***
Тэхён со слезами на глазах бежал вверх по лестнице. Он со всей силы прихлопнул дверь чердака, заперев себя на замок изнутри. Именно это место служило для него истинным укрытием. Здесь никто никогда не донимал его, и он мог побыть наедине со своими мыслями. Тёмная комнатка с лучиком света, просачивающимся через небольшое окно, прятала его. Прятала от мира, от родителей и от проблем. Парящие в ней крошечные пылинки беззаботно танцевали, разделяя с ним боль и отчаяние. Омега медленно сполз по дверям вниз, присев на холодный пол, уложил голову на согнутые в коленях ноги и принялся горько рыдать. Внутри всё смешалось, разорвалось и барабанной дробью загнало всё его существо в угол. Тоска по возлюбленному, непонимание со стороны родных — всё это слой за слоем окутывало ранимое сердце парня, крепко сжимало в тисках. Казалось, мгновение, и оно разлетится на кусочки, оставив всего лишь оболочку его существования. Тэхён, изрядно наплакавшись, уселся возле припыленных коробок со своими вещами. Открыв одну из них, он вытянул оттуда любимого плюшевого мишку. Он вспоминал, как когда-то в детстве было прекрасно. Тогда, когда не существовало лжи, проблем и разочарования родителей. Тогда, когда он с наивностью выговаривал всё до мелочей и получал похвалу за искренность. Тэхёну так хотелось вернуться туда, назад, дабы вновь прожить то беззаботное время. Хотелось изменить ход событий, дабы не врать однажды и не проносить ложь сквозь года. Детство было прекрасным, хотя тогда оно казалось паршивым. Он сам, пытаясь помочь родителям, до ужаса уставал. Тэхён изматывал себя до мгновенной отключки, порой, не доходя к кровати, заваливался на полу, а иногда даже присев где было угодно, так и засыпал. Он всегда отказывал сверстникам в играх, дабы казаться прелестным сыном в глазах родных ему людей, но что в итоге получилось? Он с каждым годом совершенствовался, достигал успеха, дабы им гордились. Держал всё в себе, дабы лишний раз не приносить проблем, но каков результат? Его посчитали непутёвым, его стыдились и презирали. Тэхён не понимал, ради чего или кого он так старался. Сейчас он сидел в запертой комнатке в одиночестве. С самого детства и по сей день — он один. Всегда, когда нуждался в искренней поддержке, Тэхён искал её совершенно в чужих людях. Когда-то в детстве это были те самые игрушки, которые выслушивали всё накопившееся. Они молча поддерживали и утешали. Затем такой поддержкой стали Сухо и Минхо. А ещё позже совсем чужой, но за короткое время ставший таким родным — Чонгук. Альфа был тем, кто протянул ему руку и повёл за собой. А что родители? Они всегда говорили о любви и поддержке, однако, когда Тэхён пришёл за ней к ним, те, будто дворовую псину, забросали его камнями. Так же, как и другие, облили обидами и оставили одного. Настоящее — прекрасно, стоило только обратить на него внимание. Хоть и в столь ужасном мире было тяжело верить в что-либо светлое и яркое. — Папа, — за дверью послышался нежный, бархатный голосок, который до дрожи в коленках пробрал омегу. Вот тот, кто наделял желанием жить и карабкаться вверх по скале. Чимин с самого рождения и вплоть до этого момента вдыхал в него кислород, заставлял задыхающегося омегу продолжать существовать. Он тот, благодаря кому настоящее всё ещё красиво сверкало. Тэхён встрепенулся, собрал остатки сил, дабы вытереть слёзы и открыть родной душе дверцу. Только его он готов был впустить в своё сердце, разрешить творить с ним что угодно. Маленький альфочка, насобирав цветов, ждал под дверью, когда его впустят. Так сильно соскучился и желал вместе провести время. После негромкого щелчка старенькая, пошарпанная дверца приоткрылась, впуская мальчишку, будто солнечный свет, внутрь. Чимин тут же юркнул в объятия папы, крепко прижимая того к себе. Окольцевал его шею маленькими ручками и длительное время не отпускал. — Не плачь, пожалуйста, — мальчик гладил папу рукой по пушистым волосам, успокаивал его. — Я не плачу, — ответил Тэхён, но эмоции сыграли с ним злую шутку. Слёзы, казалось бы, закончившиеся минутами ранее, вновь полились тоненькими дорожками по щекам. Омега никогда бы не подумал, что свою слабость откроет именно перед Чимином. Маленький альфа нуждался в заботе и защите, однако был именно тем, кто сейчас утешал омегу. Тэхёна это расстроило, ведь он обещал быть сильным для него, а в итоге оказался самым слабым из всех. Он обнимал своё дитя, в котором души не чаял. Понимал, что будь возможность вернуться назад, совершил бы всё то же самое. Тэхён был рад тому, что тогда приютил маленького щеночка, ведь в итоге получил самого близкого человека. И кто бы что не говорил, как бы не судил их, Чимин — его кровиночка, которую он будет защищать всегда. Ради него он непременно наберётся ещё больше смелости и сил. Ради него, ради Чонгука и ради их счастья.***
— Что там у тебя? — успокоившись, поинтересовался Тэхён. — Цветочки, — альфочка протянул небольшой ему букетик гречки. — Я насобирал их, чтобы поднять тебе настроение, — наивно ответил Чимин, смотря омеге в глаза. Тэхён взял миленький презент от сына и расплылся в улыбке. Цветы гречихи символизировали возлюбленного, и он в этом был уверен. Ведь именно они подтолкнули его ближе к Чонгуку. Омега вдохнул аромат цветов, затем чмокнул сынишку в щёчку. — Спасибо тебе, родной, — теперь он радовался, ведь альфочка мог устранить любой негатив и заставить любого быть счастливым. Чимин увидел улыбку на лице папы и сам расплылся в ней. Он оглядывал чердак, на который ранее опасался подниматься. Мальчишка думал, что там много-много пауков, которые сплели огромные паутины. Думал, что там — в тёмной комнате — жил Бабайка, который бы наказал непослушного ребёнка. Но он оказался не таким уж и страшным. Несколько огромных и маленьких коробок располагалось в уголке. Матрас на полу и старая гитара, которая приковала к себе всё внимание. — Ух ты! — воскликнул Чимин, подбегая смешным топотом ближе к инструменту. — Какая большая! Папа, а она рабочая? Тэхён и забыл, когда папа отнёс её сюда. Будучи ещё школьником, он частенько наигрывал некоторые аккорды на ней и даже выступал. Но суетливая жизнь в городе заставила спрятать её, дабы сосредоточиться на более важном. — Да, сынок, рабочая, нужно только чуток подтянуть струны, — омега поднялся с пола и подошёл к инструменту. — Ты играл на ней? — спросил Чимин, но, не дожидаясь ответа, продолжил: — Сыграй для меня! — Это было давно, не уверен, что помню ещё, как делать это, — Тэхён почесал затылок, затем взял гитару и протёр рукавом осевшую на ней пыль. — Папа, ты же сам говорил: чему научился, того никогда не забудешь, — Чимин заломил бровки и надул пухленькие щёчки. — Я жду песенку! — вредина, поставил омегу перед фактом и уселся на матрас. Тэхён покачал головой, расплываясь в улыбке. Присев рядышком, он принялся натягивать струны, дабы прозвучало хотя бы неплохо. Чимин с интересом наблюдал за его руками и попкой ёрзал на матрасе, ожидая музыку. Спустя нескольких минуток возни с инструментом, Тэхён принялся наигрывать первые аккорды. Он вспоминал, где какой из них, и, настроившись хорошо, протянул как нужно: — Ложкой снег мешая, ночь идёт большая, что же ты, глупышка, не спишь? Спят твои соседи, белые медведи, вот и ты скорей ложись, — под музыку струн омега напевал сыну колыбельную, ту, которой иногда убаюкивал его папа. Он тосковал по тем временам, пускай и вырос, но также хотел почувствовать такую заботу. Маленький альфочка длительное время слушал, наблюдая за руками омеги. Всё казалось таким интересным и новым, однако, примостившись поближе к папе, спустя время уснул и мило засопел носиком. — Привычка не меняется, — глядя на Чимина, омега улыбнулся. Время шло, а его наивность и беззаботность оставались прежними. Он только надеялся, дабы его судьба была куда удачнее его. Омега по старинке поднял сынишку и медленно, дабы не разбудить, понёс в их комнату. Тэхён прошмыгнул мимо папы, не проронив ни слова. Нежно уложил Чимина на кровать и накрыл одеялом. И сам, изнурённый нынешними каруселями, только прилёг ненадолго, как провалился в сон вслед за сыном.***
С того сумасшедшего дня прошло чуть более трёх недель. За это время Тэхён с папой не перекинулись ни единым словом. Они ходили будто на ножах и стреляли друг в друга негативными взглядами. Старший альфа наблюдал за обстановкой и только грустно с недовольством качал головой. Он глубоко вздыхал и уходил курить. Один Бог знал, сколько за это время через его руки прошло сигарет. В деревне, как и прежде, шептались, а Чоны места себе не находили, прыгали от радости. Они наслаждались чужими проблемами, не замечая под носом собственных. Единственный, кто всё время вызывал у семьи улыбки, был Чимин. Он, конечно, понимал, что кроется что-то неладное, но пытался поднять всем настрой и объединить. Детишки во дворе нередко подстёбывали его и обижали. Они на ум наматывали всё, о чём судачили старшие, затем выговаривали мальчику. Они молвили разное, порой даже не знали значений слов. Чимина, конечно, задевало подобное, он неоднократно дрался из-за этого со сверстниками. А это вызывало негатив, и жители частенько срывали свой гнев на Тэхёне. Этот раз также не обошёлся без очередного скандала: — Ты держи своего щенка на привязи, дабы не дрался с моим сыном! — фыркал господин Ли, пришедший прямиком к Кимам домой. Задиристый омега, воротя носом, смотрел на Тэхёна и его чадо. — Простите, господин, такого больше не повториться! — вновь орали на его ребёнка, и вновь он извинялся. Тэхёну казалось, будто его жизнь сплошное дежавю. Вновь посыпались проблемы. — Следи за своим отродьем, дабы в следующий раз не отгрёб сполна! — поддраконивал Ли, собираясь уходить. — Это потому, что Минсок папу обижает. Я вновь врежу, если будет продолжать! — выступил смело вперёд Чимин, объясняя свой поступок. Мальчишке претило то, что его родного человека обзывают. Пускай со взрослыми ему пока что было не справиться, однако с детьми — проще простого. Чимин не намерен был терпеть все унижения так же, как и папа. Он рос прямолинейным и отвечал всем той же монетой. — Ах ты, сопляк малый, смеешь огрызаться тут?! — мужчина было замахнулся рукой на ребёнка, однако Тэхён крепко прислонил того к себе и почти отхватил удар по спине. — Господин Ли, чем вы здесь занимаетесь? — незнакомец крепко сжал чужую руку и бросил гневный взгляд на её обладателя. — Молодой господин Мин, вы вернулись? — омега замешкался, видя сына полицейского. Молодой альфа отучился в академии, дабы в будущем продолжить дело отца. За прошедшие годы он вымахал и возмужал. Проходя мимо, не мог не обратить внимания на перепалку. — Говорю, какого чёрта вы прикопались к омеге с ребёнком? Имейте совесть и ответьте! — прокричал альфа, пропаливая соседа взглядом. — Этот говнюк подрался с моим сыном. Вот, пытаюсь донести ему, — Ли, кривляясь, указал на Тэхёна, — дабы держал его при себе. — Видел я сегодня их перепалку, господин. Мой вам совет: не распускайте сплетни, а раз делаете это, убедитесь, дабы дети не учились тому же. Укажите место своему сыну и научите тому, чтобы в дальнейшем не издевался над другими! — ответил альфа, отпуская мерзкую руку омеги. Весь покрасневший от гнева сосед ушёл домой. Он и представить себе не мог, что найдётся хоть кто-то, кто будет защищать этого омегу. — Вы в порядке? — с волнением поинтересовался альфа. — Да, господин, спасибо вам огромное, — Тэхён опустил голову и поблагодарил незнакомца за помощь. — Я Юнги, — улыбчиво представился парень и протянул руку собеседнику. — Тэхён, — кратко ответил омега, вежливо пожав руку в ответ. — Приятно познакомиться, — он долго смотрел, изучал удивительной красоты омегу и восхищался. После альфа прервался и обратился к маленькому смельчаку: — А тебя как зовут, защитник? — Я Чимин и за папу любого накажу! — он демонстративно поднял голову вверх и заулыбался. Как Тэхён, так и Юнги залился смехом. Бойцовский дух в маленьком альфе прямо выпрыгивал. Сразу было видно, что много шороха наведёт в будущем и не одного плохого парня поставит на место. Также не одного омегу с ума сведёт своей смелостью и красотой. Ещё раз поблагодарив спасителя и схватив Чимина за руку, омега вернулся в дом. Из окна их высматривал старший омега и строил догадки, о чём те длительное время щебетали. Сына господина Мина он знал прекрасно, что радовало. В своих мыслях омега надеялся на прекрасную возможность и перспективу для сына. — Что случилось? — остановил он Тэхёна, который ступал вместе с сыном в комнату. — Ничего, — ответил омега и продолжил свой путь. — Может хватит дуться, а? Ну, вспылил я тогда, тоже ведь не железный, — протараторил вслед сыну старший омега. Как бы сильно не злился на него, сердце разрывалось от боли. Невыносимо было наблюдать за тем, как дитя обижают и унижают. Он — его папа, и хотел для Тэхёна только лучшего.***
Тэхён усадил своего малыша на кроватку и, схватив за ручки, принялся объяснять его ошибки: — Малыш, нельзя драться с другими детишками, — он ласково смотрел на Чимина и обрабатывал небольшие ранки. — Но они тебя обижают, — наивно произнёс Чимин, сузив губки в тоненькую полоску. — Знаю, — грустно ответил Тэхён, — но мы же не собаки. Если лает кто-то, не нужно то же самое делать в ответ. Сыночек мой, будь хорошим. Скоро всё закончится. — Но я не хочу, чтобы тебя обижали. Будь у меня отец, он бы заступился за папочку и всем надрал бы задницу! — Чимин не унывал, ведь видел, как по ночам папа о ком-то тоскует и тихо рыдает в подушку. Мальчишка не хотел, дабы ещё и из-за него приходилось грустить. — Ха-ха, не сомневаюсь, что так и будет. — Зная Чонгука, тот бы наверняка перевернул всю деревню верх дном. Быстро бы поставил всех на своё место и изменил бы их отношение. Старший омега в этот раз постарался. Он хотел помириться, наконец, с сыном. Наготовил его любимых блюд и ожидал, когда они с Чимином спустятся. Стол валился от разнообразия пищи. Чего там только не было, и всё такое прекрасное на вид и так вкусно пахло. Тэхён сел за стол рядом с Чимином. Старший доложил последние блюда, и они, как всегда, ждали старшего Кима. Альфа спустя несколько минуточек вернулся с улицы и улыбнулся, видя всех в сборе. Наконец-то, спустя стольких дней, их семья пребывала в полном составе, да и за одним столом. Он надеялся, что наконец-то всё наладится. Тэхён сидел, не решаясь прикоснуться к чему-либо. После ссоры он всегда готовил сам. Он соскучился по любимой папиной стряпне и желал скушать всё, что только можно было. — Тэхён-и, родной, прости нас, стариков, — умоляюще произнёс омега, смотря на сына. Лицо Тэхёна за последние время осунулось, да и под глазами были большие мешки, что сопутствовало недосыпу. Как бы тихо тот не пытался плакать, множество раз старший омега, стоя под дверью, слушал эти страдания. Так хотелось ворваться и приласкать его, но чёртова обида и злость не пускали. — Да всё хорошо, — Тэхён выдавил улыбку, хотя внутри всё сдавливало. Легко наговорить разного, поиздеваться над душой, а в итоге сказать только: «Прости». Ему претило это слово, однако, как не было бы больно, они его родители. А родителей не выбирают, их просто любят. — Знаю, что не хорошо. Я больше всех провинился, — омега себе места не находил. Он чувствовал, что сильно перегнул палку и задел чувства Тэхёна. Но сказанного не воротишь, он, конечно, попытается в будущем внимательно разбирать то, что стоит говорить, а о чём лучше промолчать. — Папа, достаточно. Не извиняйся, — Тэхён уложил свою хрупкую ладошку на его, прося не продолжать оправдываться. Отец наблюдал за ними и желал, дабы поскорее этот запутанный клубок нити развязался. Он искренне желал, дабы всё наладилось и счастье вновь постучалось к ним в дверь. Они ужинали в тишине. Чимин-ка, как всегда, уплетал наготовленное с радостью. Мальчик довольно махал ножками, облизывал свои пухленькие губки. Он, накушавшись, поблагодарил дедушек, чмокнул каждого в щёчку и удрал наверх в комнату. — Тэхён-ни, ты мало скушал. Возьми, попробуй любимой уточки, ты даже не прикоснулся к ней, — папа протянул в его пиалку сочный кусочек с хрустящей корочкой. Именно такой больше всего нравился сыну. Тэхён скривился и поворотил носом, но всё же взял его в рот и принялся жевать. А спустя пару секунд его будто пулей сорвало из-за стола. Омега рванул в уборную и вывернул всё скушанное наружу. Он, еле поднявшись, умылся и медленно вернулся к родителям. — Что такое, родной? Заболел? Тебе плохо? — родители принялись засыпать его вопросами, взволнованно подбегая к сыну. Его бледное личико напугало их, и они уже было собрались вызывать скорую. — Всё хорошо, просто слишком много скушал, — ответил он, сам не понимая, что произошло. — Тэхён. Может, всё же в больницу? Ты плохо выглядишь, — переспросил отец. — Подышу свежим воздухом, затем отдохну, и всё будет хорошо, — ответил омега, направляясь к выходу. — Хорошо, родной, пошли вместе посидим, поболтаем, — ответил старший альфа и вместе с супругом отправился за сыном.***
Солнышко почти уже уплыло за горизонт. Оно разукрашивало небо яркими красками, желало доброй ночи. На улице было очень тепло, однако Тэхён поёжился и сложил руки на груди. Он присел на веранде, настраиваясь на очередную попытку разговора с родными. — Полегчало? — спустя парочку минут молчания спросил папа. — Вроде бы да, — парнишка согласно кивнул и выдавил лёгкую улыбку. — Расскажи нам об этом мальчике, — уже ласково взяв сына за руку, попросил омега. Глубоко в сердце родителям было любопытно узнать о человеке, который украл сердечко драгоценного сына. — О ком? — Тэхён наивно переспросил, дабы удостовериться. — Ну, об этом альфе, который предложение сделал, — старший омега осторожничал, пытался не наломать в очередной раз дров. — О Чонгуке? — щёчки тут же залились румянцем, а глазки наполнились тоской. О нём он готов был рассказывать днями напролёт и радоваться тому, что судьба свела их вместе. — Так вот как зовут его. Красивое имя. — Оно звучало как-то по-другому, омега чувствовал от него теплоту и заботу. — Очень красивое, — сердце трепетало при каждом его упоминании. Тэхён множество раз пытался сорваться и отправиться на поиски возлюбленного, но куда ему податься-то? — Какой он? Не дерзкий ли? Не чрезмерно гордый? — отец волновался, дабы тот, кому сын отдал всю свою душу, не оказался плохим. Он не хотел, чтобы об омегу вытирали ноги, упрекали в чём-то и унижали. — Совсем нет! Он хороший, очень. Заботливый, нежный и внимательный, — глаза пылали искрами счастья, когда Тэхён рассказывал о своём возлюбленном. Он мечтал поскорее прильнуть в его объятия, почувствовать его пылкое сердце под своей щекой и вдохнуть обожаемый аромат. Но до этого момента ещё так долго... Разлука терзала два разделённых, но скованных вместе сердца. — Это радует. Надеюсь, не такой козлина, как тот. В ином случае все рога обломаю! — фыркнул отец, волнуясь о сыне. Каждый раз, вспоминая подонка, который оставил омегу с ребёнком, кровь в венах закипала. Его мужское достоинство никогда бы не позволило совершить подобное, в то время как тот бежал и не оглядывался. — Не надо, отец, говорю, он не плохой, — Тэхён улыбался впервые за долгое время. — Не волнуйся, сына, проверим мы твоего ненаглядного однажды! — альфа прижмурился и ударил кулаком об скамейку. — Чего удумал, Ким? — округлив глаза, спросил старший омега. — Наступит время, узнаете. Родители ещё длительное время расспрашивали Тэхёна об его альфе. Им любопытно было узнать побольше, да и, как всегда, вопрос о работе не обошли стороной. Пускай люди всё время говорили, что деньги не главное в жизни, однако каждые родители желали пристроить своих детей в уют и комфорт. Они мечтали, дабы те жили в достатке и не нуждались в кусочке хлеба. Тэхён рассказывал о том, что ему говорил Чонгук. Поведал родителям о его профессии и гордился возлюбленным, хотя одновременно с этим и волновался. Каждый раз вспоминая опасность на морской глади, сердце в груди содрогалось. Но он искренне верил, что всё будет хорошо, и они смогут воссоединиться в счастливое для них время. Родители слушали и радовались. Они надеялись, что наконец-то их сын будет счастливым. Волновались, дабы только никто не позавидовал такому, поэтому решили всё держать в тайне. Счастье любит тишину!***
Просидела семья на улице долго. Наконец, наладили между собой отношения и поговорили по душам. Выпили по чашечке травяного чая, крепко пообнимались и вместе поплакали. Вспоминали детство Тэхёна, украдкой мечтательно засматривались в будущее. На прекрасной гармоничной ноте собрались вместе и отправились в дом. Тэхён, как никогда раньше, промёрз до костей и весь дрожал. На всякий случай папа измерил ему температуру, опасаясь, дабы тот себя не загонял мысленно. Волновался, не заболел ли, ведь оставался бледным, как стена. — Тридцать шесть и шесть. Температура в норме, — почесал затылок старший омега, всматриваясь на алую полоску градусника. — Говорил же, всё в порядке со мной. Устал просто, отдохну и утром буду как огурчик, — ответил Тэхён, дуясь, что ему приписали целую строку заболеваний. — Ну, мы же волнуемся, — омега обнимал сына, ведь за всё это время порознь так соскучился по этому. Видеть родного человека, но не чувствовать — настоящая мука. — Да ладно вам, пошли спать, ночь уже поздняя, — Тэхён пригласительно кивнул, и они отправились по комнатам. — Спокойной вам ночи, — возле лестницы промолвил Тэхён и ступил вперёд. Внезапно голова закружилась, в глазах потемнело, и он почувствовал, как плывёт. Земля ушла из-под ног, превратилась в бездонную пучину. Он, будто под огромной толщей воды, слышал, как где-то далеко доносятся приглушённые голоса. Чувствовал чужое беспокойство, но ничего не видел. — Тэхён!