Двадцать два дня.

2 ИЮНЯ Недавно только мы всей семьёй отмечали мой десятый день рождение, а ведь с того момента прошло уже больше четырех лет. Я совсем потерял счёт времени. Не помню какой сегодня день недели, число. Месяц я помню какой. Недавно наступило долгожданное лето, но без этой школьной суматохи, обязанностей, дни потеряли свою ценность. Июнь. Я обещал себе не просрать хотя бы это лето. Видно все напрасно. Весь день просиживать дома, на кровати, без единого занятия. В такие моменты ощущаешь себя бездарем. А ведь я отлично учусь, достаточно талантливый, но найти силы на новое дело ни как не получается. Так и получилось что я забил на рисование, хотя любил это дело. Оно увлекало меня. Делало живым. Как и музыка впрочем. Но про музыку я не забываю. Играю редко, но в песни вкладываю всю свою душу, а из под моих пальцев льется тяжёлая, до боли пронизывающая музыка. Уверен, любой кто бы её услышал бы замер. От удивления, боли, страха, — неважно. Важно то что лишь она и никто другой не делала меня свободным... живым... достойным на существование. Вот, пару, наверное, недель назад, видел уличного музыканта. В тот день я все же решил прогуляться, возможно встретить старых знакомых. Хотя, о чем я говорю, всю жизнь что я себя помню у меня никогда не получалось заводить новые знакомства. В детстве возможно и были друзья, как, например, Ху Тао, хотя она мне вовсе не друг, а сестра, причем троюродная, но это не мешало нам хорошо ладить. Так и то что мы были абсолютно разными. Все изменилось после того как ее семья передала нас. Я толком и не понимал что произошло, помню что было много слез и мама. Она была красивой, в белом праздничном платье, с букетом в руках... Тогда я думал что она играет в игру или что-то вроде того, но сейчас прекрасно осознаю. Осознаю почему все были в черном, почему плакали и была это вовсе не игра, а похороны. И даже сейчас я толком не понимаю... Ах, точно, тот паренёк. Он играл волшебно. Его музыка проникала во все потайные уголки моего темного мира и исцеляла их. Помню как он лепетал с какой-то иностранкой видно, на французском. Так красиво. Его слог был потрясающим. Видно он имел прекрасные корни, либо репетиторов. Выглядел он не менее восхитительно. Красиво заплетённые косы, при этом имея достаточно короткие волосы сзади. Одетый в темные и светлые зеленные оттенки, с белыми вставками. На нем было много разных украшений: бусы, серьги, пирсинг, браслеты, кольца. И весь этот шум сочетался в единую гармонию. В общем я застыл открыто пялясь на него на минут пять, пока меня не окликнули. Я быстро сообразил что это был отец. Быстро подбежав к музыканту, я кинул в чехол из под скрипки первую попавшуюся купюру. По цвету купюры это было около восьми тысяч моры. Видно было что он опешил. Музыка стихла, а он так и смотрел на эту бумажку. Отец тогда мимо проезжал, вот и забрал меня. Да и я сам хотел уже возвращаться, но видно музыка загипнотизировала меня. Он привез меня домой, и уже садясь пить чай, его вновь вызвали на работу. Я даже ожидал этого. Наверное привык. Я пошел в комнату, попутно разглядывая все фотографии что висели на стене. На одной из них была запечатлена моя змейка. Мама жуть как боялась их, но все равно позволила приобрести ее. А папа даже был рад, у него вроде как был геккон. Такой красивый, на фотках видел, весь из себя грациозный, привередливый. Был тёмно-коричневый, с золотыми чешуйками. А это наше семейное фото, я, мама, папа, тетушка и змейка. Я вроде ее так и звал — змейка. Умерла давно. Какие-то редкие цветы с каплями дождя на его белых лепестках, и переливающаяся фотка нескольких сильных коней. Моя комната очень отличалась от всей квартиры. Везде плакаты, и что самое интересное яркая, светящаяся лента. Неоновые огоньки переливались в темном помещении. Солнечных лучей здесь почти и не было. Я лег на кровать и уснул. Сон снился прекрасный, про того музыканта, его музыка успокаивала. Так и закончился мой день. 14 ИЮНЯ Давно не писал. За все это время не произошло ничего интересного. Отец уехал в очередную командировку. Я уже, блять, заебался. Нету ничего того что меня могло бы заинтересовать. Все что я не делал бросаю, за эту неделю даже на гитаре не играл. Несколько раз заставлял себя сходить в душ, поесть. Чувствую себя пустым. Апатия. А ещё вина. Наверное за то что я такой ленивый. Больше ничего не может описать мое состояние. Я просто разленился. Даже счёт времени потерял. Первый день лета? Пятый? Десятый? Один за одним, они повторяются и повторяются. Нет ни радости, ни печали. Видно я это все заслужил, иначе почему все это происходит? Следующий день хуже прошедшего. Почему я? Я не достоин любви? Я не достои жить? Видно, это именно так. Возможно это последняя запись. Отложив дневник, парень потянулся к лезвию. Оно так и жаждило прикоснутся к теплой коже и оставить надрез. И ещё. И ещё. Все глубже и глубже пробираясь под кожу. Схватив его, дрожащими руками приподнес к запястьям. Может закончить это все? Раз, и все. Руки дрожали, будто бы это происходит в первый раз. Он явно устал. Сделать всего один, глубокий, но такой желанный порез. Поднося предмет к вене, он надавил. Кровь просочилась тоненькой струйкой. Выше, ближе на миллиметр к цели. Разрезая плоть, он боялся. Нет, не смерти, а того что будет после нее. Пустота? Рай и Ад? Вечные скитания как грешника? Грешника что убил себя. Лезвие побеждало. Оно тянуло за собой, все дальше в пучину смерти. Он один. Сейчас уж точно. Но... Как же отец? Ведь он идёт домой только ради него. И что он будет делать один? Горевать? Отдернув железку, парень зажал порез, но ничего не почувствовал. Веки закрывались, появилась слабость. Он умер? Точно умер??? Это не сон? Все кончилось? И что теперь? Но... его сейчас это не волновало. Ему было хорошо. Голова не кружилась, прада запястье жгло. Боль всегда была ему другом. Возможно он и мазохист, но ведь жизнь придает нам удовольствие? А это тоже своего рода пытка. Люди живут. Живут и работают. Сводят концы с концами. Не жалуются. А вот он, нанося себе порезы, думал о поддержке, о том что его приласкают, но заслужил ли он? Нужно ли ему это в самом деле? И никто не ответит. Ведь всем насрать. Ни у кого нет дела до душевных проблем какого-то подростка. Громкий писк. Точнее звон в ушах. И боль. Очень сильная. Все таки не умер. А жаль. Резкий, сильный запах. Что это? Веки размыкаются. Яркий свет бьёт по глазам, не давая открыть их полностью. Он в больнице? Показывается очертание человека. Врач? Длинная челка, алые, встревоженные и напуганные, глаза. Не врач... а кто? Тело все также болит. Слышен неразборчивый голос. Что-то говорят? Свет перестает бить. Это был фонарик. Маленький, который обычно встречается в примитивных зажигалках. Бормотание становится разборчевее. Тело начинают трясти. Отрыватся от долгожданного спокойствия неохота. — БЛЯТЬ! — парень вскакивает, тяжело дыша и пугая девушку. Мокро. Холодно. Он потрогал свою майку. Влажная. Внимание привлекло перебинтованное запястье. Потупив взгляд, парень задумался о произошедших событиях. Наконец обратив взгляд на девушку, он удивился. — П...подожди? Что!? — он накинулся на девушку с объятиями. Так приятно. И пахнет тоже приятно. Теперь он не один. Волосы лезли в нос, а на глазах наворачивались слезы. Алоглазая расслабилась и обняла друга в ответ. — Наконец я до тебя достучалась. Как же мы давно не виделись. Ты очень сильно изменился. — она начала поглаживать его волосы, перебирая прядки. — Мой дорогой мальчик, почему ты довел себя до такого состояния? Ну-ну... Не плачь. Теперь все будет хорошо. — Прости... Прости меня. Ты... Ты не представляешь как я рад тебя видеть! Спасибо... — прижимаясь все ближе, он надеялся что это никогда не прекратится. — Тао... Как ты сюда попала? — Сейчас это не важно. Мой дорогой Сяо, почему ты сделал это? Зачем? — брюнетка была на пределе, она сдерживалась что бы не заплакать. От боли... или радости... — Я... я... — шмыгая носом, он пытался связать все воедино. — Я не знаю... Мне... было тяжко? Устал... — Ничего... Я рядом, не переживай. — как бы не хотелось разрывать эти объятья, пришлось. — Сяо... Пожалуйста, посмотри на меня. Я сейчас сходу за водой... и... успокоительным... да. И ты... ты сиди, хорошо? Я быстро. — Хорошо... — он вытер глаза и поудобнее уселся на кровати. Давно постеленная простынь была испачкана в крови. Рука уже болела не так сильно. Что случилось? Я ведь не хотел этого. Зачем? Раздались шаги. Девушка несла в руках стакан с водой, таблетки и тарелку с вкусностями. — Ничего не болит? Вот, выпей. Сейчас станет по-лучше. — она вздохнула. Пододвинув стул по ближе к кровати, села, и молча наблюдала. — Сяо, ты понимаешь что после нам надо будет серьезно поговорить? — Да... Понимаю. Почему ты здесь? Разве вы не остались в Ли Юэ? — Мы и остались там. Я та-а-к давно тебя не видела, наверное, после того случая... наши семьи полностью прекратили общение. Я... Я видела твоего отца там. Он сказал что сейчас ты один. Предложил мне погостить у тебя. Ну, и я согласилась. Ключи мне выдал, хах. Собралась ну очень быстро. Билеты на поезд стоили совсем не дорого. Кстати, он совсем не изменился. Я очень долго ни с кем так не разговаривала. Выпили его фирменного чая. Помнишь, как мы в детстве засиживались допоздна, слушая его истории? — она вздохнула. Взяв с блюдца одну из разнообразных конфет, развернула ее и съела. С полным ртом продолжила. — Я приефхала, стучуфь, а ты не открываефь. Вспомнила что у меня есть клюфи. Открыла... Зашла... А...а тут ты... Лефишь — из ее глаз поделись слезы. Плечи начались трестись, а голова опустилась вниз. — Я... Я думала то что ты умер! Т-ты не представляешь что я испытала! Идиот! Дурак! Зачем, зачем?! — девушка начала бить его кулочками по большим плечам, плача и бормоча что-то неразборчивое. Сяо схватил ее руки и без слов прижал Тао к себе. Она устала. Она беспокоилась. Она помогла ему. Она сделала все для него. — Прости... И одних извиненией тут не хватит, я понимаю... Но, надеюсь что ты поймёшь... Я правда не хотел... Так сложились обстоятельства... — Не смей оправдываться! Т-ты! — ее лицо было в слезах, а глаза выражали обиду и злость. — Хорошо... Давай сделаем фирменные мамины печенья? — первое что пришлов голову парню, так это хоть как-то разбавить остановку. Хоть это и выглядело нелепо, и грубым завершением диалога — помогло. — Что, блядь? — шмыгнув носом, она посмотрела на парня. — ...с шоколадом? — Конечно. Пошли... — Сяо отстранился от нее и, встав, подал ей руку. — Ты чистопородный идиот. — она хихикнула вытерев слезы рукавом, взяв того за руку, отпустила и запрыгнула ему на спину. — Неси меня мой верный конь! Цель — кухня. Ой, нет, сначала ванная, а то я хуже бомжа со свалки! — Ха-ха-ха! — впервые за несколько, долгих и изнурительных месяцев он был счастлив. Он смеялся. *** — И представляешь! Купюра! Не монетка какая-то! Восем тысяч! Я даже за месяц столько не собираю! — паренёк нес за плечом большой чехол от гитары, в руках два больших пакета продуктов, а ухом к плечу прижимал телефон, болтая с подругой. — А он ещё и такой красавчик! Его потом забрали на большой и дорогой машине, представляешь? Я накупил столько всего, и даже ещё осталось! — Ну тебе и повезло! Эх... Красивый говоришь? Приходи ко мне, почаевничаем. А может быть и не только... хе-хе. — девушка ехидно посмеялась в трубку, листая очередную очень-очень дорогую книгу. Это был эксклюзивный сборник от великого астролога-путешественника. В его книгах описываются нереальные магические ритуалы, которые были изучены и написаны им же. Чтиво было не из лёгких. Постоянно присутствовали вставки на неизвестных ей языхак, формулы, чертежи... — М-да... На какую херню я опять просрала все свои деньги... — проговорила она это полушепотом, но динамик телефона все уловил. — Мона! Ты хоть знаешь как это звучит со стороны!? И вообще, научись сначала смотреть что покупаешь, а потом уже деньги тратить. Ставь чайник, десять минут и буду, только занесу пакеты. Au revoir, idiot. — Ага! Сам ты идиот! Придурок! Слышишь!? — она вздохнула. На ее губах можно было заметить улыбку. — Давай, пока. — Пытаясь сохранять хладнокровие, она завершила звонок. Общение с друзьями всегда вызывало радость и хорошие настроение, но при разговорах с Моной он чувствовал смешанные чувства. Она была для него близким другом. С ней можно было поговорить на любые темы, обосрать кого угодно, шутить так, что понимаете это только вы. Когда они выходят погулять, то садятся на лавочку и обсуждают абсолютно все что умеет двигаться. От неадекватов до мошкары. Общение всегда было важно для него, и всегда обсуждая какой-нибудь камешек, он наслаждался. С ней ему было комфортно. Только там можно назвать эти чувства. Ком-форт. Старая многоэтажка открылась парню с противным звуком домофона и скрипящей, тяжело открывающейся, дверью. Квартира досталась ему от бабки, ворчливой и вообще не дружелюбной, а единственное живое существо которое могло выжить с ней были кошки. Их было штук восемь. Он редко навещал ее, а когда она свела концы с концами, даже не расстроился. А с чего бы? Она всегда презирала своего внука, а точную причину никогда не называла. Старушка постоянно выпускала кошек из комнат во время того как он пребывал у нее в гостях, хотя прекрасно знала что у того аллергия на кошачью шерсть. Противная личность в общем. Венти жил на третьем этаже в однокомнатной квартире. Ремонт был здесь новый, буквально в прошлом году родители помогли ему обустроить все как он хочет. Мать с отцом жили совсем в другом районе. Почему? Просто парню всегда не хватало свободы и в пятнадцать лет уже жил отдельно от родителей. Они долго не хотели его отпускать, оно и понятно, старый, вехлый домик неизвестно где. Да, и по правде говоря, очень-сильно-оберегали-своего-малыша. Благо квартирка находится рядом со школой. Предки оплачивают ему всю коммуналку, пополняют карту и в целом живут не бедно, но при этом парень очень редко тратит эти деньги, в основном зарабатываем сам. Работает он в отцовском ресторане официантом. Иногда выступает там, а также отдельно от всего, занимается фотографией, делает украшения на заказ и в общем хватается за любую творческую работу. Открыв дверь ключами с разными красивыми брелоками, сделанными им же, он зашёл в довольно широкий, для обычных однушек, коридор. Разулся он максимально быстро, просто придерживая пятки кроссовок носиком стопы. Отнёсся все продукты и поставив их на стол. Сложил в холодильник только молочку и быстро постящиеся продукты, ведь на улице было достаточно жарко. Остальное разберёт потом, сейчас нужно спешить. Венти по-быстрому заскочил в свою комнату и оставил гитару. Помазал губы гигиеничкой, попшикался духами, и побежал на выход. Наспех закрыв дверь и спустившись вниз, он побежал к соседнему дому. Подруга жила в на том же этаже, только в другой квартире и не редко можно было встретить их общающихся через видео звонок, направляя камеру на соседний балкон, где сидел один из них. Мона была старше него на год и жила на съемной квартире. Ее родители очень хорошо зарабатывали и всегда отправляли ей достаточно большое количество денег. Только вот, они забыли отучить ее от бездумной скупки всех неровно висяче-лежачих вещей, из-за чего она часто оставалась без денег. На учебу она забила ещё в седьмом классе, а на лекциях были лишь пару раз, и то, когда там намечалось что-то грандиозное. Девушка всецело развивала себя в астрологии, демонологии, гаданию и другим странным, для обычного общества, штучкам. В доме у нее всегда было много света, но не солнечного. Шторы задернуты, казалось, двадцать четыре на семь, а гирлянды и подсветки работают безперерывно. Везде стоят подсвечники с выгоревшими до основания толстыми свечами и не без ароматов. Так же у нее в доме часто пахло благовониями и дымом. Она любит кофе и спать, а также испытывает страсть к коллекционированию жестяных банок из под энергетиков. Многие говорят что она чудная, и никто не знает ее настоящую, возможно даже Венти... Этот дом был новее, поэтому что бы открыть железную дверь, не нужно было нажимать на порядок из цифр, а приложить специальный магнитный ключик, который, в свою очередь, весел вместе со всеми брелоками и ключами. Зевнув, он испугался громкого звона домофона и подавился. Закашлелся и в итоге был весь красный. Уже заходя внутрь, он поднялся и постучал. Мона встретила его в лёгкой ночнушке лилового цвета и такими же штанишками, с потрепанными волосами и размазанным макияжем. Синячки, что были не удачно замазаны, добавляли образу неряшливости и забавляли. Видно она вновь провела ночь за чтением, либо же гаданием, а вообще хрен ее знает. Главное что бы ей было хорошо. — Ну и чего ты стоишь? — она протяжно зевнула, что даже пареньку захотелось сделать тоже самое. — Потому что ты на проходе?... — он растерянно спросил, хотя мог бы уже привыкнуть к подобному поведению девушки. — А... Ну и что? Обошел бы, тоже мне, проблема, хах. — она распахнула руки и заключила парня в объятия. Мона была выше него и всегда было неловко ее обнимать, ведь всегда упирался лицом в ее грудь, поэтому заранее повернув голову, он прижался к ней. Но видно ее ни чуть не смущало то что он видит ее прелести. На самом то деле, девушка была чрезвычайно мягкой. Нет, не полной, а просто мягкой. Обниматься с ней всегда было приятно и тепло. — Там чайник не давно закипел. Чай или кофе? — Пожалуй чай. — Венти прошел дальше по квартире, разувшись, помыл руки в ванне, что была на против выхода, и пошел на кухню. На столе стояла миска с вкусностями: конфеты, печенье, пирожные и все такое аппетитное! Также две чашки, одна с чаем, а другая с кофе, и девушка, сидевшая за ним, уже успевшая достать колоду карт. Он присел и внимательно наблюдал за подругой. Машинально взяв печенье, он начал есть его, запивая теплым чаем. — Так-с... Сейчас узнаем что за поклонник то там был. Жаль что так давно, появилась бы у меня связь чуточку раньше и я бы!... Ну и хрен с ней. — она несколько секунд пялилась в одну точку, тасуя Таро, а после резко передумала: — Хотя, нет. Я сегодня ничего не хочу, сил ноль, энергии ноль, так при этом я ещё и голодная! Сначало сытный завтрако-обед, а потом все остальное. Иначе ни как. — она положила карты в красный бархатный мешочек, затянула его и сунула в карман штанов. — Ты будешь что нибудь? — Не, я не голоден, спасибо. Кстати, как выходные провела? Хотя не думаю что выходные на даче где даже сеть не ловит это восторг, но все таки... — Ну и не надо. — она нахмурились и подойдя к плите, продолжила. — Да, блядь! Это не выходные, это сущий ад! То сделай, сорняки вырви, картошку накопай, какую-то травку прополи, и при этом я ещё и звиздюлей получила! Понимаешь!? А я надеялась на купание в речушке, на теплом солнышке, а не это все-е-е... — Мона обиженно надула щеки, и достав, по виду, вчерашнюю еду, засунула ее подогревается в микроволновку. — Но я все таки добилась своего и в последние дни только и делала что купалась! — Можно позавидовать нервам твоих родителей конечно, раз они так долго продержались... Ай! — девушка подошла к парню и дала не хилый подзатыльник. — Ой...хех... — секунда молчания и спектакль начался. — О Госпожа Мона Мегистус, простите недостойного раба своего за дерзость и глупость что он совершил... и посмел так оскорбить вас своим недостойным поведением... — Вот, так бы сразу. Хороший пёсик. — брюнетка погладила Венти по голове, и нежно почесала за ухом. Они вдвоем будто бы были актерами театра, сохраняли невозмутимость во всех своих действиях, но вскоре не удержались. — Ах-ха-ха-ха-ха, что мы творим!? — Ха-ха-ха... Не знаю... Пха-хах. — они продолжили смеяться не в силах остановится. Их лица уже были красными, а живот болел от постоянного сокращения мышц, и только микроволновка смогла прервать этот порыв нескончаемого смеха. Пропищав и оповестив об окончании подогрева пищи, она выключилась и вновь показывала время. Почти пол четвертого. В шесть нужно быть на смене, а это означало что времени ещё предостаточно. *** Теплый ветер раздувал светлые пряди. Уже день, а это значит что он просидел здесь более десяти часов. Скоро нужно будет забирать племянницу с дополнительных занятий, а после встретить мать с работы. Бегло осматривая помещение, парень понял что перебрался на лоджию. Записывая все что только можно, он даже не заметил как исписал почти всю тетрадь. В углу стоял полу-засохший папоротник. Чахлые листья смотрелись отвратительно-прекрасно на фоне здоровых, красивых веток. Раздумывая о том, что вероятнее всего скоро растение засохнет, а увядшие ветки вовсе и не восстановить. Надо бы полить. Там же где и горшок, стояли бутылка с водой и «пшикалка». Так эту вещь называет Кли, племяшка Альбедо, которая очень любит побрызгать ею кому-то в лицо. Очень энергичная, добрая, веселая и шумная девочка с двумя светлыми хвостиками по бокам и милой игрушкой Додоко. Она всегда приносит в этот дом радость, а ее всегда ждут. Хоть она и часто ввязывается в неприятности из-за своей непоседлевости, и склонности «что нибудь взорвать». Когда она была малышкой, гуляя с детьми на площадке, она заметила ребят стоящих в темных, не освещенных солнцем, углах многоэтажного здания. Они, то ли баловались со спичками, ведь периодически мелькал огонек, то ли нечто большее. Интерес увел девочку с яркого места к тёмному, холодному и сырому. Оказалось, что пацаны, лет 10, купили пачку бомбочек и, по слухам, пугали девочек из старших классов внезапными взрывами. В общем негодники, но Кли не знала о их проделках, и, подойдя ближе, она не заметила как под ее ногами заискрилась маленькая, длинною с мизинец, бомбочка. От внезапного взыва у малышки заложило ушки, она перепугались так сильно, что даже ночью, ей мерещились странные и страшные звуки. Ее мать — Алиса, так сильно разгоречилась на них за свою дочь, что даже ходила в местную школу, где учились эти самые хулиганы. Но все было тщетно. Проказники убежали нетронутыми, они хорошо скрывали свою находку и внимательно осматривали каждый угол, дабы никто не доложил на них. Тогда же у нее, Алисы, и появилась ненависть к хулиганам и гиперопека к детям, что ужасно сказалось на ее племяннике и дочери. Оберегая их, она понятия не имела что лишает их детства. Дети часто сидели дома и их единственным различением было чтение, ведь они не могли сидеть даже в интернете, ведь там есть мошенники и другие «злые дядьки», вдруг что. Тогда Кли и нашла учебники своего старшего брата за седьмой класс. Из всех что у него были, ее заинтересовала лишь химия. Яркая обложка привлекла ее и в свои девять лет она начала изучать разные реакции, не без помощи Альбедо конечно, но чаще всего тот был занят и девочка читала материал сама, а после разбирала с братом. Сейчас ей уже двенадцать. Вплоть до одиннадцати лет Алиса очень сильно оберегала их, и, уже взрослый Альбедо смог вразумить ее. После длительного разговора, женщина заплакала. Она и не понимала что делает так плохо своим детям, стараясь защитить их, она погубила в них ребенка. Долгие извинения не потребовались, объяснив Кли всю ситуацию она незамедлительно приняла ее извинения, хоть и никогда не обижалась на нее, ведь понимала что это ради их же блага. Следующий год, они провели в путешествиях. Из-за того, что Альбедо ушел после девятого, сейчас учился в колледже искусств и преуспевал в этом деле. Его сестрица же училась на домашнем обучении и проблем с тем что-бы решить задачи по математике, в совсем другой стране, не было. Не было совсем никаких проблем, Алиса зарабатывала кругленькую сумму в месяц и ни в чем не отказывала детям, даже если они об этом и не просили. Наступило лето, и, как и подобается, она записала своих детей в лагерь. Вроде как на третью смену что должна была начаться в начале июля. Смена длится двадцать два дня и Альбедо как раз таки успевает по возрасту попасть туда в последний раз, ведь на следующий год ему уже восемнадцать. Сейчас же ему только шестнадцать. Совсем погрузившись в свои мысли он и забыл что хотел полить цветок. Взяв пульверизатор, он обрызгал сначала все листья, прежде убрав засохшие ветки, а после наклонившись за отстоянной водой, полил растение. Скоро должны прийти мама и сестра после очередного шоппинга. Он уже настолько стал привычен что Альбедо запомнил все что будет делать Кли. Сначала похвастается тем сколько они потратили, потом тем что купили, в конце концов она примеряет все это и уйдет в свою комнату довольная, складывать вещи в шкаф и рассказывая об этом своим интернет друзьям. Ох, а шкафы то, уже разрывались от количества вещей в них, Алиса даже подумывала о том чтобы купить вторую квартиру, трешку, с большой гардеробной, а эту сдавать в аренду. Время подходило к пяти и ожидая звук домофона, Альбедо пошел на кухню поставить греться чайник. И вот, ожидаемый звук раздался эхом по всей квартире. Подойдя ближе, он открыл уличную дверь одним нажатием и провертев ключём дважды, отпирал уже входную дверь, что-бы девушки смогли войти. Чайник закипев, выключился и вернувшись обратно на кухню, он заварил две кружки чая, один зелёный с мелиссой, а другой черный с горными травами. Они были очень вкусные, но Альбедо, все таки, предпочитал классический черный кофе. В коридоре было слышно открытие двери и звонкий смех сестры. Они, как обычно, общались с матерью на любые темы, обсуждаю всё и всех вокруг, и это было очень здорово ведь Кли могла доверить ей любой свой секрет. Альбедо встал в дверном проходе и ожидал когда они наконец обратят на него внимание. Да, иногда они попросту могли не обращать внимания на него, но это никогда не было специально и каждый раз Алиса извинялась за свою невнимательность. Да и он сам никогда не обижался за это, ведь понимал что вероятнее всего, им вдвоем намного, правильнее сказать, удобнее друг с другом, ведь они могут всегда обсудить «женские» секретики, а он для этой роли не подходил. У него всегда были знакомые, и можно сказать, друзья, но он ни с кем, никогда, ни чем не делился. В компании он был тем самым «странным и загадочным, но при этом интересным человеком» и этого ему хватало. — Ой-й, Альбедо, извини меня, я опять тебя не заметила... Давно ты здесь? О, и пахнет моим любимым чаем! Ты заварил для нас чай, да, дорогой? — Алиса всегда была через чур эмоциональной, но только дома, и каждый раз когда у нее были собеседования, онлайн разговоры, собрания, она становилась совершенно другим человеком, с другим характером. — Да мам, для тебя и для Кли, вот только чайник закипел. Ну что, пошлите, будете рассказывать чего интересного там накупили. —Да! Точно! Сейчас я к вам приду, сегодня не так много вещей, но я обязана их всех тебе показать! Минуточку, я быстро! — вот удивительный, ведь после трех-часового шоппинга у нее остаются силы. А ведь Кли пошла в маму, такая же эмоциональная, разговорчивая и при этом ответственная и внимательная. — Кли, доченька, давай потом, сейчас же чай остынет, а вещи никуда не убегут... — в ее голосе читалась грусть, и ведь удивительно насколько быстро у людей могут меняться эмоции. — Не мам, я быстренько, сказала же! Хи-хи!! — звонкий смех появился внезапно и также внезапно исчез, скрывшись за комнатой. Комната девочки была не то что бы просторной, а скорее даже наоборот, небольшой. Комната четыре на пять метров умещала в себе кровать, большой письменный стол с компьютером и гигантский шкаф почти что в три метра шириной и три высотой, что иногда, Кли приходилось вставать на стул чтобы дотянуться до верхних полок. Стены были увешаны плакатами разных групп и в целом с разными вырезками из альбомов, книг и много чего другого. По потолку была наклеена RGB-лента с большим разнообразием цветов, а также декоративный плющ что был буквально везде и чаще всего скапливал на себе большое количество пыли, но ей это не мешало. В общем, как бы многие и подумали бы, среднестатистическая комнатушка подростка. Быстро вытащив все вещи из пакетов, она собрала несколько нарядов с ними и, одев, вышла из комнаты что-бы показаться брату с мамой. В коридоре располагался встроенный шкаф-купе с большими зеркалами на дверях. Остановившись, она разглядывала свое отражение: два низких хвоста, украшенных лентами и маленькими косичками, длинная челка, а также черный ободок как аксессуар. На ней были длинный джинсовые штаны с дырками, длинная клетчатая рубашка, а под ней темно зелёный топ. Все это смотрелось очень гармонично, и единственное что выделялось — комнатные тапочки. Ааа пройдя на кухню, она покружилась и подошла ближе ко столу приметив на нем вчерашний шоколадный торт. — Кли, ну что это такое, сейчас же запачкаешся! — прозвучал строгий голос мамы. Хоть это и не было проблемой, ведь всегда вещь можно постирать, но отголоски советского воспитания оставляли желать лучшего. — Но в этом нет ничего страшного! - послышался грустный голос девочки, но заметив строгий взгляд матери она побежала в комнату переодеваться. Альбедо лишь усмехнулся с этого, ведь Кли всегда слушалась маму, особенно если видела этот взгляд, а Алиса никогда ее не ругала, даже если ота сильно провинилась. Через минут пять, в коридоре снова послышались шаги девчонки. В этот раз она вышла в свободной майке с принтом рок группы "Måneskin", длинных шортах и распущенными волосами. Волосы же у нее были длинные, почти до самой поясницы и очень светлые - этим она пошла в Алису. Отодвинув стул она села за стол, протяжно зевая. По ней было видно что прогулка вышла утомляющей, а значит они хорошо провели время. Потянувшись за куском пирога, она нечаянно задела бокал с чаем и его половина пролилась на пол и стол. — Ой! Извините меня пожалуйся, я сейчас все приберу! — Алиса уже успела повернутся за салфетками и протянула их Кли. Та быстро взяла их и начала протирать лужу из чая. — Не беспокойся ты так, с кем не бывает, - Альбедо вздохнул, и помог протереть чай, подняв пару тарелок и бокал. — Ох, ты и на себя пролила, ха-ха-х. Опять тебе придется переодеваться. — Она шумно вздохнула, и вновь ушла в свою комнату оставляя за собой тихое "да блядь". Благо Алиса этого не услышала, наверное опять задумалась о своем, а парень тихо посмеялся. *** Сидя напротив большого панорамного окна, девушка с блондинистыми и волосами, медленно моргала, наблюдая за тем как садиться солнце. Она раздумывала о том, как провести свой досуг. На ее плечо мягко приземлился черный ворон. Поднеся руку к плечу, ворон перескочил на нее и она медленно провела рукой по его черным как смоль, с синим переливом, перьям, приглаживая их. — Дорогой, мой верный спутник, мой любезный друг, что же мне делать? Так хочется чего нибудь долгого, затяжного. Что бы люди сняли страх, что бы боялись... Эх — ласково проговаривала девушка, а ворон молчал, видимо думая. — Ты не ответишь, да? Не удивительно. Дорогой мой... Ах! Я придумала! — дама завопила, резко подскочив, птица, не удержавшись, слетела с руки, и опустилась на её жердочку, которой выступала большая необработанная палка с прикрепленной сверху костью. Неизвестно чьей. — Мой пернатый друг! Завтра же, завтра! Мы идём в агентство, и делаем так, что бы там были дети! Конечно эту идею ещё нужно обмозговать... Но все же! Я уже все решила, арендуем лагерь. Ха-ха-ха! — в пустой комнате отражался смех, что делал его ещё более устрашающим.