Школьные будни

      Чуя аккуратно мажет кистью по холсту, приглядывается, щурится, отходит назад, выглядывает из-за мольберта и снова щурится, присматриваясь к натуре. Это не даёт ему покоя. Они не должны выглядеть так.       Возвращаясь к холсту, Чуя разглядывает кисти рук, перекрещенные и свисающие со спинки стула. Пальцы длинные, тонкие, с аккуратно подрезанной на днях Йосано кутикулой и подпилинными ногтями, на картине отчего то выглядят кривыми.       Натурщик постукивает ладонью по лакированному дереву, выжидающе смотрит, с интересом заглядывает в голубые глаза и наконец опускает голову на правый локоть, устало выдыхая и прикрывая карие омуты.        Он уже знает, что Чуя недовольно нахмурился и очень сдерживается, чтобы не цокнуть языком. -Собираешься рисовать меня до рассвета? — он приоткрывает глаза и щурит их, растягивает губы в улыбке, оголяя зубы. — Я знаю, что неотразим, но тебе не нужен предлог, чтобы любоваться моей красотой.       Чуя всё так же сосредоточено смотрит на свою работу. Уставился в одну точку — пальцы, всё понять пытается, где же ошибка. Не находит и снова хмурится, вращая кисточку в руке. -Слушай, я действительно устал. — глаза снова закрываются и морщинки под ними разглаживаются, улыбка сползает с лица. Теперь он выглядит совсем неживым.       Чуя откладывает кисть, подходит к Дазаю и аккуратно берёт его ладонь. Крутит, рассматривает, гладит, но продолжает держать. Всё ещё не понял.       Он глядит на его длинные ровные пальцы, а в голове всплывают приятные моменты: как Осаму треплет его волосы; как нежно массирует кожу головы; как аккуратно расчесывает спутанные локоны; как иногда плетёт ему косы, они получаются растрёпанные и достаточно неряшливые, но и волосы у Чуи слишком короткие для красивый кос; как вытирает его слёзы или мороженное с уголков рта; как растягивает его щёки; как гладит спину и плечи. И всё это делают его пальцы. -Я всё понять не могу, — Чуя вдруг расплылся в улыбке. Такой нежной и редкой на его лице, от воспоминаний стало почему-то так радостно. — вблизи ровные пальцы, из далека как сучья кривые. -Ну раз ты тоже устал за сегодня, то стоит закончить на этом. — ладони Осаму выскользнули из чужих рук и пальцами обхватил локти, с легким нажимом притягивая к себе.       Чуя вздохнул, но противиться не стал. Подошел ближе и уперся в спинку стула. Дазай тут же прильнул щекой к его животу и оплел руками поясницу. Даже через футболку чувствуется тепло Чуи, такое родное и всегда необходимое. Согревающее даже тогда, когда Осаму совсем не мёрзнет. Успокаивающее.       Чуя прикрыл глаза. Он почувствовал себя очень расслабленно и комфортно, как и всегда с Дазаем. Позволил себе продолжить улыбаться и запустил пальцы в шатенистые кудри. Мягкие, воздушные и пахнущие ромашкой. Летом они пушатся и красиво блестят на солнце, а зимой, под шапкой, красиво обрамляют его бледное лицо, делая его кукольным. Совсем фарфоровым.       К чёрту эту картину. Он нарисует новую. Передаст всю красоту своего парня: будет выводить каждый завиток его кудрей, прорисует каждую складочку на одежде, вложит весь блеск его глаз. И свою любовь. Её тоже обязательно добавит.       Ему всегда так хорошо с ним. Всегда так комфортно и уютно. И просто взглянув на него, в сердце взрываются феерверки, чувства льются через край, а руки ищут контакта с ним. Иногда возникает чувство, что он сходит с ума. Возможно ли так любить человека, не являясь безумцем? А может, это просто гормоны.       Но разве это важно? Они любят друг друга и этого достаточно.