Not so Golden//Не такой уж Золотой

Тренеру удалось предоставить Жану одноместную комнату в общежитии начиная с августа, чтобы он уже акклиматизировался к моменту возвращения команды. А пока он предложил свою комнату для гостей, чтобы оградить Жана от прессы и всей этой возни, связанной с его переводом.  Это была идея Джереми. Возможно, это не было настоящей причиной, но он не осмелился бы сказать своему тренеру, что у их нового игрока какие-то серьезные проблемы. Рано или поздно он узнает, но Джереми предпочитал, чтобы это произошло позже. Риманн все еще выглядел неуверенным во всей этой затее: после того, как его врачи подтвердили, что Жан «скорее всего» будет готов играть к началу сезона, но из-за отсутствия надлежащих медицинских снимков и записей Эбби, которые были единственным источником правды о состоянии здоровья Жан, это не было надежной оценкой... Риманн позвонил тренеру Морияме, чтобы получить недостающие записи о Жане, и тот, очевидно, переслал его запрос ответственным лицам, но тренер не увидел никакого ответа ни по электронной почте, ни по факсу, ни по обычной почте. Риманн пытался дозвониться и до тренера Мориямы, и до Гнезда в поисках свежих новостей, но его игнорировали по обеим линиям.  После того, как Лисы выиграли чемпионат и было объявлено, что Рико покончил жизнь самоубийством, не в силах смириться с потерей чемпионского титула, Риманн прекратил попытки. Джереми не мог сказать, было ли это из уважения или потому, что он знал лучше. Джереми снова общался с Альварес, хотя они так и не обсудили то, что произошло в день игры. Она не стала извиняться, а блондин не мог ничего сделать, чтобы исправить ситуацию, поэтому они просто продолжали жить, как будто ничего не произошло, если не считать того, что до конца сезона сохранялось неприятное напряжение. Джереми был почти счастлив, когда они попрощались на лето, поскольку Альварес и Лайла собирались домой. Полдня он почти верил, что чувствует себя спокойнее без всех вокруг, но вскоре до него дошло, что одиночество в медленно пустующем кампусе не подходит его беспокойному разуму. Чрезмерные переживания превратились в кошмары, а кошмары — в бессонные ночи. В итоге он писал им сообщения каждый день, просто чтобы не сойти с ума. Жан должен был приехать через пару дней. Все станет известно сразу же после его приезда.  В день приезда Жана, Джереми с самого утра был на взводе. Он проверял часы каждые 20 минут, и ему приходилось отключать звук на телефоне, так как девушки засыпали его сообщениями в групповом чате, несмотря на то, что знали, что Джереми должен был забрать Жана из дома Риманнов ближе к вечеру. Джереми не винил их. Они тоже нервничали. План на день заключался в том, чтобы показать Жану окрестности и устроить небольшую встречу только для них двоих, но только после того, как бэклайнер будет заселён, накормлен и при условии, что он не будет слишком усталым, иначе встречу с Жаном перенесли бы на следующее утро. Джереми молился, чтобы Жан позволил им покончить с этим, поскольку он не мог представить еще одну почти бессонную ночь на грани приступа паники. Когда около полудня Джереми достал замороженную пиццу из духовки, в его кармане завибрировал телефон. Он поспешно вытащил его и чуть не уронил на пол, но в конце концов неуклюже поймал в полете. Он нажал принял звонок и поднес телефон к уху. — Джез, — тренер Риманн заговорил серьезным тоном еще до того, как Джереми успел его поприветствовать. — Тренер! — сказал Джереми, пытаясь выразить энтузиазм, но в итоге все равно получилось нервно. — Как дела? Жан уже с вами? — он знал с полной уверенностью, что если рейс Жана не задержится, то бэклайнер уже должен быть у дома тренера или, по крайней мере, на пути к нему. — Тебе следует приехать, — объявил Риманн. — Что? Сейчас? — Джереми посмотрел на свою пиццу, затем на часы, на свои грязные спортивные штаны. — Эм… Через час? — Сейчас, сынок, — ответил Риманн и повесил трубку. Блондин сделал пару глубоких вдохов, но это нисколько не помогло. Что-то пошло не так. Что-то было серьезно не так. Тренер никогда не был так холоден, если только кто-то серьезно не напортачил. По какой-то причине Джереми почувствовал, что этот кто-то — он. Что-то было не так с Жаном. Кевин им чего-то не сказал. Джереми переоделся в джинсы и схватил ключи от своей машины. Его пункт назначения находился в 20 минутах езды от общежития, но Джереми нажал на педаль газа немного сильнее, чем позволял закон, и доехал за 15. Он закрыл машину и сунул ключи в карман, а затем помчался к слишком знакомым зеленым дверям дома Риманнов. Он воспользовался дверным звонком, и ему не пришлось долго ждать, пока Клэр Риманн с обеспокоенным лицом откроет дверь. — Миссис Р. Здравствуйте. Тренер позвонил и… — Пожалуйста, Джереми, входи. Джеймс ждет тебя в гостиной. — Хорошо, спасибо. Извините за беспокойство. Миссис Р, все в порядке? — Джереми сбросил ботинки и прошел в коридор. — Тебе следует поговорить с Джеймсом, — сказала она, встревоженно нахмурив брови, и Джереми с полной уверенностью понял, что он облажался. Сердце у него заколотилось в горле. Что же такого плохого случилось, что не только тренер выставил напоказ свою холодную сторону, но и его всегда радушная жена вела себя излишне загадочно. Был ли Жан вообще там? Может, он отменил встречу в последнюю минуту, и поэтому все были так раздражены? Джереми вошел в гостиную, и глубокий хмурый взгляд Риманна развеял все его надежды на то, что он сможет найти выход из этой ситуации. — Тренер. В чем дело? — сразу спросил он. — Жан в комнате для гостей. Я сказал ему, что ты пригласишь его на обед, — Риманн махнул рукой в сторону длинного коридора. — Разве ты не хотел, чтобы он пообедал дома? — смущенно спросил Джереми и огляделся вокруг в поисках детей тренера, которые обычно уже крутились вокруг него. Без них дом казался странно пустым и тихим.  — Я думаю, тебе следует пойти к Жану, — сказал тренер вместо ответа. Выражение его лица было неразборчивым, но не в лучшую сторону. Он выглядел расстроенным. Действительно расстроенным. — Скажем так, есть некоторые аспекты, которые изменили планы семейного обеда. — Аспекты? — Джереми уставился на дверь гостевой комнаты, как будто за ней пряталось какое-то ужасное существо, а не их новый игрок. — Какие аспекты? — Ты скоро поймешь, — спокойно сказал Риманн, но его хмурый взгляд ни на йоту не померк. — Позаботься о Жане до конца дня, пожалуйста. Нам нужно время, чтобы все уладить, хорошо?  — Уладить? — Джереми чувствовал себя глупо, повторяя за тренером, но всё это не имело никакого смысла. — Я имею в виду, конечно. Мы можем поговорить позже. Я пойду за Жаном. — Удачи, парень, — Риманн кивнул и снова переключил внимание на телевизор, который играл на заднем плане. У Джереми не было возможности задаться вопросом, что имел в виду его тренер. Все в нем уже было на грани, и каждый шаг по коридору к двери комнаты для гостей заставлял его чувствовать себя все ближе к панике. Добравшись до двери, после еще одной серии глубоких вдохов и выпрямления спины, приняв менее испуганную позу, он постучал в дверь. Ему ответила тишина, и Джереми добавил: — Жан? Это я, Джереми. Я здесь, чтобы забрать тебя. Могу ли я войти? Ответное «да» прозвучало так тихо, что его можно было не услышать, но Джереми все равно толкнул дверь, и дальше этого дело не пошло. Посреди комнаты стоял парень. Рядом с ним на пол была брошена сумка, не больше чем тренировочная сумка Джереми. Одетый во все черное, он никак не вписывался в дружелюбный, светлый, похожий на гостиничный интерьер. Чёрный образ была единственным, что указывало на то, что это тот самый молодой человек, с которым Джереми столкнулся на площадке пару недель назад. По сравнению с человеком, которого возвели на пьедестал как одного из величайших в Экси, человек перед ним был тенью того, что помнил Джереми. Несмотря на то, что Жан по-прежнему был значительно выше блондина, он сгорбился, словно пытаясь стать меньше. Однако его попытки стать невидимкой оказались тщетными, поскольку никто не смог бы взглянуть мимо Жана, даже если бы попытался. Его обычно волнистые, почти черные волосы были сбриты до миллиметра, а кожа черепа была белой как бумага. Даже при строгой стрижке оставались участки, длина которых казалась неравномерной, что придавало облику странность и создавало впечатление, будто Жан заболел какой-то особой болезнью. Но больше всего шокировало лицо Жана. Джереми не мог отрицать, что Жан раньше был объективно красивым парнем, но теперь все это было потеряно из-за еще сохранившихся желтых синяков, покрывающих его лицо, и множества бросающихся в глаза розовых шрамов. Один шел от подбородка к правому глазу, заметно глубже остальных, другой пересекал переносицу и переходил на левую щеку, еще один короткий — на подбородке, почти идеально параллельный правому. Его нос также казался немного более кривым, чем раньше. Что за несчастный случай стал причиной такого странного набора травм? Или, вернее, кто все это сделал? Это определенно не было из-за автомобильной аварии. С каким монстром столкнулся Жан? Джереми хотелось схватить Жана и встряхнуть его, чтобы получить ответы. Трясти его, пока он не сможет осознать все это безумие, в которое были вовлечены они с Кевином. Если это было Гнездо или, скорее, кто-то внутри него, то он не мог понять, как Жан просто позволил этому случиться и не сообщил ни о чем из этого. У Джереми все внутри переворачивалось при одной только мысли о том, что кто-то целенаправленно делал такие вещи сначала с Кевином, а теперь с Жаном. Это было слишком. Ему стало плохо. Его вырвало бы прямо здесь, на бежевый ковер, и он испортил бы его навсегда. Это была верхушка большого айсберга, по поводу которого Кевин был так загадочен. Это был тот бардак, в который он их втянул, и Альварес его предупреждала. Во что бы ни был вовлечен Жан, он теперь тоже в этом замешан. Он, команда, тренер, его семья и… Джереми собирался сломаться. — Прости, — пробормотал он и вышел из комнаты, не дожидаясь реакции Жана. Он бросился в соседнюю ванную и с громким стуком закрыл за собой дверь. Он знал, насколько невероятно груб с защитником, но ничего не мог с этим поделать. Он наклонился над унитазом и ожидал увидеть рвоту, но ничего не произошло. Его ломало, и он почувствовал, как знакомое и непреодолимое чувство панической атаки овладевает им. Он сел на пол и изо всех сил старался глубже дышать, потому что сейчас было не место и не время для этого, но ничего не получалось. Джереми запустил пальцы в волосы и потянул за светлые пряди, отчаянно пытаясь найти хоть что-то, что удержит его в этом времени и пространстве. Не для того, чтобы отрешиться от себя на полу ванной комнаты в доме своего тренера. Он сделал еще один хриплый вдох, когда резкий стук в дверь вернул его немного ближе к реальности.  — Открой дверь, Джез. — Одну минуту, — Джереми прислонился спиной к ванне и снова сделал пару глубоких вдохов в легкие. — Сейчас. Я знаю, что ты там делаешь. Впусти меня, — тренер пару раз дернул дверную ручку, но Джереми, видимо, хватило ума запереть дверь. Парень в конце концов поднялся на ноги и, немного шатаясь, пошел, чтобы впустить тренера внутрь, тут же закрыв за собой дверь. Джереми попятился от громоздкого мужчины и сел на край ванны, глядя на своего тренера с сожалением. — Тренер, я понятия не имел. Я правда не знал… — он начал объясняться. Это была катастрофа. — Я знаю, Джереми, — тренер положил руку на плечо мальчика и попытался успокоить дрожащего Джереми.  — Мне жаль. Я не хотел навлечь на нас неприятности. — Неприятности? — тренер поднял бровь. — Джереми, я думаю, ты все понял не правильно. Я не сержусь на тебя, мой мальчик. Я не сержусь ни на тебя, ни на Дэя, ни, не дай бог, на беднягу Жана. Я злюсь на того, кто это с ним сделал, понимаешь? Я так зол, что мог бы прямо сейчас поехать в Западную Вирджинию и потребовать ответов от этого ублюдка-тренера Мориямы. Ты понимаешь? Дело не в тебе. Речь идет о том, что случилось с этим мальчиком. Я никогда не понимал бредней Ваймака о том,что он ищет игроков с прошлым. С ними трудно иметь дело, обычно у них проблемы с поведением, и они плохо умеют работать в команде. Но, увидев сегодня Жана в аэропорту, у меня в груди что-то треснуло. Посмотри на меня, Джереми. Посмотри, — он сжал плечо Джереми, и глаза парня снова вспыхнули. — Думаю, пришло время перестать смотреть в другую сторону, окей? Этому мальчику нужна помощь. — Как мы можем это сделать? Как мы можем помочь Жану? Я имею в виду, я даже не знаю, с чего начать, — Джереми уставился на своего тренера с паникой в глазах. — Как мы можем ожидать, что с ним все будет в порядке после того, что с ним случилось? — его лицо, оно… — Риманн медленно покачал головой. — Шаг за шагом, Джереми, если ты со мной на борту, но сначала сделай глубокий вдох, парень, — он подождал, пока Джереми выполнит его приказ, прежде чем продолжить. — Я хочу помочь этому мальчику, но я для него всего лишь какой-то старикашка, в отличие от тебя. Ты будешь его доверенным лицом, так что, если ты не можешь это сделать, скажи мне сейчас. Мы не будем спасать Моро за твой счет. Если ты скажешь мне, что не можешь этого сделать, мы отправим Жана первым самолетом обратно в Пальметто и разберемся с Ваймаком. Джереми какое-то время молча смотрел на мужчину, взвешивая его слова. Ведя внутреннюю борьбу, которая грозила расколоть его пополам. — Тренер, я не знаю, — это был его тихий и почти честный ответ. Тренер подождал молча еще немного, прежде чем успокаивающе сжать плечо Джереми а ободряющем жесте. Блондин старался не придавать особого значения выражению лица тренера, но чувствовал, что разочаровал мужчину своей трусостью. Тем не менее, подвести кого-то было облегчением по сравнению со всепоглощающей паникой, которую Джереми испытывал, думая о том, как жить дальше вместе с Жаном. — Все в порядке, парень. Ничего страшного. В любом случае, он, вероятно, будет в лучших руках с Дэвидом. У них есть опыт работы с такими делами, и у него есть Дэй. Не кори себя из-за этого. Я постараюсь купить для Жана обратный билет. Мне нужен только сегодняшний день, хорошо? Можешь позаботиться о Жане хотя бы один день? Он, наверное, голоден, и я не могу держать его дома. Девочки заплакали, как только увидели его. — Д… Да, я могу это сделать, — Джереми кивнул и еще раз, глубоко, но неуверенно вздохнул. — Мне очень жаль и спасибо, тренер. — Все в порядке, Джереми. Мы найдем другой способ поддержать этого мальчика, хорошо? Не беспокойтесь об этом. — Да, конечно. Хорошо, — Джереми только кивнул, набрался храбрости и снова поднялся на ноги. Тренер вышел из комнаты, и Джереми внимательно последовал за ним. Риманн в последний раз ободряюще кивнул ему и повернулся, чтобы вернуться в гостиную, а Джереми остался стоять перед полуоткрытой дверью в комнату для гостей. Подойдя ближе, он понял, что не только двери остались нетронутыми, но и Жан стоял на том же месте. Его глаза все еще были прикованы к ковру перед ним. Он казался застывшим, словно скульптура. — Хэй, — застенчиво сказал Джереми, войдя в комнату во второй раз, на что Жан даже не сдвинулся с места, — Извини, мне пришлось выйти на секунду. Кажется, я слишком много выпил прошлой ночью. Знаешь, как оно бывает, — Джереми нервно рассмеялся и отчаянно старался не смотреть на лицо Жана, потому что знал, что снова забудет, как говорить, как только увидит, в каком оно состоянии. — Я знаю, что мы видели друг друга на корте и все такое, но я не думаю, что нас когда-либо как следует представляли. Я Джереми Нокс, — Джереми протянул руку для рукопожатия. Глаза Жана молниеносно метнулись к нему, но затем вернулись к месту на полу. Он не сдвинулся ни на дюйм, поэтому Джереми опустил руку. — Ты, должно быть, голоден, почему бы нам… — Я не хотел их пугать, — неожиданно сказал Жан, и его голос был хриплым, как будто он давно им не пользовался. — Эм… — ошеломленно сказал Джереми. — Дети. Маленькие девочки. Я не хотел заставлять их плакать. Глаза Жана вновь поднялись, на этот раз на Джереми, и что-то в груди блондина сжалось при виде их печального серого цвета. — Мне жаль, — Жан говорил осторожно, с приятным французским акцентом. — Все в порядке, Жан. Ничего не произошло. Вероятно, они были просто удивлены, — Джереми осмелился сделать шаг к беклайнеру, и это принесло ему еще один быстрый взгляд и легкую нахмуренность темных густых бровей. — Я бывал у зеркал. Я знаю, как я выгляжу, — Жан ответил немного язвительно, и, к удивлению блондина, он обнаружил, что с этим легче справиться, чем с неожиданной и чрезмерно вежливой застенчивостью Жана. — Да… эм, это… — Джереми обнаружил, что ему не хватает слов. Он так привык общаться с репортерами, и многие говорили ему, что красноречие — это его дар, но сейчас оно подвело его в полной мере. Джереми чувствовал себя не более красноречивым, чем уличный конус. — Не нужно лгать. Ничего страшного, — тихо сказал Жан, пытаясь взять под контроль свою враждебность. — Ага. Это не. Я имею в виду… Жан? Что случилось? — Джереми ничего не мог с собой поделать. Он снова посмотрел на лицо Жана. Злобная черная татуировка на его щеке была закрыта пластырем, в отличие от ужасно длинного шрама на другой щеке. Он выглядел так, словно его пришлось сшивать, а швы сняли совсем недавно.  — Кевин не рассказывал? — настороженно спросил Жан, его голос выдавал его удивление. — Нет. Не совсем. Он мало что сказал. Только, что это был несчастный случай. — Дурак… — прошептал Жан себе под нос с грубым французским акцентом. — Это была моя вина, но это не имеет значения. Все заживает. Я могу играть, ты можешь привести меня на корт. Я докажу тебе, — сказал Жан и согнул пальцы, на что Джереми до сих пор не обращал внимания. Даже его руки не избежали насилия. Пальцы все были немного искривлены, и два из них все еще заживали после перелома. Жан говорил об игре, и Джереми даже представить себе не мог, как он надеется держать в руках клюшку. — Если это слишком отвлекает, я могу их скрыть, — он посмотрел на Джереми и удерживал его взгляд на мгновение, достаточно долго, чтобы сделать круговое движение вокруг его лица. — Эта глупая женщина заставила меня снять повязки. Сказала, что без них заживет лучше, но это пустяки. Всё будет прекрасно прикрыто. — Пустяки? — Джереми повторил и хорошо запомнил еще одно предложение, которое Жан сказал по телефону. — У тебя бывало хуже? — Да. Я не возражаю, — ответил Жан и сжал кулаки, пытаясь совладать с пальцами, которые начали дрожать. — Ты не возражаешь, — Джереми повторил еще раз, слишком возбужденный, чтобы разобрать какое-либо правильное предложение. — Нет, — Жан поднял голову, и казался более готовым. Готовым для чего? Еще одного удара? Рот Джереми открылся. — Я… не хочу, чтобы тебе было больно. Я не хочу причинять тебе боль, хорошо? — осторожно сказал блондин, давая Жану возможность отрицать это. Джереми надеялся, что он все неправильно понял, но Жан окончательно застыл. Он даже на некоторое время задержал дыхание, прежде чем ответить. — Тренер, вероятно, так и сделает, и он имеет на это полное право. Я заставил его детей плакать, — тихо сказал наконец Жан, но не принял обратно сгорбленную позу. Несмотря на свой тихий тон, он все еще выглядел готовым к драке. — Жан, нет, — Джереми покачал головой. Он чувствовал себя нелепо, думая, что тренер будет на него сердиться, но о том, чтобы он хотел причинить кому-то вред, не могло быть и речи. — Тренер не причинит тебе вреда. Мы здесь... не причиняем людям вреда. Разве Кевин не рассказывал тебе о нас? — Я кое-что слышал, — холодные серые глаза Жана почти дерзко остановились на Джереми. — Кевин ненадежный источник. — Что ж, тогда я надеюсь, что я надежный источник, потому что на самом деле здесь такое не происходит. Если это то, что произошло в Гнезде… если твои травмы… — Я же сказал, что это моя вина. Гнездо не имеет к этому никакого отношения, — Жан фыркнул в нетерпеливой и грубой манере, которую Джереми узнал по корту. — Отлично. Мы не будем сейчас говорить о Гнезде, но то, что я сказал, остается в силе, — он сделал еще шаг вперед, желая похлопать Жан по бицепсу, как он сделал бы это с любым другим первокурсником, который нервничал, но в отличие от мальчиков и девочек, которых он подбадривал, Жан отступил на полшага назад, его глаза были прикованы к руке Джереми, которая еще даже не была сильно поднята. Джереми замер на месте и уставился на человека перед собой. Грубость, которую он чуть не принял за высокомерие всего минуту назад, теперь превратилась в то, что должно было быть ясно с самого начала. Всепоглощающий страх. Глаза Жана расширились, он был в ужасе от малейшего движения Джереми. Как парень мог играть в Экси с такими рефлексами, блондин не мог понять. Вместо того чтобы задуматься об этом, он просто опустил руку обратно на бок и подождал, пока взгляд бэклайнера вернется к его лицу.  — Мы здесь такого не делаем, ладно? — Да, — машинально сказал Жан, напоминая голос в телефоне. — ХОРОШО. Ты хочешь есть? — Жан покачал головой. — Ну, я собирался пообедать, прежде чем прийти сюда, так как насчет того, чтобы сделать это? Ты можешь взять пиццу или что-нибудь еще. Если ты не голоден, не обязательно есть всю еду, — Жан кивнула в ответ. — Хорошо, хорошо, отлично. Тогда пойдем, — Джереми вышел из комнаты с колотящимся сердцем и верил, что высокий защитник последует за ним, как он следовал за своим предыдущим капитаном.  — Будьте осторожны, мальчики, и держитесь подальше от города. Нам не нужно, чтобы стервятники облепили вас со всех сторон, — сказал Риманн, когда они проходили мимо гостиной. Джереми кивнул ему, а Жан, казалось, снова окаменел. Как и прежде, его глаза были прикованы к коврУ, но по сравнению с тем, как он подошел к Джереми, не было никакой фальшивой враждебности. Не было той напускной уверенности, которой Жан пытался изобразить. Перед Риманном его пальцы заметно дрожали, а все мышцы казались напряженными, готовыми в любой момент броситься в бегство.  — Мне жаль, — сказал Жан, и тренер выглядел таким же растерянным, как и Джереми пару минут назад. — Ваши дети. С этого момента я буду держаться подальше от них, — объяснил Жан. Его глаза по-прежнему были устремлены в пол, а тело лишь наполовину повернулось к мужчине.  — Не беспокойся об этом. Клэр уже их успокоила. С ними все будет в порядке, — сказал тренер и с силой отогнал хмурый взгляд, чтобы выглядеть более дружелюбным. Несмотря на отсутствие реакции Жана, мужчина сделал то же самое, что и планировал Джереми. То же самое сделало бы большинство Троянцев, потому что они привыкли к своим хитрым методам сплочения команды. Рукопожатия, «дай пять», игривые удары руками — были их языком любви, поэтому тренер, вероятно, хотел сердечно похлопал его по плечу. Он только поднялся с дивана и сделал шаг к защитнику, когда Жан вдруг согнулся пополам в глубоком поклоне. Дрожь в его пальцах перешла в дрожь всего тела.  Джереми и тренер наблюдали за ним с открытыми ртами. — Я приму любое наказание, которое вы сочтете уместным, — тихо объявил Жан. — Жан, сынок. Что, черт возьми, ты делаешь? Это шутка? — Риманн подвинул ногу, чтобы подойти еще ближе, но рука Джереми рванулась вперед в останавливающем жесте, заставив его остаться на месте. Тренер ошеломленно переводил взгляд с блондина на все еще кланяющегося француза, надеясь, что кто-нибудь объяснит ему, что все это значит, но Джереми лишь смотрел в ответ с непонимающим выражением лица. Он не знал, что происходит, но был уверен, что Жан был ровно в одном шаге от настоящего краха, и было бы лучше, если бы все просто оставались на своих местах, не создавая дополнительной суматохи. — Жан. Хэй, Жан, — осторожно попытался Джереми, но положение Жана не изменилась. — Наказания не будет. Я же говорил тебе, что здесь никто не причинит тебе вреда, ок? Это была не твоя вина. Да ладно, Жан, прекрати эту ерунду. — Жан? — тренер подсказал ему, но старался оставаться на месте. Жан слегка приподнял голову, и его взгляд переместился с пола на уровень коленей тренера, но при этом держался подальше от лица мужчины. Он ни за что не хотел смотреть на него прямо. — То, что говорит Джереми — правда? Ты думаешь, я собираюсь наказать тебя? Причиню боль? Потому что ты напугал Эмили и Роуз? — Это единственный способ. Я совершил ошибку, поэтому буду наказан, — Жан ответил с уверенностью человека, объясняющего, что небо голубое. — Тренер никогда бы ничего тебе не сделал, Жан. Он не причинит тебе вреда. Никто не причинит. Тренер не… — запротестовал Джереми, ошеломленный тем, как Жан с легкостью принял тот факт, что кто-то собирался сделать с ним бог знает что, потому что какие-то дети испугались. — Может быть, ты и его любимец, но ты не должен говорить от имени хозяина, — Жан ответил поспешным и горячим голосом. Его глаза, внезапно засиявшие, встретились с глазами Джереми, и у блондина в очередной раз перехватило дыхание. В этих серых глазах горело столько эмоций, сколько Жан еще никогда не проявлял. Словно кто-то щелкнул в нем выключателем. Джереми вообще не помнил, чтобы кто-то смотрел на него с такими эмоциями. Возможно, однажды, когда он пытался освободить загнанного в угол уличного кота, у которого лапа застряла в заборе. Хотя он лишь пытался помочь, животное все время шипело и царапалось. Глядя на Жана, Джереми увидел не одно сходство с этим котом, и это напугало его еще больше, потому что это означало, что Кевин прав. С другой стороны, Джереми даже не был готов думать о том, что Кевин прав, не говоря уже о том, чтобы действовать в соответсвии с этим. Никакой переоценки не было. Хуже того, скорее всего, это была недооценка, судя по дикому выражению лица Жан. — Жан, сынок, прекрати это дерьмо. Выпрямись и взгляни на меня хоть раз, ладно? — Риманн фыркнул, и нахмуренный взгляд вернулся на свое место. Затем Жан неохотно перевел взгляд с Джереми на тренера и сделал, как его просили. Несмотря на то, что он старался изо всех сил, зрительный контакт, казалось, прервался через несколько секунд. — Что ты только что сказали? — Риманн наклонил голову, безуспешно пытаясь поймать взгляд Жана. — Мне жаль, — сказал Жан не громче шепота. — Я… я могу лучше. Я обещаю. Мне очень жаль… — его руки крепко сжали ткань спортивных штанов, скрывая все еще присутствующую дрожь. — Моро, соберись, — тон тренера стал жестче, он потерял терпение из-за непонятного бормотания француза, и Джереми очень хотелось остановить его, потому что Жан внезапно стал меньше. Еще более сгорбленный. Готовый принять удар. — Что ты только что сказал Джереми? — Я сказал, что он не должен говорить от вашего имени, несмотря на свое положение, — тихо перефразировал Жан. — Я не должен был этого делать. Мне жаль. — Ты использовал слово «хозяин», не так ли? — спокойно спросил Риманн и подождал, пока тот кивком подтвердит, что они действительно не ослышались. — Это то, как вы называете тренера Морияму? Хозяин? — Да, сэр, — взгляд Жана снова сосредоточился на ковре на полу. — Как бы вы хотели, чтобы я к вам обращался? — Я не хозяин. В любом смысле, так что больше никогда не употребляй это слово при мне, понял? — Риманн подождал мгновение, пока все это дойдет до него и он соберется с мыслями. Его усы шевелились, когда он стиснул челюсти, подавляя часть гнева. Судя по тону и языку тела, он был готов взорваться. Жан, напротив, стоял как вкопанный, и только его неглубокое дыхание выдавало панику, в которой он пребывал. — Я уже говорил тебе, что я тренер Риманн. Можно обращаться на «вы», «сэр» или просто «тренер». Я бы предпочел, чтобы ты сейчас не называл меня Джеймсом, но мы определенно можем поговорить об этом через некоторое время, если тебе так удобнее. Только никакой этой ерунды с хозяином, понял? — Да, сэр, — Жан кивнул так, что половина его тела последовала за этим движением, и это напомнило Джереми скорее небольшой поклон, чем вежливое покачивание головой. — Хорошо, и как бы я ни был благодарен тебе за то, что ты не позволил Джереми нагрубить тебе, он прав в своих словах. Никто не причинит тебе вреда, если ты этого от меня ждешь. Единственное наказание, которое ты можешь от меня ожидать — это несколько дополнительных кругов на тренировке, или если ты сильно облажаешься, тебя усадят на скамейку запасных. Больше ничего, ты меня понял? — На скамейку запасных? Из игры? — глаза Жана метнулись к тренеру и так там и остались. Они были широко раскрыты в шоке, как будто отстранение от игры было гораздо более жестоким наказанием, чем любое насилие. — Вы бы сделали это? «Экси всегда была хорошей разменной монетой», — эхом отдавалось в ушах Джереми, и из-за этого ему снова стало плохо. Это не было разменной монетой, это было слабое место Жана. Кевин, очевидно, знал, как использовать это в своих интересах. Он ненавидел это и ненавидел то, что Кевин рассказал ему об этом. Он уже знал, что никогда не будет использовать эти знания намеренно, но даже в глубине души это казалось оружием, которое он мог случайно применить против Жана и навсегда возненавидеть себя за это. Получить информацию и увидеть, как легко Жан услужит, было ужасающей комбинацией. Это заставляло чувствовать себя очень могущественным, ведь такой простой трюк давал возможность контролировать другого человека. Джереми не хотел этого и даже не хотел знать о Жане ничего подобного.  — Только если ты не оплошаешь, малыш. Только если не будет другого выхода, ты меня понимаешь? — осторожно сказал Риманн и внимательно всмотрелся в лицо Жана в поисках каких-либо признаков понимания. — Да, сэр, — машинально ответил Жан и снова опустил глаза, вероятно, испугавшись бравады внезапного зрительного контакта. — Хорошо. А теперь идите и не беспокойся о детях. С ними все будет в порядке. Жан кивнул, и они молча вышли из дома. Он снова остановился на крыльце и внимательно изучил лицо Джереми. Блондин все еще был слишком потрясен, чтобы комментировать происходящее. Мысли проносились в его голове, он только молча смотрел на Жана. — Мне жаль, — осторожно сказал Жан. — Мне не следовало так с тобой разговаривать. — Все в порядке, Жан, — Джереми пренебрежительно махнул рукой, заставив Жан вздрогнуть. Он не будет об этом думать. Он не должен был думать об этом, иначе у него случится еще один приступ, который он не может себе позволить. Он пообещал тренеру. Он мог взять себя в руки хотя бы на один день. Просто не думать об этом. — Эй. Ты в порядке. Ну, давай же. Давай уйдем отсюда, — блондин медленно сел в машину и обнаружил, что Жан слегка колеблется, прежде чем сесть на пассажирское сиденье. — Это не кажется безопасным, — сказал Жан, осматривая грязный салон старого автомобиля. — Это настолько безопасно, насколько это возможно. Я отличный водитель, так что не волнуйся. Еще до того, как Джереми повернул с подъездной дорожки, Жан уже крепко вцепился в дверную ручку. Джереми подумал, не сказать ли ему, что Жан слишком драматизирует, но решил, что сейчас не время для шуток.  Джереми старался не отрывать глаз от дороги и не чувствовать себя ужасно неловко из-за тишины в машине. Когда он повернулся лицом к Жану, чтобы спросить, можно ли включить музыку, ему пришлось открыть рот. Жан, должно быть, чувствовал себя незамеченным, потому что выражение его лица было незащищенным, хмурый взгляд ослаб, а напряжение в челюстях исчезло. Все это сменилось выражением молчаливого благоговения. Его глаза следили за каждым деревом, мимо которого они проезжали, с блеском, которого Джереми раньше не видел. Это был не Жан Моро, которого он знал раньше или видел по телевидению. Это был человек, спрятанный за толстой стеной страха, прикрытого агрессией. Истинный цвет Жана проявился прямо здесь, и Джереми был заворожен этим. Заворожен тем, насколько мягким может выглядеть такое жесткое лицо. Кто-то громко посигналил, и Джереми снова сосредоточил свое внимание на дороге и в последнюю минуту вернул машину, которая медленно выкатилась на другую полосу и столкнулась бы лицом к лицу с встречным транспортом, обратно на свою полосу. — Блять. Это было близко, — Джереми пробормотал себе под нос, а затем взглянул на Жана, который снова полностью напряглась на своем месте. — Извини за это. — Отличный водитель, да? — тихо спросил Жан, и Джереми не смог удержаться, чтобы не улыбнуться ему в ответ.  — Да, я обещаю, что я очень хорош. Ты не возражаешь, если я включу радио? — наконец спросил он, все еще улыбаясь язвительному комментарию, которой можно было считать первой шуткой Жана, тот покачал головой и снова отвернулся. — Есть предпочтения? — парень еще раз покачал головой. — Хорошо, — Джереми включил радио, и из динамиков заиграла какая-то песня о дамах с пышной грудью. Через мгновение, когда блондин осмелился еще раз взглянуть на Жана, к его разочарованию, прежнее выражение лица исчезло. В конце концов они остановились в пиццерии недалеко от города. Он знал это место благодаря различным однодневным поездкам, которые он совершал с командой и девочками. Пицца была средней, но достаточно хорошей, чтобы никто не жаловался, и достаточно дешевой, чтобы не беспокоиться. Джереми вышел из машины, как только они припарковались, но Жан застыл на месте. Это заняло так много времени, что Джереми открыл дверцу машины и наклонился. — Эй, ты в порядке? Ты идешь? — Ты хочешь чтобы я пошел? — голос темноволосого парня звучал слегка удивленно. — Да… Мы же сказали, что хотим поесть, верно? — Джереми выглядел озадаченны. — Ты сказал, что хочешь есть, — поправил его Жан. — Ну да, но ты мог бы составить мне компанию, верно? Взять что-нибудь маленькое? Не могу поверить, что ты не голоден после всего этого путешествия. Лично я от самолетов всегда очень голоден. — Сопровождать тебя? — Жан внимательно изучал его лицо, словно предчувствуя какую-то подвох. — Ага? Не могу же я оставить тебя сидеть здесь в машине, верно? — блондин попытался еще раз улыбнуться, но улыбка не получилась.   — Я могу подождать, — упрямо сказал Жан и перевел взгляд с Джереми на улицу. — Что случилось, Жан? Ты не любишь пиццу? Разве не все любят пиццу? Это из-за места? На вкус это действительно лучше, чем выглядит. Я ел здесь уже десятки раз и до сих пор жив, — Джереми все еще упрямо улыбался. Жан пошутил, возможно, они смогут поладить. Может быть, Джереми все же удастся все провернуть, несмотря на их весьма скалистое начало.   — Я могу подождать. Тебе не обязательно брать меня с собой. Если не доверяешь мне, можешь запереть двери, — Жан оборонительно скрестил руки на груди. — Господи, Жан, — Джереми сел обратно в машину. — В чем проблема? Почему ты не хочешь зайти внутрь? Жан какое-то время молчал, но его пальцы нервно дернулись, а затем что-то щелкнуло в сознании Джереми. — Это из-за твоей внешности? Ты не хочешь напугать людей? — Жан неловко поерзал на своем месте, и это был самый большой ответ, который мог получить Джереми. — Ты мог бы мне сказать. Я не думаю, что кто-то будет возражать, и я бы не позволил им говорить о тебе, но если хочешь, мы можем пойти куда-нибудь еще. — Я не голоден, — настаивал Жан, полностью уклоняясь от этой темы. — Но я, да, — Джереми сказал громче, чем он ожидал, и заметил, как плечи Жан слегка приподнялись в ответ. — Извини. Извини. Я просто… устал и голоден. Сегодня не мой день. Можем ли мы просто взять что-нибудь поесть, пожалуйста? — Я подожду в машине, — повторил Жан, оставаясь равнодушным. Джереми взвесил свои варианты, но все же вышел из машины. Он взглянул на ключ от машины и подумал, не запереть ли Жана, но решил иначе. Он вошел в пиццерию и заказал большую маргаритту на вынос, не зная, что понравится бэклайнеру. Пока он ждал, он сел у окна, из которого открывался вид на его машину, и достал телефон. После одного сигнала трубку подняли.  — Джереми. С ним все в порядке? Он не ответил ни на одно мое сообщение. Он не берет трубку. Что-то случилось? Я еще ничего не слышал об авиакатастрофе, но он не подавал признаков жизни. Тренер Риманн должен был позвонить Ваймаку, но от него тоже ничего не слышно. Я не хотел тебе звонить, потому что предполагал, что ты будешь с Жаном, и не хотел, чтобы Жан подумал, что ты за ним шпионишь. Он такой параноик. И… — Кевин? — Джереми достаточно долго слушал этот безумный разговор, прежде чем прервать его. — Эй, чувак, почему бы тебе не сделать для меня глубокий вдох, окей? — Кевин послушно выслушал, но продолжил с почти такой же настойчивостью. — С ним все в порядке? Он с тобой? что-то случилось? Могу ли я поговорить с ним? Скажи ему, что он невозможный осел с головой в заднице из-за того, что не отвечает на мои звонки. Я схожу с ума. — Я это слышу, — Джереми не мог не улыбнуться про себя. Он верил, что Кевин и Жан были хорошими друзьями, но только бесконечная болтовня Кевина прояснила ему, насколько сильно он заботился о защитнике. Как сильно он любил Жана, и какая огромная ответственность была возложена на Джереми, поскольку Кевин доверил Жана ему. — Он здесь. Он цел и невредим. Но не могу сказать, что с ним все в порядке. — Слава Богу, — Кевина не удивил сдержанный подход Джереми. — Я тебя предупреждал, пока не беспокойся об этом. Он потеплеет к тебе. Ему просто нужно время. — Не сомневаюсь. Полагаю, так бывает после того, как на человека напали, верно? — Джереми услышал, как его голос сменился незнакомыми тонами горького сарказма. Кевин промолчал в ответ на обвинение. — Все еще нечего сказать, Кевин? Вы действительно не сочли нужным сообщить нам, в каком виде он прибудет? — У вас есть его медицинская карта, — Кевин рявкнул в ответ. — Медицинская карта, в которую заглядывали только врачи. Детали, доказывающие, что Жан сможет играть. Никто ничего не упомянул об изуродованном лице, и я даже не хочу знать, что случилось с его волосами. — Это не имеет отношения к Экси. Я не понимаю, почему ты расстроен. Он может играть также хорошо, как и всегда, даже со шрамами на лице. Если ты беспокоишься о пиаре, то фанаты Моро в любом случае будут есть у вас с рук и… — Ради бога, Кевин, — Джереми ненавидел то, как сердито он звучал. Он ненавидел все это, потому что это слишком сильно напоминало ему отца. Он пообещал себе, что никогда больше не позволит своему характеру взять верх над ним, и вот он был здесь. Кричал по телефону. — Тебе не кажется, что мне было бы полезно знать, как он выглядит?  — Нет, не казалось, — Кевин легко признался. — Я сказал тебе, что с ним произошел несчастный случай и что у него было много триггеров. Я полагал, что ты знаешь, во что ввязываешься. Ты заверил меня, что справишься. Я не знал, что пара шрамов станет для тебя такой проблемой. Под этим Жан все тот же. Он может играть также хорошо, если не лучше, если дать ему время и пространство, чтобы поправиться. Джереми хотелось кричать. Рассказать Кевину, как нелепо он звучал, и как все изменило появление защитника. То, что Жан Моро вне камеры и вне корта был таким цельным человеком, настолько ошеломило его, что вызвало приступ паники. Просмотр актуальной фотографии должен был стать решающим шагом в процессе набора. Дело было связано не только с Экси. Вместо этого он почувствовал себя глупо. Потому что, несмотря на неоднократные заявления Кевина о том, что Жан будет в порядке, он был прав. Лицо Жана не имело к этому никакого отношения. Отношение Жана к ситуации не мешало Экси, и именно Экси стал причиной его перехода. Почему-то в голове Джереми возникла какой-то безумная идея, что он несет ответственность за Жана. Возможно, Кевин тоже был виноват. Возможно, он был ответственен за Жан, но ему казалось смешным, что он позволил шрамам Жана стать спусковым крючком для того, чтобы он сломался. Заявить, что Жан Моро — это слишком много для него. Жан Моро больше не был одним из избранных сыновей Экси. Он не был тем жестоким и сварливым придурком, за которого все его принимали. Жан Моро был молодым человеком с багажом, который теперь был написан на его лице в виде шрамов. Шрамы, от которых Джереми жестоко отвернулся. — Ты прав, — в конце концов сказал он, вместо всего остального. — Я не сожалею, что не сказал тебе. Я говорил тебе, что Жан заслуживает шанса, и я был уверен, что он его получит. Мой текущий приоритет делать то, что будет лучше для Жана, Джереми, и я не собираюсь сожалеть об этом. Кроме того, ты видел Джостена. Он похож на абстрактную картину, и люди его любят. Но это не делает его менее раздражающим маленьким засранцем. Забудь о шрамах Жана. Просто помни, через что ему пришлось пройти, чтобы получить их. Пусть шрамы служат для тебя ориентиром, но не затмевают того, кем он является, хорошо? — Черт, Кевин, это неожиданно проницательно с твоей стороны, — Джереми попытался отделаться шуткой. — Я совершенно серьезно, Нокс. Расскажи мне больше. Что там у вас происходит? — Он напугал детей тренера, а затем извинился, но также сказал Риманну, что примет любое наказание. У них был разговор об этом. О том, что мы здесь такими вещами не занимаемся. Что мы не собираемся причинить ему вред, — Джереми глубоко вздохнул. — Что, блядь, происходит в Гнезде, Кевин? Они… избивали вас, ребята? — Иногда, — к удивлению Джереми, Кевин ответил совершенно прямо. У него было это неоспоримое чувство, но от подтверждения его желудок сделал кульбит. — Было много разных наказаний. С Жаном это случалось чаще, чем со мной. Помнишь, я говорил тебе о том, что Жан находится в иной ситуации, нежели я? Так вот, это довольно сильно повлияло на то, что мы пережили в Гнезде. Думаю, после моего ухода Жану стало еще хуже. Впрочем, я мало что знаю о том времени. Наверное, я мог бы познакомить тебя с Рене. Помнишь нашего доброго вратаря Рене Уокер? Именно ее мы можем поблагодарить за то, что она вытащила Жана. Сейчас она определенно могла бы рассказать тебе больше о Жане. — Вытащила его? Ты снова это делаешь, Кевин. Даёшь мне фрагменты каких-то истин, а потом оставляешь без общей картины. Это отстой. Я не знаю, смогу ли я справиться с тем, что ты мне даешь, — Джереми подпёр голову рукой. — Мне казалось, ты сказал, что справишься. Джереми. Ты сказал мне, что уверен, — Кевин звучал встревоженно. — Я так и думал, но потом увидел Жана и теперь не думаю, что смогу. Прости, Кевин, но... — Джереми поднял взгляд от стола и посмотрел на свою машину, и ему потребовалось около 5 секунд, чтобы понять, что не так. Жана не было на пассажирском сиденье. Жана вообще нигде не было видно. — Послушай, Джереми, ты не можешь так поступить. Блядь, мне следовало это знать. Мы не можем швырять Жана, как будто он какая-то горячая картошка, которая никому не нужна. Сейчас ему нужна стабильная обстановка. — Блять, — Джереми вскочил на ноги. — Блять, — повторил он, беспокойно оглядывая парковку. — Что? Что случилось? — встревожился Кевин. — Жан ушел, — заявил с полной уверенностью Джереми. — Что, блядь, ты имеешь в виду, говоря, что он ушел? — Я оставил его в машине, чтобы забрать пиццу, а теперь его нет, — Джереми покинул заведение, не обращая внимания на женщину, махавшую ему рукой, что его пицца почти готова. — Что, нахуй, ты имеешь в виду под «оставил его в машине»? Он не чертова собака, чтобы оставлять его в машине. Я специально просил тебя не оставлять его одного. Я говорил тебе, что у него появятся глупые идеи. Блядь, Нокс, клянусь, если... — Ты сказал «надолго»! Меня не было столько времени, сколько мы разговаривали по телефону. Сколько? Минут десять? Куда он мог пойти? — Джереми быстро обходил другие припаркованные машины, стараясь не паниковать. Это было похоже на то, как в свое время он потерял младшую сестру в Walmart. За исключением того факта, что Жану было больше 20 лет, а не 5, и он был ростом около 6 футов 5 дюймов, и его было трудно не заметить. — Он попытается вернуться в Гнездо. — Что? Зачем ему это делать? Знаешь, как далеко это от Западной Вирджинии? У него есть деньги на самолет? — Джереми поворачивал голову во всех направлениях, но Жан словно под землю провалился. Ни единого следа того, куда он пошел. — Я не думаю, что он это сделает, но не стоит его недооценивать, он найдет способ. Джостен отправился автостопом из Колумбии в Пальметто, так что Жан найдет дорогу обратно в Западную Вирджинию. Он такой же маньяк. — Кевин, ты не помогаешь. Я вешаю трубку. Мне нужно сесть в машину и поискать его. Я перезвоню тебе, когда у меня будут какие-либо новости, — не дожидаясь ответа, он прервал звонок и бросил телефон на пустующее пассажирское сиденье своей машины.