Обращайся

«С-с-сука!», — полотенца в ванной не нашлось. Наверняка матушка Эванс собрала все разбросанные шмотки для стирки. И Джеймса, как назло, не доораться — уже отчалил со своей принцессой. — Эй, — Сириус свистнул, когда услышал за незакрытой дверью шаги. — Цветочек, кончай там шариться и подглядывать, лучше полотенце принеси! — Пф-ф, вот ещё! — Цветочек громко цыкнула и добавила губами прямо в щель двери. — И не называй меня так, сколько раз повторять! Сестра у Эванс была на диво сообразительная и хитрожопая, как Сириус полагал, в мать. Эти двое смотрели на него одинаковыми парами глаз не то с хитростью, не то с презрением, не то с завистью — он-то, в отличие от них, был красивый. А вот мать у Эванс и ее «Тунья» — откровенно на любителя. Любителя нашлось два: отец Эванс и жених Цветочка. Последний недавно навещал невесту и оставил после себя впечатление, ну, в край конченого человека — Сириус тогда еще на секунду поймал себя за сходством со своей матушкой, и его даже передернуло от таких мыслей. Впрочем, за неделю их с Джеймсом пребывания у Эванс передернуть тоже не мешало бы… мешала только Цветочек. Она следовала за ним по пятам, бдила его палочку — как бы оно ни звучало — и вообще страдала крайней степенью любопытства. Как видно, Эванс не врала, когда рассказывала, что сестра у нее имеет скверный характер. — На, — как будто в подтверждение выводов, Цветочек швырнула полотенце. — Сама гостеприимность, обосраться можно. — Мы с мамой тебя и Поттера не приглашали, — послышалось из-за двери. — Ну, вы не приглашали, а вот ваша Эванс — наоборот. — Так вы долго еще намерены у нас гостить? Сириус натянул брюки, звякнул пряжкой ремня и, повязав на голову полотенце, присел на край ванны. — Я уже не голый, можешь заходить. Цветочек, брезгливо осмотрев все вокруг, прислонилась плечом к проему, но внутрь не шагнула. — Ты же сказал, что не голый. Сириус готов был поклясться, что он ей даже нравился. Вопреки. Потому что даже такие, как Цветочек, все равно в глубине души мечтали о негодяе на черном мотоцикле. Негодяем Сириус не был, вот уж не надо, а мотоцикл имелся, а еще имелось лютое желание присунуть. — Я и не голый, — он увидел себя в зеркале, и отражение подсказало, что сейчас было бы неплохо покурить. По стеклу стекали подтеки, в ванной напарило, и дым здесь вписался бы как родной. Выудив из кармана брюк портсигар, он поджег сигарету палочкой, краем глаза наблюдая за Цветочком — она с такой неистовой завистью и жадностью смотрела за магией, что иногда хотелось ей дать по башке. Так, как давала за несдержанность Сириусу его матушка. — Тебя не учили, что завидовать — некрасиво, м-м? — Тебе, что ли, завидовать? — у Цветочка вмиг изменилось и без того некрасивое лицо. В ней вообще все было некрасивое: бледные, жидкие волосы — не чета златовласкам — длинный нос, как видно, специально для того, чтобы его можно было совать во все щели. У Цветочка в лице было что-то лошадиное, а оттого со своим женихом-бульдогом она смотрелась еще комичнее. Вообще, Сириус думал, всю красоту каким-то волшебным (какова ирония!) образом забрала себе Эванс. Может быть, даже, ее подкинули вейлы. А иначе почему ее матушка и сестрица были до одури страшными? — Мне? Мне — вполне. Но ты всем завидуешь, кто колдовать умеет, — Сириус вкусно затянулся, выпуская кольца дыма. — Или я в глаза долблюсь? — Ты в глаза… — Цветочек явно скисла после услышанного. — Зачем мне магия ваша? — Ну-у, — Сириусу до жути не хотелось начинать с ней спор, потому что что-то подсказывало ему, что Цветочек — это такая тявкающая липучка, от которой потом вовек не отделаться. — Магглы же тоже могут. Не все, конечно. И не всё. Но иногда случаются выбросы магии, знаешь ли. Цветочка давно надо было как-то разыграть, чтобы она прекратила вякать на Эванс в отсутствие Джеймса. Сириуса это почему-то знатно бесило, и еще бесило, что Джеймс изображал из себя благородного, потому что: «…на женщин кричать нельзя!» Сириус подумал еще секунду, но ничего лучше, чем уродские шутки про члены, в голову не лезло. А Цветочек, конечно же, клюнула на уловку про магию… — Что за выбросы? Что за чушь? — Тебе сестрица не рассказывала? Она помотала головой. — Ну… у волшебников же есть беспалочковая магия. У магглов — тоже. — И что, например? — Цветочек, сама того не заметив, прошагала в ванную и присела рядом с Сириусом. — Самое легкое — это что-то из общих заклинаний навроде Энгоргио, — Сириус усмехнулся. — Оно, правда, сложноватым для тебя будет. — А легкое? — Аналог Энгоргио. Только ты зассышь. — Это еще почему? — Цветочек скрестила руки на груди и злобно уставилась на него. — Потому что оно для взрослых, а ты со своим женихом вряд ли хоть раз чем-то взрослым занималась, а? Сириус был прав: она тут же вспыхнула — некрасиво так, лицо сразу пятнами пошло, глаза стали еще меньше. — Что за заклинание? Говори. Внутри что-то подсказывало, что из этой импровизации будет прок, а потому Сириус поманил Цветочка пальцем, чтобы шепнуть на ухо: — Оно увеличивает член. Мы с Джеймсом опробовали — работает. — Что?! Ты совсем, что ли? — Ну, не веришь — твое право, — Сириус пожал плечами, затянувшись поглубже. — Я только сказал, что такое заклинание точно под силу магглам. Все-таки, идея проучить сестрицу Эванс была, скорее, провальной. Сириус уже приготовился к тому, что та вот-вот громко хлопнет дверью, но… Цветочек, надувшись, вдруг проговорила: — Что делать нужно? — Ты серьезно? — Да. Что делать? — На твоем женихе точно не получится, сразу говорю. Он потому что предвзят, сама понимаешь… Цветочек заметно растерялась. — На тебе предлагаешь пробовать? — Ну не знаю, Эванс вряд ли одолжит тебе Джеймса. — Давай. Сириус знал, что из-за любопытства кошка сдохла, но Цветочек била все рекорды. Звякнула пряжка ремня, сигарета дымила на последнем вздохе. — Максимально концентрируешься, затем произносишь: «Энгоргио Максима». И дальше самое важное, — Сириус с трудом сдерживался, чтобы не заржать. — У тебя же нет палочки, поэтому придется выпускать магию через руки — в прямом смысле, ты меня понимаешь? — Мне его трогать придется?! — Цветочек в ужасе скривилась. — Я только что из душа, если ты не заметила! И да, ты маггл, поэтому придется все делать руками. Но с меня что? Я просто предложил тебе ассистировать. Пф-ф. Сириус знал, что Цветочек дошла до той степени зависти, когда готова была пойти на любые уловки — лишь бы немного приблизиться к сестре. Поэтому он даже начал обратный отсчет про себя: «Три… два…» — Энгоргио Максима. В этот момент из-под рук Цветочка вырвались маленькие золотистые вспышки — Сириус незаметно их наколдовал. — Что дальше?! — в голосе Цветочка уже смешался азарт, восторг и даже, как показалось Сириусу, желание немедленно утереть нос Эванс. — Проводи магию руками, я же говорил! Ты видишь? Искры появились, значит, заклинание начало действовать, но его нужно довести до конца. Какой он был славный актер, конечно, матушка бы гордилась — им бы вдвоем на Гриммо истерики закатывать. — Просто р-руками? Трогать? — Да-да, поторопись! Нужно непрерывно все делать, поняла? Давай так: я отвернусь? Или лучше для чистоты эксперимента, вот, — Сириус стянул влажное полотенце с волос и бросил на лицо. — Считай, меня тут нет. — Ладно… Цветочек с трудом пробралась пальцами под трусы, и Сириус едва не заржал, когда она отдернула руку от мягкого еще члена. У него были все шансы таким и остаться, если только Сириус срочно не представит на месте Цветочка какую-нибудь неопытную красотку. Полотенце пришлось очень кстати — было легче вообразить, что у него в штанах копалась какая-нибудь мягкая француженка с золотыми волосами и зелеными глазами — ему такие нравились, и чтобы обязательно с акцентом! — Не пыхти, ты себя сбиваешь! — Сириус понимал, что Цветочек от усердия ему вот-вот оторвет и член, и яйца. — Действуй мягче. В тишине стало еще лучше: Цветочек как-то удивительно легко и быстро — верно, напиздела про жениха — нашлась, что делать с членом. Она поигрывала с ним пальцами, слегка сжимала и отпускала — все, как надо. Но отойти от мысли, что это делала Цветочек, было все еще трудно, и потому ее старания не увенчались никаким успехом. — Может, ты сквиб? — лениво протянул Сириус сквозь полотенце. — Может, ты импотент? — до смешного оскорбленно бросила в ответ Цветочек. — Давай, еще попробуй. Заново. — Энгоргио Максима, — ее усердию можно было позавидовать. Сириус вновь подыграл ей со снопом золотистых вспышек. — Теперь продолжай, но главное — сосредоточься. И никаких звуков и шумов поняла? — Поняла. Сириус высосал остатки жизни из почти погасшей сигареты, поправил полотенце и откинул голову назад. Он почему-то стал думать о той несуществующей француженке, чей образ всплыл в голове. Откуда? Почему? Наконец, с чего именно француженка? Он не считал себя жертвой стереотипов, но не мог отрицать, что было что-то в этих девочках с другой стороны пролива. В том, как они смотрели из-под опущенных ресниц, как хлопали глазками, как смеялись. Он их мало видел, больше даже среди магглов в Лондоне — на экскурсиях или среди студентов — но они были хороши. И если бы удалось хоть с одной из них потрахаться до конца жизни — то он считал бы, что жизнь удалась. Таким достижениям позавидовали бы все его высокородные предки. А между тем что-то внизу живота знакомо сдавило… Сириус ярко вообразил, как белокурая «лилия» из его фантазий играла пальчиками с его членом. Она оттягивала его, слегка сжимала, как будто боясь заиграться. И член вопреки всему начал вставать. Потому что красотка, увидев первые плоды трудов своих, начала двигать ладонью быстрее и сильнее, и Сириус даже сглотнул от слабой волны удовольствия. Оно начинало накатывать все чаще, и член наливался кровью с каждой секундой, стягивая за собой куда-то вниз, в никуда, ровное дыхание и остатки мыслей. Все, что было в голове — только красивая француженка - тоже рухнуло. Может быть, она к нему придет когда-нибудь. — Все. Дальше не увеличивается, — голос Цветочка дал по башке так, что Сириус даже чуть не свалился в ванну. Сдергивать полотенце с лица никак не хотелось. — Ну, для первого раза неплохо. Главное — практика, — Сириус ощутил, как холодила выступившая смазка. — Да? — в голосе Цветочка слышалось недоверие. — У Вернона больше. И без заклинаний, знаешь ли. — Он у него просто жиром заплыл. — Ты ему не скажешь?.. Ему уж точно всякое колдовство не понравится. Сириус, все ещё пребывавший в неясных чувствах, вдруг резко вернулся в реальность. — Не скажу. Но, услуга за услугу: ты делай вид хотя бы, что сестренку любишь. Узнаю, что ты ее обидела… в общем, лучше, чтобы мне не о чем было узнавать, договорились? — Договорились, — Цветочку этот уговор явно дался с трудом. — А теперь давай топай отсюда, мне ещё побриться нужно. Сириус скинул с лица полотенце, только когда услышал удаляющиеся шаги. Классный видок, наверное, у него был: волосы мокрые, член на проветривании, бычок зажат между пальцами. Джеймс бы за такой компромат отвалил галлеонов двадцать. Он уж точно стоил не меньше. Даже двадцать один.