Верь в мою веру в тебя

      Женя забрался на диван на кухне и, обняв согнутую ногу, смотрел на спину крутящегося за плитой Влада. На столе перед ним стояла полупустая чашка тёплого молока с мёдом, которую ему наболтал Могилин. Молодой человек неожиданно проявил себя с хозяйственной стороны. Скинув с себя олимпийку, парень остался в серой футболке и принялся за готовку, хотя Женя его об этом не просил. У Розанова, по правде говоря, вообще не было никакого желания есть. Поднявшаяся температура будто сделала из него безвольного зомби, который мог только кутаться в плед и дрожать от озноба. После короткой перепалки в комнате Женя совсем не знал, что он может сказать Могилину, однако и образовавшееся меж ними в качестве перемирия молчание также не ощущалось чем-то инородным, скорее наоборот. Комфортным. Каждый переваривал пробежавшую искру по-своему, предпочитая не лезть к оппоненту. Розанов со всей возможной математической точностью постарался определить природу собственных ощущений, но произведённых рассчёты также не дали ответе на имевший место быть вопрос. От размышлений юношу отвлекло тихое бормотание.       Влад настолько увлёкся процессом, что немного позабыл, где находится и начал качать головой, подпевая в такт своим действиям.       — … нет, я высоко летал, но упал в чащу… — Могилин стукнул лопаткой о бок сковородки, — Здесь между строк, я как прежде бог…       Женя улыбнулся и потянулся к лежащему рядом на диване телефону. Поющий на кухне Влад просто обязан поселиться в сохранёнках его галереи. С каждой новой строчкой Влад всё сильнее входил во вкус и начинал даже немного пританцовывая, щёлкать пальцами и барабанить ногтями по столешнице. Женя уже еле-еле сдерживался от того, чтобы начать открыто хохотать. Юноша кусал щёку, сдерживая рвущийся смех и осторожно наводил камеру на Могилина, чтобы не спугнуть того. Однако с того места, где сидел Розанов лица Влада было не разглядеть, а потому Женя пересел на самый край подлокотника, чтобы иметь лучший угол обзора, и нажал на кнопку записи. К несчастью для себя, Розанов забыл убавить звук на телефоне.       — Ты что меня снимаешь? — Могилин обернулся на характерный звук начала записи и взглянул на Женю прямо через камеру настолько удивлённо, будто застигнутый врасплох воришка, что Розанов не выдержал и прыснул от смеха. Влад не разозлился, но напротив, чуть нахмурился и смешливо ухмыльнулся, медленно направляясь к попавшему в ловушку Жене, — Смешно тебе, значит, да?       — Немножко… — Могилин обладал совершенно потрясающими артистическими навыками, его тон голоса, мимика и движения ещё больше веселились Женя, так что тот дрожать от смеха, продолжая снимать, — Какая хозяюшка! Была бы у меня такая!       — Но-но, мальчик! Меня сложно найти, легко потерять и невозможно забыть, — Могилин претенциозно погрозил пальцем ставя колено на диван. Женя закусил нижнюю губу, передвигаясь всё дальше от подступающего к нему Влада, — Р-р-р, нахуй.       — Бля! — Розанов не удержался и повалился с подлокотника на пол. Приземление было не из приятных. Ноги остались задраны вверх, в то время, как большая половина Жени лежала на паркете. Юноша охнул и потёр ушибленный затылок.       — Женя, ты как? — Влад поспешил к распластавшемуся на полу парню, уперев руки на подлокотник по обе стороны от икр Розанова. После короткой паузы кухня наполнилась двойным заливистым смехом. Было очевидно, что никто из них не жалел об этой далеко зашедшей шутке.       — Помоги мне встать, — попросил Женя, поднимая очки и вытирая с глаз накатившую влагу. Могилин протянул руки, и юноша с готовностью вцепился в них. Влад потянул Розанова на себя, — А мы могли бы сделать это менее идиотским и ущербным способом?       — Абсолютно точно — нет.       Уже через пару секунд оба молодых человека сидели плечом к плечу, приходя в себя. Телефон Жени не пострадал, но от падения выключился. Юноша снял с себя очки положил их на стол глядя в пустоту мутным взглядом.       — Это было офигенно, — выдохнул Розанов, Могилин немедленно подскочил на ноги и понёсся к плите.       — Подожди, сейчас будет ещё лучше!       Вернулся Влад уже с тарелкой полной горячих, золотистых сырников. Поскольку Могилин не потрудился принести собой ещё и вилки, Женя взял один из лежащих на верхушке сырников прямо руками, откусил кусочек и довольно замычал.       — А ты ещё предлагал доставку заказать, — горделиво напомнил Влад, беря и себе сырник.       — Это очень вкусно, правда, — в подтверждение своих слов Розанов начал мерно сокращать популяции сырников на отдельно взятой тарелке, — Тебе нужно было идти учиться в кулинарный.       — Ага, спасибо. Мне уже хватает двоих дармоедов. Когда Денис и Тимур узнали, что я умею готовить, они начали питаться всем, что я оставлял в холодильнике, — фыркнул Влад, разглядывая то, что приготовил.       — Но это же настоящий талант!       — Да какой там талант, — Могилин махнул рукой, — У меня ж матушка медсестрой в две смены пашет. Я когда пиздюком был мог её и неделю дома не видеть: я в школу учиться, а она домой — отсыпаться, ну и так по кругу. А когда готовить? Вот я и начал себе и сёстрам потихоньку стряпать. Ну чему-то и научился. Ты ешь, пока не остыли, а то потом вся магия пройдёт.       — У меня было почти также. Родители уезжали то в командировки лекции читать, то на симпозиумы. Серый, мой брат, уходил к своим знакомым, а я дома один оставался. Так стрёмно было, если бы не Пашка, я бы, наверное, уже сам с собой разговаривать начал, — усмехнулся Женя, приваливаясь к тёплому боку Влада. Оказывается, когда он не придуряется, то с ним очень приятно разговаривать. Розанов несколько мгновений колебался, а потом всё же сказал.       — Я про магистратуру решился рассказать. После того, как тебе сказал уж, думаю, и остальным не страшно.       — Я надеюсь, это похвала такая? — вскинул бровь Влад.       — Разумеется.       Могилин сделал им двоим чай и, покопавшись в пакете, парни напару умяли целую пачку печенья. Они говорили друг с другом час, а то и больше. Влад рассказывал о себе, о том, где он только не работал, каким чудом вообще поступил в вуз и постоянно сопровождал свой рассказ шутками, наслаждаясь ответной улыбкой своего собеседника. Жене нравилось ощущение того, что кто-то уделяет ему своё время. Он слушал и отвечал Могилину, спорил с ним, а ещё Розанов подметил тактильность Влада. Он то и дело, сам того не замечая, касался Жени, то пихая его плечо, то дотрагиваясь до рук, а один раз и вовсе приложил ладонь к его лбу.       — Горячий, — проговорил Могилин.       — Что? Опять температура поднялась? — Розанов встревоженно попытался встать, чтобы найти градусник, но заливающийся смехом Влад, поймав юношу за руку вернул его на место, — Шутник ебучий.       — Ну а кто сказал, что я имел в виду температуру? — Женя потянулся за очками и надел их, будто вновь преображаясь и начиная выглядеть серьёзнее.       — Ладно, пошли. Времени уже полдень, а я так и не кинул тебе демку.       — Я почти поверил, что ты не задрот, — поморщившись, протянул Влад, не желая прерывать момент, — Может ещё пару минуток…       — Пошли, пошли, я покажу тебе как работает программа, тебе понравится! — Розанов воодушевлённо взял Могилина за предплечьем и повёл к себе в комнату, — А потом фильм посмотрим, любой, какой захочешь, согласен?       — Какой захочу? Даже «Кокаинового медведя» со мной посмотришь?       — Любой другой фильм, — поправил себя Розанов, садясь на компьютерное кресло и нажимая кнопку на системнике. Женя предложил принести Владу табурет с кухни, но тот был не против постоять. Могилин так и подмывало тихонько отойти в коридор и сделать затяжку другую, но, помня о запрете Розанова, парень всё же не решался нарушить правило чужой квартиры. По крайней мере, этой.       — Ты помнишь хоть что-то из того, что я тебе объяснял в прошлые разы? — с надеждой спросил Женя, но Влад лишь неопределённо покачал рукой, — Ясно давай ещё раз с самого начала. Интегрируя в технологию построения и уравнивания аналитической фотограмметрии самообучающийся алгоритм мы в теории можем добиться того, чтобы он осуществлял композитирование сделанных в хорошем качестве снимков и создавал на их основе многомерный объект, желательно без артефактов.       Влад глубоко вздохнул и страдальчески взглянул на Женю.       — А теперь перестань передо мной выделываться и объясни чуть-чуть попроще.       — Ну, смотри, у лисички в одной лапке было яблоко, а в другой телефон, и она захотела превратить плоскую фотографию яблока в объёмную… — Влад без зазрения совести отвесил Жене щелбан за излишнюю мнительность. Розанов хотел возмутиться, но заметил, что на одном из экранов программа уже прогрузилась. Могилин с сомнением разглядывал почти голый интерфейс, где присутствовала всего пара иконок.       — Ну такое даже я по школьным урокам информатики наклепать смогу.       — Да, пока выглядит не очень, но над дизайном у нас работает Марина, это лишь стартовый вариант для тестировок…       Женя, как заведённый, без умолку рассказывал о своём творении, тыкая на разные кнопки, открывая страницу ввода данных и показывая, что с чем взаимосвязано. Первые несколько минут Влад искренне пытался вникать в суть того, что говорил Розанов, но надолго его не хватило. Он лишь послушно кивал и поражался тому, с каким упоением можно говорить о последовательности букв и цифр. В Жене было столько стремления, желания, показать другим, на что он способен, что Могилин невольно проникался к нему уважением. Когда в человеке горит настолько яркий, способный зажечь других и повлечь их за собой огонь — это дорогого стоит. Чем больше Влад слушал, тем больше осознавал, что завидует Розанову. У него есть мечты и более того есть способы их осуществить. На выжженной пустыне чувств Влада будто мираж, заблестел оазис интереса, возможности прикоснуться к чему-то большему, чем он был сам.       — О, давай сейчас проверим, как все у тебя будет работать! Доставай свой ноутбук, а я сейчас найду шнур с подходящим разъёмом, — Женя подорвался с места и метнулся к стеллажу, где стояла целая коробка с запасными блоками питания, проводами и деталями. Влад сделал несколько шагов к Розанову. Неприлично короткие шорты плотно прилегали к телу, а пижамная оверсайз кофта была размером на порядок больше самого Жени и открывала тонкую светлую шею. И как он только не мёрзнет? Короткие тёмные волосы контрастировали с цветом кожи и мило пушились, но Могилину хотелось растормошить их ещё больше. А ещё во Владе начинало подниматься чувство злобы. Как кто-то настолько одаренный может игнорировать свои заслуги? Собирающий бесконечные коллекции регалий, но прячущий их где-то на полке, как ненужный хлам. Зачем тебе это, Женя? У тебя есть всё, так на что ты тратишь эту жизнь?       — Принцесс заколдованный.       — А? — Женя обернулся и уткнулся в стоящего прямо перед ним Влада. Розанов прилично струхнул. Лицо Могилина имело совершенно нечитаемый вид. Он будто также, как и на балконе чужой квартиры, собирался врезать ему, но Женя совсем не понимал причины гнева парня. Все ведь было хорошо! Ладони Влада, приятные, прохладные, легли на пылающие щёки юноши. Розанов дышал болезненно, хрипло, с замиранием на каждом вдохе, будто, сделай он хоть одно неаккуратные движение, и Могилин сорвётся с цепи. Зрачки расширились, заполняя собой почти всё пространство грязно-серых, как талый снег, глаз. Могилин, будто скульптур, касаясь своими руками заново вылепливал каждый сантиметр его лица и скулы, щёки, линию челюсти. Хотелось крикнуть Жене в лицо: «Чёртов псих, начни хоть немного уважать себя!», но Розанов навряд ли понял бы, что именно хочет донести до него Могилин. Но с ним так нельзя, люди труда умственного весьма обидчивы и хрупки, а сломать Женю Владу совсем не хотелось. Молодой человек не мог дать волю своей злобе и лишь бессильно очерчивая большими пальцами острые скулы чужого лица.       Могилин наклонился ближе к Розанову, почти слыша, как быстро у того бьётся сердце, чувствуя, как дрожат приоткрытые губы, и как Женя ждёт его действий. В прихожей раздался звонок в дверь.       Противный писклявый звук безжалостно уничтожил атмосферу момента, заставил обоих молодых людей смутиться и разойтись. Стараясь не задевать взглядом покрасневшего Влада, Женя чуть ли не ползком выскользнул из комнаты, потирая рукой шею и желая накостылять тому, кто посмел ломиться в этот час в дверь его квартиры. Ну кто там ещё? Неужто колесо сансары замкнулось и на пороге ко будет ждать второй Могилин? Однако, отворив дверь, Розанов с большим разочарованием обнаружил за ней своего брата. Тот держал в руках дипломат и уже прямо на пороге начал разматывать свой шарф. Сергей выглядел весёлым и крайне довольным собой. Ещё немного и молодой мужчина спустился бы в пляс.       — Ты чего так рано?       — Женька, Женька! Я такое дело сейчас, считай, выиграл, ты бы знал! Я их всех по фактам разъебал. Как только лаборатория отдаст результаты экспертизы, на следующем же слушании я добью обвинителей, — однако Женя не только не разделял щенячьего восторга старшего брата, но и не спешил пропускать его в квартиру.       — Может погуляешь ещё где-нибудь часок, а? — Серый удивлённо вскинул бровь. Ладно если бы Женька паясничал или огрызался, но нет. Его просьба была вполне искренней, содержащей в себе что-то жалостливое. Несколькими часами позже молодой человек корил себя за то, что так инфантильно отнёсся к просьбе брата, но сейчас Розанов старший был слишком весел чтобы думать о ком-то кроме себя. Он заглянул в прихожую и увидел на полу чьи-то чужие кроссовки и незнакомую куртку на вешалке. Опция «подъеби брата» включилась сама собой.       — Это ты там кого от меня прячешь? Стоп, ты реально привёл домой свою девушку, ну, ту о которой говорил? Чмоня, я думал ты её нафантазировал. Дай хоть посмотрю, — игнорируя протесты Жени, Серый втиснулся в прихожую и решительно направился вглубь квартиры, но из комнаты брата ему навстречу шагнул нервно застёгивающий олимпийку Влад. Он несколько секунд озадаченно рассматривал почти точную, но более высокую и взрослую копию Розанова. Сергей тоже немного стушевался, — И-извините, ошибся.       — Ничего, бывает, — холодно ответил Могилин, беря с вешалки куртку и на ходу запихивая ноги в растоптанные кроссовки. Сергею показалось, что этот молодой человек выглядит каким-то потерянным, а ещё в упор старается не замечать вьющегося вокруг него брата.       — Влад, ты куда? — Совсем забыл, мне же на просмотр новой квартиры идти нужно. Я и так у тебя засиделся.       — А программа?       — Может, в другой раз.       Влад проигнорировал существование лифта и побежал вниз по боковой лестнице. Каждый раз переходя с этаж на этаж ему приходилось выходит на балкончик, пока наконец парень не остановился на одном из них, и не облокотился на кирпичный борт. Могилин желал долгие, глубокие затяжки, пока на глаза не начинали слезиться, а грудь не сжимало болезненным спазмом.       — Да не, фигня какая-то. Ну не может же быть, что… — Влад закашлялся и всё-таки убрал подик обратно в карман. Крупно вздрагивая и стараясь глубоко вдыхать свежий декабрьский воздух, Могилин понемногу успокаивался и приходил в себя. Это всё нервное, на почве общей заёбанности и прочих Меркуриев с их ретроградами. Срочно нужно сменить окружение. Что-то проверенное временем, что не потребует от него никакой аналитики или серьёзности. Секса не хочется, пить тоже, остаётся лишь одно. Влад достал телефон и набрал номер Тимура.