«Когда мне удалось снова обнять свою маму и брата, я думала, что всё наконец-то закончилось.
Но на следующий же день я осознала, что самые тяжёлые времена ещё впереди»
Долгое расставание неминуемо приводит к долгому воссоединению. Тем не менее, это воссоединение всегда желанно. Рия ещё долго сидела с матерью на ступеньках, прежде чем их отпустила радость встречи. Они плакали, обнимались, смеялись, словно не делали этого никогда. По ощущениям так и было, хотя, казалось бы, всего два года прошло. Как оказалось, это очень долгий срок. Радость радостью, но ею нужно было поделиться с ещё одним человеком. Аврора пожалела, что не сказала Авросу раньше о возвращении Рии. Когда он увидел её, то встал в ступор. По его глазам было видно, что он не верил в происходящее. Даже когда Аврос подошёл к Рие и уткнулся ей в живот, он не закрывал глаза, пытаясь осознать, что его сестра здесь, живая и здоровая. Однако, детское доверие взяло своё, и он не выпускал Рию из рук ещё очень долго. Для самой же Рии стало неприятным откровением то, как сильно изменился Аврос за эти два года. Её живой и наблюдательный непоседа потемнел не только внешне от солнца, но и, похоже, внутри. Плечи Авроса стали покатыми, взгляд уставшим, и держал он себя теперь куда трусливее. Когда Рия слегка отпускала его руки от себя, он то и дело прижимал к груди колени и не выпускал из рук телефон, посматривая на время зачем-то. Мимо матери это время тоже не прошло. На её лице стало ненормально больше морщин, крепкая осанка тоже пропала совсем. Пока они разговаривали, мама всё время сидела на стуле, медленно и тяжело дыша, чересчур сильно напоминая этим отца. Рии не было рядом слишком долго. Однако, надежда в глазах членов её семьи перекрывала всё остальное. Пожалуй, никогда ещё в жизни Рие не были так рады, как сейчас. С другой стороны, когда Рия в последний раз видела искреннюю радость на лицах, а не в душе? И в то же время между всеми тремя витала тяжёлая атмосфера. Мама старалась не затрагивать эту тему, Аврос просто не хотел об этом думать, а Рия боялась спрашивать, но ей всё-таки пришлось. — А где папа? — Спросила Рия, держа Авроса на коленях. Всё это время мама плакала, вытирая слёзы то платком, то салфетками. Однако, как только прозвучал этот вопрос, слёзы остановились сами собой. Мама опустила взгляд, обдумывая свой ответ. — Ушёл. Нет его здесь. Стоило догадаться. Страшные догадки стали появляться сами собой, но Рия понимала, что нельзя сейчас об этом говорить, хотя бы не при Авросе. — Понятно. И как давно? — Где-то месяц назад. Отправился мстить Дереку Мэйсону и его компашке. Его ведь теперь ищут повсюду, так что… Не хочу говорить об этом. Всё это время мама не смотрела Рие в глаза, сидя за столом. В отведённом вниз взгляде и слегка хмурых бровях была заметна трудно скрываемая обида. Похоже, что не всё так просто в этой истории. Впрочем, это потом. Рия сама не была готова говорить об этом сейчас. — Понимаю. Мама вдруг встала из-за стола и полезла в холодильник, стоявший в другом конце столовой. — Ты голодная, наверное. Эти двое чем тебя кормили вообще? — Ну… макаронами с сыром и чипсами, чаще всего. — Изверги. И долго ты так питалась? То-то я думаю, почему у тебя такие мешки под глазами, что в них картошку собирать можно. Рия даже как-то не задумывалась об этом. Если раньше в пути была хоть какая-то еда, то последние два дня в рот не попало ни крошки, только вода из-под крана. Мама выложила на тарелку запечённую рыбу в муке. От её вида невольно проступила улыбка, ибо организм наконец-то вспомнил, насколько вкусна домашняя еда. После прогрева в микроволновке по столовой пошёл приятный рыбный запах. — Вот, сама сделала. В Александрии вся еда — тихий ужас и антисанитария. Я как траванулась тут, так сразу зареклась есть то, что сама не готовила, и Авросу то же самое запретила. Ну уж нет, предпочту лучше умереть в кругу семьи, чем обосравшись в постели. Тебе, кстати, лимон положить? В холодильнике ещё есть помидоры и салат, но это на твоё усмотрение. Рия негромко засмеялась. Мама явно хотела отвлечь дочь от тяжёлого разговора, переходя в своё привычное состояние тараторящей болтуньи, не стесняющейся в выражениях. Как же этого не хватало. Рия придвинулась поближе к столу и дала Авросу сесть рядом, чтобы не мешал и при этом не отпускал сестру. — Ты не спеши. Оставляй место во рту, чтобы говорить можно было. Расскажи хоть, как ты… как ты добралась. И где ты была? — В смысле с Имраном и Иман? — В смысле вообще, и до них тоже. Рия уже была готова вкусно поесть, но вопрос матери заставил задуматься. — Я не знаю. Проснулась голая, вся в снегу у Истока, нашла Хрыча, выбралась из леса и попала в дом к родителям моего… знакомого, а потом… Мама изогнула бровь. — Какого знакомого? — Это долгая история. В общем, потом меня нашли люди из Годхоума, попытались похитить, но Иман и Имран вовремя их догнали. А дальше Грузия, этот, как его… Стамбул, вот! Потом Тель-Абиб, или как-то так. — Тель-Авив. — Да, он самый. Мама опустила взгляд снова, положив руки на колени и задумавшись. — Выходит, ты просто появилась из ниоткуда? — Угу. — Значит, Тарус не врал… — О чём? — Он сказал, что ты испарилась у него на глазах. Ну, когда все эти дела с синтетиками случились и вообще… А ещё сказал, что ты что-то сделала. — Загадала желание. — Рия ответила первый же вывод, который пришёл ей в голову. Всё это время мама сидела и перебирала пальцами скатерть, но как только Рия сказала о желании, то тут же подняла на дочь взгляд, пристальный. Да, она тоже слышала эту легенду. Когда-то это «желание» уже чуть не убило Рию. — И какое желание было на этот раз? — Чтобы все были счастливы. — Рия пожала плечами, словно это какая-то мелочь. — Глупо получилось, правда? Мама откинулась на стуле, глядя то на Рию, то на Авроса в новых раздумьях. Внезапно, у неё широко открылись глаза, выдавая осознание чего-то важного. — Если я сейчас не сошла с ума, то получается, что вся эта ерунда с «помилованием…» у меня слов нет. — Ты о чём? — Не понимала Рия. — Обалдеть, моя дочь спасла мир. — Мама взялась за голову, улыбаясь. — А иначе и быть не может. — Ты ведь не думаешь, что это я… — А кто ещё? Помилование, как народ это называет, случилось вроде как в то же время, что и… ну, ты понимаешь. Теперь уже взгляд опустила Рия. Она понимала, что всё сходится, но почему-то от осознания своего «подвига» легче не стало. — Что-то никто не счастлив. Мама нежно улыбнулась, положив свою руку на ладонь дочери. — По крайней мере сейчас я счастлива как никогда. Ладно, ты ешь давай, а потом ещё поговорим. Я пока тебе постель накрою. — Она хмыкнула с невесёлой улыбкой. — Мы с тобой тут надолго, поверь. Мама встала из-за стола и вышла из кухни. Рия наконец принялась за еду, в кои-то веки наслаждаясь вкусным полноценным обедом. Она даже про себя отметила, что не заморачивалась насчёт питания, пока мама об этом не спросила. Забавно. Что было не забавно, так это молчание Авроса. Всё это время братик только сидел рядом и молчал, смотря иногда на сестру так, словно до сих пор пытается убедиться, что это не сон. Рия не могла на это смотреть. — А ты чего молчишь? — Рия улыбнулась на автомате, как обычно делала при общении с Авросом. — Как у тебя дела, балбес? — Нормально. Слово, не значащее ничего, но в контексте — больше, чем всё, что можно сказать. Аврос сказал это так тихо и быстро, что Рия даже не сразу расслышала, только догадалась. «Ага, как же…» Рия убрала руки со стола и устроила брата себе на колени так, чтоб его голова легла ей на плечо. Начав гладить Авроса по голове, она посмотрела ему в глаза. — Я скучала по тебе. — Я тоже скучал. — Знаю, мелкий, знаю. Ещё вчера Рия лежала на полу машины, беспомощно сжавшись от всего мира, пока её пытались убить. Теперь же она, похоже, стала единственным миром и опорой для своего брата. Впрочем, рядом с ним быть сильной было несложно. Или, быть может, Рия просто привыкла к этому? Вспомнились слова неизвестной из сна. «Ты — нечто большее». Что бы это ни значило, те слова вдохновили Рию, и теперь, глядя на своего любимого брата, как на сына, она понимала, что может что-то сделать, что у неё есть силы для этого. — Что это у тебя за штука в руках? — Поинтересовалась Рия, глядя на плоский аппарат с экраном и жёлтым корпусом. — Телефон. — Потерянный взгляд Авроса оживился. — Мама дала, чтобы мне скучно не было, пока мы тут папу ждём. Он тут же дал его Рие в руки. Она посмотрела на чудо техники, вспомнив благодаря тактильной памяти про свой планшет, который ей подарили когда-то. Похоже, смысл этой штуки такой же. А от упоминания отца стало тяжело на сердце. Хотелось верить, что он вернётся, но взгляд матери сказал об обратном. По крайней мере в этом доме есть один человек, который не верит в возвращение папы. Не хотелось об этом думать. Кроме того, Рия не сомневалась, что сможет его найти. — Покажешь мне, как эта штучка работает? Я такое видела у Иман с Имраном. Аврос молча нажал на кнопку сбоку от экрана и включил его. Один взмах, и на экране появился рабочий стол со всеми кнопками и ярлыками разных приложений. Рия поняла, что нашла хорошую тему для разговора, когда Аврос, включая мультики, отпустил сестру, оставшись сидеть у неё на коленях. Сами мультики были более чем абсурдными и глупыми, но у Рии не было настроения критиковать низкокачественные видео с яркими картинками. В конце концов, что она в этом понимает? Куча мультиков про английский алфавит, потом немного мультиков про Дашу Путешественницу, а после странные видеоролики с кривляющимися детьми и их родителями. Когда Авросу это надоело (Рия тихо радовалась в этот момент), он стал показывать, что такое браузер и как можно скачать игры через интернет. Рию очень заинтересовало последнее слово, ибо она уже слышала, что это чуть ли не самое лучшее изобретение в истории человечества — огромная библиотека знаний и мыслей других людей, или же событие, когда каждому человеку в мире дали громкоговоритель, как выразилась когда-то Иман. Оказалось, что всё предельно просто: набираешь нужный текст, а тебе всё показывают по запросу. Рия быстро разобралась с этим, и у неё сразу же появилось несколько идей, что именно поискать. — Только про папу ничего не ищи. — Попросил вдруг Аврос. — Это почему? — Про него много плохого рассказывают. Я… я хотел как-то посмотреть про него, а там сказали, что он плохой. Мне мама пока не разрешает такие слова говорить. Стоило догадаться. Впрочем, это только укрепило намерения Рии. Она должна была хоть что-то узнать об отце и о том, что произошло, пока её не было. — Хорошо, не буду ничего «губить». — Гуглить, Рия, гуг-лить. Она усмехнулась. Такой маленький, а уже умеет занудствовать. — Хорошо, запомню. Она оставила брата в покое и наконец-то пообедала как следует. Всё это время, пока она сидела с Авросом, мама занималась своими делами: собрала Рие постель, поговорила с двойней, а когда дочь перекусила, то показала ей особняк. Здесь было уютно из-за красивых росписей на стенах и ярких узорчатых ковров, но что больше всего притягивало в этом месте, так это чувство безопасности: небольшие окна, толстые стены и охрана по периметру внушали доверие. Рия понимала, что здесь и вправду можно отдохнуть. Оставшуюся часть дня она провела с Авросом. Мама несколько раз пыталась отойти с Рией поговорить, но младшенький не позволял отойти даже на метр. Никто не смел забирать у ребёнка то, что ему нужно. Двойня в свою очередь вела себя как ни в чём ни бывало. Это были всё те же обычные на вид близнецы, без всяких признаков странности или единства. Рия начала сомневаться, не был ли это какой-то прикол там, в самолёте? Как бы то ни было, общаться сегодня с ними Рия не хотела. У неё были куда более важные дела. Под вечер, когда мама уложила Авроса спать (не без помощи самой Рии, конечно), она наконец-то смогла остаться наедине с дочкой. Как оказалось, слегка вымученная улыбка матери на протяжении всего дня была лишь маской для сына, чтобы не напоминать ему лишний раз о том, как на самом деле тяжело маме. Они сидели в темноте, на двойной кровати с белым балдахином в большой хозяйской комнате. Похоже, Хабир оставил эту комнату именно для родителей Рии. Теперь же здесь спит только один человек. — Извини, что так держала на стрёме весь день. — Ничего, я из него не выхожу уже последнюю неделю. Мама слабо улыбнулась. — Мы все, понимаю. Молчание. Казалось бы, в другой ситуации было бы даже неловко, но сейчас обе понимали, что им нужно время, чтобы сформулировать свои мысли. — Папа ведь не просто ушёл, так? — Рия решила спросить в лоб. — Угу… Мы поссорились, очень сильно и громко. — Мама сложила руки в замок, перебирая пальцы. — Прямо как в старые добрые времена. Мы ж с твоим папой и раньше так ссорились, ещё до эпидемии, до того, как ты родилась. Можно сказать, что ты нас и объединила вновь… Спасибо за это, без шуток. Когда я тебя родила… — Я в курсе про то, что я не родная, мам. Нет смысла врать. Чтобы сгладить момент, Рия взяла маму за руку. Та удивлённо посмотрела ей в глаза. — Я столько сериалов видела, где обычно на таком моменте подросток всё разносит и говорит, какие у него родители лжецы и говно вообще. Рия улыбнулась. — Я бы на твоём месте тоже соврала, наверное… И снова молчание. Тишину прерывал лишь редкий шум машин, проезжавших по улице неподалёку. — Так вот, из-за чего посрались-то… В общем, Тарус и вправду собрался мстить. Он пошёл искать Дерека Мейсона — его секретаря, который устроил переворот в тот день. Как потом оказалось, ему помогали синтетики извне и вообще там Годхоум замешан… короче, я бы этого мудака сама лицом о тёрку поводила, но Тарус меня опередил. Она вздохнула, подперев руками голову. — Вот только я была против. Мы такого говна поели, пока тебя не было, ты бы знала… Сначала побег, потом целых две недели на грузовом судне шарились, мучаясь от жажды, потом ещё эта бойня. В общем, много чего случилось, и всё, чего я хотела, так это безопасного места, и чтобы семья была вся, хотя бы её остатки. — Но папа так не думал? — Конечно. — Мама закатила глаза. — Собрал шмотки и подался к Хабиру в наёмники, как только узнал, где находится Мэйсон. Я… много чего тогда ему наговорила, но он всё равно ушёл. Его уже месяц как нет. Ни привета, ни ответа. Не нужно было быть эмпатом или обладателем внутреннего зрения, чтобы увидеть, насколько потяжелел мамин взгляд, недвусмысленно намекая, что вряд ли отец вернётся, что вероятность худшего исхода растёт с каждым днём всё больше и больше. Однако, Рия кое-что вспомнила. — Я видела его, две недели назад или даже меньше. — М? — Мама тут же оживилась, подняв взгляд на дочь. — Я же через лес прошла, чтобы к людям выйти, когда очнулась. И пока я отдыхала, я решила использовать ясновидение. Правда, видела я отца недолго: Чёрный Человек помешал. — Что-то слышала об этом. — Плохая вещь. Он мне помешал использовать мою магию, да и с тех пор не пользовалась я ею, но… я всё-таки видела его. — И что же? Рия посмотрела матери в глаза, думая, стоит ли говорить о всех подробностях. Пожалуй, хуже от того, что она расскажет, уже не будет. — Он жив. И здоров. Он сидел в какой-то кухне за столом и… таблетки или капсулы какие-то доставал, не знаю. — Лекарства? — Аминазин. Я запомнила название. Один человек сказал мне, что это нейролептик. — Нейролептик, значит… Хм, его сейчас везде рекламируют: помогает людям, пережившим возвращение с того света. Слышала ведь об этом? — Угу. Те, кто были синтетиками, вернули свои души или типа того, да? Мама удивилась, слегка наклонив голову. — Почему только синтетики? Те, кто погиб по другим причинам за время эпидемии, тоже воскресли. Рия удивилась в ответ. — Это как? — Э-э-э… да просто из ниоткуда люди стали появляться. Кто-то статистику собрал, и оказалось, что есть целая куча людей, которые и синтетиками-то никогда не были. — Да откуда же вы все эти штуки узнаёте… — Интернет знает всё, малая. — Мама взъерошила Рие волосы. — Главное, разбираться, что там правда, а что нет. Недолгая пауза. Рия тут же захотела спросить кое о чём, но опять сомневалась, стоит ли. — О чём задумалась? — О папе. Аврос сказал, что про него тоже много всего есть в интернете. Там ведь не всё правда, да? Улыбка у мамы пропала снова, но в этот раз не из-за затаённой обиды или тяжёлых мыслей, а скорее из-за печали. — Я не знаю. Честно, понятия не имею. Это не внушало надежду. Рия придвинулась поближе к матери, на что та среагировала очень неожиданным, но приятным образом. — Иди ко мне. Она помогла дочери сесть на колени и положила её голову себе на плечо, как сегодня Рия сделала с Авросом. — Ты уже такая большая стала. — Не больше, чем два года назад. — Усмехнулась Рия. — Я не только про рост. Ты правда изменилась. Рия даже и не знала, считать это комплиментом или нет. За последнее время происходило только плохое, и как иначе это могло на неё повлиять, кроме как в худшую сторону? Впрочем, зачем думать об этом сейчас? Главное, что мама рядом. — Спой мне. — Ась? Рия обняла маму, устраиваясь поудобнее. — Помнишь? Как в детстве. — Господи, Рия, это ж как давно было! — Мама вздохнула. — Сколько тебе тогда было? Четыре? Пять? — Четыре с половиной. — Рия усмехнулась, прижимаясь сильнее. В конце концов, что плохого в том, чтобы так заснуть? Жара и буря эмоций — лучшее снотворное, тем более маме наверняка будет приятно. — Спеть, значит… А что ты хочешь? — Давай мою любимую. — Поняла. Так, как там было… Тихо набрав воздуха, мама начала насвистывать мелодию, не очень быструю, но отчего-то волнующую душу. Рия с детства не понимала смысл, и даже сейчас он едва угадывался. В ней пелось что-то про чёрную овечку и её поиски. Было очень много витиеватых метафор и символов, в которых Рия, пытаясь разобраться, действительно начала засыпать. «Месяц седой, усталый, бродит по кругу… тяжко ему, наверное». Впрочем, куда был важнее мамин голос. От своей природы низкий, сейчас он был нежным и глубоким, от него хотелось успокоиться, прижаться сильнее и отпустить… отпустить всё. Рия в такие трогательные моменты чаще всего плакала, но сейчас… нет, этот голос ведёт её, управляет мыслями. И в тех мыслях не было места для слёз. И в конце всегда почему-то свист вместо напева. Это была привычная «фишка» матери, особенно в конце этой песни. Когда она закончилась, Рия лежала молча ещё с минуту, прежде чем не заговорила. — Знаешь, я никогда не спрашивала, но… Ты сама это сочинила? — «Овечку»-то? — Мама махнула рукой. — Нет, её одна тётка написала, Хелависа. Я по ней фанатела, когда училась в универе. — Оу, вот оно как… Но ты правда хорошо поёшь. — Ещё бы. — Фыркнула. — Десять лет практики даром не проходят. — Это как? — Ну… я мечтала петь, когда-то, даже группу со своей подругой собрала. — И как? — Никак. Мы были хорошими подругами, но у нас были разные взгляды на то, что мы хотим петь. Я просто кипятком ссусь от фолка и рока, а Варежка… у неё всё странно, слишком концептуально. — Варежка? — Варя. Прозвище «Варежка». — А-а-а… Мама вздохнула, отсаживая Рию, которая уже и сама решила не сидеть у мамы практически на шее. — В общем, я правда умею петь. Но тут всё сложно: сначала жизнь свою не могла устаканить, потом эта эпидемия, а потом… потом не до того было. От этих слов подступил ком к горлу. Выходит, мама похоронила свою мечту… Так вот почему папа ей гитару подарил. — Мне… мне жаль. — За что? За меня, что ли? — Мама махнула рукой и взяла Рию за руку. — Может, я и не стала звездой, но одна моя лучшая песня сейчас спит в соседней комнате, а на другую я смотрю прямо сейчас. И пофиг, что у меня на неё авторских прав нет. Рия неловко отвела взгляд. — Немного не поняла смысл последней фразы… — Забей, я это так, для себя. Она поцеловала Рию в лоб и поправила ей волосы, выпавшие через плечо. — Ладно, иди спать. Пока нас никто не трогает, будем бездельничать втроём, годится? — Ага! Так и разошлись. Рия аккуратно прошла в комнату к Авросу, устроившись на постели в другом конце комнаты. И… как же захотелось прослезиться сейчас, ведь под простынёй было два слоя сложенных одеял. «Мама до сих пор это помнит…» От такой заботы щемило сердце, аж приторно, но до чего же приятно в тот же момент. На душе было легко и в кои-то веки спокойно, и Рия, повернувшись лицом к спящему Авросу, сама начала засыпать, тихо радуясь моменту. Правда, радость момента быстро улетучилась, ведь в увядающие мысли ворвалось нечто важное. Прошло уже четыре дня, а Саша всё не появился. Как же так? Она не должна была об этом забывать! Рия почувствовала вину за свою беспечность. Однако, теперь в ней росла уверенность. Сейчас, когда её охраняют люди Иман и Имрана, она может попытаться помочь Саше. Вдруг она нужна ему прямо сейчас? «Так, думать про Сашу, думать про Сашу…» Рия начала медленно и глубоко дышать, погружая тело в подобие медитации, чтобы быстрее уснуть. И это получилось на удивление быстро. Когда смутные серо-чёрные образы фазы медленного сна закончились, Рия ощутила себя на холодном бетонном полу, под серым небом. Снова это место, но на сей раз мониторы и блоки питания от компьютеров были разбросаны по округе, а провода-оковы, державшие Сашу, беспорядочным разорванным ковром лежали в центре этого беспорядка. Сам же Саша, серый, худощавый и всё такой же непропорционально высокий, ходил без головы. То, что было на её месте в прошлый раз — светлый бесплотный шар — перекатилось в область груди, встав на место сердца. Он ходил у края, как оказалось, не бескрайней комнаты, водя рукой по невидимой стене. От касаний тонких длинных пальцев оставалась небольшая волна, неестественно кривившаяся при движении, словно вокруг не пространство, а жидкая стена из ртути. Саша не шёл, но устало плёлся. Когда Рия подошла поближе, то заметила, что на бетонном полу уже появились ямки от ног бродившего существа. Тем не менее, даже когда Рия оказалась рядом, Саша не стал останавливаться. — Сашик… — С жалостью в голосе позвала Рия. — Ты как? — Нужно найти проход. — Затрещал громкий шёпот. — Если меня закрыли в этом контейнере, значит и замок должен быть. Тонкие руки, покрытые мелкими точками запёкшейся крови, водили по стене без остановки. Похоже, Саша всё это время бродил здесь с того самого момента, как Рия… разбила ему голову? — Контейнере? — Клетка, комната, называй как хочешь. Здесь должен быть выход, я обязательно его найду. Рия, вторя движениям Саши, решила надавить на плавающую стену. Вдруг здесь тот же принцип, что и у их домашнего Барьера? Рия, приложив усилия, ввалилась в стену, но тут же оказалась на другом конце помещения, причём так далеко, что Саша едва ли был виден. Пришлось хорошенько пробежаться, прежде чем Рия не оказалась снова рядом с Сашей. — Бесполезно. — Коротко ответил он. — Я уже пробовал этот метод. — Ну, я хотя бы попыталась… Рия, поставив руки на пояс, оглянулась по сторонам. Здесь стало как-то на удивление пусто, не в прямом смысле. И Саша почему-то уже не предупреждает об опасности. — Чёрные Люди ушли? — Да, я смог их остановить. Больше они не появляются. Рия ускорилась, видя, что Саша не останавливается и идёт дальше. — И сколько кругов ты так уже навернул? — Девятьсот шестьдесят три. Кровь застыла в жилах. Это же сколько времени прошло, пока её здесь не было, с ним… — Но ведь это не помогает… — Пока я иду, я размышляю, ищу варианты. — И какие варианты нашёл? — Никакие. Недостаточно данных. Это место специально построено так, чтобы я не смог понять, как выбраться отсюда. Рия начала догадываться, что существо перед ней не может быть Сашей, по крайней мере его полноценным вариантом. Слишком неэмоциональный, слишком логичный, слишком… мыслящий. Сейчас он был похож на живое воплощение зацикленности и… зависания, как у компьютерной программы, которая не знает, что делать. — Я могу как-то помочь? — Можешь. Ты можешь знать больше о том, где я нахожусь. Возможно, что вместе мы придём к решению. — В таком случае остановись, а то я не могу думать на ходу! — Нельзя останавливаться. Не знаю, почему, но если я веду себя зацикленно, Чёрные Люди перестают возникать. Возможно, они реагируют на изменения в моём поведении. — Оу, вот оно как… — Скажи, Рия, сколько времени прошло с момента последней встречи со мной? — Оу… так сразу и не скажешь. — Рия начала загибать пальцы, вспоминая, когда ей вообще приснился Саша в последний раз. — Ну, дня четыре где-то. — А здесь прошло двести двадцать два. Значит, время здесь замедлено в пятьдесят пять раз. У тебя есть примерно восемьдесят два часа на раздумья. — Как ты… ах да, я уже забыла. Чем дольше Рия оставалась здесь, тем больше ей казалось всё слишком реальным, слишком детальным. Можно сказать, что привычная сонная смазанность окружения почти прошла, и совсем скоро Рия начнёт чувствовать это место так, словно оно существует в реальности. — Сядь прямо сейчас. Я окажусь в этом месте через полтора часа. Поделись со мной догадками. — Да, хорошо. И всё же это был Саша. Даже не зная ничего, у него всегда есть план и точный расчёт. Он никогда не сдаётся, никогда не опускает руки, как бы иронично сейчас это не звучало. Рия поняла, что обязана его отсюда вытащить, чтобы быть достойной его. Она села на пол, собираясь с мыслями. «Хм… что я знаю об этом месте? Оно магическое, не похожее на реальность, и сюда я попадаю только когда засыпаю» Долго думать не пришлось. Единственный и очевидный вердикт — это сон. Они оба находятся с Сашей во сне. Вот только есть одна загвоздка. Рия встала и подбежала к ещё не слишком далеко ушедшему Саше. — Скажи, а ты пробовал представить выход отсюда? Это ведь твой сон, правда? — Не знаю, мой это сон или нет, но я пробовал твой подход, дважды. — Оу, вот оно как… Рия остановилась в растерянности. Как так? Если бы это был сон, он бы обязательно был управляем, иначе просто не бывает. Это была прописная истина для любого мага, который хоть немного изучал сны. Уж в этом-то Рия разбирается. «Погодите-ка, а что если это не его сон? Он принадлежит кому-то… третьему» Это бы объяснило, почему Саша почти не может ничего делать в этом сне. Другое дело, что сон не может длиться так долго, даже если он для тебя чужой. Исключением может быть лишь случай, когда ты в коме. Пришлось снова бежать за Сашей. Рия плюнула на попытки подумать сидя, и решила, что будет всё-таки догонять своего бродячего умника. — Сашик, а как долго ты находишься здесь? — Первые мои воспоминания возникли тридцать две тысячи шестьсот семьдесят дней назад. Именно столько времени я нахожусь здесь. В реальном мире прошло чуть больше полутора лет, если следовать формуле, которую мы с тобой высчитали. — Обалдеть… — Рия хотела как-то поддержать Сашу, но она лишь неловко коснулась его длинной ноги. — Бедный. — Не сказал бы. Я не помню, кем был до этого момента, не помню, как попал сюда, но это наверняка травмирующие события. Возможно, я в лучшем из своих состояний сейчас. Рия остановилась на секунду. — Погоди, как это не помнишь? А как ты меня тогда помнишь, и своё имя? — Не знаю. Возможно, мне ограничили память, но некоторые её фрагменты сохраняются вопреки. Похоже, что я всё-таки запомнил твоё имя, и для меня так же важно, как и моё собственное. Ох, если бы только была другая обстановка! Рия невольно улыбнулась, растроганная такими словами. Кроме того, она начала догадываться, что Саша говорит о воспоминаниях души — особо важных фрагментах информации, которые отпечатываются не только в мозге, но и в самой душе, становясь её частью. Значит, в его душе есть место для неё. Душе… Значит, он всё-таки живой, теперь живой. «Соберись! Потом его затискаешь и зацелуешь!» — Рия подгоняла сама себя. — «Ладно, значит Саша уже давно в коме… Это объяснимо. Но как его вывести из неё?» Пришлось снова подумать. Если это чужой сон, а Саша находится в коме, то надо как-то разбудить хозяина сна, либо сделать что-то ещё. В голову пришла ещё одна мысль. Однако, сначала надо было спросить об этом Сашу. — Саш. — Что? — А тот стеклянный шар, который был твоей головой… Ты ведь не мог его снять, да? — Не мог. Он был чем-то вроде моих оков. — Вот как. «Значит, это тоже часть чужого сна. Но я ведь разбила его! Погодите-ка…» Рия резко оглянулась по сторонам, сама не зная, кого или что хочет увидеть. Не обнаружив ничего нового, она вытянула правую руку, сложив пальцы пистолетом. Рия представила небольшой деревянный люк с чёрным кольцом-ручкой и прицелилась рукой в мерцающую стену. — Бам. Рия чуть ли не подпрыгнула от неожиданности, увидев, как появившаяся дверца открылась со знакомым скрипом. За ней была всё та же мерцающая стена. Это не испугало Рию, даже наоборот. Она засмеялась и побежала со всех ног к Саше. — Эй, Сашик! — Чего тебе? — Смотри, как могу! С громким «бах» она создала ещё один люк, который открылся прямо под ногами у Саши. Он переступил его, будто ничего и не произошло. Однако, его голос, до этого монотонный и сосредоточенный, вдруг оживился. — С ума сойти. Как ты это сделала? — Я не знаю, но я по крайней мере могу управлять этим сном! Я могу разбудить тебя! Первая радость вдруг омрачилась тем, что Саша не сбавил ход ни на секунду. Рия даже остановилась, грустно нахмурившись. — Эй, ты прикалываешься… — Я не могу остановиться, Рия. Забыла? Если я изменю поведение, могут появиться Чёрные Люди. — Но ты же можешь прямо сейчас уйти! — Куда? Мы не знаем, что снаружи. Тем более твои двери ведут в никуда. — Это не проблема, вообще-то! Мне надо просто представить, что эта дверь ведёт в твоё тело, а дальше эфир всё сделает за меня сам. Ты ведь спишь! И это даже не твой сон, а чужой! Ты в курсе об этом вообще? — Нет. Краткость этого ответа была обезоруживающей. Рие стало стыдно за то, что она начала повышать голос на Сашу. Уж кто имеет право кричать тут, так это он. — Ладно, прости, я должна была сказать. — Не нервничай, ты на верном пути. Можно я поделюсь догадкой? — Угу. — Если я в чужом сне, то откуда тебе знать, что, представив моё тело, ты не перенесёшь меня прямиком к хозяину сна? Такое ведь возможно? — Ну… я… я не знаю. — Тогда думай, Рия. Ещё раз: ты на верном пути. Рия кивнула и остановилась. Казалось, что разгадка где-то совсем близко, и способ есть. «Можно проникнуть в голову Саши… а, нет, здесь только его душа, памяти нет, точно. А если наугад представить? Нет, нужно знать точно, что с твоим телом… А если узнать у того, кто владеет сном? Да, это может сработать. Я даже могу разбудить этого гада, кем бы он ни был! Умница, Рия! Умница!» От собственной крутости распирало не на шутку. Рия тут же подбежала к Саше, про себя замечая, как далеко они уже прошли этот круг. — Я знаю, что делать! — Рассказывай. — Я проникну в сон того, кто тебя здесь заточил. Если он проснётся, то этот сон рухнет, и ты проснёшься тоже. Да и вдруг он знает, что с твоим телом. — Хм… Это может сработать. Скажи, ты раньше путешествовала по снам? — Не-а, но здесь и не нужно уметь. Это интуитивно всё. — В таком случае доверюсь тебе. — Не прогадаешь! Рия отбежала, остановившись у мерцающей стены. Можно было уже пытаться открывать проход, но внезапно Рия остановилась. — Сашуль! — Что? — Я люблю тебя! Недолгая пауза, от которой стало так неловко, что Рия на секунду захотела убиться головой о пол. — Если память ко мне вернётся, я надеюсь, что тоже буду любить тебя. — Мог бы просто сказать «я тоже». — Буркнула в ответ Рия. Можно было бы порадоваться моменту подольше, но нужно было идти. Представив, что она снимает мерцающую стену, как занавес, Рия просунула в него руки и начала раздвигать. Чудная текучая материя стала расходиться именно так, как нужно, раскрывая взору нечто жуткое, отчего сразу захотелось забиться в угол и кричать о помощи. — Нет… Нет! Голос Рии тут же задрожал, срываясь на крик, подкосились ноги. Она отошла от стены, и та закрылась сама собой. — Почему?! Я не верю! Опять он! — Что там, Рия? Обняв себя за плечи, она повернулась к Саше, не в силах сдерживать слёзы. — Это его сон! Его! — Чей, Рия?! — Джерри!