*песня: Ёлка — Около тебя
Стойкая, густая, как новая гуашь, тишина повисла на кухне. Хозяйка ушла, успев вытрепать Владу все нервы, следом за ней неловко квартиру покинул и Розанов. Из общего чата парни узнали о своём нынешнем, подвешенном в плане жилья, положении. Могилин пытался перебить тяжёлые мысли и после ухода старой фурии сел за написание введения своего диплома, дела с которым и без того шли из рук вон плохо. Однако надолго его не хватило. Впервые за две недели ему позвонила мать, и они смогли пообщаться. Хотя и разговором это назвать было сложно: Могилин просто цедил сквозь зубы односложные ответы, а потом и вовсе, коротко попрощавшись, сбросил вызов. Психанув, Влад кинул телефон на стол и, захватив с собой сигареты, ушёл на кухню, где и остался сидеть до самого момента прихода своих друзей. Пришедшие с пар розовощёкие и все ещё не верящие в случившееся парни обнаружили Могилина сидящим с ногами на подоконнике. Влад дымил по-чёрному: рядом с ним в пепельнице уже лежало несколько окурков, а сам молодой человек даже не обернулся, услышав звуки шагов на пороге. В самом начале Могилин записал им кружочек, где очень красочно и эмоционально описал своим сожителям, всё, что он о них думает, и в какой заднице они оказались. Тимур скинул с ног ботинки и поставил на стол пакет с пивом, надеясь хоть так подкупить друга своей участливостью. Денис, виновато опустив глаза, сел на диван и положил на общий стол принесённую с собой большую пачку чипсов. — С подоконника слезь, сломаешь же… — Тимур лопнул пузырь тишины и напряжения. Влад повернул голову и, разломав только-только закуренную сигарету, выкинул её в форточку. — Раньше волноваться надо было, а теперь что? У одной шизанутой призраки в квартире, а другой ебанат даже прибраться за собой толком не может, — Могилин всё же свесил ноги на пол и, подцепив указательным пальцем выключатель, поставил кипятиться электрочайник, — Но, подумаешь, ведь сломанный подоконник — это более важная проблема, нежели волчий билет на улицу. — Братан, ну чего ты нагнетаешь? — обиженно надулся Денис, беря в руки и обнимая подушку с дивана. В своей непосредственности парень больше походил на подростка или даже ребёнка: такой же безответственный, спонтанный и чувствительный к колкостям в свой адрес. Влад, криво усмехнувшись, качнул головой. Обесцвеченные волосы после высыхания чуть вились и мягкими волнами падали на плечи. — А я просто не понимаю, как можно было не заметить нижнее бельё под одеялом. Тимур, это ж как ты её из нашей хаты гнал, что бедная девчонка про свой бра забыла, да так до сих пор и не изъявила желание забрать? — Тимур смущённо нахмурился и за несколько секунд до полного закипания воды выключил чайник. На верхней полке обнаружился небольшой стратегический запас лапши быстрого приготовления. Готовить всё равно не хотелось, а подкошенный последними новостями Влад навряд ли будет баловать их кулинарными изысками, так что сегодняшний ужин будет спонсироваться их с Денисом будущим гастритом, — Хорошо хоть выгнали не сразу, а дали месяц дожить. — Тоже мне, большая щедрость. Бабка просто залог отдавать не хочет. Авось за месяц мы ей квартиру не спалим. — хмыкнул Денис, высыпая сухой бульон к лапше. Когда две порции лапши благополучно остались завариваться на столе, он прдошёл к Могилину и дружески пихнул его в бок, — Мужик, ну ты чего, обиделся? — Ну правда, Влад, не кипятись, а то надулся, как мышь на крупу. Из этой квартиры выселят — найдём новую, не велика потеря. На крайняк есть ещё общага…- по другую сторону от Могилина расположился Тимур. После нескольких дней без бритья у него начала появляться маленькая бородка. — В середине учебного года, серьёзно? Бля, нет, я туда не вернусь, даже если мне доплачивать будут, — первые несколько лет учёбы, которые Влад прожил в студенческой общаге, были одновременно как самым интересным, так и самым фиговым временем в его жизни. Даже для прожившего всю жизнь в коммуналке Могилина отсутствие мало-мальских личных границ в общаге становилось фатальным, что заставляло его психовать и частенько встревать в разборки, в том числе и на кулаках. Отчасти именно этот период и послужил толчком к формированию вокруг Влада ореола местного гангстера и любителя радикально решать любые вопросы, что в реальной жизни было правдой лишь от части. Денис и Тимур слегка улыбнулись, чувствуя, что им мало-помалу удаётся растопить лёд суровости во Владе. — Раз уж нам теперь бояться нечего, давайте наслаждаться оставшимся временем, — Денис подцепил бутылку из пакета на столе и впихнул её в руки Могилина. — Предлагаешь разъебать всю квартиру? — Ну, хотя бы некоторую её часть. Устроим тут притон с блэкджеком… — И кальяном, — подхватил идею Тимур. Надолго ссорится с Владом у них никак не получалось. Парень частенько закатывал глаза и брюзжал на Могилина, но внутренне тянулся к импульсивному и свободолюбивому другу. — Ну нет, как-то вы разогнались, — Влад собрал пепельные волосы в хвост на затылке и потянулся к кухонному ящику за открывашкой, — Кальян — это уже слишком.***
— … и после этого она ещё хочет, чтобы я ей свои конспекты скидывала. Ну не дура ли? — Софа усмехнулась и потёрла ребром ладони красную щёку. Девушка рядом с Софой толкнула её в плечо и рассмеялась. — Сонька, сама ты с прибабахом. Уже четвёртый час, а ты так кроме своей ментоловой жвачки ничего в рот не брала, даже когда на обед со мной в буфет ходила, только над гречкой подышала и всё. Эй, ты, отличник, скажи этой клуше, что она скоро за зубочистками прятаться сможет. Ты ж у нас учёный, может, она хоть тебя послушает? — Розанов смущённо пожал плечами и улыбнулся из вежливости. Ему было неудобно в компании друзей своей «вроде как девушки, но это не точно». Ко всему прочему сегодня он впервые (!) за всё время учёбы в универе прогулял пару. Не потому, что у него была какая-то уважительная причина или, по крайней мере, хорошо спланированная отмазка, а потому что Софа выловила его на подходе в аудиторию и ненавязчиво потащила юношу с собой, не забыв при этом пару раз найти взглядом смотрящего на них Влада. Девушка притащила его на курилку и представила всем своим подругам и знакомым. Розанов искренне хотел, но не мог уйти отсюда. Вот уже час он робко дрожал от холода в свой тоненькой олимпийке — единственном предмете обожаемого Софой спортивного стиля, который только нашёлся в гардеробе юноши. Женю будто что-то опутало невидимыми цепями, которые намертво пригвоздили его к закутку в гаражах близ универа. Не хотелось расстраивать и разочаровывать девушку своим малодушным побегом обратно в стерильную аудиторию компьютерной лаборатории, где все пылинки сдували с недавно купленного новенького оборудования. Курилка называлась так не просто по чьей-то прихоти. Девственно чистые лёгкие Розанова впервые оказались в атмосфере, где курят все и всё, что только попадётся под руку: сигареты мятные и с кнопкой, электронки и что-то ещё. Такое, о чём Жене знать не хотелось. Временами он отворачивался в сторону, силясь поймать хотя бы глоток свежего воздуха. Голова сегодня болела больше, чем вчера. По телу то и дело пробегали волны жара, нос ежечасно закладывало, а общее состояние не вызывало никаких других желаний, кроме как упасть и больше не вставать. Телефон в кармане в очередной раз завибрировал, и Розанов наконец решился проверить мессенджер. На него целым потоком вывалилось множество сообщений от Паши, который недоумевал по поводу отсутствия своего лучшего друга на паре: «мне сказать преподу, что ты опоздаешь?» «чел, уже двадцать минут, ты куда там провалился?» «полпары. Тебя так после моей шутки про чачу разъебало, что ты до сих пор в себя прийти не можешь?» «Бля, ну мы же вместе к аудитории пришли, я только на минуту отвернулся, а тебя рядом уже нет. Всё нормально?????» Далее следовали ещё несколько сообщений и даже одно голосовое, прослушать которое юноша не успел. Из общего разговора до него лишь долетела фраза: — Эй, отличник, будешь сигаретку? — одна из подруг Софы уже успела большим пальцем вытолкнуть белый стик из общей пачки. Парочка парней переглянулись и во все глаза уставились на явно некурящего Женю, ожидая, как же он поступит. Только-только открывший было рот Женя не успел ничего сказать. К нему подлетела Софа и обеими руками накрыла его розовые уши, а сама шутливо напустилась на подругу. — Не порть мне ребёнка! Это вы все тут колючки верблюжьи, а Женечка у нас цветок нежный, тепличный. Вас воспитывать мне уже поздно, а его — в самый раз, — раздался общий весёлый смех: парни гоготали, толкая друг друга, а девушки широко улыбались и касались плеч Жени, как туристы которые натирают какую-то определенную часть памятника до блеска. — Породистых берут щенками, да, Софа? — девушка подмигнула подруге, ловя её снисходительный, но явно весёлый взгляд. На фоне удачно зашедшей компании шутки, Женя почувствовал неприязнь и гнев. Ему уже двадцать два, но его всё ещё считают, в лучшем случае, подростком. Даже родители считали его хоть и вполне умным, но не приспомобленным к жизни, хотя сам юноша уже давно строил планы о самостоятельной жизни: хотелось рвануть в чужой, совсем неизвестный город и стать кем-то другим. Тем, кого будут уважать. Но, как это часто бывает, страхи и нерешительность оказались сильнее. Любые изменения — это риск, и не факт, что стоящий свеч. Мысль о публичном нарушении своего идеального статуса-кво вызывала в нём острую неприязнь. Серому же как-то удаётся держать лицо и перед друзьями, и перед родителями, так почему же он не сможет справиться с таким пустяком? И всё же… Девушка закрыла пачку и уже хотела убрать сигареты обратно в карман, но Розанов остановил её и, собрав в кулак всю свою решимость, быстро и без запинки выпалил: — Одолжишь сигаретку, а то я свои дома забыл. Жене показалось, что вся курилка на этой его фразе, будто специально, затихла. Друзья Софы удивлённо переглядывались, а сама девушка, на всякий случай, даже решила переспросить. — А ты разве… — Иногда. Не очень часто. В основном, когда нужно снять стресс, — отрывисто проговорил Женя, боясь удариться в сочинительство и ненароком придумать про себя что-то совсем дикое. А так он, вроде и социализируется, и избавится от своего имиджа заучки в определённых кругах… Идея казалась хорошей, пока у него в руке не оказалась та самая злополучная сигарета. И вот теперь перед юношей встала другая проблема — он совсем не знал, как нужно курить. Есть ли тут какие-то определённые скрипты, правила? И до каких пор нужно повторять цикл действий? И ведь не попросишь никого показать или научить — ляпнул, что умеет, так теперь придётся выкручиваться. На помощь ему пришло очередное сообщение от Паши: смайлик с крысой с замком вместо рта. Друг явно намекал, что молчание Жени начинает его раздражать. Открыв на телефоне заметки, он отвернулся от Софы и ребят, и сделал вид, что что-то пишет в сообщениях с очень недовольным лицом. — Блин, я ж ещё с другом должен был сегодня сходить погулять. Совсем из головы выпало… Ребят, я уже пойду, а то Пашка мне мозг взорвёт, если я ещё хоть на минуту к нему опоздаю. До скорого, — изображая самый деловитый вид, на какой только способен, Розанов попрощался, кажется, с половиной обитателей курилки. Для пущей убедительности своей легенды, он самому себе записывал голосовое сообщение, пока выходил из гаражей, — Уже бегу, скоро буду, только давай сначала зайдём… Розанов пулей вылетел на улицу. Воздух тут был посвежее, и только от этого Жене уже стало легче. Вероятно, никто не обратил внимания на разыгранный им цирк, но всё же Розанов ощутил облегчение, что теперь его поспешных уход будет иметь под собой определённые основания. Солгать оказалось проще, чем сказать правду. В районе бронхов что-то неприятно защекотало, и юноша, обернувшись в сторону, несколько раз кашлянул. Пашка таки получил ответы на все свои сообщения, но яснее от этого пропажа друга не стала: “Сорян, что игнорил. Чувствую себя дерьмово, будто сейчас откинусь, иду в аптеку за парацетамолом, так что не переживай». По мере удаления от курилки шаг Жени замедлялся, дыхание приходило норму, а нервозность отступала. В конце концов он просто обогнул КПП и остановился в слепой для камер зоне. В руке всё ещё была зажата сигарета, и Розанов, откровенно говоря, совсем не знал, что с ней делать? Самый простой вариант — выкинуть, но коль уж ему повернулась такая возможность — глупо не попробовать. Юноша обхватил губами стик, но через секунду обнаружил у себя отсутствие горючего. Ни зажигалки, ни спичек. Хоть от перегревшегося системника с полетевшей виндой прикуривай. Женя вздохнул и шмыгнул носом. Глаза слезились от холода, хотелось, подобно своему ноутбуку перезагрузиться, чтобы начать жить нормально. — Что ты, фраер, приуныл? — голос Могилина заставил Розанова встрепенуться и запоздало помахать рукой идущему к нему и параллельно выпускающему за собой столб дыма парню, — Тебя тут настолько невидно, что я заметил бликующие очки, ещё выходя из универа. У кого это ты сижку стрельнул? — Твоё какое дело? Может, это вообще моя, курю я, — Влад скептично вскинул бровь. — Фильтром от себя? Ну-ну… — смущенный Женя развернул стик, и настолько, насколько это было возможно, отстранённо поинтересовался: — Огоньку не найдётся? — Могилин улыбнулся левым краешком рта и качнул головой, убирая с лица несколько светлых прядей. Ну видно же, что его принцесса никогда даже не держала в руках сиги. Стик он сжимал большим и указательным пальцами, которые и теперь чуть ли не полностью пережимали весь фильтр. Заметив, что Могилина явно веселит его нерешительный вид, Женя обхватил губами сигарету и кивнул, подгоняя Влада с ответом. Свою зажигалку он одолжил Денису да так и забыл забрать её у парня. Идти за ней до своего ебанутого соседа не хотелось, так что Влад решил попробовать кое-что другое. — Найдётся. Только смотри, принцесса, с первого раза скукожит тебя знатно, — Влад положил руку на затылок Розанова и притянул его поближе к себе. Вторая рука чуть придерживала тлеющий стик, чтобы тот коснулся кончика сигареты Жени. Розанов настолько замёрз, что тепло от руки Влала невольно вызвало у него волну мурашек. Могилин не смог отказать себе в удовольствии чуть потянуть от себя чужие кудри, которые легко выскользнули из пальцев. Старая привычка, неожиданно осработавшая и с Розановым. Сердце пропустило удар, когда сосредоточенный Влад оторвался от него и, улыбнувшись, вернул ему те самые два несильных хлопка по щеке, — Ну, давай, пробуй. С непривычки Розанов одновременно вдыхая воздух, крепко затянулся. Юношу переломило пополам, стик упал в снег, а сам юный эксперементатор закашлялся и повалился бы на сугроб, если бы его не придержал Влад. — Говорил же, скукожит… — закатывая глаза, выдохнул Могилин, похлопывая страдальца по спине. Однако это не помогло. Из глаз Жени брызнули слезы, а новый приступ кашля задушил все попытки Розанова бессмысленно оправдаться. Могилин смял свою недокуренную сигарету и, отбросил её, уже серьёзнее перехватывая юношу под грудью, — Бля, ты что астматик?! Женя отрицательно покачал головой и, откашлявшись, наконец смог выпрямиться и стереть с щёк влагу. Красный, как помидор Женя, приоткрыв губы, глядел на Влада горячечным взглядом, сотрясаясь от тремора. Влад догадался приложить ладонь ко лбу юноши. — Пиздец, у тебя на лбу яичницу готовить можно, — Могилин оглядел Женю с ног до головы. Этот уникум догадался в минус пятнадцать вырядиться в беговые кросокви и спортивки с олимпийкой, — Принцесса, ты там в своих программах минус с плюсом перепутал? Где та дебильная шапка, которую ты у меня забирал? — Где надо. Дома, — буркнул Розанов, облизывая губы и поправляя очки. Влад больше не пугал его. Как большая немецкая овчарка, Могилин скалил зубы, рыча, но без дела не кусал, и лишь раздражался от всё более и более смелых выступлений Розанова. — Заебись, а должна быть на твоей светлой… Тёмной… — Влад сбился с алегории и плюнул в сторону. Ухватившись скрестно за нижний край своей толстовки, он потянул её вверх, оставаясь в одном свитере, — Надевай. — А лесом пойти не хочешь? — Женя скрестил руки на груди, и шагнул назад. Ещё пару секунд пререканий с Розановым и у Могилина появится свой собственный вечный двигатель в виде нервно дергающегося глаза. Парень вспомнил, как нелегко было находить общий язык с сёстрами, когда те появились в его жизни. Спустя столько лет в его жизни появился третий капризный спиногрыз. Налетел холодный порыв ветра: мороз опалил щёки и, как опытный любовник, пробрался под одежду. Стучат зубами, Женя был вынужден, ели не принять предложение парня, то хотя бы рассмотреть его. Могилин терпеливо ждал. Его громкое тяжёлое дыхние было неритмичным и сопровождалось долгим, уже знающим исход этого несостоявшегося противостояния, взглядом. Толстовка, ожидаемо, оказалась великовата, зато с начёсом и покрывающим голову капюшоном. Ситуация оставила у Влада неприятный осадок. Зачем он полез к очкарику со своей заботой? Ну замёрзнет и замёрзнет, хер бы с ним. А так вышла чистой воды непрошенная благотворительность. Верно говорят, куда благими намерениями дорога вымощена. Не дожидаясь ни благодарности, ни колкостей Жени, он пошёл прочь. К Тимуру, туда, где в его голове не копошатся разные мысли, где он уверен в себе, и его не смущают всякие… Принцессы. Ткань толстовки, выстиранная и мягкая, приятно шла к телу. Женя не представлял себя без очков, они стали для юноши непременным атрибутом собственной внешности и уже давно носили в себе частичку его личности. Примерно то же самое можно было сказать и о толстовке Влада. Большая и разношенная, она горько пахла куревом и душистым одеколоном, который, казалось, намертво въелся не только в ткань, но и в самого Могилина. Женя прижался носом к рукову. Вся эта ароматическая фуга странным образом успокаивала и дарила ощущение уюта. Ощущение близости к себе человека, который настолько привык к непостоянству и отсутствию чего-то своего, что мог без труда отдать хоть зажигалку, хоть толстовку. — Влад! — Чего тебе? — парень развернулся, всё также ожидая от своего собеседника ноту протеста. Вместо этого Женя слегка замялся. Он всё никак не мог нащупать грань их с Могилиным взаимоотношений. Ещё не друзья, но уже и не соперники за одну девушку. Всё, что понимал Розанов — так это то, что ему только предстоит раскусить Влада. Так будет честно: пока Могилин компосирует ему мозги и пытается не вылететь за его счёт из универа, он будет изучать Влада. Разбирать его на детали. «Главное, только самому не оказаться разобранном» — промелькнуло в мыслях у юношу. Женя растерянно улыбнулся и благодарственно кивнул. — Спасибо. Мне тепло.