Школьные будни

— …именно по этой причине мы можем сделать вывод, что Мидзухо Ота был важен для японской литературы, — преподавательница всё продолжала увлечённо рассказывать о великом писателе и его произведениях, активно жестикулируя и в этот же момент делая записи на доске.       Чуя скучающе подпирает подбородок рукой и широко зевает. Скучно. Его никогда не привлекал урок литературы. По большей части из-за учителя. Она слишком сильно увлекалась своим предметом. Казалось, что каждый раз забывает про детей, сидящих в классе, и рассказывает себе самой, в очередной раз восхищаясь людьми из прошлых веков.       Накахара лениво перевёл взгляд с преподавателя на соседние парты. Одноклассники занимались своими, отличными от урока, делами. Кто-то чиркал ручкой в тетради, вырисовывая причудливые линии, кто-то играл под партой в телефон и, судя по выражению лица, проигрывал. Возможно даже всухую. А кто-то просто смотрел в окно, наблюдая за прыгающими по веткам сакуры воробьями.       Но взгляд Чуи зацепило не это, а парень с шатенистыми волосами, смотрящий точно на него. Заприметив, что на него всё же обратили внимание, парень улыбнулся и качнул головой в сторону выхода. На что Чуя отрицательно махнул волосами.       Нет, ему, конечно, не нравилось сидеть в душном кабинете и выслушивать цитаты из очередного произведения, даже был соблазн поднять руку и отпроситься в туалет. Но он же прекрасно понимал, что если они вдвоём сейчас выйдут, то до конца урока точно не вернутся.       За что в журнале, на белоснежной бумаге, рядом с аккуратной галочкой будет красным цветом переливаться заглавная буква «П», намекающая на побег с урока.       В этом триместре напротив его имени уже стоит достаточно таких букв, чтобы родители приняли меры в виде домашнего ареста, а сидеть дома на каникулах жуть как не хотелось.       Шатен театрально закатил глаза и отвернулся к окну, на что Накахара только хмыкнул и достал телефон.

***

— Давай быстрее, сейчас ещё будем очередь в столовке отстаивать. — шатен стоял рядом с партой Чуи и нетерпеливо перекатывался с пятки на носок. — Подожди, Осаму, я маме позвоню, — листая контакты, он даже не поднял взгляда. — А вообще, иди просто займи очередь. Если я приду позже, чем через пять минут, то возьми мне чай и булочку с маком. — А… — Дазай присел на корточки и поднял указательный палец вверх. — Деньги я скину тебе на карту. — он тыкнул шатену в нос пальцем. — Ну ты и злюка, мог бы потом позвонить. — Осаму встал, выпрямился и скрестил руки на груди. — А сейчас я, бедный и несчастный, вынужден один отстаивать очередь и занимать нам стол. — Иди давай, а то весь чай разберут. — Чуя отмахнулся от него и приложил телефон к уху. — Ну-ну, — буркнул Дазай и быстрым шагом вышел из класса.

***

      Открыв массивную дверь, Накахара вошёл в столовую. В нос сразу же ударила какофония различных запахов. Меню их школы было разнообразным, чтобы угодить всем, но как же мешали эти ароматы, перемешанные вместе.       Прикрыв нос рукой, он принялся искать взглядом всю ту же шатенистую копну волос. — Как обидно, я стал для тебя настолько незаметен, — откуда-то сбоку донесся знакомый наигранный тон, а-ля: «Как же мне плохо». Чуя повернулся, а там и вправду сидел Дазай, дожидался его вместе с чаем и булочкой. — Обычно ты садишься где-нибудь в самом конце. — присев напротив, Чуя потянулся за своими лакомствами. — А это ещё что? — он удивленно взглянул на булочку, а потом и на парня. —С маком не было. Зато оставался этот красавец — синнабон! — Дазай гордо улыбнулся и положил в рот ложку с рисом. — Но если ты не хочешь, то я с удовольствием могу его съесть.       Бинтованные пальцы злобно потянулись за булочкой в чужих руках, намериваясь выхватить и отправить в рот хозяину. — Нет! — в пол голоса выкрикнул Накахара и, чуть отвернувшись, зубами вгрызся в самую мягкую часть плюшки, забавно закрываясь.       Дазай в эту же секунду залился смехом, привлекая к себе и Чуе внимание соседних столов, а затем подавился рисом и закашлял.       Тут уже засмеялся Накахара, откладывая булочку в сторону и перегибаясь через стол, заботливо одарил парня тремя нехилыми ударами по спине. — Кха-кха! Стой, дятел! — Осаму схватил чужое запястье и красными, слезливыми глазами посмотрел на рыжего. — Ты меня убить захотел? — Да как же, ты тот ещё таракан, — увидев непонимание в чужом взгляде, он добавил. — Ну, в смысле, очень живучий. Ты откуда только не падал, бинтов на тебя не напасешься, а всё равно живой! — Ну-ну. — увидев, что Чуя потянулся за чаем, Дазай как-то странно сощурился, приняв выжидательную позицию. — Что с ним? — недоверчиво спросил Накахара. — Он отравлен? Или там опять слабительное? — Нет-нет, что ты, ничего из этого там нет. — по глазам видно, что не врет. Да вот только улыбка на лице его, как чернильная клякса, расползается всё шире и шире.       Настороженно понюхав горячую жидкость, он сделал выводы, что Осаму просто над ним издевается, и после сладкого синнабона отхлебнул побольше.       Какого же было его удивление, когда всю сладость заглушила соль, по всей вимости, со всей щедростью добавленная его парнем.       Пока Дазай, на грани сдерживаемой истерики, довольный своей шуткой, аккуратно, как думал он сам, пытался встать из-за стола, Чуя выплюнул чай обратно в стакан и злобно зыркнул на горе-юмориста. — Ты, падаль такая, поэтому за ближайший от двери стол сел? — процедил рыжий сквозь зубы. — Так тебе это не поможет.       Одновременно сорвавшись со своих мест, под безумный смех Дазая и выкрики Чуи, они выбежали из столовой, оставляя после себя гробовую тишину.