Однажды в Неверлэнде

Теперь солнце садилось намного раньше, чем в самом начале лета. Теперь было уже значительно холоднее, чем в тот день, когда Венди последний раз забрала книги из своего шкафчика, когда она аккуратно сняла все наклейки и вложила даже самые рваные и выцветшие в страницы своего дневника. «Твоё детство закончилось» - торжественно и громко сказал отец, садясь вечером за стол, а мама только грустно улыбнулась, расставляя тарелки, и Венди, будто подражая ей, улыбнулась точно так же. В этом году Венди Дарлинг окончила школу, и скоро, как только экзамены будут сданы, как только она поставит фотографию своей семьи на новую тумбочку в новой комнате общежития коллежда, она станет совсем взрослой. Пролетала всего пара недель после того, как она последний раз переступила порог старшей школы, и вот, пришла пора поступления и усердной подготовки к нему. Как будто единственное, что нужно в этой жизни – поскорее получить высшее образование и побыстрее устоится на престижную работу, а потом попасть в офис, где задерживаться за неплохие сверхурочные можно подольше. Родители были счастливы, когда результаты экзаменов оказались хорошими. Подруги были в предвкушении той самой новой, взрослой, счастливой жизни, в которой казалось, уже не существует никаких границ. А Венди не знала, где искать поддержки, не знала, кто будет тем человеком, который способен её понять, и будет ли такой человек вообще. И дело тут было вовсе не в том, что Венди так сильно и незабвенно любила свою альма-матер. Она просто не хотела взрослеть, она хотела бы навечно остаться ребёнком, но эти мысли не посещали больше никого вокруг. Совсем не проблема, что с возрастом ты приобретаешь какую-ту ответственность, но просто посмотрите на всех этих серьёзных старших – по уши в проблемах, в заботах, вечно всё усложняют, всё реже слышат чьё-то мнение, кроме своего личного, всё чаще стараются не слушать собственное сердце. А взгляните на всех своих соседей – какие же глупости их заботят! Счета, их сад и политика, страховки… И когда это стало действительно интересным для них? А папа? Тот мучается то без работы, то на ней. Что за счастье – поскорее повзрослеть? Что за цель – остаться одному, приобрести эту пресловутую самостоятельность? Как будто, становясь старше, накапливая «жизненный опыт», о котором твердят друзья, знакомые и родные, ты забываешь о приятных мелочах, о веселье, о волшебстве и о чудесах, в конце-то концов. Пока родители в лихорадочном возбуждении открывали толстый конверт, в котором уж наверняка было приглашение на учёбу в колледж, Венди совсем не волновалась, она грустно переглядывалась с младшими братьями, Джоном и Майклом, и лишь в их глазах читала молчаливое понимание. Да, пусть Джон был готов повзрослеть, принимал это, как должное, он этого не хотел. Майкл и вовсе был совсем маленьким. Для него взросление казалось тем самым невероятным событием, которое может случиться с кем угодно, но только не с ним. У братьев ещё столько возможности насладиться своим детством, распоряжаться свободными днями, как им захочется, давать волю фантазии разгуляться на полную… Если бы Венди только могла, она бы ни за что не отпустила такой шанс, пусть даже пришлось бы изорвать руки в кровь или сбить все ноги для того, чтобы покрепче за него ухватиться. Если бы это стоило прыжка через пропасть или путешествия по пустыне, она бы согласилась, не задумываясь. Она готова была совершить всё, что угодно, чтобы остаться ребёнком, и совершенно не была готова просто двигаться вперёд, чтобы повзрослеть. Но мистер и миссис Дарлинг подумать не могли, что их дочь недовольна чем-то подобным. За то, что она смогла пробиться, за то, что сама поступила и «не сидела у них на шее», родители решили устроить дочке, а за одно и всей семье, потрясающий отпуск. Поэтому теперь все пятеро ехали далеко-далеко за пределы Уинтер-Гарден на самый край Флориды и Америки,в Палм-Шорс и дальше через бухту прямо в деревушку Дюнс Эт Ошен Сайд Виллидж, к маленькому, уютному любовному гнёздышку, свитому бабушкой и дедушкой Венди уже двенадцать лет назад, и всё ещё процветающему. Мистер Дарлинг специально для этого взял напрокат фургончик, мечту о котором лелеял так давно и так сильно. Они вместе, казалось, со всеми вещами, которые только нашли в своём доме, отправились в это путешествие, не забывая останавливаться в каждом городе, посещая каждое облагороженное местечко по дороге, искренне желая увидеть самый большой памятник хот-догу или единственный в мире музей бутылок от Coca-Cola. Они ехали так уже неделю, и через пару часов, они должны были, наконец, добраться до приятного, старого и любимого дома бабушки с дедушкой. В детстве Венди жила там, но это было очень давно. И всё же она до сих пор помнила, как здорово пахнет у бабушки дома: океаном, свежестью, яблочным пирогом. А в шкафах царит запах нафталина, от которого так и хочется чихнуть. А как пахнет от старой мебели, а от книг, а на чердаке, где её дедушка заботливо выращивает куст сарсапарели! Там можно было сидеть целыми днями в саду, или играть на пляже, или собирать домик на дереве, а потом снова его разбирать, лишь бы никогда не останавливалось строительство. Возвращаясь туда, Венди возвращалась в те дни, когда была маленькой, и счастье, нахлынувшее в этот день волной, то самое, от которого холодели и тряслись пальцы, от которого по спине бегали мурашки, добираясь аж до самой макушки, не покидало её. За окном проносились потрясающе красивые пейзажи – зелёные леса и постепенно багровеющее небо. Это ночь вступала в свои права, и умирающее на сегодня солнце, ещё желая напомнить о себе, сгорало в горизонте, будто отдавая весь свет, на который ещё только способно, окрашивая всё в красный. Но вот густой лес, ярко-зелёный и, если присмотреться, непроходимый, начал сменяться редкими домами и коровьим загонами. Показались луга, стога недавно скошенного сена. Уже очень скоро они приедут, и Венди последний раз станет маленькой. А через месяц придёт тот день, когда ничто уже не спасёт её от «следующего жизненного шага». Фургончик слегка покачивался, но ехал неизменно быстро. Мелодия The Kooks воссоздала во временном обители семьи Дарлинг невероятно уютную и домашнюю атмосферу. Джон и Майкл самозабвенно посапывали сзади на своих койках. Отец, уставший и изнурённый от долгой поездки, вёл машину уже без начального энтузиазма. Венди и миссис Дарлинг сидели за столом у окна друг напротив друга, и играли в вист. Щёки Венди уже были ярко-розовыми от духоты, стоявшей в машине, и миссис Дарлинг поспешила открыть окно. В один момент фургон наполнился свежим приятным воздухом, дышать стало легче, и пока ещё бодрствующие путешественники несколько взбодрились. Миссис Дарлинг внимательно смотрела на дочку, её несколько смущал блуждающий в пространстве взгляд Венди. Девочка уже минут пять медлила со своим ходом, уставившись в карты, тяжело дыша без всякой на то причины. -Венди, милая, - позвала её миссис Дарлинг тихо, чтобы не разбудить мальчиков, но так, чтобы девочка всё-таки скинула своё оцепенение. Её нежная рука мягко прикрыла руки Венди, а васильковые глаза смотрела прямо в глаза дочки. Ох, что это был за взгляд! Будто она знает каждую мысль, каждое имя, которое только мелькает у Венди на уме. Он проникал в самое сознание, разглядывал самые потаённые его уголки, но был не назойлив, а приятен. Наверное, все мамы так умеют. – Что-то случилось, дорогая? -Я просто очень соскучилась по бабушке с дедушкой, - стараясь не волноваться, ответила Венди. –Мы так давно не виделись с ними. Как думаешь, их дом всё такой же? -Ну, а что же с ним будет? – рассмеялась Мэри, и на её лице появилась чудесная улыбка, от которой в любое время года становилось намного теплее. И это было не то тепло, бросающее в жар, а разливающееся по всему телу, будто оживляя его, доставая даже до кончиков пальцев, даже в мочки ушей, волнение сразу затихало, становилось спокойно, появлялось твёрдая уверенность, что вокруг возвели стены – настоящие, каменные, нерушимые. Так вот, что такое мама – человек, лишь от улыбки которого всё для тебя может измениться в секунду. – Дом всё так же стоит, милая, и ждёт, когда ты туда приедешь. «А может, стоит поделиться с ней?» - Венди закусила губу. Она любила делиться чем-то сокровенным со своей мамой, потому что от неё девочка ни разу в жизни не получила ни одного осуждающего взгляда, лишь понимание и готовность выслушать. Но Венди всё время казалось, что её проблемы настолько неважны и незначительны, что не стоит волновать этим столь дорогое и любимое существо. -Мама, я… Но тут раздался такой живой, такой неестественно громкий и неуместный в этой сонной атмосфере голос мистера Дарлинга звук, что любые другие мысли вылетели из головы каждого члена семьи, даже Майкл с Джоном тут же вскочили. До сих пор эхом отдавалась это восклицание человека, который счастлив был вернуться домой: -Вижу берег! Мэри, скорее, буди всех, самое время хватать свои сумки и выметаться из этого фургона, мы приехали. Дети тут же кинулись к окну и не могли оторвать своих восторженных взглядов от домика, который будто вышел из их любимой сказки. Венди смотрела на него, как первый раз, Майкл и Джон – действительно впервые. На всех трёх лицах играла самая блаженная детская улыбка, которую только можно представить. Такая трогает их губы лишь тенью, пока они спят и видят во сне нечто прекрасное и неописуемо чудесное. Но тут все трое резко вздрогнули и так же резко выдохнули с облегчением: невольно нарушая их восхищение, мама аккуратно положила руки им на плечи, тут же отдёрнув, как только дети испугались. Все четверо рассмеялись. -Ребята, выгружайтесь скорее, бабушка с дедушкой уже заждались, - улыбнулась она им ласково, закидывая здоровый походный рюкзак на плечо. -Быстрее, хватайте вещи, - прошептала Венди братьям, как будто именно эта её команда была окончательным сигналам к активным действиям. Майкл и Джон синхронно и уверенно кивнули своими встрёпанными после сна головами. -Есть! – так же тихо, как она, прошептали ребята, и лихорадочно стали надевать на плечи рюкзаки, а в руки брать сумки. Они торопились и суетились. Маленький Майкл весь покраснел от того, что схватил сразу слишком большое количество вещей. -Стой, дай я помогу тебе, - сказала Венди, которая считала своим долгом заботиться о младших и любимых братьях. Она потянулась рукой за сумкой, висевшей на неподъёмном ранце за спиной Майкла. -Нет, Венди, я сам, - отпрыгнул мальчик с почти невозможной резвостью для человека, несущего, может даже больше своего собственного веса. -А как же твой мишка, Майкл? Кто его понесёт, если ты все руки занял? – чуть лукаво улыбнулась Венди и кивнула в сторону кровати. Майкл приоткрыл рот и перевёл растерянный взгляд с сестры на любимую игрушку. Этот мучительный выбор – быть настоящим мужчиной или не предать мистера Тедди – Майкл принял с тяжёлым сердцем, виновато отдавая сестре сумки из рук и хватая с мятых простыней медвежонка. Но уже через секунду воспоминания о неудавшемся героическом прошлом больше его не тревожили: он, как маленький кузнечик, легко и бодро попрыгал к выходу из фургона, который даже затрясся. Джон неодобрительно покачал головой. -Не будь так серьёзен, Джон, - ласково улыбнулась Венди. – Он ещё совсем маленький. -Нет, Венди, - молодой человек всё так же удрученно качал головой. –Он должен быть джентльменом в любом возрасте. -Перестань сейчас же, Джони, тебе это так не идёт, - и Венди шутливо ущипнула брата за щёку, от чего он сразу гордо отшатнулся и поспешил поправить съехавшие очки. -Венди, прекрати, я уже взрослый, - с лёгким возмущением и обидой сказал Джон и тоже вышел на свежий воздух. -Слава Богу, что ещё нет… - грустно протянула девочка и кинула какой-то отстранённый взгляд в окно. Солнце окончательно опустилось за горизонт, нависли сумерки. Дом стоял, словно волшебной, в лёгкой дымке вечернего тумана на фоне темнеющего неба. Начинаются последние недели её детства. «А ночь будет звёздной,» - подумала Венди, схватила оставшиеся сумки, от тяжести которых ломило руки, и поспешила воссоединиться с близкими.