***
— И таким образом мы видим возможности применения нашего проекта в повседневной жизни. На этом всё, спасибо, — дочитал заключение Женя и согнул лист бумаги пополам. К концу репетиционной презентации все в аудитории выглядели донельзя измождёнными. Проект отнял у них недели и месяцы работы, кто-то активно дорабатывал свою сферу ответственности последние несколько дней и теперь не желал и слова слышать ни о конкурсе, ни о программировании в целом. Сидевший впереди научный руководитель, кажется, и вовсе задремал где-то на середине и, теперь, устало потирая глаза, с хмурым лицом пытался изобразить глубокую вдумчивость и вовлечёность в происходящее. — Неплохо-неплохо. Я бы ещё немного добавил информацию о технической стороне проекта, возможно, добавил бы интерактива со зрителями… — Извините, что перебиваю, но на демонстрацию проекта и пояснительную часть каждой группе даётся пять минут, во время которых нужно раскрыть несколько аспектов, начиная от актуальности работы, заканчивая возможностями её коммерческого использования. Как по мне, отчёт получился хорошо сбалансированным, — вставил своё слово Женя, выключая проектор и закрывая программу на компьютере. Мужчина флегматично пожал плечами. — Ну раз так, то нареканий у меня нет. Я подпишу положительную рецензию и вы сможете начать готовиться к настоящему выступлению. У вас остались какие-то вопросы, предложения, замечания? Нет? Тогда все свободны. Забрав с вешалки пальто и дипломат, преподаватель первым покинул помещение, как всегда оставив ключ Розанову. Сборы домой были ожидаемы всеми, и оттого скоры. Марина только закрывала свой рюкзак, а Паша уже подавал ей куртку. Дима и Тимофей стояли у двери, готовые, как гончии, в любой момент сорваться с места. — Может ко мне поедем? Отпразднуем конец работы. Можете и ночевать у меня остаться. Почти все, — добавил в конце Дима, явно имея в виду лениво подбивающего листы с отчётом Могилина. Однако тот или не заметил этой колкости или просто пропустил её мимо ушей. Но планы Димки оборвал Тимофей. — До тебя ехать далеко, да и пить нет настроения. Если и собираться, то после хакатона, тогда хоть и повод будет. — Поддерживаю. — И я. — Всё с вами ясно, кидалы. Ну а ты Жень? — Идите по домам без меня. Я пока соберусь, пока сдам ключ на вахту… А вы напишите, куда хотите после хакатона пойти, — Розанов закрыл крышку своего ноутбука и достал из-под стола свой рюкзак. Коротко распрощавшись, друзья покинули аудиторию, будто забирая с собой последние силы Жени. Розанов вздохнул, приподнял очки и потёр глаза, — Ещё в дурацком троллейбусе час трястись по пробкам… Бля, ну за что мне это… — Подвезти тебя до дома? — вдруг раздался вопрос от Влада. Могилин определённо не шутил и от такой серьёзности и честности у Жени в голове возник диссонанс, — Только, пожалуйста, не надо вот этого «Да как-то неудобно», «Ну если тебе не сложно». Если спрашиваю, значит, мне удобно и просто. — Да я вообще-то хотел согласиться, — повёл плечами Розанов, которому милее была мысль о нескольких минутах поездки на мотоцикле с Владом, нежели час стоять, прижатым к стенке в общественном транспорте. Женя закрыл кабинет и теперь шёл плечом к плечу с Владом, который намеренно замедлял шаг, чтобы не выбиваться вперёд. Идти в полной тишине было как-то неловко и скучно, поэтому Розанов осторожно начал, — Я и не думал, что ты так хорошо с отчётом справишься. В технической части, конечно, есть некоторые недочёты, которые я поправлю, но написано довольно грамотно. Тебе кто-то помогал? — Совсем в меня не веришь, да? — фыркнул Влад, перекидывая мотоциклетный шлем из одной руки в другую, — Сам написал. Ну, технически, я прочитал книгу и несколько статей на этот счёт, и просто выдал содержащиеся в них мысли. Но я самостоятельно проанализировал используемый вами метод супервизии при обучении алгоритма и просто описал его по фазам. Делов-то. Если бы могла, Женина челюсть в этот момент поцеловалась бы с полом. — Кто ты и что сделал с прежним Владом? — Тебе он больше нравился? — ухмыльнувшись, вопросительно изогнул бровь парень. — Да. Нет. Подожди, вопрос был вообще не в этом! — начал краснеть Розанов. Женя отдал ключ вахтеру и теперь стоял на ступеньках на крыльце перед университетом. Могилин спустился ниже и обернулся к Жене, — Думал, ты ограничишься копипастом. — Я и сам так полагал, но знаешь, ты меня заинтересовал. Мне на самом деле все очень быстро наскучивает, я уже давно не помню, чтобы меня что-то настолько завораживало. Серьёзно! — Влад кивнул в сторону, и оба молодых человека продолжили идти к КПП. — Тогда, в квартире, я слушал тебя и решил, что тоже хочу попробовать, хотя бы просто почитать теорию. Ожидаемо, мне это не очень понравилось, но, как по мне само пробуждение интереса к чему-либо гораздо ценнее, чем полное его отсутствие. - А, то есть, по-твоему я вдохновитель? — хмыкнул Розанов. — Выходит, что так. Глядя в сторону, Женя заметил ту самую аллею, где он впервые осознанно встретил Влада, выбежал на улицу в одном пальто и кедах. Как же он тогда боялся, что Могилин уроет его на ровном месте! А ведь Розанов даже спрятал обувь, в которой тогда был, чтобы никто ни в коем случае его не узнал. В те дни он и представить себе не мог, что будет так запросто идти с Владом мимо этого места, обсуждая разную чепуху так, будто они знают друг друга сто лет. Миновав КПП, Могилин и Розанов вышли на парковку, где стояло от силы четыре машины и случайно откуда-то затесавшаяся тележка из супермаркета. Мотоцикл Влада стоял в отдалении в гордом одиночестве, как ожидающий своего верного друга старый бродяга. Чёрные металлические трубы опутывали весь его корпус, как сети магмы и лавы опутывают настоящий вулкан. Прекрасный в своём роде стальной зверь. Женя уже видел байк Могилина, но представить себя на нём совершенно не мог. Кстати об этом. — А то, что ты говорил про свой мотоцикл это правда? Влад непонимающе качнул головой. — Ну про то что ты катаешь не всех, а только тех… — Охренеть, ты даже это запомнил? — изумился Могилин, начиная громко и весело смеяться. Парень согнулся пополам и, поправив упавшие на лицо волосы, выпрямился, — Я же ещё тогда сказал — шутка это. Но если ты мне на что-то пытаешься намекнуть… — Не это случайно вырвалось, закрыли тему, — строя страшное выражение лица, отрезал Розанов, пыхтя, как паровоз. Влад с какой-то особой любовью коснулся ручки мотоцикла, сжал её и перекинул ногу. Женя поступил аналогичным образом и сел позади Влада на пиллион. Юноша опасался потерять равновесие и свалиться, поэтому не убирал ног с земли и мёртвой хваткой вцепился в плечи Влада. — Ездил когда-нибудь на мотоцикле? — в ответ молодой человек ожидаемо покачал головой, — На выхлопную трубу ноги не ставить. Второго шлема у меня нет, поэтому старайся особо не высовываться, сиди в воздушном кармане за моей спиной. И самое главное руки нужно держать не на плечах, а здесь. Могилин потянул Женину руку вперёд и положил её себе на пояс. — Так сбалансируется центр тяжести и ты не будешь завалиться назад, а иначе мотоцикл встанет на заднее колесо. Понятно? — Типа того, но не слишком ли опасно… — Розанов не успел договорить, как Влад стартанул с места, выворачивая на дорогу и набирая скорость. Женя еле успел оторвать ноги от земли и теперь сидел, обхватив обеими руками Могилина, чуть ли не вжимаясь в него. — Полегче, ты мне сейчас все внутренности наружу выдавишь, — из-за шлема на голове Владу пришлось кричать, чтобы быть услышанным. Женя и сам не заметил, с какой силой вцепился в Могилина, небезосновательно боясь улететь на очередном повороте. Загорелся красный сигнал светофора, и у них появился шанс немного передохнуть на короткой остановке. Влад коснулся свой облаченной в перчатку ладонью руки Розанова, — Эту чуть повыше. Вот так, да. Я буду ехать небыстро и только по нормальным дорогам. Мотоцикл продолжил свой путь. Пусть у Жени и не было опыта для сравнения, но, как казалось Розанову, Влад ехал на весьма приличной скорости, плавно огибал встречающихся на пути препятствия в виде других машин и старался по возможности ехать ближе к краю дороги. И пусть для самого Могилина это казалось чистой воды лягушатником, который показывают новички, когда только-только сдают на права, зато Женя с течением времени начал успокаивать я и даже оглядываться по сторонам. В ушах шумел и свистел, проносясь мимо, ветер, густые облака окутали небо толстым слоем перемазанной в саже ваты, а сердце то замирало в предвкушении, то неслось вскачь, делая невероятные кульбиты внутри грудной клетки юноши. Незастёгнутая куртка на Владе развевалась, расходясь в две стороны. Оставшийся в одной футболке Могилин начинал потихоньку замерзать. Мимо Жениных глаз проносились, оставались отдельными отпечатками или вовсе сливались в единую цветную гамму проспекты и улицы. Мотор ревел, то глухо рокоча, то срываясь на дребезжащие фальцет. Это было намного лучше, живее, интереснее поездки на машине или общественном транспорте. Розанов жадно вглядывался во всё, что его окружало: от стоящих маяками фонарных столбов, до едущих всего в паре сантиметров от него самого автомобилей. Это был настоящий фейерверк новых чувств и эмоций. Страх, восторг, удивление пронзали его насквозь, оставляя после себя какое-то приятное, сладкотянущее послевкусие свободы. Где ещё, если не находясь в потоке, легко пробираясь сквозь него и продолжая лететь вперёд, подобно раскинувшему крылья буревестнику, можно насладиться этим мимолётным чувством? Подобно алгоритму, сначала Женя обучался от своих создателей тому, что есть правильно, а что ложно, а теперь он будто перешёл на совсем иную ступень своего развития, начиная самостоятельно генерировать и определять для себя критерии дозволенного. Розанов прижался щекой к холодной коже куртки на спине Влада, самым глупым образом улыбаясь и глядя в несущуюся мимо него вечность. Может, он и не видел, но отчего-то был уверен, что Могилин сейчас тоже сидит с далеко не грустным или отрешённым лицом.***
Влад заглушил байк и снял с себя шлем. — Приехали. Вот видишь, ничего страшного, а ты боялся. — Когда это я говорил, что боюсь? Я лишь хотел уточнить, насколько безопасно ездить в таком положении, — фыркнул Женя, вставая с мотоцикла и поправляя свою одежду. — А кто всю дорогу мял мою футболку? Фетешист. Всё успел там пощупать? — озорно оскалился Влад. За спиной парня высилась новая, идеально ровная, окруженная ковром газона многоэтажка с аккуратно встроенными балкончиками. Из окон приятными жёлтыми искрами лучился свет, а у самого подъезда кто-то сидел на лавочке и курил. — Неправда! И не нужно так об этом кричать, — Розанов скрестил на груди руки. Путешествие закончилось, а, значит, им пора расходиться: Жене домой, а Влад у снова в дорогу по ночному городу. Отделаться от эйфорического состояния скорости и зашкаливающего адреналина было почти невозможно. Юноша искал предлоги, чтобы немедленно, сию же секунду развернуться и пойти домой, но ни одна из них не могла переплюнуть распустившего и заново собирающего волосы в хвост Могилина, — Я уже написал заметку по твоей практике. Как и обещал, всё только в положительном ключе, так что проблем возникнуть не должно. Могу отдать тебе её завтра в универе. — Ага, спасибо, — Влад примерно прикидывал, хватит ли ему топлива на обратную дорогу и поправлял боковое зеркало. — А ещё кое-что. Хоть это и не обязательно, но ты можешь прийти на хакатон, посмотреть как мы будем читать доклад о проделанной работе. И, если хочешь, можешь ещё кого-нибудь с собой взять, — Розанов сделал шаг к Владу, — И спасибо тебе. — Да было бы за что. Всё ведь началось с того, что я кинул в тебя мяч. А так, считай, и перед тобой вину за гладил, и свой гештальт закрыл. — Да я не о проекте. Спасибо, что подвёз, — Женя смотрел прямо на Могилина. Благодарность, с долей какого-то внутреннего уважения и искрящимся, уже испытанным им ранее, но от того не приевшимся, чувством симпатии. И это же ощущение горячей волной сообщилось и Владу. Розанов искал, но не мог найти способа выразить это своё чувство: обнять, сказать что-то ещё, поцеловать? Женя протянул ладонь для рукопожатия. — До завтра. Молодой человек, не разбирая дороги, направился к своему подъезду, по пути шаркая ногами и наступая кроссовками в чёрные зеркала луж. Мотоцикл Могилина исчез также стремительно и неожиданно, как и появился, унося с собой похожего на призрака парня. Сегодня Влад выложился на полную, проверяя свою догадку. Если случившееся в квартире Жени можно было списать на усталость после смены, случайное помутнение рассудка или просто зашедшую слишком далеко шутку, то теперь осознание истинного положения дел целиком и полностью легко на плечи Влада. «Дошутился» — подумал молодой человек, набирая скорость и пулей летя по артериям дорог. Могилин мог сколько угодно водить за нос посторонних, но обманывать себя парень просто не умел. Поселившаяся в нём хрупкая, как летящая на землю первая снежинка, влюблённость принимала всё более чёткие очертания.***
Тимур и Денис также не теряли времени даром. Вернее Денис как раз таки его терял, но под чутким и зорким руководством Айбарбекова. Последний сейчас, к слову, придерживал ему дверь и командовал уверенным зычным тоном. — Поосторожнее с зеркалом, пока поставь его около стола-книжки, потом решим, куда его вешать. — Э-э, я думал ты меня только как носильщика использовать будешь, — начинал канючить парень, разгибаясь и чувствуя ноющие спазмы в пояснице, как результат любезной эксплуатации себя семейством своего центральноазиатского друга. Тимур искренне презирал тот день, когда согласился стать почти единоличным опекуном собственного отца. От осознания факта своего непредусмотрительного заблаговременного согласия и невозможности свалить хоть часть обязанностей на братьев, парень ещё больше чувствовал себя тряпкой. Но и бросать начатое было уже как-то неприлично. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. — Давай, давай, в темпе вальса! Там внизу не так уж и много осталось, — Тимур шлёпнул Дениса по лопаткам, заставляя того разом распрямиться. Ещё вчера отец обратился к нему с просьбой помочь перетащить мебель и вещи в его новое жильё. Изначально молодой человек пытался выкрутиться, придумывал объяснения, почему он ну совсем никак не может присутствовать на этом мероприятии, но по итогу внутреннее чувство совести и пресловутый балалык борыш заставили Тимура ровно в восемь вечера стоять лицом к лицу с человеком, которого он большую часть своей жизни на дух не переносил. Ещё до конца не проснувшегося и оттого беспрерывно бубнящего Дениса он взял с собой лишь за тем, чтобы не оставаться наедине с отцом и не испытывать ещё большую неловкость. Куликов вздохнул, осознавая всю безвыходность своего положения и вышел из квартиры, Тимур собирался последовать за ним, но в этот момент его окликнули. — Тимур, можешь задержаться на секундочку? Хотел кое-что сказать, — мужчина сделал несколько шагов по белому от оставшейся после ремонта известковой пыли полу. Несмотря на заморозки, молодой человек вполне обходился футболкой. Носясь туда-обратно по лестнице с грузами, Тимур порядком вспотел, теперь ему было скорее жарко, чем холодно. Молодой человек вытер со лба испарину и мотнул головой. — Нужна ещё помощь с расстановкой? — Да нет, я не про это. У меня для тебя две хорошие новости. Помнишь, я показывал тебе лотерейные билеты? Один из них оказался удачным! Выиграл целую пятихатку! — Умопомрачительное достижение, — с видом полнейшего безразличия хмыкнул Тимур, желая поскорее вернуться к работе. Видя полную апатию со стороны сына, мужчина понял, что его шутка оказалась более чем провальной, так что, боясь потерять внимание молодого человека, он продолжил с новым, почти отчаянным в своей весёлости запалом. — А вторая хорошая новость — я уже вышел на новую работу! Мне и аванс уже выплатили. Хочешь, сходим куда-нибудь вместе на выходных? В кино, в боулинг или…. Или в картинную галерею, а потом в кафе. Тебе ведь нравится вот это вот всё искусство. — Поход в музей и в кафе-мороженое — будь мне семь лет, я бы верещал от восторга, — Айбарбекову ещё с трудом удавалось просто общение по делу лицом к лицу с этим человеком, а от него ещё хотят каких-то дополнительных встреч. Неужели отец действительно верит, что в свои двадцать два года Тимура можно развести на прощение какой-то прогулкой в ТЦ? — Да, извини, я как-то не подумал. Тебе, наверное, со сверстниками будет интереснее, чем с таким древним динозавром, как я, — неловко улыбнувшись, мужчина взял с покрытой плёнкой тумбы бумажник, — Вот, возьми, хорошо проведи время с друзьями! — Убери деньги, теперь я достаточно зарабатываю, чтобы ни от кого не зависеть, — холодный бастион по имени Тимур Айбарбеков и не думал хоть сколько-нибудь таять и смягчаться, не говоря уже о полной капитуляции. Он сложил руки на груди и смотрел куда-то вглубь квартиры, мимо застывшего перед ним человека. — Из всех братьев ты самый упрямый. Даже ана уже простила меня. — Ну извини, что я не благодарен тебе за сломанную руку, за жизнь у чужих людей, за стыд, когда мои одноклассники видели тебя вдрабадан пьяным, — Тимур резко развернулся на пятках, но его успели поймать за локоть, — Пусти. — Я знаю, что был не прав, знаю, что виноват перед тобой, и я в этом раскаиваюсь. Ты презираешь меня, что ж, имеешь на то право. Но прошу просто дай мне возможность, хотя бы одну, это исправить. Начать жизнь с чистого листа, — в чёрных глазах было столько мольбы и горечи, что Тимур казалось, будто он вот-вот захлебнётся в этом океане эмоций. Что правильно, а что нет? Жалость? Принципы? Понял бы это остро переживающий развод родителей мальчик, которому изо дня в день приходилось выслушивать в школе издёвки от одноклассников, потому что кто-то опять видел его отца в обнимку с бутылкой на лавке? Но, может быть, жизнь на то и даёт второй шанс, чтобы если не наверстать упущенное то хотя бы отпустить боль из прошлого. Вот как у Влада всё просто — нет отца, нет проблем. Затянувшееся молчание окончательно похоронило надежды мужчины хоть на сколько-нибудь положительный исход. Поджав губы, он опустил руку. — В пятницу у меня будут только пары в первой половине дня. А ближе к пяти часам я полностью свободен, — сжавшись и с какой-то несвойственной ему робостью тихо проговорил Тимур. Молодой человек и подумать не мог, что его слова произведут на отца такой ошеломляющий эффект. Его радость была яркой, окрыляющей, будто с души свалился огромный камень. Он хотел ещё что-то сказать, но в квартиру ввалился всклокоченный и весёлый Денис с телефоном в одной руке и коробкой в другой. — Тим, тут Влад пишет, что его какой-то пацан на гульки позвал, а он в свою очередь зовёт нас. Спрашивает, пойдём ли мы?