***
— Ну, Иван Фёдорович, ну пожалуйста, закройте мне ведомость, — взмолился Женя, стоя с бегунком в руке перед физруком. Тёмные волосы совсем разлохматились, очки чуть съехали вниз, а самые честные серо-голубые глаза смотрели жалостливо, как у заёмщика, к которому пришли кредиторы. В просторном спортивном зале отдавалось эхо каждого шага грузного пожилого мужчины, который, в основном, кнутом, а не пряником прививал студентам любовь к спорту. Иван Фёдорович даже не посмотрел в сторону Розанова, продолжая раскладывать мячи по сеткам. Женя терпеть не мог так низко и надломленно выпрашивать у физрука оценку. Ему не составляло труда выучить теорему другую, разработать сайт, написать код или пересказать материал, но, к несчастью, физкультура была тем предметом, где все навыки Розанова были бесполезны, — Ну, хотите, я могу доклад вам сделать. — Про что? Про то, как правильно на скакалке прыгать? — язвительно усмехнулся мужчина поворачиваясь к Жене и недобро глядя на него, — Зачем мне твои бумажки, ты лучше нормативы сдай, вот тогда и посмотрим, что тебе в промежуточной аттестации ставить. — Иван Фёдорович, я же максимум на тройку вытянул, вы знаете, к тому же у меня есть освобождение. Отпустите меня с последней пары, — юноша потянулся к карману, где лежала сложенная вдвое справка от врача, но физрук лишь махнул рукой и с уверенным видом заявил: — Тройка тоже хорошая, государственная оценка. А что до этих ваших писулек от врачей, видал я такие. Пришёл ко мне один парень с третьего курса, весь такой бедненький, несчастный — живот у него, видите ли, болел, а потом я его хмельного на лавочках во дворе перед университетом увидел — и, о чудо, ничего у него не болело. — Но Иван Фёдорович… — Розанов, ты мне уже надоел. Либо я тебе в бегунок ставлю неаттестацию, либо ты сейчас идёшь переодеваться на пару. И так сегодня на замене у двух групп физкультуру веду. Я один, а вас — почти пятьдесят, и что будет, если каждый домой начнёт отпрашиваться? — преподаватель вышел из спортивного зала, оставляя Женю в одиночестве. Юноша вымученно улыбнулся, проговаривая сквозь зубы все нелестные пожелания единственному преподу, из-за которого он каждый семестр чуть ли не лишается степендии. Проблему с физическими нагрузками шли за молодым человеком по пятам, начиная ещё со школы. Из-за этого он не получил золотую медаль, а теперь ещё рискует и красного диплома лишиться. Женя сжал руки в кулаки и злобно сдул несколько упавших на лицо длинных прядей. В лепёшку расшибётся, а второй раз Серому он так глупо не уступит. Оставив журнал и бегунок на одной из скамеек, юноша зашёл в мужскую раздевалку и упал на лавку, недовольно скрещивая руки на груди. Завязывавший в это время шнурки на кедах Паша вопросительно взглянул на друга и понял все его эмоции без лишних слов. — Значит, пошёл на принцип. — Не пошёл, а проехался асфальтоукладочным катком. Не поставлю, говорит, аттестацию и всё. А мне что делать? У меня ведь с собой даже ничего спортивного нет. Так, только кроссовки да и всё. — У меня есть вторая футболка, а спортивки можно у кого-то из парней попросить, это не проблема, — Женя никогда не сомневался в хозяйственности своего друга. И ведь пошёл же Пашка через всех, кто был в раздевалке, не пропуская ни единого человека с вопросом о штанах. Розанов чуть отвернулся, но продолжал поглядывать на Пашу с глупой неловкой улыбкой: вроде и приятно за заботу, а вроде и стыдно, что хоть под лавку прячься. В конечном счёте общими усилиями Жене с миру по нитке собрали форму на физру. Уже стоя с другими студентами на паре, Женя смог во второй раз пожалеть о том, что он ввязался в это дебильное предприятие. Всех заставили выстроиться в шеренгу по росту, и среди юношей именно он оказался самым невысоким. Слева от него стояла какая-то дылда из второй группы, на фоне которой Женя напоминал гнома рядом с Белоснежкой. Перед ними, гордо чеканя шаг, маршировал физрук, крутя на указательном пальце шнурок со свистком. Мужчина остановился примерно на середине и, хмуря брови, громко проговорил: — Ну что, товарищи-тунеядцы, пора отрабатывать все ваши тройки-четвёрки в дипломах. Сегодня после разминки будем играть в волейбол. Разделитесь на команды и будете играть друг с другом: победителям — аттестация, а проигравшим — позор и десять кругов по залу. Во время разминки препод продолжал громогласно отдавать команды и подгонять отстающих. Занимались они сегодня совместно с группой менеджеров, так что Розанов немного побаивался личной встречи с Могилиным. Совмещённые пары выпадали нечасто, так что Жене на ходу в очках было непросто разглядеть всех бежавших по кругу парней, те, как назло, казались ему все на одно лицо, и притом непременно Владово. Довольно быстро к Жене пристроилась бежавшая трусцой, но замедлившаяся Софа. Спортивная футболка опускалась ниже коротеньких шорт и казалась похожей на платье. Удлинённые стрелками глаза казались ещё выразительнее и лукавее. — Ну что, завтрашнее моё предложение в силе? — Да, конечно, — Женя сдул со лба мокрые от пота пряди. Хотелось уже остановиться или, по крайней мере, ещё замедлить шаг, но Софа вовсе не выглядела уставшей, чтобы сбавлять темп, так что Розанов продолжал молча страдать от одышки, — Кстати, Могилин Влад же с тобой учится в группе, да? Его сегодня не будет? — Да, вроде, нет. А что такое? — девушка заметила, как Женя с облегчением выдохнул, и, истрактовав это действие по-своему, она вмиг посерьёзнела, — Он тебе что-то говорил? Угрожал? — Чего? Нет, я просто… — Могилин! Куда вздумал сунуться? Я уже отметил тебя, как отсутствующего, а ну подь сюда, — Иван Фёдорович шаркнул на опоздавшего и попытавшегося незаметно встроиться в общий поток бегущих Влада. Парень остановился и, широко улыбнувшись, смело зашагал к физруку. Пепельные волосы Могилина, открывая взгляду тоннели в ушах, были собраны в пучок на макушке. Татуировка крысы на шее была полностью видна из-за ворота чёрной футболки с принтом колючей проволоки. Парень без особого интереса с надменной ухмылкой на лице слушал бухтение препода, который пытался что-то говорить про намечающиеся в скором времени соревнования. Его взгляд без труда наткнулся на стремительно отвернувшуюся Софу и зацепился на стоявшем рядом с ней юноше. Значит ботан сегодня тоже здесь… Но уж больно странно он сегодня выглядел. Оверсайз хоть и в моде, но вещи на Розанове смотрелись чересчур огромными. В этих мешковатых спортивках и доходящей почти до колен футболке с чужого плеча Женя казался ещё меньше, чем раньше. Тёмные пряди продолжали раз за разом, несмотря ни на что, падать на спрятанные за очками глаза, а пыхтящий как паровоз, и весь красный от прилагаемых усилий Розанов опасливо поглядывал на Влада. В мыслях у Жени билась только одно: «Хоть бы не узнал!». Разминка подошла к концу и все студенты вновь выстроились в один ряд, ожидая дальнейших указаний от физрука. — Так, Фадеев, Краченко, Богданов и Могилин, выходите, будете капитанами, выбирайте к себе в команды людей. — Фёдор Иванович, а почему я всегда капитан? — облизывая губы, шутливо закончил Влад и сделал шаг вперёд. — А это потому, Могилин, что ты всегда опаздываешь. Хотя бы так будешь учиться ответственности. После ещё нескольких минут объяснения правил для самых непонятливых начался довольно быстрый этап распределения студентов по командам. Первыми, естественно, разобрали всех высоких и более-менее спортивных. «Остатки» расходились неохотно и, в основном, выбрались уже не столько самими капитанами, сколько имевшимися в командах друзьями. Ожидаемо, Женя остался в числе последних. К себе в команду его активно зазывали одновременно Софа и Пашка. Выбор был непростым. Пашка — это лучший друг, и стопроцентная гарантия, что ему в лицо не прилетит ни один мяч, а Софа… Ну это просто Софа, тут и объяснять ничего не нужно. Что один, что вторая активно науськивали своих капитанов, пока сам Розанов неопределённо переводил взгляд в из стороны в сторону. — Ну и чего мы стоим? — хмыкнул препод. — А? — Чего «а»? Тебя же команду позвали, чего стоишь, других задерживаешь? — Иван Фёдорович кивнул в сторону сложившего на груди руки Могилина. Парень не смог сдержать ехидной усмешки, наткнувшись на удивлённо вытянувшееся лицо Розанова и хмурую мину Софы. Что ж, его бывшая — не сахарная, не растает, а ему будет полезно присмотреться к этому не пойми откуда вылезшему ботанику. Друга нужно держать близко, а врага — еще ближе. Уж больно интересные у этого Розанова кроссовки — прямо бархатные тяги с неоновыми шнурками.4. Бархатные тяги
27 июня 2023 г. в 00:32
— Влад? Эй, Влад! — высокий бородатый мужчина коснулся плеча парня, выводя его из иступлённого транса. В наушниках громко играл тяжёлый металл, так что Могилин не сразу смог услышать голос своего начальника. Сняв с рук перчатки, Влад выключил песню и повернулся к мужчине. Его начальник не выглядел представительно от слова совсем, наоборот, его легко можно было спутать с кем-то из посетителей. Тем не менее он вполне соответствовал духу своего бизнеса: пирсинг в брови, большая татуировка на груди и кислотного цвета футболка идеально подходили владельцу тату-салона, — Ты эти пузырьки с пигментами уже минут семь в ряд выстраиваешь, всё нормально?
— Да, всё просто чудесно. Задумался немного… — Могилин взглянул на настенные часы и вздохнул. Второй час ночи, а ему ещё нужно подмести и как-то добраться до дома. Парень подрабатывал мастером в вечернюю смену. Вообще-то это была далеко не единственная его подработка, но уж точно одна из наиболее любимых. В шестнадцать лет он набил себе первый маленький рисунок на запястье, а потом оно само всё понеслось… Захотелось научиться ремеслу татуажа, и Владу даже удалось откопать в своём городе соответствующие курсы и хорошо закончить их. Как раз в период этого обучения он и познакомился со своим нынешним начальником.
Парень убрал по местам все материалы и выкинул в мусорку использованные перчатки. Могилин брался за любую доступную ему подработку, что часто отражалось на его физическом и социальном состоянии. Парень прогуливал пары, иногда пропускал семинары, а под его глазами залегли уверенно темневшие круги. Словом, со своими обесцвеченными волосами он всё больше и больше напоминал призрака или ходячего мертвеца. Полагаться на родителей не хотелось, да и было это делом абсолютно бессмысленным. На содержании матери оставались две младшие сестры, а отец, выйдя однажды за хлебом, так до сих пор и не давал о себе знать. Влад взялся за стоявшие в углу совок и метлу, но начальник забрал их из рук Могилина.
— Влад, я, конечно, хвалю тебя за исполнительность но, может, сегодня ты пойдёшь домой пораньше? Я уберусь, — мужчина относился к тому типу руководителей, с которыми одинаково приятно и иметь деловые связи, и пить пиво в баре. Если находилась какая-то возможность для заработка, он непременно первым делом предлагал эту работу Владу, зная его ситуацию.
— Да ладно, тут делов-то. Я сам управлюсь, — начальник покачал головой и нахмурился, — Что-то не так?
— Вот об этом я с тобой и хотел поговорить. Влад, ты в последнее время стал каким-то дёрганным, раздражительным да и кофе хлещешь, как не в себя…
— Это такой тонкий намёк, что мне нужно теперь покупать свой отдельный пакет кофе, а не использовать корпоративный? — вопросительно изогнул бровь парень и распустил волосы, которые были собраны на макушке в тугой пучок. Виски начали пульсировать, появилось ощущение облегчения, и Могилин облизнул пересохшие потрескавшиеся губы. Субординация между ним и начальником имела довольно расплывчатые границы: оба общались на ты и были максимально свободны в выражениях.
— Это намёк на то, что тебе пора остановиться и отдохнуть, — мужчина сжал плечо Влада и серьёзно посмотрел ему в глаза, пытаясь убедить парня в важности своих слов, — Когда ты в последний раз спал дольше шести часов в день? То-то и оно…
— Это как-то сказывается на качестве моей работы? Есть жалобы от клиентов? — Могилин сделал шаг назад и сложил руки на груди. Мужчина почесал бороду и несколько озадаченно покачал головой, — Вот и прекрасно, а остальное не имеет значения. Что ж, пожалуй, я воспользуюсь твоим предложением и поеду домой. До скорого.
Влад открыл шкафчик и достал оттуда свою куртку и шлем, использованные бахилы отправились следом за перчатками в мусорное ведро и без лишних слов Могилин покинул ставший для него почти родным салон. На улице вовсю шёл снег, Острые осколки снежинок кружились в белых вихрях, обжигая холодом лицо и руки Могилина. На тёмных ресницах образовалась светлая кайма, нос и щёки покраснели, а изо рта валил пар при каждом выдохе. Тяжёлые ботинки вминали белый покров в асфальт, прокладывая путь к парковке. В такое позднее время ждать автобус долго, а идти пешком — так и замёрзнуть можно. На полупустой стоянке виднелся одиноко стоящий под фонарём мотоцикл. Старый чёрный кавасаки верно ждал своего хозяина, как истинный японский самурай.
Смахнув с сидения успевшие упасть хлопья снега, Могилин надел шлем, поднял забрало и сел на свой байк. Ну как свой… Всё же перед тем, как бесследно исчезнуть батя оставил ему какое-никакое наследство, и на том спасибо. Если бы на улице не было так холодно, то Влад бы с большим удовольствием прогулялся домой пешком: кругом темень, тишина и почти картинное запустенье, будто в древних Помпеях. Пока снег только начинался, видимость была относительно неплохой, но вот-вот город должен был накрыть настоящий циклон, так что стоило бы поторопиться с дорогой до дома. Байк завёлся со второй попытки. Описав круг по пустой парковке, Могилин выехал на дорогу и спокойно продолжил набирать скорость, летя по ночным улицам и встречая на своём пути лишь моргающие жёлтые сигналы светофоров.
Молодой человек в последние несколько дней и правда был взвинчен до предела. Постоянные подработки, учёба, диплом, а теперь ещё и тёрки с Софой и мысли о таинственном эксгибиционисте — всё это из раза в раз заставляло Влада становиться агрессивнее и раздражительнее. Он даже успел поссориться из-за этого с той самой первокурсницей, с которой у него, кажется, намечались мутки. Шеф был прав — он действительно берёт на себя больше, чем может унести, но такая уж Могилин сволочь — пока не надорвётся, никаких выводов делать не станет. Мотоцикл сбавил скорость, въезжая во внутренний дворик многоэтажки. Байк остался стоять под небольшим навесом, а сам Влад, зайдя в тёмный обшарпанный подъезд вызвал лифт, и, ожидая его, молодой человек привычно залез в телефон. К несчастью, там обнаружилось несколько новых сообщений от хозяйки квартиры, игнорировать которые очень хотелось, но не получалось.
«Добрый вечер! Сегодня подходит срок оплаты аренды, а вы всё ещё не перевели деньги. Прошу вас в течении двух дней внести плату за квартиру, иначе нам придётся попрощаться!»
Далее следовала целая череда грозных и недовольных смайликов всех мастей, которые только можно было найти в WhatsApp. Могилин нахмурился, понимая, что и правда забыл заплатить за жильё. Что тут скажешь, ранняя деменция — вещь страшная. Влад не стал утруждать себя сочинением ответных литературных опусов и вместо этого написал простое и лаконичное «ок». Лифт приехал и, зайдя в маленькую узкую кабину, парень нажал на продавленную, почерневшую от времени кнопку на панели. Как только металлические двери закрылись, Могилин облокотился на стенку спиной и, прикрыв глаза, устало вздохнул. В каком-то полусне, полубодрствовании мозг начал лихорадочно подсчитывать расходы за этот месяц. Зарплата придёт только через неделю, а платить нужно уже завтра. Такой вот парадокс жизни.
В мессенджере было ещё много непрочитанных сообщений, и Влад принялся быстро перелистывать их, пока не наткнулся на то, что заставило его остановиться, открыть переписку и внимательно прочитать весь текст.
«Влааад, выручай! Я сейчас на мели, а к Софе с пустыми руками на хату идти нельзя, сам знаешь. Купи что-нибудь от моего имени, а я потом тебе с получки деньги отдам)»
В этом сообщении недовольство у Могилина вызывало почти всё. Во-первых, почему какой-то хуй с горы пишет ему в два часа ночи и ещё просит проставиться на выпивку? Во-вторых, почему о намечающемся у Софы междусобойчике он узнаёт от какого-то левого парня? Неужели Софочка настолько резко решила кинуть его в игнор, что даже не хочет просто остаться друзьями? Влад хмыкнул и, выходя из лифта, спрятал телефон в карман. С другой стороны, а ему-то какое дело? Пусть хоть в стрингах по улице ходит, а его это больше не касается.