*песня к главе: AIGEL - Татарин
Женя не очень хорошо понимал, что нужно делать. Он жался к углу площадки, упорно желая слиться в единое целое с линией аута. Розанов скосил глаза вбок и через одного от себя человека увидел уходящего к концу зала Могилина. Влад задорно ударял по мячу, с силой посылая его в пол и готовя руку к подаче. Мяч ритмично шлёпался о пол, и в какой-то момент Жене начало казаться, что ровно в таком же темпе бьётся его собственное сердце. Из-под коротких рукавов футболки было чётко видно забитую татуировками руку. Рисунки, словно перчатка, темнели кружевными узорами, надписями и прочими изображениями, разглядеть которые юноша не мог, но очень бы хотел. На миг повисла тишина, удары прекратились, и Влад с тихим шорохом прокрутил в руке мяч. Длинные пальцы сомкнулись, а замахнувшаяся в моменте рука уж больно походила на хлыст. Мяч с громким хлопком быстро перелетел сетку, и игра началась. Как заворожённый, Женя смотрел на двигающихся по противоположной площадке людей. Словно огоньки светодиодов в бегущей строке, они точно знали, где и когда им нужно появиться. Безукоризненно точные комбинации людей перемещались, имея перед собой единственную цель — перекинуть мяч через сетку. Кто-то толкнул Розанова вбок, и он чисто на рефлексе сделал то же самое, восстанавливая вокруг себя личное пространство. В паре сантиметров от него пролетел и встретился с полом мяч. — Ты чего встал, ворон считать? Нахуя ты меня толкнул? — погружаясь в игру Влад моментально переключился и выходил из своего пофигистического режима, становясь ходячим амбассадором агрессивного спортивного поведения. Розанов два раза моргнул, глядя то на появившегося рядом с ним Могилина, то на широко улыбающихся друг другу противников. — А сам что? — чуть неуверенно проговорил Розанов, понимая, что и правда проштрафился. Однако признавать себя виноватым Женя уж точно не собирался. — Я мяч принять хотел, ты меня толкнул, думал, ты и сам догадаешься, что нужно делать. — Я тебе бабка-отгадка что ли? Если что-то нужно, так прямо и скажи. — Вы долго ещё будете отношения выяснять? — басовито хмыкнул Иван Фёдорович и свистнул, переворачивая первую ячейку табло, — Мяч под сетку, и давайте в темпе вальса. Не вам одним ещё нужно аттестацию закрыть. Игра продолжалась в подобном духе почти до самого конца. Казалось, лучше команды, чем та, которую собрал Могилин нельзя было и представить: многих ребят он знал с волейбольной секции, с кем-то уже играл на университетских соревнованиях, да и сам Влад подавал большие надежды, однако даже этого оказалось недостаточно, чтобы перебить несчастливую ауру Розанова. Женя неловко переходил из одной позиции на другую и большую часть времени просто стоял, наблюдая за игрой. Одно дело на разминке принимать мяч сверху и снизу, а другое — останавливать летящий прямо на тебя скоростной болид, на такое он не подписывался. Юноша пригинался, отходил в сторону, а иногда и просто путался под ногами, из неловкости не зная, чем можно помочь сокомандникам. И, конечно же, все это неизменно сопровождалось обменом колкими фразочками с Могилиным. Сидевшие на скамейке Софа и Паша, пусть и по разным причинам, но одинаково недобро смотрели на ехидную перепалку двух молодых людей. Раздражённо улыбаясь, Влад крутил в руке мяч, продолжая пререкаться с Женей. — Тебе с такой меткостью только в снайпера идти. — Да чего ты ко мне прицепился? Сам выбрал, а теперь ещё бубнишь на меня, — нахмурился Розанов, так что его очки чуть съехали вниз. Свободная чужая футболка ощущалась сейчас особенно неуютно. Женя чувствовал себя будто в мешке из-под картошки. — Да если бы я знал, что из всех своих четырёх глаз ты ни одним не видишь… — юноша окончательно оскорбился и обиженно отвернулся от Влада, скрещивая руки на груди. Его Высочество пожелал окончить разговор. Распалённый Могилин встал на подачу, отбивая мяч о пол. Рука горела и чуть покалывала, а взгляд пристально буравил тёмно-русую макушку ботаника. Ещё и кроссовки его эти дурацкие. За последние две недели мозг не мог сосредоточиться ни на чём другом. Словно воспоминание из прошлого, когда во время ссоры не можешь привести аргумент, а уже много позже внезапно находишь идеальный тезис. Так и сейчас парню казалось, что он стоит на пути к разгадке всего этого недоразумения. Сделав глубокий вдох и выдох, Влад постарался сосредоточиться на подаче. Он подкинул мяч и уже замахнулся, но в моменте краем глаза заметил, как ботаник, отворачиваясь, показывает ему язык. Была ли это карма или у Могилина просто дрогнула рука, но мяч не набрал достаточную высоту. Вполне вероятно, что он бы просто врезался в сетку и упал на пол, если бы на его пути не стоял Розанов. Очки слетели с Жени и упали на досчатый, выкрашенный зелёной краской пол, а сам юноша схватился за затылок и запоздало пригнулся. «Кусок дебила» — подумал Женя не то про себя, не то про Влада. Конечно, получить по голове мячом, мягко говоря, весьма неприятно. В первую секунду было даже больно, но уж точно не смертельно. Из-за скользнувшей руки и сила удара получилась меньше, чем у обычной подачи. Женя собрался нагнуться за своими очками, но видевшие все со стороны Паша и Софа истолковали это действие несколько иначе — Женечка, ты в порядке? — девушка подлетела к Розанову и изо всех сил дёрнула юношу, боясь, что он начала падать. Паша бережно поднял очки друга с пола и расправил дужки. К счастью, линзы не пострадали. Софа обратила весь свой гнев на бывшего, — Кретин, совсем из ума выжил? Убить его решил? — Да чего вы так переполошились? Я в порядке, — буркнул Розанов, надевая свои окуляры и облизывая губы. Паша нахмурился и как-то особенно вкрадчиво проговорил: — Жень, у тебя это, кровь. Из носа, — молодой человек быстро коснулся верхней губы и увидел на пальцах красные следы. — Сломал что-то! Доволен? — Софа из самых благих побуждений пыталась заставить активно сопротивлявшегося Женю запрокинуть голову. — Я что ли виноват, что он не мог просто отойти или увернуться? Весь сет бегал от мяча, как прокажённый, а тут даже пригнуться не смог, — Могилин сложил руки на груди, ощущая на себе десятки давящих взглядов. Нет, это просто не честно, что подле Розанова есть целая группа поддержки, а рядом с ним даже Тимура и того нет. — А ну закончили тут балаган! Ишь, раскудахтались! — нехотя, физрук встал со своего места и свистнул в свисток, — Поиграли, называется. Розанов — к медсестре, Могилин — десять кругов по площадке, остальные — на скамейку. — Иван Фёдорович, а меня-то за что? — Влад обиженно вскинул брови. — За всё хорошее. Не умеете вести себя, как культурные люди, значит будем читать журнал по технике безопасности, — мужчина взял в руки увесистый журнал и открыл его в самом начале. Предвосхищая следующий нуднейший час, все студенты ненавидяще уставились на двоих виновников этой аудиальной пытки. Сцепив зубы, Могилин смерил Розанова взглядом и, процедив сквозь зубы что-то вроде «Да пошли вы все нахуй», резво побежал по кругу. Провожать Женю вызвались Софа и Паша, но по итогу с пары отпустили только последнего. Как итог, медкабинет, в прочем, как и всегда, оказался закрыт. Медсестра ушла ещё час назад, так что до девяти часов следующего дня медицинской помощи можно было не ждать, даже при условии начавшегося зомби-аппокалипсиса. Паша благополучно просидел всю пару с Женей, подавая ему бумажные салфетки. Он прекрасно знал, что у его друга иногда случаются приступы эпистаксиса, но немножко почморить Могилина и перемыть ему косточки в личном разговоре всё равно было приятно. На заседании компьютерного клуба все, кроме самого Жени, опять сплетничали, вместо работы над проектом. На обсуждение собрался целый колоквиум во главе с воинственно настроенной Мариной и падким на популизм Димкой.***
Юноша жутко волновался. Его всегда посещало это странное тревожащее чувство — ощущение того, что рядом с ним скоро будет большое количество посторонних людей, а ведь это даже не пары в универе. Его первая реальная вечеринка: не занятия в компьютерном клубе, не посиделки в узком дружеском кругу, а прям настоящий ночной замес! У Розанова ушло много сил и времени, чтобы убедить отца и мать отпустить его «на ночёвку» к Пашке. После его фееричного появления дома в нетрезвом виде родители начали как-то странно поглядывать на лучшего друга своего сына. Мало ли чему он может научить их Женечку? Хотели даже послать вместе с юношей вдогонку и Серого, но брат, усмехнувшись, заметил, что он уже малость староват для студенческих ночёвок. Розанов младший собрал сумку с немногочисленными вещами, предварительно спрятав там бутылку с водкой. Только на самом выходе гадючка прикрыл дверь в квартиру и, оставшись на лестничной площадке с кружкой чая в руке и в белых домашних тапочках с усмешкой спросил: — Как глазки-то блестят, на вечеринку с алкашкой собрался? — С чего бы вдруг? Просто с Пашей в приставку поиграем, над совместным проектом поработаем, а потом — спать, — Сергей иронично приподнял бровь и громко отпил чай из кружки. Весь его вид буквально говорил: «Ты эти сказки родителям затирать будешь, а мне, батенька, не пизди, я тебя, как облупленного знаю». В конце концов Женя сдался, — Очень заметно, да? Ну и в чём я прокололся? — Видел, как ты водку прятал. Пить вдвоём — это алкоголизм, а в компании — непреложное правило, — усмехнулся гадючка и почесал затылок, — Кто так бухло носит? Ты ж сумкой машешь, как поп кадилом. Водка разобьётся и будет у тебя потом вся сумка спиртягой вонять. Я бутылку в полотенце завернул. Передавай там своим мелкашам привет от старой гвардии. — Боже, Боже, какая ты хозяюшка, еще бы курочку с яичками мне положил, — фыркнул Женя, спускаясь вниз по ступенькам. — Не волнуйся, я тебе там ещё подарков положил. Не думаю, что оно тебе пригодится, но лишним уж точно не будет, — проговорил Серый, заходя обратно в квартиру. — А что там? — но вместо ответа он услышал только защёлкнувшийся дверной замок.- Опять заигнорил меня?! Гадючка! Женя сбежал вниз по лестнице и, закинув сумку себе на плечо, вышел на улицу. Смеркалось. В этот зимний вечер было удивительно тихо: весь двор усыпан снегом, на ветках алеют грозди спелой рябины, а на притоптанной дорожке виднеются следы от полозьев санок. Розанов выдохнул, выпуская облако белого пара, и натянул на лицо шарф, оставляя на виду лишь глаза в очках. На улице пахло свежестью, как от белья после стирки, только намного натуральнее и легче. Запоздало юноша подумал, о том, что ему придётся куда-то деть ненужную сумку, но эти мысли мелькали сами собой где-то далеко и отвлекающе, как фоновый шум. Сам же Женя был гораздо больше сосредоточен на том, чтобы не потеряться в дороге и дойти до дома Софы к нужному времени. Оказалось, что девушка живёт не так уж и далеко, и до неё можно дойти пешком, однако даже это не помешало Розанову заблудиться в трёх соснах. Глядя в упор на экран своего смартфона с навигатором, он на свой страх и риск зашёл в дверь открытого подъезда, не замечая, паркующегося рядом с лавочками мотоциклиста. — Приехали. Ты лучше слезь, а то мне неудобно подгонять байк, — Влад поднял забрало шлема и остановился, дожидаясь, когда Тимур встанет на снег. Денис приехал несколькими минутами раньше, словно индеец, неся в общую кассу подношение в виде ящика пива. — А какая разница? Он тут всё равно всю ночь простоит — его хоть так, хоть эдак занесёт снегом. Или ты решил таким хитрым способом набиться к Софе с ночёвкой? — Тимур посмотрел на свои наручные часы и от скуки пнул стоявшего рядом с лавочкой снеговика, у которого от столь варварского действия отвалилась голова. — Нет, я же сказал, что еду сюда не развлекаться, — хмыкнул Могилин, снимая шлем и пряча ключи от мотоцикла в карман кожаной куртки. Наэлектризованные пепельные волосы чуть распушились, красиво обрамляя лицо Влада. Тимур закатил глаза. — Конечно, конечно, очень важное дело. Такое, что ты бросился на всех парах к своей бывшей, которая пригласила к себе на вечер вообще всех, кроме тебя, — молодой человек оттолкнул язвительного друга и направился к двери подъезда, но Тимур продолжал весело хихикать, — Это что-то от создателей: «Я бежал за вами три дня, чтобы сказать, как вы мне безразличны». — Хорош варежку морозить, пошли уже, — Могилин спрятал руку в карман, отыскивая свой телефон. Между прочим, у него и правда есть очень серьезная тема для разговора с Софой.***
— Да не приедет он. Опять с Аськой зеленоволосой крутится, небось. — Неа, они уже успели поругаться, сама видела, — довольно, улыбнулась Софа, накручивая на палец волнистые светлые локоны. На кухне около приоткрытой форточки стояли все те, кто не решился в лютый мороз курить на балконе. Затянувшись, девушка придвинулась к окну и выпустила на улицу небольшое облако клубничного пара. Софа взяла с тарелки виноградину, — Я даже его кентов пригласила, с которыми он квартиру снимает. Вот увидишь, его жаба задушит, и он сам сюда приедет, вот тогда будет интересно. Девушки оглянулась на выходящую прямо в зал дверь кухни. Кто-то принёс с собой проектор, и в тёмной комнате шли по кругу цветные узоры звёзд. Пока родителей не было дома, музыка играла на полную всё, что только было в общем плейлисте. Со стороны улицы послышался негромкий рокот мотора, и Софа вновь выглянула в окно. — Твой! Надо же, и правда приехал, — подруга удивлённо склонила голову набок, сминая окурок о поставленную на подоконник стеклянную пепельницу. Софа прищурилась, как готовая к атаке рысь и поправила бретельку на своём платье. Золотистые тени сверкали на веках, а тёмные от помады губы растянулись в лукавой усмешке, когда в толпе людей в прихожей замелькала знакомая физиономия в очках. Всё шло точно по плану. Влад, конечно, персона термоядерная, но даже его можно разложить на атомы, а потом также легко и просто манипулировать им. Шах и мат. Софа откинула назад накрученные плойкой блондинистые локоны и уверенно зашагала к неловко крутящемуся около вешалки Розанову, — Я с тебя балдею. Удачи! — Не думаю, что она мне понадобится, — девушка махнула на прощание и исчезла за спинами своих и чужих одногруппников. Женя уже успел раздеться и разуться, но среди множества скинутых в единую кучу сапогов и ботинок он нигде не мог найти место для своих кроссовок. Розанов одевался по погоде, но совсем не учёл того факта, что вязаный домашний кардиган совсем не подходит под тематику вписки, поэтому было решено обвязать вещь вокруг пояса, чуть выше линии, где начинались джинсы. Сумка улетела куда-то в раскрытые нараспашку шкафы, а в руке осталась бутылка водки. Женя сглотнул: последний раз хмельной дух сделал его таинственным эксгибиционистом в глазах студенчества. А что будет теперь? Стриптиз на люстре? Видимо родительская чуйка, как всегда, безотказно ловила сигнал готовящегося непотребства, потому что достав из кармана вибрирующий телефон, Женя увидел на дисплее номер матери. Наверное, она хотела поинтересоваться у него, как он дошёл до Паши. Юноша обеспокоенно закусил губу в поисках места, где можно было бы ответить на звонок, но такового не нашлось. Музыка играла, била басами по ушам, из комнат раздавались разрозненные крики и смех. Положение было печальным, нужно было что-то придумывать. — О, Евген, уже пришёл? Ух ты, и огненную воду с собой принёс! Признавайся, кто ты, и что сделал с моим очкариком-моралистом? — подошедший Паша протянул руку другу, но тот лишь отмахнулся и страдальчески кивнул на свой смартфон. — Вообще сейчас не до шуток. Паш, чё делать? — Снимать штаны и бегать, — усмехнулся парень. В этот момент экран телефона Жени погас, — Смотри, отключилась! — Сомневаюсь, что это разовая акция, — глубокомысленно протянул Женя, поправляя очки. Мимо них пулей пролетело несколько скрепленных не то дружескими узами, не то крайней степенью опьянения тел. В этот же момент телефон в руке Паши активизировался и на нём отобразился уже знакомый номер. Теперь настала очередь Павла с вытаращенными глазами смотреть на Женю. — Накаркал, блин! Чё делать? — Тебе в рифму ответить? — зная родителей, два пропущенных вызова неменуемо тянули за собой обзвон вообще всех знакомых, которые, теоретически могли бы знать, где сейчас находится щупленькое тельце Розанова-младшего. Свой шанс Женя уже безуспешно потерял, теперь дело встало только за Пашей, который был его единственным прикрытием, — Будь другом, спасай. — В смысле? Ты угараешь? — юноша начал методично подпихивать друга к входной двери, — Мы так не договаривались! — Когда мы в «Да-Нет» играли, мы тоже не договаривались, что в результате я буду вертеть гениталиями на ветру. Это карма, Паша, — отперев кое-как свободной рукой замок, Женя изо всех сил толкнул друга на лестничную клетку и на прощание напутственно произнёс, — Я всегда знал, что ты выручишь меня в трудную минуту. Давай, удачи тебе! — Ты охуел? — только и успел выдохнуть Паша, когда перед его лицом захлопнулась и закрылась на замок дверь. Его реально просто выпихнули в подъезд, чтобы он поговорил с чужой мамкой. Попил, называется, водки с другом. Молодой человек прорычал несколько ласковых в сторону Розанова, и, нацепив на лицо улыбку, ответил на звонок, — Ой, тёть Катя, а я то думаю, кто это мне тут на ночь глядя звонит? «Здравствуй, Паша. Женька наш у тебя? А то я до него дозвониться никак не могу» — беспокойно проговорил женский голос в трубке. На заднем фоне послышался ещё чей-то голос и какое-то шуршание. На всякий случай. Паша отошёл подальше от двери квартиры, где громко играла музыка и забился на лестничную площадку. Здесь на подоконнике стоял ничейный и в то же время всеми любимый фикус, стебель которого принялся царапать Паша. — Да, уже пришёл, вот мы с ним как раз всякое обсуждали, и тут Вы позвонили. И как назло у него на телефоне батарейка села. «Можешь, пожалуйста, дать ему трубку? Хочу с ним поговорить, раз его телефон не доступен» — Паша грустно взглянул на захлопнувшуюся перед ним дверь и попытался найти хоть какое-то утешение в горшке с растением. Лампочка на этаже погасла, так что пришлось сделать пару шагов, чтобы детектор уловил движение и опять включил свет. — К сожалению, он сейчас не может говорить, он очень занят. Сами знаете, проект для компьютерного клуба — вещь серьёзная. «Проект проектом, но с матерью то он может поговорить хотя бы минутку? И почему у тебя там какое-то эхо? Ты что, не в доме?» — Паша закусил губу и нечаянно отломил краешек от листка фикуса. Нет, вот за этот разговор он точно заставит Женьку ответить, так сильно он не волновался даже во время первой сессии. — Это я просто ремонт в квартире затеял. Сейчас в пустой комнате стою, вот и слышится эхо. А Женя, он… Ну, он… В общем вырубило его. «Чего?» — в трубке послышался смешливый молодой мужской голос. После небольшой возни мать Розанова вновь вернулась к диалогу, — «Серёжа, вот не до твоих шуточек сейчас, подожди. В каком смысле «вырубило», ты же говорил, что вы над проектом работаете?" — А мы работали, работали, а потом утомились. Женя в большей степени. Он как был, так и упал на мою ковать да и уснул беспробудно. Устал, наверное, очень сильно, — Паша закусил губу, стараясь сдержать рвущийся из него сардонический смех. «Боже, что я несу» — думал Паша, слыша звуки чьих-то шагов на лестнице. Парень обернулся, надеясь, что поднимающиеся люди смогут стать его пропуском обратно в квартиру. Надежда, в целом, не умерла, но в кому впала уж точно. — Денис, мы уже поднимаемся, просто открой нам ёбаную дверь и катись дальше к кому хочешь, — Тимур снял с головы свою бини и сжал её, пытаясь держать себя в руках из последних сил. С Деном и в обычное время общаться сложно, а уж когда друг-раздолбай начинает изучать винную карту, то тут уже нужна не просто бригада, а пояснительная амбулатория. Парень промямлил в динамик что-то невнятное, от чего Тимур и Влад почти синхронно страдальчески закатили глаза. Бритоголовый парень отключился от вызова и, сохраняя остатки гнева по отношению к Денису, взглянул на затаившего дыхание Пашу с фикусом и трубкой в руке. — Сука, я такими темпами придушу не только очкарик, но и этого алконафта, — выдохнул Могилин, на ходу расстёгивая куртку. Молодой человек остановился на площадке перед Пашей, разглядывая знакомое лицо, пока Тимур с завидныи упорством атаковал дверной звонок, — Сигаретку стрельнешь? «Паша, ты чего затих? И чей это у тебя там голос на фоне? Вы что, курите?» — Пашка вытаращился на Влада, пробегаясь глазами по татуировкам на его шее и тоннелям в ушах. Платинового оттенка волосы были собраны в небрежную «шишечку» на макушке, что лишний раз подчёркивало резкие и острые черты лица. Парень покачал головой, и Влад, разочарованно вздохнув, последовал наверх за другом. — Нет, это… Реплика из сериала. Включился случайно. Тёть Катя, мне ещё по учёбе кое-что надо дописать. Всего Вам хорошего, до свидания. Дверь перед Тимуром и Владом наконец распахнулась и на пороге, сильно покачиваясь, материализовался Денис с нарисованным на лбу членом и полупустой бутылкой в руке. Из квартиры, словно из другой вселенной рвалась зажигательная музыка, кто-то кричал, подпевая песне, мелькали цветные огни. Денис выглядел смурным и смотрел на своих соседей по квартире так, будто они должны были ему по меньшей мере ламборгини. — Явились. Обломали мне весь кайф. Мы играли в игру, где на лбу тебе пишут какого-нибудь персонажа, а потом отгадывают, кто ты. И ведь почти угадали, если бы не вы! — Ну мы так и поняли, — хмыкнул Влад заталкивая друга обратно в квартиру. Тимур тихо выругался, переступая через наваленную у порога обувь и захлопнул за собой дверь. Кстати о двери… Сжав в руке телефон, Паша, как настоящий марафонец, пронёсся вверх по лестнице, перепрыгивая разом по три-четыре ступеньки. Юноша, поскользнувшись, чуть не влетел лицом в электрощиток, но, вовремя поймав баланс, выпрямился и дёрнул ручку ведущей в квартиру Софы двери. Закрыто. Опять. А он, как идиот, жмётся на дверном коврике в одних носках. — Женя. Женечка, чмоня ты такая, по гроб жизни со мной не расплатишься…