Щенок

Искренние глазки Чимина притягивали к себе внимание. Миллионы вопросов отображались в глазах родителей, на которые им очень хотелось услышать ответы, да и поскорее. Их же кровинка заявилась в дом с неизвестно чьим дитём — это обескуражило и безмерно удивило. Тэхён стоял у порога, крепко-крепко сжимая маленькую рученьку своего сынишки, и покусывал от волнения уже изрядно покрасневшие губы. Он бросал взгляд то на папу, то на отца, впрочем, у обоих родителей было одно и то же выражение лица. «Тэхён! Соберись уже наконец-таки, ты же не тряпка!» — мысленно ругал себя омега, чувствуя, как от чрезмерных переживаний ноги становились будто ватными, и казалось, что в мгновение могут утратить равновесие. Собравшись с духом и выпрямившись, Тэхён вдохнул побольше воздуха в лёгкие и со всей гордостью и любовью вновь посмотрел на Чимина. Он вывел его вперёд, обнимая за хрупкие плечи, и глядя на родителей, трясясь, как осиновый лист, вымолвил: — Пап, отец, — улыбка украсила заметно уставшее лицо омеги, когда он заговорил, — это Чимин — моя душа, моё сердце, моё большое и бесценное сокровище. Мой самый обожаемый и самый любимый сын. А также — ваш внук! — сердце в груди колотилось, как бешеное, когда он произносил так долго скрываемые слова. Хотя бы маленькую частичку этой бесконечной лжи наконец-то раскрыл. Услышанное барабанной дробью прозвенело в ушах родителей. Они отказывались верить в это и думали, мол, послышалось. — К-кто? — запинаясь, переспросил папа, вытаращив глаза на испуганного мальчика, стоявшего рядом с сыном. — Мой сын, — нежно поглаживая по макушке Чимина, стараясь успокоить, твёрдо повторил Тэхён, но улыбка его чуть померкла. Две пары удивлённых, хоть и уставших глаз метались с одного лица на другое. Они не знали, как реагировать в данной ситуации. От одной мысли, что всё это время у горячо любимого сына существовал ребёнок в их неведении — волосы вставали дыбом. До последнего отказывались верить в это и желали, чтобы всё происходящее оказалось сном либо злосчастным розыгрышем, но никак не правдой. — Ладно... — спустя изрядно затянувшееся молчание, как-то неоднозначно отозвался отец, придя немного в себя. — А-а? — недоуменно бросил Тэхён и уставился на родителей виноватым взглядом, надеясь, что они ещё что-то скажут. Невозможно было понять ход их мыслей из исходившего молчания и наспех брошенного слова. — Отведи мальчишку внутрь дома, — кивнул на Чимина вслед за отцом отошедший от оцепенения папа, — не стойте истуканами на улице. Пусть народ не глазеет тут, — указал рукой путь к двери, а сам, больше не проронив ни слова, отправился на задний двор кормить животных, дабы отвлечься от ошеломительной новости. Отец, шмыгнув носом, также не проронив ни слова, громыхнул дверью в гараже и, будто нарочно принялся заниматься делами. Все так выбежали встречать его в начале, а сейчас вдруг неотложные делишки появились. Тэхён прямо чувствовал, как настроение и поведение родителей изменилось. Однако он не понимал, что именно оно под собой предполагало: сердятся или разочарованы, а может, испытывают обиду или ненависть? Выдохнув весь сдерживаемый в себе до этого момента воздух, омега ощутил, как огромная туча неловкости нависла над их домом: она тёмной пеленой заслонила солнце, погружая всё пространство в кромешную темноту, и чтобы развеять её, требовался немалый порыв ветра, но на улице стояла тишь да гладь. Тэхён принялся делать то, что минутами ранее ему приказал папа: стал заносить вещи внутрь, а сына отвёл в собственную комнату. Он надеялся, что та станет их жильём на ближайшие несколько лет, уповал на то, что родители смягчатся и не прогонят взашей. — Папа, а почему дедушки такие злые? — раздался озадаченный голос Чимина, который щенячьим взглядом смотрел на омегу, а затем схватил за руку, безмолвно прося обратить внимание. Несколько раз Тэхён похлопал пушистыми ресничками, дабы не дать ненужным сейчас слезам, навернувшихся так внезапно на глаза, покатиться вниз. Он присел на корточки и посмотрел на такое обожаемое личико сына, оставил почти невесомый поцелуй на пухленькой щёчке и крепко, но бережно обнял свою кровинку. — Сыночек, они не злые, — стиснув зубы от пытающегося вырваться всхлипа, процедил Тэхён, дергая уголки губ в слабой улыбке, — они просто устали... Как же сильно он того не желал, однако всё же дал слабину, и пара непослушных слёз вырвалась из его прекрасных глаз. — Они меня не любят? — Чимин, не замечая состояния родителя, продолжал задавать вопросы, которые хуже лезвия ножа резали душу омеги. Тэхён промолчал, ведь ответа на данный вопрос у него не было. Тяжело вздохнув и вытерев подушечкой большого пальца мокрые предательские дорожки на щеках, он поднялся и, приглашающе протягивая руку, с натянутой улыбкой обратился к Чимину: — Пойдём, сынок, я покажу тебе свою комнату. Чимин, схватившись за руку, наивно улыбнулся и пустился вслед за папочкой. Тэхён покрутил ручку такой знакомой двери, и она с уже привычным скрипом распахнулась. Перед любопытным взглядом маленького альфы открылась не очень большая комната: по правую сторону вдоль стены располагался небольшой шкаф и учебный стол — на нём аккуратными стопками стояли книги и тетрадки, которые после выпуска из школы Тэхён так и не решился убрать на чердак, а над столом размещалось небольшое окно, впускавшее свет в комнату сквозь полупрозрачную белую занавеску; по левую сторону — обыкновенная кровать средних размеров с пружинистым матрасом, который при малейшем прикосновении издавал характерные звуки; в свободном углу расположилось кресло, куда иногда омега, ленясь, сбрасывал одежду, — не слишком чистую для шкафа, но и не грязную для стирки, — а несколько полок, прикрепленных к стене, умещали на себе рядочками сложенные игрушечные машинки. Чимин с задорными искорками в глазах разглядывал каждую мелочь и воображал, как папа в его возрасте игрался здесь с игрушками, как делал уроки за столиком и как спал, мило посапывая в кроватке. Возможно, это не имеет Бог знает какой роскоши, однако — здесь прошло детство папы, а это куда ценнее. Мальчик уселся на край кровати и стал помахивать от удовольствия ножками. Он смотрел на папу, который, наконец, притащил последнюю сумку и, запыхавшись, сел рядышком. — Ну? Как тебе? — окутав теплотой своего голоса, спросил Тэхён, отдышавшись. — Мне нравится! — улыбнулся Чимин и прислонился к папе. Он хоть и маленький, но понимал, как сильно переменилось настроение у того. Плохо у Тэхёна выходит скрываться под маской радости, когда внутри всё сжимается от иных чувств. Они просидели там несколько часов, болтая обо всём и ни о чём, пока в итоге, приобнявшись, уставшие с длинного и мучительного пути, не заснули. Чимин, под защитой папы, мирно и беззаботно спал, а Тэхён изредка украдкой открывал глаза, из-под век бросая взгляды на дверь, когда краем уха улавливал какие-либо шорохи. Он думал, возможно, родители вернулись, но ни разу те так и не поднялись к ним за это время. Уже когда солнце зашло за горизонт, послышалось, как скрипнула дверь, и в щели приоткрывшейся двери показался старший омега. Он окинул взглядом умиляющую картину и неохотно уголки губ расплылись в незначительной улыбке. Ему вспомнилось, как на месте Тэхёна был он сам и как убаюкивал свою кровинку. Вспомнил, как сильно молил Господа и просил о нём. Неужели такое сможет разорвать привязанность и любовь к сыну? Неужели это всё стоит таких пыток? Он подошёл к ним ближе и приложил свою тёплую ладонь к плечу Тэхёна. Тот от неожиданности дёрнулся, тут же выбираясь из оков сна и, увидев папу, небольшая доля испуга пробежала вниз по телу омеги. Вдруг ощутил, будто сделал что-то запрещённое и его сейчас отругают. Он проглотил комок, который подобрался к горлу, и, протерев заспанные глаза краем ладони, промолвил: — Папа? — Ну... — начал тот. В душе признавая свою вину за недавний разговор, он не знал, с какой стороны теперь подойти к сыну, поэтому долго мялся на месте, а затем, собравшись с мыслями, продолжил: — Подумал, возможно, вы проголодались. Спускайтесь на ужин. — Хорошо, — Тэхён кивнул и посмотрел на сына. Получив ответ, старший омега тут же развернулся и ушёл. С самого детства в глазах омеги он добрый и понимающий. Всегда наделял заботой и волновался в случае чего. Всегда утешал, когда что-то происходило не так, и оказывал значительную поддержку. Тэхён надеялся, что тот не изменился, ведь именно сейчас была так нужна папина нежность и теплота. Сейчас, когда он решился, наконец, открыться им, и хочет, чтобы его бережно взяли за руку в знак поддержки, а не пнули ногой под зад. Лёгкими поглаживаниями по щеке Тэхён разбудил Чимина. Он искренне улыбнулся, когда увидел на макушке сына несколько непослушных прядей волос, которые торчали в разные стороны, вызывая новую волну умиления, пригладил их аккуратно и вновь поцеловал своё обожаемое сокровище. — Пойдём, покушаем. Дедушка позвал нас, — мягко произнёс омега и взял маленькую ладошку в свою руку. Чимин довольно кивнул и демонстративно почесал животик, который после недавнего пробуждения уже трижды проурчал. Он и правда проголодался за это время. Послышался топот ног по лестнице, и в мгновение ока они спустились на кухню. Папа мельтешил по небольшому помещению, раскладывая всё по тарелкам, а отца до сих пор не было в поле зрения. Так неловко Тэхёну было впервые. Они с Чимином стояли в проёме двери, не решаясь ступить ближе, и ожидали разрешения. — Садитесь уже, — заметив их, мнущихся, бегло бросил папа и продолжил свои дела. В скором времени и отец подтянулся. Послышалось, как он ещё с улицы ругался на кошку: она не по своей воле нассала в его тапок. Не нужно было забывать выпускать её на улицу, вот и получили своеобразное наказание. За всё в этом мире нужно платить! Окинув взглядом Тэхёна с Чимином, старший альфа молча сел за стол, в ожидании ужина. В полной тишине семья Ким уплетала наготовленные старшим омегой блюда. Так и слышалось только звонкое клацанье приборов по тарелкам. Чимина с самых ранних лет учили не болтать за едой, поэтому мальчик покорно кушал то, что ему подавал папа. Он только довольно улыбался, подмечая без слов, как всё вкусно. Тэхён же еле впихивал в себя кусочки пищи. Было очень неловко, каждый раз встречаться глазами с родителями. Они ели, но одновременно не спускали своих взглядов с них. — Я помогу тебе с тарелками, — проронил Тэхён после ужина, когда папа стал собирать всё со стола. Он желал, наконец, развеять ту неловкую тишину, что так и следовала по пятам, и хоть как-то завязать разговор. — Я сам, — ответил он и продолжил начатое. — Отведи Чимина наверх и спустись к нам, — дал наставление отец, вытирая руки кухонным полотенцем, — нужно поговорить, — добавил он и собрался выйти на крыльцо, дабы выкурить очередную сигарету, но напоследок кинул, обернувшись: — Мы будем ждать тебя в альтанке, — и скрылся за дверью. Время и вправду было уже позднее. Маленького альфу раздирало от зеваний, и он всё время тёр слипающиеся глазки. Тэхён отвёл Чимина в комнату, уложил в кроватку и, накрыв тёплым пушистым одеялом, проговорил: — Спи, моя радость, папочка скоро вернётся, — оставив поцелуй на маленьком носике, омега погладил альфочку по макушке. — Ты на долго? — Тэхёна у двери догнал детский уставший голос. — Я быстро, закрывай глазки. Пусть тебе снятся самые светлые сны. Тихо прихлопнув дверь, омега направился к родителям. Он ощущал себя так, будто идёт на самые изощрённые пытки. Сердце бешено колотилось и грозило в скором времени пробить грудную клетку. Ноги подкашивались, а в горле мгновенно почувствовалась сухость. Хотелось воды, да и побольше.

***

Родители, как и говорили, ожидали его на договоренном месте. Они о чём-то болтали, пока не приметили приближающегося сына. Смолкли в момент и перекинулись взглядами. — Я пришёл, — нервно сжимая в руках низ футболки, тихо промолвил Тэхён и так известный факт. — Присаживайся, — спокойно сказал в ответ отец, указывая рукой на скамейку. Тэхён покорно опустился на неё, гоняя внутри волнующую дрожь, и виноватым взглядом исподлобья посмотрел на родителей. — Ну? Почему молчишь? — протяжным голосом спросил папа, складывая руки на груди. — Давай, рассказывай нам. — Что рассказывать ? — не находя нужных слов, ляпнул, что первое пришло в голову. Он и так знал, что придётся выложить всё, — ну, большую часть, по крайней мере. Ведь были нюансы, которые даже под самыми жестокими пытками Тэхён никогда и никому не сможет раскрыть. Не ради себя, а ради своего ребёнка. — С самого начала и до сегодняшнего приезда. В подробностях, ничего не утаивая, — спокойно ответил отец. — Кто этот мальчик? — взяв Тэхёна за руку, мягким голосом спросил папа. Он хотел унять волнение сына, дабы легче было всё вытянуть из его души. — Я говорил уже. Это Чимин-и — мой драгоценный и обожаемый сынишка! — расплываясь в широкой улыбке, выдал он. — Хорошо, сколько ему лет? — всё с таким же спокойствием спросил папа. Отец всего лишь смотрел и внимательно слушал каждое слово сына. Он не хотел упустить хоть что-то важное. — В апреле исполнилось восемь лет, — Тэхён внезапно вспомнил, какой тогда Сухо и Минхо пир закатили, от чего довольно хихикнул.

Тэхён с Чимином возвращались после кинотеатра. Вышел новый мультик, на который малыш-альфа очень долго упрашивал его сводить. С финансами ситуация была не самой сладкой, и провернуть такую задумку было затруднительно. Однако ко дню его рождения Тэхён подкопил деньжат и всё же порадовал сынишку.

На обратном пути они бурно делились эмоциями от увиденного. Уже давно стемнело, поэтому весьма скучные днём вывески сейчас приковывали к себе любопытный взор Чимина. Они неоновым сиянием расплывались в глазах, стоило чуть прижмуриться.

Увиденное на пороге собственного дома слегка напугало Тэхёна. Дверь была открыта, хотя он отлично помнил, что запирал её. Омега бережно прислонил сына к спине и стал тихими опасливыми шагами двигаться вперёд. Мало ли, какой-то бандит пожаловал, нужно было уберечь дитя любой ценой.

Внутри царила непроглядная темнота, сквозь которую Тэхён пробирался, пока не споткнулся об чью-то обувь, что заставило его ненадолго замереть, а страх накатить с новой силой. Когда они дошли до гостиной, тут же включился свет. То, что они с сыном увидели перед собой, заставило губы растянуться в улыбке. Страх и беспокойство сразу исчезли, сменившись радостью.

Перед глазами предстало огромное количество разноцветных воздушных шариков и большая надпись: «HAPPY BIRTHDAY». На полу возле них стоял огромный плюшевый мишка белого цвета и несколько красивых подарочных коробок.

— С днём рождения тебя! С днём рождения тебя, с днём рождения, дорогой Чимин-и. С днём рождения тебя! — улыбаясь, Сухо и Минхо вышли из-за угла. Они держали в руках красивый тортик с зажжёнными свечами. — Загадывай желание и задувай свечи.

Чимин, улыбаясь, крепко закрыл глазки и сложил ладошки перед собой лотосом. Несколько долгих секунд о чём-то усердно думал, затем быстро задул свечи.

— Умница, — погладив альфочку по макушке, промолвил Сухо.

— Вы спятили? — рассматривая всё накупленное и наготовленное, удивлённо расширив глаза, спросил Тэхен. — Зачем так много-то? Хватило бы просто тортика!

— Ух, какой...Ворчливый омега, — закатывая глаза, бросил Минхо. — Это не тебе, а Чимину!

— Да, Тэхён, мы хотели сделать ему праздник, — добавил Сухо и поставил торт на столик возле дивана.

— Вы понимаете, что мне вновь неловко перед вами. Вы так стараетесь, а отплатить вам нечем, — омега очередной раз внимательно осмотрел периметр украшенной комнаты, и слёзы выступили на них.

Он обещал в больнице, в этот самый день, — восемь лет назад, — подарить сыну всё самое лучшее. Но это делают другие, пока он концы с концами сводит. Когда и он сможет так же?

Малыш улыбался, наивно радуясь каждому подарку, пока у папы душа разрывалась на части. Да, друзья никогда не упоминали о том, что на них много тратятся. Никто из них никогда не упрекал и не ждал ничего взамен. Однако легче на душе от этого не становилось. Хотелось хоть что-то сделать для них. Он надеялся, что однажды вернёт им долг сторицей.

— Значит, уже восемь лет? — переспросил старший омега, у которого от услышанного слёзы выступили из глаз. — Да, — уверенно кивнул Тэхён, опустив взгляд на свои руки. — И где отец? — спросил папа подрагивающим от слёз голосом. Тут Тэхён замялся. Нужно было на ходу выдумать правдоподобную историю, в которую они поверили бы, — здесь правду сказать не получится. Прикусив нижнюю губу и собрав все внезапно разбежавшиеся мысли воедино, он начал неуверенно говорить, стараясь подавить дрожь в голосе: — Он...сбежал. — Как? — ошарашенно подал голос отец. — Я и сам не знаю, как. Он знал о моём положении, — продолжал лить свою ложь Тэхён уже более уверено и правдоподобно, что сам себе удивлялся, откуда понабрался в актёрском мастерстве и широте фантазии, — поддерживал меня и даже в роддом привёз. Всё было хорошо, и я был счастлив. Мне казалось, что у нас сильная любовь и тому подобное. Однако, когда я родил, то попросил медсестру сказать ему об этом, но за дверью никого не оказалось. Подумал, мол, отошёл в уборную и сейчас вернётся, но тот не возвращался час, второй. Он так и не появился. Я позвонил, но никто не ответил, а затем и вовсе номер стал не существующим. Так, без каких либо объяснений — он исчез. — Что за мудак! — гневно провопил отец, вскакивая с места, и принялся прикуривать очередную сигарету, дабы успокоить разбушевавшиеся эмоции. Но как тут оставаться спокойным? В такой-то ситуации... — Тяжело, наверное, было в одиночку всё это время? — мягким и успокаивающим голосом, смешанным с болью за нелёгкую судьбу сына, спросил папа. — Хм-м, — призадумался омега, хмуря брови, а затем улыбнулся, — поначалу да. Чимин был капризным ребёнком, что приносило достаточно много проблем. Однако я втянулся со временем, и стало гораздо проще. Да и отдельная благодарность моим друзьям, которые помогали во всём. Слушая это, у старших внутри всё сжималось от боли. Все эти восемь лет они понятия не имели, как живёт их сын. Казалось всё прекрасным, но вышло так, что это «прекрасно» оказалось только оболочкой. В одиночестве, — в большом городе, без поддержки семьи, — омега боролся с проблемами и заботами, что громадным грузом навалились на некогда хрупкие плечи, печали не знавшие, а самые близкие даже не догадывались ни о чём подобном. Ни единой мысли в голове не проскакивало. — Вы злитесь на меня из-за сына? — виновато спросил Тэхён, у которого уже собирались слезинки на глазах. — Мы злимся на тебя, — резонно заметил старший омега, грузно выдыхая, — но не из-за Чимина. Мы полюбим это дитя так же, как и тебя. Он же твоя плоть и кровь! — на миг приостановился, а затем, мягко улыбнувшись сыну и заправив выпавший из его причёски локон за ухо, продолжил: — Но мы злимся на то, что ты держал нас в неведении все эти долгие годы. Мы, твои родители, самые близкие люди и узнали обо всём только сейчас? — Простите, я... — омега не знал, что сказать в ответ. — Почему ты через все трудности проходил в одиночестве? Неужели мы настолько плохие, что не заслуживаем знать о проблемах сына? Думаешь, мы бы не помогли тебе? — спустя долгое время своего молчания, разочарованно и грустно произнёс отец. Они всегда хотели быть для Тэхёна поддержкой и опорой, однако остались позади упряжки. Он помчался вперёд, оставив их вдалеке. — Мне очень-очень жаль, я поступил не верно, — всё же ответил омега, свернув губки уточкой, и сделал щенячий взгляд. Это всегда помогало, когда он успевал что-то натворить, чтобы не ругали. Родители вновь обменялись взглядами, а затем крепко обняли своего вреднюшку-сына. Как бы дитя не оступилось, они всегда примут его обратно. Совершив самые большие преступления, он останется для ним таким же обожаемым и единственным. Этот факт не изменится никогда в жизни. Ещё долгое время они просидели в альтанке, — в крепких и тёплых объятиях друг друга. Плакали, вытирая друг другу с щёк мокрые дорожки, а также искренно смеялись. На душе обрели покой, наконец. Тэхён много рассказывал им о Чимине и о друзьях. Делился множествами интересных историй, опуская при этом Хосока, — этого омегу даже вспоминать Тэхён не желал, но, к сожалению, родители сами упомянули его: — Не так давно Чоны, наконец, распушили вновь свои хвосты, — ни с того ни с сего проронил папа. — Что случилось? — испуганно спросил Тэхён. Любая весть о них сеяла семя опасения в душе. — Восемь лет прошло с последней встречи Хосока и его родителей, — подхватил тему отец, — но месяц назад или около того он приезжал и кучу денег привёз родителям. Весь такой в дорогущих одёжках и на элитном автомобиле! — Ничего себе... — изумлённо промолвил омега, ещё не понимая, что чувствует на этот счёт. — Да...с тех пор его родители носом небеса подпирают. Подхода к ним никакого, — недовольно кривясь, добавил папа. «Значит вернулся этот недочеловек, — со злостью мысленно протараторил Тэхён. — Пусть только посмеет сунуться к Чимину, огребёт по полной за все прошедшие годы!» Время убежало далеко за полночь, наговорившись вдоволь, они дружной компанией отправились в дом. Комары, как бешеные, начали жужжать на ухо и кусать нежную кожу омеги. Тэхён тихонечко поднялся в комнату, и, не издавая лишних шорохов, улёгся возле сладко спящего сына, что будучи новорожденным, что сейчас — до ужаса милый, когда спит. Оставив невесомый поцелуй на лбу, Тэхён подтянул свисшее с кровати одеяло и укутал Чимина. И стоило только прислонить голову к подушке, как мгновенно с улыбкой заснул.

***

— Вы слышали? — полушепотом проронил папе Хосока кассир магазина. — Что? — тот, развесив уши, принялся улавливать остальную часть сплетни. Немного погодя к нему остальные присутствующие омеги присоединились. — Говорят, что вчера сын Кимов приехал домой. И главное, не один, а с взрослым ребёнком за ручку! — негодуя, вскликнул кассир, осматриваясь по сторонам из-за прилавка. — Тэхён, что ль? — кривясь, спросил омега Чон. — Именно! Нагулял небось, отца то нет, сам приехал... — Ха-ха, — засмеялся омега противным смехом, — а я же говорил, что в тихом омуте черти водятся! Пылинки сдували с этого разбалованного омеги и вон что получили, — ухмыляясь, с лукавым взглядом промолвил. — Вот мой Хосок-и хотя бы чего-то достиг в своей жизни. Карьеру построил и нам помогает, не то, что Тэхён! — Да...Однако жаль омежку. Молод ведь ещё, а уже так свернуло, — добавил кассир, на что остальные омеги покивали в знак согласия, ведь все знали, каким Тэхён хорошим был. — Ой, умоляю вас! Не нужно было к альфам в койки прыгать, вот и не притащил бы родителям новых «проблем», — злорадствуя, произнёс Чон. Кассир нервно заводил глазами из стороны в сторону, когда приметил у порога Тэхёна, что во всех присутствующих молчаливо молнии метал. Он крепко сжимал кулаки и, казалось, готов был разодрать Чона на месте. — Господин Чон, — твёрдо начал Тэхён, в его голосе сквозил металл и уверенность, — какое вам дело, к кому я в койку прыгаю? Следите лучше за своим сыном, а не поливайте грязью чужих. Чимин — мой сын, и уж не вам сочинять о нём всякий бред! — глаз уже дёргаться начинал, когда в поле зрения попадали отвратительные Чоны. — О, Тэхён, — тут же сменив тему, улыбаясь, произнёс кассир, — с приездом, родной! — И вам не болеть, — выпалил он, мельком бросив взгляд на говорившего, и вновь обратился к Чону: — Надеюсь, мне больше не придётся слушать подобную чепуху из вашего насквозь прогнившего рта! — Ого, ты изменился, — проведя недовольным взглядом сверху вниз по телу Тэхёна, омега Чон продолжил: — Куда же делся этот примерный мальчишка? Прямо смелости и гордости набрался! Небось, альфы хорошо поднатаскали тебя, — противно ухмыльнулся. — Уважаемый сосед, — продолжил Тэхён, не намереваясь больше молчать, — говорите обо мне всё, что вздумается, мне плевать, но мой вам совет: обратите внимание на своего сына, глядишь, много нового узнаете о нём! — взяв то, что было нужно в магазине, размеренным шагом пробрёл на выход, но в последний момент остановился, обращая внимание на витрину с леденцами. — Да ты ему в подмётки не годишься, — процедил Чон ему в спину, кипя от злости, — куколда малолетняя! «Ну да, Хосок одна святость!» — смеясь глубоко внутри себя, проронил мысленно Тэхён. Иногда так чертовски сильно хотелось просветить Чона — поведать истинную суть их дорогого сына, но он не станет этого делать. Ради Чимина будет держаться, а карма однажды придёт. Он уверен в этом. — Дайте, пожалуйста, ещё вот этот леденец, — пропуская мимо ушей чужие гневные реплики, улыбаясь, Тэхён обратился к кассиру, — Чимину должно понравиться, — указал пальцем на большой круглый и разноцветный, завернутый в спираль леденец. — Щенка своего балуешь? — не унимался Чон, напоследок лукаво бросив: — Давай-давай, вырастет таким же! — Ещё одно...Не смейте трогать моего сына! — сказал омега, как отрубил, и быстрым шагом оставил стены этого чокнутого местечка, где будто сами ведьмы на шабаш собирались.

***

За время, проведённое в деревне, Тэхён вновь втянулся в бытовую жизнь. Он — как и мечтал — стал ветеринаром и помогал многим животным. Каждый раз находились те, кто нуждался в его помощи. Люди благодарили омегу за спасение маленьких жизней и сильно любили. Летом, когда скот в течении всего сезона выпасается на просторных полях, Тэхён сооружал шалаш со всеми удобствами неподалёку, дабы быть ближе к ним в случае чего. Ему там нравилось: тишина и покой, свобода и свежий воздух. Никто не доставал напрасно и не вызывал неприязни. Иногда он брал с собой Чимина, но ненадолго. Там хоть и красиво, но альфочка предпочитал игры со сверстниками, да и условия не самые хорошие для ребёнка: ночью в палатку иногда пробирались комары, а в дождливую погоду могла протечь вода сквозь не особо прочную крышу; как таковой ванны или уютного душа также не было, лишь пруд, который, несмотря на стоящую в некоторые дни жару, не особо прогревался, и вода всё ещё оставалась холодной, да и вещи стирать нередко приходилось вручную. Ни света, ни интернета не было, из-за чего, несомненно, Чимину будет скучновато долго там находиться, несмотря на весёлую компанию папы. В основном Чимин оставался дома с дедушками, которые достаточно быстро полюбили маленького альфу. Они заботились о нём и во всём угождали. Да и маленькому альфе с ними нравилось больше. А Тэхён счастлив, что, наконец, всё наладилось. Волнующие тайны открылись, и всё стало на удивление чудесно. — Какой же чудесный рассвет! — с нескрываемым восторгом в голосе, вслух сам себе проговорил Тэхён, наблюдая, как верхний край солнечного диска выплывает из-за горизонта, окрашивая пространство в огненно-красный цвет. Каждый рассвет — это подарок и возможность жить полной жизнью. Омега допил любимый чай из свежих душистых трав и направился ближе к лесу на прогулку. Птицы пели, одаряя столь прекрасное утро радостью, — у них своя жизнь и свои ежедневные заботы. Они так же вкалывают, как проклятые, чтобы прокормить своих детей, а после отпускают их во взрослую жизнь, отрывая от сердца. Всё как у людей. Тэхён расслабленно шёл по уже протоптанной тропинке, вдыхая аромат хвои, леса и наслаждаясь утренней свежестью. Шелест травы и порхание насекомых обращали на себя внимание, заставляя осматриваться вокруг. Внезапно вдали он приметил достаточно большой лоскуток красной ткани. — Что это там? — прищурив глаза, прошептал омега. Он, слегка опасаясь, стал медленно приближаться к этому лоскутку, развивающемуся под порывом тёплого ветра. Ткань с приближением становилась всё больше и больше, — напоминало парашют. Однако откуда он здесь? Тэхён достиг своей цели и осторожно стал стягивать всё в кучу, срывая с деревьев зацепившиеся, разорванные красные лоскутки. — Твою ж омегу! — удивлённо прокричал он и от испуга прикрыл ладонями рот. Перед глазами, на прохладной земле, ещё не успевшей прогреться под натиском восходящего солнца, без сознания лежал незнакомый альфа. На левом плече кровоточила рана, которую он получил, видимо, напоровшись на сук сосны. Омега аккуратно развернул его лицом к себе и ахнул изумлённо. — Красивый-то какой! — сердце затрепетало, сорвалось с места и убежало куда-то далеко в ноги, отказываясь сотрудничать с умом. Черноволосый парнишка с восхитительным телосложением раскинулся прямо перед ним. Он был просто до ужаса красив: губки слегка розоватые, но до ужаса красивые; миленькие, чуть пухлые щёчки и носик, а также закрытые глаза с длинными чёрными ресничками. Он до безумия понравился Тэхёну, которого окутал вихрь сладкого трепета, впоследствии вводя в глубокие мечтания и фантазии. — И что мне с тобой делать то? — с отчаянием проговорил Тэхён. Ввернувшись из сладких иллюзий, омега и представить себе не мог, как дотащить этого крупного альфу до своего шалаша. Он ведь хрупкий и худенький! Но и оставить здесь этого альфу, — явно нуждающегося в помощи, — он не сможет. Ни за что! Приложит максимум усилий, дабы спасти это очарование.