совет, всем полезен. И неужели всё? — Нет… нет, не всё. Разговор не шёл только потому, что женщина, сидящая перед Рией, казалась ей страшнее, чем есть на самом деле. Рия чувствовала, как начала мямлить, хотя не струсила даже перед отцом, который чуть не сжёг всех вокруг. Так не пойдёт. Она тоже седовласая, и, возможно, нечто большее, что бы это ни значило. — Не всё! Я знаю, что вы убили ни в чём не повинных людей в Тбилиси. И что вы постоянно их убиваете. А сколько ещё умерло на том мосту! А ещё… — Погибли только Джерри и несколько его агентов. — Иман встала, сжав руки в кулаки. — Давай не перевирай, раз уж хочешь мне что-то возразить. Вот и показался зверь, каков он есть. Рия почувствовала угрозу в этом взгляде исподлобья и поджатых губах. Тем не менее, отступать было уже поздно. — И буду! Вы таскаете меня за собой, используя мою семью как приманку, но почему-то о вас самих я почти ничего не знаю! И знаешь, от кого я о вас узнала больше всего? От Марии! — Конечно! — Иман саркастично улыбнулась. — И только самое плохое, в мельчайших деталях, не так ли? А ты понимаешь, зачем мы это делаем? — Нет, не знаю, и знать не хочу! — Рия сорвалась на крик. — Вы убиваете людей, и безоружных! — О-о-о, так вот как мы запели! Что-то когда твой папаша косил синтетиков и своих политических врагов, — Иман ткнула Рие в плечо пальцем, — у тебя наверняка претензий не было! — Мой отец защищал нас, и тебя тоже! — А мы чем по-твоему занимаемся, идиотка бестолковая?! — Понятия не имею! Синтетиков больше нет! Люди убивают людей! — Добро пожаловать в реальный мир! Здесь всегда так было! Из коридора вдруг послышался мужской низкий выкрик. Иман тут же замолчала, пересекаясь взглядом с одним из солдат. Они что-то обсуждали на повышенных тонах секунд десять, пока в конце концов солдат не ушёл. Похоже, кому-то не нравятся ссоры. Иман посмотрела на Рию взглядом, полным разочарования. — Если ты такая правильная, то вот тебе один интересный факт. — Иман перешла на полушёпот. — Нам с Имраном было всего по два года, когда наш дом разнесли, камня на камне не оставив. Сраные американцы хотели убить нашего отца, и им было плевать, что в том доме были женщины и дети. Вот только своей цели не добились: отца там не было в тот день. И вот тебе факт номер два: снаряды для тех миномётов, что оторвали моей матери голову, поставлял Годхоум. Так что я и Имран будем косить этих крыс до тех пор, пока от этой вшивой фирмы не останется даже названия. Мы сдохнем, но сделаем это, ты поняла меня? И не тебе, сопля малолетняя, нас учить морали. Она почти что плевалась словами, точно змея - ядом. Иман вышла из комнаты, перед этим предупредив, что если через полчаса Рия не переоденется, то она заставит её это сделать. И, тем не менее, Рия большую часть времени просидела, пытаясь переварить услышанное. Кто она такая, чтобы судить людей, лишившихся части семьи, причём самой важной? Если бы что-то случилось с мамой, Рия бы… ей было страшно даже думать об этом. А ведь для кого-то это настоящая действительность. «Но разве виноваты все в Годхоуме… нет, не виноваты» Однако, Рия всё ещё следовала совету Марии. Нужно доверять только себе, и это «себе» говорило, что Иман и Имран не правы. Нельзя убивать людей за то, что кто-то связанный с ними творил ужасы с ними когда-то. «Но… я сама следую совету Марии. Значит, я всё ещё не думаю своей головой?» Сложно, слишком сложно. Рия хотела учесть всё, все мнения и правду, «докопаться до сути», как иногда говорил Саша, но едва ли получалось. Тем не менее, она попробует. Есть ещё один вариант. Если после него Рию ударят или заставят надеть этот странный хиджаб, то она окончательно разочаруется в Иман и Имране. Вскоре в комнату вошёл Имран. Похоже, его сестра тоже не отошла от разговора. Рия узнала Имрана лишь по глазам, ибо всё его лицо тоже было покрыто белой тканью. Мужчина окинул взглядом не переодевшуюся Рию, после чего резко подошёл к ней, хмурясь. — Я хочу договориться! — Рия тут же выставила руки, защищаясь. Имран остановился. — У тебя минута. — Хорошо… вы ответите на мои вопросы, а я сделаю всё, что скажете. Мне… мне очень жаль, что с вами так вышло в детстве, но… — Пятьдесят секунд. — Процедил сквозь зубы Имран. — Ты хотела задать вопрос. — Да… да. В общем, я хотела спросить, зачем вы меня спасли. Вы столько сделали из-за меня. У этого ведь есть причина? — Да, есть. Отец предвидел, что ты нам поможешь в этой войне с Годхоумом. Ещё тупые вопросы будут? — Да! — Рия не хотела терять инициативу, но не знала, что именно спросить. — Что с вами произошло вчера? Что это за магия? И почему вы постоянно разговариваете одновременно? — Мы использовали свою силу суперпозиции. Мы с Иман — один и тот же человек, но в двух телах. Это всё? Рия застыла на месте, молча, пытаясь понять, что она только что услышала. Имран цокнул языком и, грубо взяв Рию за руку, начал ей накидывать на голову хиджаб, больше похожий на непрозрачный лёгкий шарф. Тем не менее, Рия не сопротивлялась. Она получила те ответы, которые хотела, пусть и не совсем поняла их смысл. Её отвели вниз, где уже ждала очередная машина с водителем. Имран сел вперёд, в то время как на заднем сидении с Рией села Иман. Всё было так быстро, что опомниться удалось только когда они уже ехали по центру города. Рия смотрела то на Иман, то на Имрана, вдруг улавливая на их лицах одно и то же выражение — строгий взгляд, полный не то угрозы, не то ожидания, не то… чего-то ещё. Рия не могла понять: слишком мало знала о мимике других людей. Ей казалось, что эти двое (или один… или одна?) чего-то ждали, и как только это «что-то» случится, они что-то скажут или сделают. Похоже, теперь придётся выбирать выражения тщательнее. В этой неопределённой обстановке Рие даже не удалось рассмотреть как следует Тель-Авив. Название города она услышала от водителя, который завёл разговор с Иман. Они говорили на английском, так что часть слов Рия смогла понять. Как оказалось, последние сутки им помогал тот самый «Моссад», о котором до этого говорила двойня. Кроме того, спасти их из Стамбула помогло только то, что погибший Назар успел передать сообщение и запросить помощь. В противном случае кто знает, сколько бы ещё пришлось бегать по этому городу от Годхоума… Что ещё удивительнее, агентов компании там быть не должно было. Они просто не могли там оказаться. Правительство Турции ограничивало их влияние все эти годы, в частности запретом на ношение оружия и ограниченным числом охраны. Тем не менее, Иман предположила, что агенты «Тампера» оказались в Стамбуле благодаря смерчу. Уж слишком удачно его появление совпало с решением Турции о политике невмешательства в конфликт между армией Хабира и Годхоумом. — А при чём тут смерч? — Рия всё же решилась вступить в разговор. — Излюбленная уловка Годхоума: они доставляют своих людей и оборудование в зоны бедствия, прикрывая это всё эмблемами Красного Креста. Это пояснил Имран. То ли из-за присутствия посторонних, то ли из-за быстрой отходчивости, он перестал смотреть на Рию, как на нашкодившего ребёнка. Двойня и агент «Моссада» пришли к выводу, что Годхоум начал действовать, и это вопрос времени, когда такой крупный игрок как Турция начнёт действовать в интересах Годхоума. Если зараза уже пролезла в страну, то её оттуда не изгнать. Если, конечно, не перейти к ещё более радикальным мерам. Вскоре машина выехала за пределы города, на одно из шоссе. Окружающий поток машин, стремительно двигавшихся в своём направлении, казался чем-то сюрреалистичным на фоне случившегося вчера. Рия вдруг осознала, что начинает привыкать к этому чувству, словно так и должно быть: где-то всё плохо, а где-то всё хорошо, и по середине ей, Рие, ни так, ни сяк. Когда машина свернула с главной дороги, водитель вдруг выключил магнитолу, из которой всё это время играла музыка. — Я должен кое-что сказать перед тем, как вы сядете на самолёт. Я это делаю не по поручению руководства. — О чём речь? — Спросили Иман и Имран одновременно. — Позавчера у нас произошла утечка информации. Виновник был пойман, но только один. Его сообщники до сих пор на свободе, и, вероятно, они попытаются вам помешать добраться до Александрии. Имран криво ухмыльнулся и посмотрел через зеркало заднего вида прямо в глаза водителю. — А говорят одна из лучших спецслужб… — Никто не застрахован от раздора, особенно сейчас. К тому же… мы вам не враги, но не все согласны с тем, чтобы помогать мусульманам. Всевышний учит нас любить всякого, но едва ли у каждого хватит сил на это. — А кто такой Всевышний? — Рия подумала, что это реальный человек. Водитель на секунду обернулся с удивлением. — Почитай тору — узнаешь. — После этого он обратился к Иман. — В любом случае будьте осторожны. Мы проверили самолёт и пилотов, но никто не гарантирует, что в Египте вас не будут ожидать. — Нас там ждут, так или иначе. — На выдохе ответил Имран. — Хорошо хоть, что самолёт не собьют. Машина остановилась на контрольно-пропускном пункте, за которым была взлётно-посадочная полоса. Совсем скоро Рия увидела воочию ещё одно чудо человечества — самолёт. Один такой, блестяще белый с синей полосой вдоль корпуса, похожей на ленту, пролетел почти над машиной. Рие они казались намного меньше. Они подъехали к какой-то стоянке с автобусами, располагавшейся прямо между двумя самолётами. В один из них по трапу поднимались пассажиры, а другой, огромный, можно даже сказать толстый, со странными круглыми ускорителями на крыльях, стоял в ожидании чего-то… или кого-то. — Всё, приехали. — Водитель указал на тот самый самолёт. — Вам туда. Иман и Имран тут же вышли, указывая Рие идти за ними. Лишь на секунду Имран остановился, чтобы обнять водителя и хлопнуть его по плечу. — Спасибо, мы бы без вас пропали. Ассаламу алейкум, Хайм. Передай матери от меня привет. — Кхаим арукхим, Имран. Удачи вам. — Мы не верим в удачу! — Хором ответила двойня, после чего начала вести Рию за собой. Будучи заворожённой огромными машинами, Рия слишком поздно поняла, что её ведут прямо к самолёту. Она хотела задать несколько вопросов, но не чувствовала, что имеет право на это сейчас. И так уже поспрашивала на свою голову. Куда больше сейчас хотелось сопоставить то, что ей сказал Имран и то, что она знала раньше. Рия давно понимала, что ради её спасения организовали целую операцию, но чтобы в таких масштабах… И ведь Годхоум тоже к этому причастен. А иначе откуда взялись те похитители и Джерри? И, получается, что всё, о чём Рия говорила с Иман, знал в том числе и Имран, если верить его словам? Или, может, их мозги не связаны между собой? А как тогда их можно называть одним и тем же человеком? Клоны, что ли? Как в «Дивном новом мире»? «Придётся об этом снова спросить…» Сложно, всё становится только сложнее. Тем не менее, Рия впервые почувствовала, как некоторые части пазла начали складываться, несмотря на то, что вопросов стало ещё больше, и главный из них — зачем Рия всем стала так нужна? Неужто только из-за ясновидения? А ведь ей казалось, что научиться этому не так уж и сложно. Сама-то она его ещё в детстве открыла абсолютно случайно. Правду как-то сказала мама: «А нифига! То, что кажется самым простым, на самом деле зачастую даётся труднее всего!» Похоже, что и здесь так же. Внутри самолёта комфортом и не пахло. Кроме жёстких сидений, прикреплённых по бокам самолёта, внутри не было ничего. Ещё в тот момент, когда они поднимались по трапу, начали заводиться двигатели и запахло керосином. Они молча уселись на сиденья и пристегнулись. Рия не спрашивала ни о чём только потому, что все торопились, судя по быстрому шагу и резким движениям. Вскоре трап закрылся, гул двигателей усилился, и Рия почувствовала движение многотонной махины. Тело начало сталкивать в сторону, и только ремни удерживали Рию от катания по сиденьям, неприятно потирая бок с левой стороны. Уши заложило от перепада давления, всё тело будто потяжелело раза так в два. Рия невольно представила, что её сдавливает гигантский палец, который невозможно сдвинуть. Ужасное, невероятно противное ощущение, но на фоне всего прочего… приемлемо. К счастью, продлилось это недолго. Вскоре самолёт выровнялся, и ощущение перегрузки как рукой сняло. Казалось, будто самолёт завис на одном месте, хотя на деле двигался вперёд. — Может, отпустишь уже? — Вдруг спросила Иман, которая всё это время сидела рядом. Рия и не заметила, что держала её за руку во время взлёта. — Извини. Рия убрала руку, положив её на колено. Было неловко, так что кроме как вперить взгляд в пол она ничего не придумала. «Нет, так не пойдёт» Нужно было поговорить, сейчас же. Как минимум можно начать разговор с чего-нибудь нейтрального, чтобы не сразу выдать свои намерения. По крайней мире Рия считала, что это важно — не сразу спрашивать в лоб. А то мало ли, как отреагируют эти двое… этот один. — И сколько мы будем так лететь? — Меньше часа. — Коротко ответила Иман, слегка ложась на спинку кресла, которое не прогнулось ни на миллиметр. — Отсюда до Александрии едва ли триста километров наберётся. — Понятно. Вот и закончился разговор. Рия собралась с мыслями снова, но поняла, что если так и ходить вокруг да около, то ничего не получится. — Я тут спросить хотела… А что имел в виду Имран, когда сказал, что ты и он… — Мы один человек в двух телах. — Перебили Иман и Имран. — Без нюансов, без оговорок и уточнений. Неужели непонятно? — Но как?! Это ведь невозможно! Рия, сама того не понимая, сходу подхватила резкое настроение двойни. Такой быстрый и раздражительный ответ будто дал ей разрешение настаивать на своём. — Близнецы Курцера. Слышала о таком? Они оба смотрели на неё осмысленно, со всем своим осуждением и раздражением, но рты их при этом двигались синхронно, с точностью до миллисекунды. На вопрос же Рия покачала головой. — Редкая форма врождённой патологии, при которой разнояйцевые близнецы срастаются не телами, но душой. Мы — один человек, у нас одни мысли, один характер и одна душа. — А как вы… ты тогда разговаривал со мной всё это время? Ну, сначала говорит Иман, а потом Имран… — Мы как две половинки мозга: можем принимать решения по отдельности, но память и чувства у нас одинаковые. — То есть вы всё-таки не один человек? — Нет, абсолютно единый организм. Если тебе всё это время казалось, что с тобой говорят два разных человека, то это лишь результат моих стараний. Но… Оба улыбнулись слегка, пытаясь сбавить градус жути. — …я привыкло верить, что я — два разных человека. На самом деле, — двойня задумалась, посмотрев в потолок, — так и есть, но если два человека будут иметь единое сознание на протяжении более чем сорока лет, то они в конце концов сольются воедино. В любом случае я настолько погружаюсь в симуляцию Имана и Имрана, что начинаю невольно верить в происходящее. Внезапно, оба наклонились к Рие, выразительно хмурясь. — И именно поэтому я терпеть не могу, когда кто-то мне напоминает о том, что я — всего лишь жестокая шутка природы. — Слово «терпеть» они сказали особенно громко. — Я рассказываю тебе об этом только потому, что ты — седовласая, и рано или поздно ты бы разгадала мой секрет. А теперь забудь о том, что услышала, и притворяйся так же искусно, как и я, будто в самом деле разговариваешь с братом и сестрой. Имран запрокинул голову, собираясь подремать перед посадкой. Иман же стала поправлять свою одежду. — К слову, когда высадимся, прикрой лицо и волосы, как я. — Сказала Иман, закрывая хиджабом всё кроме глаз. — Так нас не узнают, и мы смешаемся с толпой. — Можно вопрос? — Рия спросила неловко. — Спрашивай. — А почему со мной говоришь ты? Имран же тоже… Иман закатила глаза. — Потому что обычно люди более сговорчивы, когда общаются с кем-то своего пола. А ещё Имран сидит на другом краю самолёта. Неудобно же. — А… ясно. Рия уставилась на пол, переваривая услышанное, снова. Она понятия не имела, удивляться ей или, может, ужаснуться судьбе двойняшек. Сложно было вообще осознать, как возможно, что существует два человека с одним разумом. Впрочем, куда больше волновало то, что всё это время Рию обманывали, разыгрывали спектакль. Или это не было ложью, а скорее удобной версией, которую поддерживает сам… как бы он себя ни называл. Или он правда называет себя Иман и Имран? «Чем больше вникаю, тем меньше понимаю… Да ну его» Отвлечься от тяжёлых мыслей помогало знание того, что семья совсем близко. Один перелёт, и вот они в Александрии, а там, если двойня не соврала, мама, Аврос и папа. Хотя… что если и Джерри не соврал? Вдруг отец и вправду как-то оказался у них? В это даже не верилось. С каких это пор всесильный папа встанет на сторону злодеев? Или, может, его поймали? Да скорее солнце на западе встанет, чем это случится! Нужно было сосредоточиться на том, что будет, а не на том, что может случиться. Рия постаралась избавиться от каких-либо мыслей и закрыла глаза, пытаясь медитировать, чтобы время текло быстрее. Всё будет хорошо, и всё станет понятно. По крайней мере хотелось верить в это. По-настоящему помедитировать не вышло: гул двигателя и холод очень сильно отвлекали Рию, но полёт всё равно прошёл быстро. Совсем скоро самолёт начал садиться, в этот раз испытывая желудок на прочность. Рия отчего-то вспомнила катание на качелях, во время которого испытываешь что-то похожее, но не так долго, как здесь. Выдержав это маленькое испытание, все встали, когда самолёт наконец сел. Имран о чём-то поговорил с пилотами, после чего те дали ему сумку с документами и открыли трап. Они наконец-то прибыли. Тёплый сухой воздух будто разбудил Рию от дрёмы, в которую её вогнал перелёт. Что-то похожее она испытывала, когда подолгу ехала в машине. Неприятное чувство, будто отравили каким-нибудь снотворным. Однако, сейчас дрёму как рукой сняло. Только сейчас Рия осознала, что уже сегодня увидит семью. Красивые виды пустынных гор и удивительно приятная погода теперь не имели никакого значения, этого просто не было в её восприятии. Их остановили на пограничном контроле. Двое смуглых мужчин с забавными усами и военной форме отвели их в комнату охраны, поговорили о чём-то с Иман и Имраном, после чего вывели всех троих на парковку, где их уже ждала машина. Без кондиционера в ней было не выжить, но даже это прошло мимо Рии. Сердце билось всё чаще. Прошло два года, и всё это время Рии не было рядом. Что она скажет, когда увидит маму? «Привет? Нет, это тупо… Может, «Я вернулась?» Я что, Карлсон, чтобы возвращаться…» Радовало по крайней мере то, что мама должна знать о её возвращении. Иман как-то сказала, что они связались со своим отцом, и тот должен был передать, что операция проходит успешно. Вот только едва ли это облегчало ситуацию. А за окном в дымке невидящего взгляда размывались забавной формы деревья и бело-жёлтые здания, стоявшие идеально ровно друг от друга. Каждый дом окружала с четырёх сторон дорога, отчего город стал похож на лабиринт. Двойня же о чём-то говорила с водителем на арабском, но Рия и не пыталась понять. «Аврос… ему уже девять лет должно быть. Вырос, наверное, немножко…» Проехав немного по городу, машина снова свернула на окраины, где росло куда больше зелени, финиковых пальм, цветочных кустов с большими и толстыми листьями. Это даже привлекло внимание Рии, ведь кроме экзотических садов здесь стояли крупные особняки, белые песчаниковые стены которых блестели на солнце. К одному из таких и свернула машина. Толстый забор из песчаника с зубцами, напоминавший крепостную стену, закрывал массивное двухэтажное здание с редкими окнами и плоской крышей, у которой только в одном углу был какой-то купол. Из дверцы с аркой навстречу машине вышел человек в строгом чёрном костюме. Он что-то спросил у Имрана, после чего ворота в особняк открылись. Внутри был сад с двумя фонтанами, состоящий из финиковых деревьев и кипариса. Машина остановилась перед порогом, Иман и Имран отстегнулись, но первая остановила Рию. — Подожди, мы должны предупредить Аврору, что мы приехали.***
Сердце было не на своём месте. Месяц назад, когда ей сказали, что Рия жива, и её обязательно заберут, Аврора не поверила. Она сказала старику Хабиру прямо в лицо, что он мерзавец и последнее говно, раз смеет так шутить. Однако, тот даже бровью не повёл, повторив своё предложение ещё раз. Он увидел в будущем, что Рия окажется здесь. Надо лишь помочь ей добраться сюда. И лишь увидев, как Иман и Имран готовятся к операции, как Хабир обзванивает людей и организует встречи, Аврора начала верить в его слова. В конце концов, она не видела, как погибла Рия. Всё знала лишь со слов Таруса, который сказал, что она буквально испарилась. И после того, как двойня уехала, Аврора осталась в подвешенном состоянии. Да, ей нужно было всего лишь подождать, но как же тяжело давалось это ожидание. Сложнее всего было решить, внушить ли Авросу надежду или нет. Она-то справится, уже не впервые, но Аврос… ему и так тяжело. Достаточно того, что он замкнулся в себе. Она узнала о возвращении Рии ещё вчера. Догадалась по словам Хабира, который рассказал, что его дети уже в Израиле. План удался, а иначе бы они не докладывали. Однако, чем быстрее приближалось время встречи, тем становилось страшнее. Вдруг Аврора всё надумала? Вдруг они придут и скажут, что никого не нашли, что Хабир ошибся? Это было бы логично, пусть в это и не хотелось верить совсем. Она сидела с Авросом в столовой, поглядывая то на телевизор, то на еле заполненный кроссворд. Сын сидел на диване, снова уткнувшись в свой телефон, подаренный Имраном просто чтобы парень не скучал. Аврора не могла судить сына за это. В конце концов, она бы на его месте вела себя так же. Внезапно, в столовую зашёл Сафар — высокий смуглый мужчина лет сорока, один из охранников, который знал английский и говорил с Авророй в отсутствие Хабира. Он выглянул из-за угла, предупредив о своём приходе быстрым шагом. Одного его взгляда хватило, чтобы Аврора резко встала, опираясь рукой о стол. Всё и так было понятно. Она шла так быстро, как только могла. Возраст уже не позволял бегать безнаказанно, но даже боль в коленях сейчас казалась чем-то неважным. Они спустились с Сафаром на первый этаж, в фойе, где уже стоял Имран. Всего на секунду их взгляды пересеклись, и едва заметная улыбка дала понять Авроре, что она будет рада тому, что увидит. Солнечный свет ударил в глаза, ослепляя, но всего лишь на секунду. У низа ступенек стояла Иман, держа за плечо девчушку в хиджабе. Из-под ткани смотрели лишь голубые глаза… Голубые? Сердце пропустило удар, но снова лишь на секунду, ведь Рия показала лицо. Она совершенно не изменилась, словно и не было этих двух лет. Словно ещё вчера была зима, а дома пахло стейками и блинчиками. Словно утром вернётся Тарус, а Рия пойдёт с Авросом лепить снеговика. Это было похоже на насмешку судьбы. Нога подвернулась, внезапно Аврора потеряла равновесие, и лишь вовремя среагировавшая Иман спасла её от болезненного падения, а то и перелома. Рия тоже спохватилась, почти что поравнявшись с матерью. Правда, встать Авроре это не помогло. Она упала на колени, уже не видя ничего вокруг из-за слёз. Она не могла сказать ни слова, только плакала навзрыд, схватив Рию за края её кофты и пытаясь обнять. Ей всё ещё казалось, что это сон, иллюзия, которая может пропасть в любой момент. Но она не исчезла, даже наоборот. Её золото, её жизнь, её прекрасный ангел с голубыми, как море, глазами, сам упал на колени и обнял её в ответ, скривив лицо от слёз. То, что это настоящая Рия, Аврора поняла ровно в тот момент, когда та поджала губы. Она всегда так делала, когда собиралась заплакать. Ещё с младенчества сохранила эту привычку. — Живая! Живая! Ей хватило сил выдавить из себя первые слова, на что в ответ ей зашептал дрожащий голос дочери. — Да, да… жива. Хотелось вцепиться и прижать её к себе как можно крепче, лишь бы не исчезла, но кое-что не давало покоя. Аврора всего на секунду отпрянула от Рии, чтобы посмотреть на её лицо. — Твои глаза… а что… а что с ними?! И с волосами! — Сама не знаю. — Рия начала утирать слёзы. — Так получилось. А волосы мы покрасили. — И без разрешения! — Само вырвалось в порыве. Рия только усмехнулась. — Прости, у меня такой период! И ведь шёл ей голубой цвет. Казалось, что у неё всегда были такие глаза, что никогда не было этой жуткой пелены. Аврора как будто попала в другой мир, где не было войны и смертей, где Рия жива и здорова, где они сейчас смеются, сидя на коленях у особняка прямо под жарким египетским солнцем. Они снова обнялись, но теперь никто не рыдал. Обе лишь плакали, не обращая внимания ни на кого. Впрочем, никто и не мешал воссоединению.