Однажды в Неверлэнде

Раскрасневшаяся от бега Венди виновато опустила глаза в пол и принялась внимательно рассматривать трещинки на декоративной бетонной плитке вокруг бассейна. Её дыхание почти восстановилось. Сердце колотилось всё тише. Ей не хотелось чувствовать себя идиоткой перед рыжей девушкой, агрессивно затягивающейся сигаретой. Удушающий едкий дым щекотал ноздри, и Венди уже не знала, злится она больше на гнусный резкий запах или на себя саму, однако раздражение в ней однозначно нарастало. Кто был этот мальчик, и в какой момент она сочла замечательной идей отдаться сомнительному импульсу последовать за обаятельным оборванцем, ничего о нём не зная? Как будто не смутила её ни одна из окружавших парня опасностей или тот совершенно немыслимый факт, что он жил в лесу с кучей малолетних детишек. Как будто не было ничего опасного в том, что за его головой охотились совершенно неизвестные байкеры, угроза от которых, впрочем, ни на секунду не ставилась Венди под сомнение. Как она могла оставить своих маленьких братьев без должного присмотра, посредине сосен, шишек и кучи беспризорников? Что она знает об этом парне, кроме тех трогательных внешних мелочей, которые моментально поглотили её внимание? Осознание собственной глупости, неосмотрительности и безответственности обрушилось на Венди, как бетонная плита. Оно давило на виски, на грудь, на плечи Венди, притягивало ей к земле. Она, как-то в миг теряя вдруг всю свою решимость, позволила себе бессильно опуститься рядом с курящей рыженькой «русалкой». Сигаретный дым казался ей туманом и уже почти не пах. Венди закусила губу от нахлынувшей досады и апатии. Её всё никак не осеняло, что же делать дальше и как ей быстрее вернуться к своим братья. Сердце билось совсем тихо, и Венди замерла в минутах молчаливого самобичевания. Страх и паника сделали её абсолютно беспомощной тряпкой. Она даже не знала дороги назад. Рыженькая смотрела на девушку то ли совершенно безразлично, то ли со значительной долей презрения. Рядом с шезлонгом на металлическом столике грелась открытая алюминиевая банка газировки. Девушка протянула баночку с жидкостью Венди. -На, выпей, - усмехнулась она. – Успокоишься. Венди нахмурилась. Девушка фыркнула. -Пфф, да не алкоголь это, принцесса. Просто сладкий напиток. Для восстановления дыхания. Венди кивнула. В конце концов, будь там хоть капля чего-то спиртного, она обязательно это почувствует и тут же выплюнет, будучи не в состоянии вынести сейчас каплю хоть водки, хоть сидра, хоть кефира. Хлорированная вода из бассейна, которой она наглоталась, совершенно не утолила её жажду. Горло давно уже саднило от сухости, она ничего не пила с прошлого вечера. Возможно, освежающая влага могла бы вернуть её в действительность. Девушка сделала жадный глоток, и тёплая газированная дрянь медленно потянулась по горлу, обволакивая каждую клетку нёба. Нагретая, наполовину выветрившаяся газировка, отдалённо по вкусу напоминавшая подгнивший мандарин, взбодрила сильнее, чем могла бы проточная вода. От омерзительного вкуса Венди почти стошнило, но сдержав подступивший рвотный позыв, она смогла привести себя в чувства. Волна отвращения, прокатившаяся по телу, вернула девушку в реальность. Дарлинг снова ощутила, как промокшее платье липнет к плечам и холодеют пальцы ног в сырой обуви. -Ну и кто же он? Мои братья в опасности? - возможно, эта девушка скажет что-то полезное. Может, знает где лагерь Питера. Может выяснится, что его вообще не так зовут. Венди поджала ноги, чтобы те не так сильно тряслись, и полными надежды (хоть на какую-то помощь) глазами уставилась на рыжеволосую. Та натянула солнцезащитные очки поглубже на нос, достала ещё одну сигарету из пачки, шумно дунула в сигаретный фильтр и закурила по-новой. -Не ссы. Питер хороший парень. Даже слишком хороший. Он с твоими братьями ничего никогда не сделает. Скорее, сам себя покалечит, чем детей. Но вот пираты могут. Венди ощущала себя в дурном сюрреалистичном сне. -Какие к чёрту пираты? – начинала она закипать, совершенно уже не следя за тем, как сама проникалась какой-то грубостью своей собеседницы. Люди её возраста и люди старше её уже целую ночь рассказывали ей какие-то сказки и байки, городские легенды, не имевшие отношения к действительности. Но Венди тут же осеклась, и пыла в ней поубавилось. Мокрое платье не давало ей забыть, что девушке напротив неё, а как кажется и всем остальным девушкам в этом доме, совсем не стоит грубить и не стоит просто-напросто не нравиться. Но «русалка», на удивление, даже не обратила внимание. -Мы так называем их, - она смотрел сквозь Венди. Даже через тёмные стёкла очков было заметно, как её взгляд блуждал где-то далеко в собственных воспоминаниях, где-то в глубине самой чащи леса, окружавшего их. Она затянулась сигаретой так, как если бы это был баллон с кислородом. Последовал тяжёлый выдох. Венди молчала, затаила дыхание. Она знала, что так выдыхают, когда на душе совсем тяжело. – Отец Питер был копом. Не очень-то и далеко отсюда. Служил в ФСКН. Ребята, за которыми он годами следил, занимались поставкой наркоты из Мексики. Провозили её тоннами. А ещё они занимались подпольной штамповкой порно, а мы у них были вроде сексуальных рабынь. Что-то из всей той дряни, которую возили их курьеры, они вкачивали в нас. Называли это пыльцой фей. Но нам с девочками всё это больше казалось дурным сном, чем волшебством. Она медленно выплёвывала каждое слово. Интонации поблекли. Девушка рассказывала будто не о себе, а о недавно увиденном фильме В-класса. Каждое воспоминание давалось ей с трудом. Венди сглотнула ком слюны, облизала сухие губы. От истории хотелось спрятаться в маминых объятьях. Нигде и никогда она ещё не сталкивалась с такой жизнью. Ни в одном из своей детских, тёплых, семейных уголков. Не так близко, не по-настоящему. -Мы… мы просто пытались найти работу. Таких как нас, знаешь, не очень любят. Сторонятся. Боятся. Стигматизация, мать её, каждый сноб в синем костюме, который говорит, что мы должны быть частью общества, на самом деле не хочет иметь с нами никакого общего знаменателя. -Что…что значит таких, как вас? – Венди боялась неправильно отреагировать. Рыжеволосая, казалось, ходит по краю того агрессивного полупьяного монолога, который непременно приводит к вспышке ярости. Однако, она вовсе не была пьяна. Но злость в ней плескалась, вскипала, поднималась всё выше и выше. Ещё чуть-чуть и раздастся свист. Каждый раз, когда голос рыжей девушки становился менее хриплым, и в нём начинало отдавало сталью и бесконечной болью, она тут же затягивалась сигаретой и выпускала пар во всех смыслах. Девушка бросила пристальный взгляд на Венди. -Мы ВИЧ-инфицированные. Все, кто живёт или жили в этом доме. Все, кто купались в этом бассейне. Венди почувствовала себя хуже некуда. Но вовсе не из-за каких бы то не было физических контактов с девушками. Признаться, когда они скинули её в бассейн, Венди посетили оскорбительные мысли в адрес длинноногих и пышногрудых «русалок». Но это была мимолётная глупость, обида. Вполне себе понятная обида. И даже за это Венди ощутила вину. Она не стала извиняться, сочувствовать. Она достойно встретила сверливший её взгляд, и лишь утвердительно кивнула в знак того, что поняла. Девушка стряхнула пепел, подобравшийся к фильтру, и Венди показалось, что тело рыжей девушки стало менее напряжённым, плечи опали. Она перестала обороняться от претенциозной чужачки-принцессы. - В общем-то последствием поиска лёгких и быстрых денег стало сексуальное рабство у Крюка. Мы приезжали, работали, где попало, нас находили ребята Крюка. Дальше опаивали, забирали документы, накачивали, чем им под руку попадались. Я помню, что мы жили в подвалах и ели сухие макароны. Больше не помню ни черта. Нас забирали раз в неделю, переводили в другой подвал, я ярким освещением, и эти кровати… - голос девушки неожиданно стал едва шелестящим. Она встряхнула головой. – Нас никто не искал. Нашим семьям до нас дело не было, наши парни не скучали по таким однодневкам. После каждого, кажется, особенно болезненного откровения, рыжеволосая останавливалась. Венди не видела, краснеют ли её глаза, но лицо её оставалось совершенно невозмутимым. Даже ухмылка больше не кривила её губ. -Отец Питера взял очередную большую партию Крюка, ублюдок был почти под ногтем. Он был у них главным, на нём держались поставки наркотиков в страну и экспорт наших снафф-фильмов, идущих из страны. Всё это казалось нескончаемым адом, пока за стенами нашего чулана не начался шум, ор, какие-то полоумные крики и почти детские стенания. Крюк, надеясь избавиться от неудобного копа, убил отца Питера прямо него на глазах. И Питер, которому было тогда 14, не смог остаться в стороне. Бог знает, купил бы тогда Крюк остальных копов в городе и продолжил бы воротить свои делишки, если бы малыш Питер не был в курсе кода от сейфа своего покойного отца. Он явился в тот дом, что был и складом и нашей тюрьмой, и спалил всё дотла. В конце этого пожара даже пепла оставалась лишь горсть. Перед тем, как все мы там начали терять сознание от заполнявшего наши лёгкие угарного газа, мы визжали, слово полоумные. Питер открыл нам засов, стоял там с красными глазами, сам задыхаясь от дыма – когда уже горели эти бесконечные ящики кокаина и наличные запасы Крюка, парнишка услышал наши вопли и смог нас вывести оттуда. Мы угнали пару байков занятых пожаром склада Крюковских шестерок, и ехали, куда глаза глядят. Без денег. Без документов. Я помню, как он вжался мне в спину, и как его горячие слёзы были единственным, что согревало меня, пока мы мчались по шоссе в никуда и из ниоткуда. Вскоре бензин закончился, байки мы скинули в лесное болото, воровать еду на бензоколонках нам надоело. Мы решили уйти на время в лес и по счастливой случайности, мы наткнулись на индейскую резервацию. Они рассказали нам про заброшенный дом в лесу. Кто-то из девочек, набравшись сил, вернулся в свои родные деревушки. Кому-то, вроде меня, возвращаться было уже некуда. Питеру рано пришлось повзрослеть, поэтому может казаться, что он инфантильный ребёнок. Наверное, ему хотелось бы навсегда остаться ребёнком, лишь бы не верить, что детство его навсегда закончилось, когда он увидел мозги собственного отца на тротуаре. Малышу Питеру мы обязаны жизнью. Но наши жизни уже ничего не стоят, а ты… Рыжеволосая подалась вперёд. Её голос вибрировал. Мелкая дрожь тронула её пальцы. -Тебе опасно там находиться. И твоим братьям. Крюк достанет голову Питера через свой собственный труп, так он ненавидит мальчишку. И он в пыль сотрёт всех, кто окажется рядом. В очках девушки сверкнули блики солнца. Венди слушала весь рассказ молча, не слыша собственного биения сердца. Живот то и дело крутило от волнения. Ни один достойный вопрос она не могла сформулировать. И даже не могла подумать, что сейчас надо спросить. Она совсем не хотела воспринимать угрозы близко к сердцу, чтобы снова не начать впадать в панический ступор. -Почему Крюк? – ещё только приходя в себя, выдохнула Венди. Она хотела сказать, что ей безумно жаль. Она хотела сказать, что такого ни с кем не должно бы случиться. И ещё миллионы бесполезных сочувственных слов и клишированных фраз жгли её язык, разъедали глаза. Она сдержала наворачивающиеся в уголках глаз слёзы, едкий ком в горле. Не было даже тени сомнения, что все её речи не имели бы для рыжеволосой, имя которой она до сих пор не узнала, никакого значения или отклика. -У него вместо правой кисти крюк. Говорят, крокодил откусил, когда он скармливал ему трупов во Флориде. Венди прикусила внутреннюю часть щеки. Как бы не благороден казался ей сейчас Питер, как бы его образ героя не заиграл новыми красками, ей надо было быть взрослее, ей надо было быть ответственнее. Ей надо было действовать. -Мне надо найти братьев? Где они могут быть? Рыжая понимающе кивнула за угол дома. -Там велик есть старый. Тебе надо ехать прямо по шоссе, на третьем повороте налево. Там увидишь дома. Твои братья, судя по визгам Динь, в резервации. Венди кинулась за велосипедом, и уже седлая ржавый байк, от которого давно облупилась большая часть некогда ядерно-розовой краски, она в последний раз повернулась к рыжеволосой. -Мне, кстати, зовут Венди. И я ужасно рада была с Вами познакомиться. Никогда раньше не видела русалок. Девушка улыбнулась, но не так, как всё то время, что рассказывала Венди про пережитые ею кошмары. Её губы изогнулись в печальной полуулыбке, полугримасе. - Я Ариэль. Будем ждать тебя в нашей лагуне, Венди. Она достала последнюю сигарету из пачки в тот момент, когда педали велосипеда хлипко скрипнули и Венди оттолкнулась от земли.