Fighters for Justice

1993 год. Нью-Йорк Синий Астон Мартин завернул в переулок между двумя многоэтажными домами, и из него вышел юноша в легком костюме и белой рубашке. Юношу звали Доминик Ховард. Он посмотрел на Пол Ньюманы на правом запястье. 20:56. Скорее всего она уже оделась и сейчас поправляет прическу. Доминик опустил руку в карман пиджака и сжал маленькую коробочку, покоящуюся на его дне. Он был уверен в своем решении и не сомневался, что она скажет «да», но волнение, вызванное мыслями о будущем, все равно заставляло юное сердце биться чаще и громче. Он брел по тротуару, освещенному фонарями, находившимися по обе стороны дороги, и светом фар проезжающих и тут же отъезжающих такси. Жилые дома в центре Нью-Йорка всегда напоминали торговые центры в вечернее время: стеклянные двери парадного входа никогда не закрывались, потому что внутрь и наружу ярких холлов постоянно валил поток людей, состоящий из пар и больших компаний всегда модно и дорого одетых и молодых, и старых. Когда Доминик подошел к ее дому, он решил не подходить близко к входу, а подождать, стоя на несколько метров дальше. Она должна была вот-вот спуститься, потому что на часах было уже 20:58. Когда он заметил, что она вышла на лестницу перед парадным входом, Доминик быстрым шагом направился к ней. На ней было легкое платье нежно розового цвета на бретельках, а волосы были убраны назад. Моя красавица. Дальше все происходило стремительно. Хлопнула дверца автомобиля, раздалась оглушительная быстрая дробь, люди кричали и падали на землю, прикрывая уши, другие начали убегать. Доминик потерял ее из виду, его толкали убегающие, но он продолжал пробираться сквозь них. Когда Доминик дошел до лестницы, он увидел лежащих на ступеньках людей в лужах собственной крови. Розовый шелк окрасился в темно красный, почти черный цвет. Тонкие губы тоже были в крови, а глаза - пустыми и потухшими. Настоящее время. Нью-Йорк – Вали отсюда, Беллами, – прорычал лейтенант, – Все, что должно попасть в прессу, расскажет капитан во время конференции. – Но лейтенант, вы не имеете права не пускать меня на место преступления! – возразил Беллами. – Не рассказывай мне про мои права, сынок, – с этими словами лейтенант перелез через желтую ленту и скрылся среди судмедов и рядовых полицейских. У Мэттью Беллами на протяжении всей карьеры журналиста были плохие отношения с полицией. В Нью-Йорке уже не осталось ни одного полицейского, не знавшего его имени. Слава о назойливом мальчишке с камерой и диктофоном разлетелась по всем участкам мегаполиса всего за несколько месяцев после первого дня Мэттью в отделе «криминал» Нью-Йорк Стейт Ньюс. Но Мэттью Беллами не стал бы настолько известным журналистом, если бы от него можно было бы так быстро избавиться. Он еще несколько раз пытался пробраться за желтую ленту, но каждый раз кто-то из рядовых с довольным видом преграждал ему путь. Тогда Мэттью решил зайти в кофейню неподалеку, чтобы составить новый план и поговорить со старой знакомой. Он заказал эспрессо и сел за барную стойку. – Снова злые дяди не разрешили Мэтти отвлекать их от работы? – спросила девушка, делающая ему кофе. – Заткнись, Элль – процедил сквозь зубы Мэттью, – я думаю. – Ну не обижайся ты сразу, милый – улыбнулась девушка, – Я вчера читала твою статью про нападение на того банкира, мне ужасно понравилось. – Угу. Это была единственная приличная кофейня в Бронксе, а так как большинство преступлений происходят именно в этом районе, она стала для Мэттью вторым офисом. – Ты мне лучше скажи, не знаешь ли ты чего-нибудь, что могло бы меня порадовать? – спросил он у Элль. Девушка поставила перед ним чашку с эспрессо и улыбнулась. – Вот это уже Мэтт Беллами, которого я так люблю! Знаю ли я что-нибудь? Дай-ка подумать… ну ты уже, конечно, в курсе, что ночью произошел взрыв в ночлежке для бездомных. Но я сегодня узнала, что взрыв точно не по их вине. Бездомные же хорошо друг друга знают, да и зачем им устраивать погром в единственном месте, где можно спокойно переночевать? А еще говорят, что бомба была очень мощной, так что точно не кто-то из бездомных. Говорят, что взрыв пробил потолок между подвалом и первым этажом ночлежки, но я думаю, что это только слухи. Мэттью внимательно слушал ее, потягивая кофе. Элль всю жизнь прожила в Бронксе, у нее не было семьи и дома, она с детства привыкла к постоянным перестрелкам, грабежам и убийствам на улицах, вырастивших ее. Но при этом ей всегда удавалось оставаться жизнерадостной и оптимистичной. Даже сейчас, рассказывая ему о том, что в соседнем доме взорвалась бомба, она продолжала улыбаться. – Я тебя понял, – сказал Беллами, – Кто-то умер? Элль пожала плечами. Допив кофе, он положил рядом с пустой чашкой 20 долларов*, перегнулся через стойку и поцеловал Элль в щеку. – Спасибо. – Тебе спасибо, о щедрый господин, – сказала девушка, пряча двадцатку в карман фартука. Выйдя из кофейни, Мэттью отправился на поиски полицейских фургонов, в которых обычно на место преступления привозили рядовых и судмедов. Они оказались припаркованы возле задней стены дома, где произошел взрыв, и на радость Мэттью, к моменту, как он подошел к ним, все сотрудники полиции успели выгрузиться из них и перебраться ближе к месту преступления. Мэттью знал, что в фургонах всегда оставляют водителя, на случай, если кто-то захочет их угнать, но в самом салоне чаще всего никого не было. Мэттью подкрался к одному из фургонов сзади, стараясь идти ровно за ним, чтобы его нельзя было увидеть в зеркале заднего вида. Он спрятался за задними дверями фургона и прислушался. Тишина. Значит, с наибольшей вероятностью, внутри никого не было. Мэттью вдохнул и резко выдохнул. Конечно, он сильно волновался, потому что понимал, что если его поймают, то могут очень быстро отправить за решетку. И хотя это был не первый раз, когда Мэттью нарушал закон, пытаясь добраться до истины, его все равно трясло от страха. Он должен это сделать. Или ему придется сидеть на конференции и слушать лживые слова полиции о том, что это был всего лишь взрыв газа, или пьяные бездомные повздорили и устроили бедлам, а потом переписывать это все в статью, которой поверят люди. Полиции лишь бы скрывать правду, убеждая их в том, что они под защитой, и с ними ничего не может случится. Но это вранье. Полиция ничего не контролирует в этом городе, они всегда только врут и врут о том, что все хорошо, а потом ни в чем не виновные граждане, которые поверили словам полиции, страдают от мафии и террористов, которых те, на самом деле, не смогли остановить. Он аккуратно отодвинул засов, приоткрыл дверь фургона и заглянул внутрь. Никого. – Слава богу, твою мать – еле слышно прошептал он. На стенах фургона висело несколько белых комбинезонов судмедов, а на одном из сидений стояла коробка с медицинскими масками. Мэттью снял один комбинезон и натянул его на себя, он делал это далеко не в первый раз, поэтому у него получилось надеть его довольно быстро. Он достал несколько масок, одну надел, а другие спрятал в карман на всякий случай. Так же тихо закрыв фургон, он направился к огражденной желтой ленточкой территории. Несмотря на громкое биение собственного сердца в ушах, Мэттью был уверен в своих действиях. Он подумал, что было бы неплохо придумать план на случай если его все таки поймают, но все мысли были привязаны к мощной бомбе, о которой ему рассказала Элль, поэтому он решил, что будет импровизировать. Благо, он всегда был в этом силен. Когда Мэттью подошел к желтой ленте, там все еще стояли те самые рядовые, не пустившие его в первый раз. Но сейчас никто из них даже не обратил на него внимания. Он выдохнул и уверенно перелез через ленту. Ничего не произошло. Значит, у него все получилось, и теперь ему остается только добраться сквозь массу судмедов и полицейских к самой ночлежке, сделать пару снимков и подслушать, что скажет лейтенант капитану, когда тот прибудет на место преступления. Продолжая так же уверенно двигаться, Мэттью озирался по сторонам. Пробраться в саму ночлежку, не пройдя мимо лейтенанта и десятка рядовых было невозможно, поэтому он решил затеряться в толпе других судмедов и с видом очень занятого человека спокойно пройти внутрь. На счастье Мэттью, как только он оказался на опасно близком расстоянии к лейтенанту, кто-то крикнул, что капитан скоро прибудет на место преступления, и лейтенант тут же стремительно ретировался встречать высокопоставленное лицо. Мэттью не упустил свой шанс и прошмыгнул в само здание. Ночлежка располагалась в подвале и на двух первых этажах, потому что на верхних этажах находиться было небезопасно, так как их не ремонтировали с семидесятых годов прошлого века. Как только Мэттью очутился внутри, он увидел, как вокруг дыры в бетонном полу диаметром пять метров сидели на корточках судмеды и собирали материал для лаборатории. Все таки Элль ошиблась, и это оказались не просто слухи. Он понял, что если будет просто стоять на месте и ничего не делать, это будет выглядеть подозрительно. Поэтому он достал из сумки фотоаппарат, подошел ближе к дыре и сделал пару снимков. – Все указывает на противобункерную бомбу, сэр, – раздался голос лейтенанта у Мэттью за спиной. Он обернулся и увидел, как лейтенант и капитан Уолстенхолм зашли в здание. Рядовые, тут же встали в стойку «смирно» и отдали честь, судмеды просто поднялись с корточек и посмотрели на вошедших. – Вольно, – сказал капитан, и все продолжили заниматься своими делами. Мэттью навострил уши и принялся вслушиваться в разговор лейтенанта и капитана, продолжая делать снимки с увлеченным видом. – Если это действительно бомба, то делом обязательно заинтересуется фбр, – сказал Уолстенхолм, – Мы не можем этого допустить, лейтенант. – Похоже, что какая-то банда террористов проводила здесь тест, – продолжил лейтенант, – Так как повреждение небольшое, хотя бомба явно мощная. Видимо, они как раз не хотели привлекать внимание фбр. – Сегодня на конференции не говорите ничего про бомбу. Скажите, что, скорее всего, это был газ, но мы продолжаем расследование на всякий случай. Федералов нам тут только не хватало. Пострадавшие есть? Ты сукин сын. – Двое детей ,13 и 15, лет погибли, женщина тридцати лет и двое мужчин ранены, доставлены в больницу. Мэттью понял, что это главное, что ему надо было услышать. Теперь пора было выбираться отсюда. Он надел на объектив крышку и выключил камеру, продолжая держать ее в руках, он развернулся и направился к выходу. – Эй! – раздался голос у него за спиной, – Что у тебя за фотоаппарат? Мэттью обернуся. Какой-то судмед, судя по красному бейджику на халате, он был начальником отдела, стремительно шел в его сторону. Мэттью заметил, что это привлекло внимание лейтенанта и капитана. Черт, черт, черт, черт.. – В участке мы выдаем специальные фотоаппараты, ты об этом не знал? Что за самодеятельность? Или ты потерял тот, что мы тебе выдали? – сказал настоящий судмед, когда подошел к нему, – Фамилия? Мне конец. Мэттью молчал. Все шло так хорошо, что все мысли о том, что его действительно могут раскрыть, просто вылетели из головы. Беги. Беги, дурачок. Он рванул с места, крепко сжимая фотоаппарат в руке, чтобы тот не выпал из рук, но тут же пожалел об этом: кто-то, видимо тот самый судмед, схватил его за плечо. Капюшон комбинезона слетел с головы, задев резинку маски. Она порвалась, маска слетела с лица. Теперь все могли его видеть. Он потянулся к карману, где лежали запасные маски, но было уже поздно… – Это Беллами! – закричал один из рядовых. И почему моя слава всегда работает против меня?

***

Редакция Нью-Йорк стейт Ньюс. Кабинет главного редактора. Час спустя. – Ты ходишь по охрененно тонкому льду, Беллами. – Но сэр… – Молчать! Это второй раз за этот месяц, когда тебя привозят в редакцию на полицейской машине, а я выслушиваю угрозы закрыть газету от Уолстенхолма. И почему я только терплю все это, а, Мэттью? – Потому что я единственный в этом городе кому не плевать на правду и судьбу его жителей, мистер Кирк? Иначе вы бы меня давно уволили. На эти слова редактор молча опустился в свое кресло с максимально раздраженным видом. Победа. Правда всегда побеждает. – Вам ведь тоже не плевать, мистер Кирк. – Мне тоже не плевать, Беллами, но есть вещи, которые я, как ответственный человек, не могу себе позволить. Например, нелегально пробраться на место преступления, – прошипел Кирк сквозь зубы. Мэттью не решился отвечать, потому что понимал, что нервы редактора и так на пределе, и очередных конфронтаций они не выдержат. – Я не могу тебя уволить, но я также не могу позволить тебе вновь шататься возле полиции, – сказал редактор и тяжело вздохнул, – Проучить бы тебя как-нибудь, конечно. Мэттью закатил глаза. Он серьезно? – Давай-ка найдем тебе занятие такое, чтобы все были довольны. Все, кроме тебя, конечно, – с этими словами мистер Кирк принялся листать огромный ежедневник, лежавший перед ним. В этот талмуд он записывал все новостные поводы, по которым необходимо написать статью. Вся редакция уже несколько раз предлагала ему купить компьютер, но тот всегда почему-то категорически отказывался. Во время обеденных перерывов журналисты порой делали ставки на причины, почему их начальник так ненавидит технику. Несколько минут он листал исписанные страницы, обводил и подчеркивал некоторые записи. За это время Мэттью про себя считал до ста чтобы отвлечься от злости на редактора, полицию и самого себя. Ему было по-детски обидно и досадно, хотелось накричать на мистера Кирка, пнуть его стол и порвать гребанный ежедневник. – Послезавтра возьмешь интервью у Доминика Ховарда, – наконец-то объявил мистер Кирк. – Это еще что за крендель? – Наследник Ховардов, плейбой и миллионер. Десять лет назад он уехал из Нью-Йорка, сегодня вечером должен вернуться. А послезавтра возьмешь у него интервью. С этими словами мистер Кирк встал из-за стола, подошел к двери кабинета, распахнул ее и жестом пригласил Мэттью на выход. По голосу редактора он понял, что сейчас ему лучше всего было засунуть все свои возражения куда подальше. Он встал и подошел к двери. – А что мне у него спрашивать? – Что написано на этой табличке? – спросил мистер Кирк, тыкая в железную табличку на двери, – Главный редактор. Не журналист, не интервьюер, а редактор. А журналист здесь ты. Причем очень хороший. У тебя диплом с отличием, напоминаю, а значит, ты точно сможешь составить список интересных и актуальных вопросов. А теперь иди отсюда. Мистер Кирк вытолкнул Мэттью за дверь и захлопнул ее. Надо выпить. В нескольких кварталах от редакции находился бар, в который часто после работы захаживали журналисты, у которых был тяжелый день. Мэттью направился прямиком туда. Он заказал себе чистый виски без льда и принялся медленно потягивать его. На стене рядом со шкафом, где стояла выпивка, висел старенький телевизор, который все время показывал один и тот же канал с новостями. “В Бронксе в приюте для бездомных ночью произошел взрыв. Полиция сообщает, что все улики указывают на взрыв газа, но расследование продолжается. А теперь светская хроника… Ах ты сукин сын, капитан Уолстенхолм …спустя десять лет странствий по Азии в Нью-Йорк возвращается единственный наследник покойной четы Ховардов…” Да вы издеваетесь?! Мэттью Беллами залпом допил виски и вылетел из бара.