«Тёплые тропические ветра продолжают наступать на прибрежную часть, неся за собой повышенную влажность и осадки…» — хрипело женским голосом радио в маршрутке. Женя сидел у окна, прислонившись к нему лбом и выдыхая врывающийся через форточку воздух. Возможно тот же самый, о котором говорила ведущая прогноза погоды, и который до этого летал где-то над Средиземноморьем или у самого экватора где-то в Африке. В наушниках очень тихо играла какая-то песня, но Розанов и без того не пытался слушать её, погружённый будто в пузырь и не замечающий ничего вокруг. Белки серых глаз покрылись мелкой капиллярной сеткой, под глазами залегли тени, а ноги беспокойно отстукивали понятный только самому юноше ритм.
«Говоря о новогодних праздниках, прогнозы не утешительны. Жителям края придётся справлять торжества без одного из главных атрибутов зимы. Синоптики обещают отсутствие снега, так что его появление можно считать маловероятным чудом… “
— Вы выходите?
— Передайте, пожалуйста, за проезд!
— Водитель, я же просил на остановке!
— Жень, Женя, — сидящий рядом с ним Тимофей тронул юношу за колено, заставляя обратить на себя внимание, — Нам на следующей.
— Ага, хорошо, — буркнул Розанов и вновь вернулся к бесцельному разглядыванию светофоров, мелькающих рекламных щитов и случайных прохожих. Как несложно догадаться, лениво разлепляющий глаза, сжимающий челюсти и совершенно отрешённый Женя был не в самой лучшей своей форме, а ведь сегодня именно ему, человеку, который целую неделю репетировали речь, предстоит читать доклад о проделанной работе на первом этапе конкурса. Женя совершенно не выспался. Вернее даже не так. Молодой человек за всю ночь так и не смог сомкнуть глаз. Сон упорно не желал идти к нему, сколько был кибер-баранов не отсчитывал Розанов, и какие бы позы на кровати он не принимал. Не в последнюю очередь сказался на этом и состоявшийся накануне вечером семейный разговор, на котором, по своей наивности и глупости Женя решился поведать о своих планах касательно поступления на магистратуру. Что, как выяснилось позже, стало фатальной ошибкой.
Воодушевленный своими словами Женя только что закончил говорить и, держа руках нож и вилку, ожидал ответа своих родственников. Родители замерли с такими лицами, будто Женя только что признался в своём участии в составе вооружённой ОПГ. Серый, как и полагается гадючке, сидел тихо, бессовестно и лишь с интересом наблюдал за происходящим, пережёвывая котлету. Первым слово взял отец.
— Ну и кто тебя на это надоумил? Друзья? Та твоя «девушка»?
— Я сам так решил ещё несколько лет назад и уже собрал все документы. Осталось лишь получить здесь диплом, — ответил Женя, уже понимая, что хорошего, спокойного разговора не получится. Сергей кивнул и, хлопнув брата по плечу, проговорил:
— О, поздравляю, это очень…
— Плохая идея, — закончила предложение мать, — Чем тебе здесь не нравится? Да и кому ты там нужен в чужом городе?
— У Серого же всё получилось, значит, кому-то он там всё-таки был нужен, — парень по правую руку от Жени закашлялся от того, как стремительно его приплели к совершенно постороннему спору.
— Ну, нашёл с кем себя сравнивать, — хмыкнул отец, флегматично доливая чай в чашку. Розанов младший, как никогда остро почувствовал всё то пренебрежение с, которым к нему относились с самого детства. Чем он глобально хуже гадючки? Тем что младше? Серый всегда был номером один: красивый, спортивный, как и хотели родители, поступил на адвоката, продолжая благородную семейную традицию белых воротничков. А что Женя? Он разве виноват в том, что железки и строки кода ему дороже внешней эстетичности? Заметив, как начинает закипать юноша, мать коснулась его руки.
— Женя, мы ведь не против и, наоборот, очень даже за специальность, на которую ты учишься. Но должна же быть и какая-то ответственность перед семьёй. Пойми, у Серёженьки талант, карьера, большие перспективы, а ты… Ну кто-то же должен в старости принести нам стакан воды.
Розанов вышел из маршрутки и закинул за спину свой рюкзак. Хакатон должен был проходить в здании другого университета. Женя ни разу здесь не бывал, но местность казалась ему знакомой. Такое же КПП на входе, вьющиеся вокруг высоких сосновый деревьев тропинки университетской аллеи и толпящиеся чуть в отдалении и лениво глядящие в их сторону местные курильщики. Из отличий разве что более ухоженный вид учебных корпусов. Пока курирующий их проект препод разговаривал с кем-то из организаторов, Женя успел насчитать по крайней мере четыре заказных минивэна, из которых выходили всё новые и новые люди. Счёт шёл уже не на десятки, но давно перевалил за сотню. Розанов расстегнул куртку и поправил начавшую отчего-то неприятно сжимать горло бабочку. Женя обернулся к Паше и тихо проговорил:
— Не думал, что тут будет так много людей.
— Ага. Прикинь, это ведь только участники, а ещё должны быть зрители, которые подойдут позднее, — Паша закинул руку на плечо Розанову и наклонился к нему, стараясь подбодрить друга, — Да ты не переживай, всё будет пучком. Позориться будем все вместе.
— Ха, да, конечно, — нервно усмехнулся Женя, глядя себе под ноги. Спереди, как всегда выясняли отношения Димка и Тимофей. Последний достал из кармана своего твидового пальто гигиенический бальзам и быстрыми движениями нанёс его на губы.
— О, это тот гель, который я тебе советовала? — поинтересовалась Марина, кивая на стик в руке Тимофея.
— Он самый. Заебался губы обгрызать, а так хоть шелушиться перестали, — молодой человек кивнул и убрал бальзам обратно в карман, потирая руки и сетуя на то, что не взял с собой перчатки. Димка смотрел за всем этим с нескрываемой насмешкой и, подойдя ближе, толкнул Тима в бок.
— У-у, какие мы накрашенные сегодня, за собой следим. Вон помадой начали пользоваться, — спародировал манерный тон голоса Дима, надувая губы уточкой и быстро-быстро моргая, — Ухоженный то какой, гламур в чистом виде!
— Да ухоженный. Я, в отличае от тебя, хотя бы знаю разницу между полотенцем для головы и для тела. Судя по тому, что я помню из нашего сожительства, у тебя была одна синяя тряпка вообще для всего.
— Синяя? А я прошлый раз, когда у тебя в гостях была, руки ею вытирала, — вдруг вспомнила Марина и подозрительно глядя на Димку, поморщилась, — Я к тебе больше не поеду.
— Да врёт он всё! Поклёп! Полотенце — это необходимость, а помада — это чисто женские штучки. Настоящие мужчины ими не пользуются, — защищая себя, заявил парень, складывая руки на груди.
— Во-первых, это не помада, а питательный бальзам. Во-вторых, не думаю, что молекулам глицерина есть какая-то принципиальная разница, чьи губы увлажнять. И, в-третьих, тебе бы тоже нечто такое не помешало. Вон как у тебя губы облезают, смотреть страшно, а теперь представь, как тебя такого целовать? Да ни одна девушка к тебе ближе, чем на санитарные полтора метра не приблизится, — выдал сразу три аргумента Тимофей, заканчивая этот раунд словесной дискуссии как раз вовремя. К ним подошёл преподаватель со списком.
— Розанов, Гначенко, Крылов, Чагорян, Шмидт — все здесь. Не хватает только Могилина, но его личное присутствие, как я понимаю, особо и не требуется. Давайте заходить.
— Может нам всё же лучше подождать Влада? Я могу написать ему, спросить, когда он подъедет, — засветился Женя, доставая и снимая блокировку с телефона. Паша озадаченно вскинул бровь и фыркнул.
— Да кому он вообще нужен? Думаешь, ему интересно было с нами возиться? Он своё отработал и всё, до свидания, обратно к своим альтушкам свалил строить из себя крутого бэд боя. Не, он не придёт. Не будем зря тратить время, идём, — молодой человек потянул за собой Розанова, оглядывающегося назад и выискивающего взглядом знакомую фигуру. Может быть, Влад ещё паркует свой мотоцикл? Или стоит где-то в стороне и курит? Но высокого пепельноволосого парня с чёрными плаггами тоннелей в ушах нигде не было видно.
До этого Розанов как-то и не задумывался о том, что их с Могилин дороги не сплелись друг с другом навечно, и вот-вот должны разойтись, если ещё не сделали этого. Неловко признаваться себе в этом, но он действительно успел привязаться к этому язвительному и имеющему неоднозначную репутацию хулигану. Слова о том, что Влада после знакомства либо обожают, либо люто ненавидят были самой настоящей правдой, учитывая то, что и сам Женя успел проделать этот путь. Его хамоватость, разнузданный образ жизни и откровенная наглость отталкивают, и заставляют лишь желать, как можно скорее забыть этого парня, что особенно заметно на примере Павла. Но Розанову подвернулся совсем иной шанс. Шанс подковырнуть эту экстравагантную, импозантную оболочку и заглянуть чуть глубже. Блаженно спящий на его плече усталый Влад, Влад с целым пакетом сладостей на пороге его дома и сладкое чувство свободы, когда несёшься вперёд на скорости на байке по ночному городу. Всё это так дико, так похоже на причудливый сон. Меж ним и Могилиным установилась какая-то особая система общения: парень шутил, всячески подъёбывал Женю, а тот в свою очередь, закатывал глаза, еле заметно улыбался краешками губ и готовился ответить что-то в таком же духе.
И как он должен теперь всего этого лишиться? Никаких больше звонков, дурацких фоток, переписок перед сном и встреч. Каждый из них получил своё: Розанов обещанную помощь, а Могилин — бумажку для закрытия практики. Всё честно. Всё правильно. Но только не для Жени. Если это и правда сказочный сон, то пусть он продолжится ещё хотя бы на денёк, а то и не заканчивается никогда.
— Так, слушайте и запоминайте: буфет на первом этаже, санитарные комнаты есть на каждом этаже справа от лестницы, актовый зал прямо по этому коридору. Тут везде навешаны указатели, думаю, не заблудитесь, — быстро тараторил мужчина, кивая в разные стороны. Изнутри строение ещё больше напоминало знакомый лабиринт, в котором местами поменялись стены. Та же планировка, те же серые и бежевые стены, но другие двери и таблички с названиями аудиторией. Мимо их группы также спокойно проходили другие студенты. Женю завораживала мысль, что у каждого встреченного, им здесь человека есть собственная история жизни. Возможно кто-то из прохожих сейчас, как и он, глубоко переживает внутриличностный кризис или собирается от души нахлестаться в баре в компании друзей этим вечером.
— А вот, собственно и актовый зал, — проговорил кто-то над ухом у Жени, и юношу общим потоком внесло в новое помещение. Зал был не просто большим, а огромным: с высоким потолком, парой десятков рядов кресел и похожей на борт фрегата сценой. Не обошлось и без многочисленных плакатов, ролапов, стендов, вещающих о тематике форума. Здесь тоже ещё шли финальные приготовления: кто-то настраивал проектор, кто-то проверял звук и колонки. В самом центре, меж рядов, Женя заметил человека, возившегося с какой-то чёрной массивной бандурой, — Сейчас зайдём за сцену, там будет место, где можно оставить вещи.
— Погодите, то есть всё мероприятие ещё и записывать на видео будут? — совсем невпопад спросил Женя, которого это открытие неприятно удивило.
— Ну там вроде сначала прямую трансляцию вести будут, а потом запись на хостинг выложат, сможете на себя со стороны посмотреть, — хмыкнул препод, не замечая, как Женя от его слов побелел, словно мел.
***
— А хули мы сюда припёрлись? Мне и своего универа хватает. Влад, ты сказал, что какой-то твой кент пригласил тебя вместе погулять, — недовольно ворчал Тимур, которого с утра пораньше вытолкали из постели и заставили собираться. Теперь квартира, в которой они доживали свои дни, была заставлена чемоданами, сумками и рюкзаками с пожитками. Оказывается, очень полезно иметь у себя в сожителях такого человека, как Денис. Парень, всего за несколько дней решил вопрос, над которым Могилин бился почти месяц. Один из приятелей Куликова согласился сдать троим лоботрясам приличную квартиру без каких либо вопросов. Влад, Тимур и Денис находились в состоянии подготовки к переезду, а потому искать знакомые вещи по квартире становилось всё сложнее. Оттого их троица и опоздала к нужному времени прибытия почти на добрый час.
— Ну и где я солгал? Или тебе не понравилась прогулка от остановки до сюда? — Влад огляделся по сторонам в поисках входа. Судя по онлайн-картам, он находился где-то слева от их нынешнего места дислокации.
— Наш общий азиатский друг хочет сказать, что мы ожидали чего-то иного. Ну там в бар сходить, в гейм-клуб с кальянчиком, на крайний случай вместе в баскетбол поиграть, а не… — Денис вчитался в висящую на кованном заборе плакат, — «Студенческая цифровая форум-выставка». Влад, у меня к тебе теперь тоже появилась парочка вопросов.
— Ну нахер, я сваливаю, — махнул рукой Тимур, разворачиваясь обратно.
— Бля, Тимур, ну ты чего… — начал привычно-шутливо канючить Влад, ловя друга за плечо.
— Влад! — Могилин обернулся, внезапно услышав своё имя. Парень прекрасно осознавал, что, находясь в мало знакомом месте шанс того, что обращаются именно к нему ничтожно мал. В конце концов его имя не такое уж и редкое. Все сомнения развеял повторный оклик, раздавшийся уже значительно ближе, будто хозяйка голоса спешила именно в их сторону, — Владюш!
Пронзительный, наделивший его этим прозвищем голос Дины Влад, кажется, будет помнить до самого конца своей жизни. Девушка с цветными афро, помахала рукой и остановилась напротив Могилина. С того самого момента, когда Влад беспардонно оставил её одну, прошло уже достаточно много времени, старые обиды замялись и казались глупостью. Могилин не злился за то, что его послали, а Дина в свою очередь после паузы решила взять реванш.
— Давно не виделись, — улыбаясь проговорила девушка и подозвала к себе кого-то ещё, — Соф, а ты чего там стоишь? Давай сюда.
Нехотя, Завада вышла из тени, глядя исподлобья на Влада и делая затяжку от сигареты. Розовые волосы девушки были подобраны крабиком, а на ногах пестрели черно-белые полосатые колготки. Софа и Влад замерли, как два истукана. Обменявшись короткими «привет», оба старались больше не смотреть друг на друга до конца затеянного Диной разговора. Тимур тоже замер на месте, разом передумав уходить домой.
— Не думала, что мы тут встретимся. Какими судьбами?
— Я тут кое-кого поддержать пришёл, а эти двое — мой личный эскорт, — начал постепенно заполнять образовавшуюся неловкость Могилин, делая попытки поддерживать юморной тон беседы, — А что насчёт вас?
— Я тоже пришла кое-кого поддержать. Своего парня, — самостоятельно ответила Софа, опередив Дину, — А она так, со мной за компанию.
— Да-да-да. Мы с Софочкой так сдружились после… Ну, неважно чего. И вот мы здесь! — девушка заправила несколько косичек за ухо и мельком глянула на часы, — Там уже вроде начинают пускать, идёмте?
— Ну, тогда встретимся дома, — проговорил Влад, готовясь попрощаться с друзьями.
— Я передумал, пожалуй, тоже останусь, — заявил Тимур к удивлению Могилина.
— А ты, Ден, что скажешь?
— Я что дурак дома один сидеть, всё интересное пропускать? Если идти, так всей троицей, — хмыкнул Денис, которому всё больше и больше нравилось наблюдать за тем, как Тимур и Влад пытаются тактично не палить себя.
***
Оторваться от Дины Владу удалось только благодаря своему непосредственному участию в проекте. С лёгкой руки Могилина и после пары сообщений курирующему преподавателю, последний сообщил о местонахождении группы, и таким образом под благовидным предлогом Влад свалил искать актовый зал. Парень мог бы написать Жене о том, что уже приехал, но Могилину захотелось устроить Розанову сюрприз. Вот он удивиться, когда увидит в зрительно зале его лицо!
— Только не шуми и никому не мешай, — проговорил препод, впуская Влада в помещение. Здесь было уже достаточно людно. Докладчики разбились на небольшие группки и самораспределились по всему залу, усиленно что-то повторяя и заучивая. На всех умных одухотворённых лицах присутствовала печать волнения и предвкушения, будто им предстоит не пятиминутное выступление, а настоящее ледовое побоище. Даже по внешнему виду среди сплошь и рядом одетых в деловые «белый верх, чёрный низ» костюмы Влад напоминал белую, а, вернее, разноцветную ворону в своей толстовке с кислотными рисунками. На новоприбывшего молодого человека смотрели, как на совершенно инородный элемент. Могилин со своими цепями и тяжёлыми армейскими берцами на ногах олицетворял собой вышедшего из песни мёртвого анархиста.
Влад успел как раз вовремя, потому что на сцене свою речь активно репетировали знакомые и в некотором смысле любимые им душнилы. Димка ходил по сцене, листая план выступления, а неестественно бледный и оттого совсем теряющийся на фоне экрана Женя стоял перед микрофоном, не зная, стоит ли взять микрофон в руки или оставить его на штативе.
— Эй, вы репетировать будете или как? Тут как бы очередь, — раздражённо подначивали Розанова другие делегаты, которым также не терпелось поскорее получить место на сцене. Сидевшая на переднем ряду Марина обернулась к посмевшим потревожить их людям и с вызовом зыркнула на них.
— Ничего, подождёте, раньше приходить нужно было.
— Так вы тупо занимаетесь место и время. Пацан на сцене уже минут десять стоит, как бревно, и молчит, — в ответ на это возмущение девушка лишь приподнялась со своего кресла и продемонстрировала два фака. Её одёрнул сидевший рядом Тимофей.
— Невербальная агрессия служит одним из рычагов начала открытого конфликта, — заметил парень, косясь на начавшую остервенело поправлять кудрявые рыжие волосы Марину. Общая нервозность коснулась и её.
— Я им покажу, нахуй, открытый конфликт. Пусть только попробуют ещё хоть слово в нашу сторону гавкнуть.
— Отчасти они правы. Мы занимаем сцену уже почти четверть часа, а Женя как стоял молча у микрофона, так и стоит. М-да, когда в начале года вписывали лидера проекта стоило подумать о том, что Жене ещё и оратором поработать придётся. А для него это хуже, чем синий экран смерти во время сохранения готового файла.
— Но ведь во время пробной презентации всё было хорошо, — вздохнула девушка.
— Ну ты, конечно, сравнила. Там нас было человек шесть, а здесь полный незнакомых людей зал, плюс, видеосъёмка.
Паша поднялся на сцену и коснулся плеча впавшего в ступор Розанова, пробуждая того от немой паники.
— Жень, нам бы уже как-то поторапливаться надо.
— Да, сейчас, только соберусь с мыслями, — засуетился Женя, начиная перелистывать страницы текста и искать начало. Листы заготовленной речи выглядели уж очень потрёпанными, по нескольку раз скрученным и согнутыми. Ладони непроизвольно вспотели, а галстук теперь не просто давил на шею, а капканом вписался в неё, придушивая юношу.
— Всё нормально, не беспокойся. Давай я подержу бумаги. Представь, что сейчас ты говоришь точно также, как на выступлении, — бодро отчеканил Паша, отходя в сторону и давая другу пространство для сосредоточения. Розанов смотрел на зал, на тянущиеся грядой пустые кресла представляя на каждом из них человека. Как назло, вместе с сидениями в поле зрения попадали ещё и нервозные, раздражённые люди, чьи выражения лиц были далеки от милых и понимающих. Каждый из них не хуже, а может, даже и лучше понимает тему его проекта. Вдруг он случайно оговорится, скажет что-то лишнее или, что ещё хуже, напутает что-то в технической части? Нет, сейчас нужно думать не об этом. Женя подошёл к микрофону и начал декламировать.
— Добрый день, уважаемые члены жюри и слушатели…
— Как-то тихо звучит. Может звук подкрутить? — хмыкнул Димка, кивая звукорежиссёру.
— Ничего трогать не нужно, аппаратура уже настроена. Пусть пацан погромче говорит, — хмыкнул техник, недовольный, что его трогает какой-то сопляк.
— Слушатели! — с нажимом повторил последнее слово Розанов. Микрофон пронзительно засвистел, оглушая всех в зале и отдаваясь гудки звоном в ушах.
— Всё нормально, просто обратная связь вылезла, продолжай.
Женя с совершенно пластиковой интонацией и каменным покер фейсом тараторил то, что старательно зубрил последние несколько дней по утрам и вечерам. Пусть и без особых изысков, но Розанов выдавал информацию, пока не наступил тот самый противный момент «Х». Когда, до этого слова сами собой текли из уст рекой, но уже через секунду кто-то будто вырубил тумблер в его голове, заставляя речь остановиться. Внезапно погасла воображаемая бегущая строка, а вместе с ней пришло резкое, обескураженное молчание. Что говорить дальше? Несколько секунд Женя, ценой титанических внутренних усилий боролся с самим собой, но, не выдержав, обернулся и попросил Диму:
— Дай глянуть, что там дальше по тексту.
— Ты же понимаешь, что потом на настоящей презентации я не смогу дать тебе речь, чтобы поглядеть? — фыркнул парень, качая головой, но всё же дал нужные листы, — На третьей странице остановился.
— Тебе бы ещё как-то с телом поработать, — заметила Марина, — а то стоишь, как читающий стих на линейке первоклассник. Попробуй-ка взять микрофон в руку, так как-то посолиднее.
— И старайся смотреть вдаль, а не на ближние ряды, — вставил своё слово Тимофей.
— Просто не волнуйся! — отозвался сбоку Паша.
Только — только мелькнувшие перед глазами строчки текста вновь успели выветриться из головы, зато теперь вместо них на подкорке откладывались и прокручивались, как в барабане стиральной машины, советы друзей. «Микрофон, гибкость, смотреть вдаль, артистичность, не волноваться. Микрофон, не волноваться…». То ли кто-то намеренно крепко всадил микрофон в держатель, то ли сам Женя тянул его в любом, кроме нужного, направлении, но аудио-гарнитура плотно держалась в металлическом кольце штатива. Розанов наступил на одну из лапок треноги и изо всех сил дёрнул на себя микрофон, вместе с тем опрокидывая держатель. Металлическая конструкция с характерным тяжёлым треском упала со сцены, знаменую короткую всеобщую паузу. Цвет лица Жени, в зависимости от угла обзора был то белым, то красным, а то и вовсе зелёным. Юноша дышал по-собачьи часто, зрачки сузились до размеров маленьких точек, а уцелевший микрофон в руках дрожал.
«Это плохо. Это очень плохо.»
