Кровь и металл

Адама знобило. Он сидел на солнце, закутавшись в покрывало, и мрачно оглядывал площадку для тренировок. Рана под повязкой раздражающе зудела. На самом деле, в поместье большую часть времени было довольно тепло, если не сказать жарко. Каждый день, за редким исключением, было солнечно, а воздух был сух и прозрачен. Самого светила, кстати, здесь видно не было, и наличие солнечного света без, собственно, источника до сих пор время от времени вызывало ощущение холодка, пробегающего по позвоночнику. Недолговечные чахлые облачка Адаму удалось застать всего пару раз - видимо, пустота междумирья, из чего бы она ни состояла, вытягивала из воздуха растворённую влагу. Гигантский кусок скалы, несущий на себе поместье с садом, тренировочной площадкой и Создатели ведают чем ещё, парил в пустоте междумирья без всякой опоры, сужаясь к низу, и по форме представлял собой неровный перевёрнутый конус. Их дом стоял буквально посреди нигде. Было в этом что-то завораживающее. Наставник не любил углубляться в прошлое - точнее, ту его часть, которая непосредственно касалась его самого, однако по нескольким оговоркам Адаму удалось понять, где прошла его юность. Он даже как-то наведался в те края, и, ориентируясь по слухам и старым байкам, добрался до конкретного лена на самом юге континента. На месте, где когда-то стояло поместье, в окружении разросшихся и успевших изрядно одичать виноградников обнаружился глубокий полуосыпавшийся котлован, немного фонивший на всю округу даже спустя столько лет. Так странно было знать, как выглядит наставник, когда смеётся, гладит теней, пьёт третью кружку чая за вечер, и при этом становиться свидетелем проявлений его силы, не то что недостижимой - практически невообразимой для большинства магов. Так странно было понимать, что тот же Джереми, наряду с большей частью старых знакомых, наверняка думает примерно в том же ключе о нём самом. Он сегодня не тренировался - по понятным причинам. Адам следил за движениями наставника, плавными и тягучими, даже когда они ускорялись настолько, что фигура мага становилась еле видимой. Солнечный свет омывал его, скрадывая очертания, делая силуэт тонким и схематичным, словно набросок углём. Наблюдая за ним, было легко соскользнуть в медитативное оцепенение, замереть в сухом сияющем воздухе, как муха в янтаре. Текли минуты. Густой неподвижный воздух изредка колебался лишь от звука дыхания, становящегося чуть глубже на особенно сложных движениях. В бою каждое из этих движений несло смерть, быструю и неотвратимую. Техника завораживала: ни одного бессмысленного жеста, каждый выпад и приём чёток и лаконичен, и совершается лишь с одной вполне определённой целью. В этом танце никогда не было места намеренной изящности или показной смертоносности, в нём царила исключительно расчётливая лаконичность. Адам не видел ничего прекраснее. Он осознал, что уже некоторое время смотрит в пустоту. В нескольких шагах от него наставник надевал рубашку. Те же плавные, экономные жесты, перетекающие один в другой, простые иногда до стерильности. Что-то внутри приятно перевернулось, потянуло и отпустило. - Не стоило вставать. Адам опустил взгляд в пол. - Это ведь можно вылечить меньше, чем за час. - Ты правда хочешь лишний шрам? - над головой послышался тихий вздох. - Если мы поторопим процесс, может остаться рубец. Успеешь ещё шрамами обрасти, поверь мне. На макушку опустилась тёплая ладонь. Адам поскрёб ногтями щёку рядом с повязкой. - Ну не чеши. Они помолчали. Наставник стоял очень близко, почти вплотную. Было просто и естественно прижаться плечом к его бедру. Пальцы, отяжелённые перстнями, неторопливо перебирали волосы на макушке, разбивая пряди на более мелкие. Часть волос упала на лицо плотной медной завесой. Адам склонил голову, расслабляясь, прикрыл глаза. - Связь крепнет с каждой подпиткой. Есть предел, после которого её нельзя будет ослабить. - Меня устраивает. Два вздоха прозвучали почти в унисон. Тёплый золотой свет вплетался в волосы, отдельные пряди то и дело вспыхивали золотом. Понадобилось лишь слегка повернуть голову, чтобы прильнуть здоровой стороной лица к лёгкой ткани, чуть шершавой, пахнущей сандалом и ветром. - Я не боюсь, Льётольв. - А стоило бы. Ответ прозвучал строго. Ещё пару лет назад Адаму не удалось бы уловить оттенок улыбки в этом голосе. Сейчас он чувствовал её, не поднимая головы, не открывая глаз. Она там, в уголках губ и у висков, прячется, но не слишком хорошо, если знать, куда смотреть. - Может быть, я боюсь?.. Адам хихикнул - почти неслышно. Просто чуть резче выдохнул через нос. Он знал, что улыбка сейчас ярче проступила на строгом лице, окрасив темноту глаз в тёплый каштан. - Не нужно, - Адам вдохнул спокойно и глубоко. - Это не то, чего стоит бояться. Многие убили бы за такое. Я бы убил за такое. Пальцы на мгновение застыли в волосах. Ладонь мягко обхватила затылок, прижимая теснее ласково и твёрдо. - Вырастил убийцу, посмотрите, - в бархатный голос прокралась хрипотца. - Ну, раз не боишься… Земля ушла из-под ног, мир сделал кувырок и встал на место. Под живот легло чужое плечо. На долю секунды перед глазами потемнело. - Льётольв, ты… - Цыц. Адам довольно притих. Пол покачивался перед глазами в такт шагам наставника. Они направлялись в дом. Было тревожно, и было радостно. Было здорово.