Вопреки разуму

Луи, наконец, провалилась в царство Морфея*, а Анди все не могла успокоить мысли, правда, по большей части, радостные. Она любит и любима! Андреа уже почти не сомневается в этом. Почти. Впервые её возлюбленная сбросила свои королевские доспехи, показала слабость. Оказывается, ничто человеческое ей не чуждо. Даже бояться. Даже плакать. Анди, конечно, стыдно — что она причина. И стыдно, и радостно одновременно. Значит, она дорога своей венценосной подруге. Но так ли сильно, как Луи дорога ей? Их отношения попирают и физические, и общественные догмы. Это любовь вопреки правилам, вопреки разуму. Запретная любовь. Интересно, насколько сильно это тяготит её венценосную возлюбленную? У королевы намного больше тяжелых якорей, удерживающих корабль страсти, чем у безродной бунтарки. Она постарается в будущем воздерживаться от категоричных суждений о своей возлюбленной. Мария-Луиза для неё значит гораздо больше, чем просто желанное женское тело. Анди мало знала о чувственной любви, но после попытки ночного общения с юной проституткой уверена, что одно лишь плотское ей претит. За эту «проверку» немного стыдно, но зато она убедилась, что лишь сердечная привязанность вызывает у неё желание. И она, не признающая королев в обществе, способна получить удовлетворение плоти лишь с истиной Королевой своего сердца. Общепризнано, что единение тела и духа между мужчиной и женщиной создаёт между ними идеальный союз. И церковь, и философы, и авторы любовных романов — все признают это. А может ли подобное единение быть между двумя женщинами? Даже при том, что она где-то ощущает себя мужчиной. А ведь у Луи, при всей её женственности, тоже не очень женский характер. Недавнее проявление слабости не в счёт. Так же, как и для Анди — сегодняшние слёзы, которые никто не видел. Королева тверда, смела и не сентиментальна. Как и Анди, Мария-Луиза не любительница слезливых женских романов. И они обе не  говорят друг другу красивые слова — предпочитают выражать чувства действиями. Анди просто не умеет, а её возлюбленная наверно привыкла к восхвалению своей особы. Но это заслужено не одним лишь титулом — её красоте нет равных. Анди осторожно, чтобы не разбудить, провела рукой по волосам, обнаженному плечу и спине возлюбленной. Бархатистая кожа была прохладной и она на всякий случай прикрыла Луи одеялом. Что же она так — считает себя мужчиной, похвасталась, что пишет стихи, а сама ещё ничего не сочинила своей прекрасной возлюбленной. «Моя богиня златовласая, твои глаза — как озера в солнечный день, твоя кожа, нежнее бархата, а губы — как лепестки розы. А под шелковистым холмиком — волшебный бутон — он раскрывается и сочится благодатными соками от прикосновений и поцелуев, щедро орашая нектаром любви…» — наверно, нужно как-то так — без надрыва и страданий, аллегорическое и на грани приличий. Но не складываются у Анди подобные фривольные куртуазности в вирши. А смелости преподнести подобный стих Луи у неё никогда не хватит. Стихи ей приходят сами, обычно когда она в растревоженном состоянии. И они, как правило, резкие и жёсткие. Например сегодня, пока гуляла по городу, вот такое сочинилось: Сердце поет гимн любви — веселись Анди, празднуй? Правда, Ум скалит зубы как судья беспристрастный. Стрелы Амура пронзили и дерзкое тело, и робкую душу, Сердце в смятенье сбивается с ритма и рвется наружу. И Душа не смогла устоять — отдалась королеве. И запуталась в сетях златых. Ну, а Разум бушует в гневе. Естественно, эти строки она Луи никогда не прочитает. Тем более, сейчас Андреа уже так не чувствует и не думает. И слезы в глазах Луи, и то, как судорожно возлюбленная прижимала ее к себе — все это заставило Анди поверить в истинность чувств королевы. Даже если Луи где-то в глубине души и испытывает стыд из-за любви к человеку другого сословия, то это, наверно, неизбежно. Она должна её понять и простить, если любит. Ведь ей тоже было бы легче с подругой без всяких там титулов. Можно лишь надеяться, что время разрешит их противоречия. Правда, она тоже не заметила, как изменилась, сблизившись с королевой и поменяв одежду. Мальчишка-конюх остался в прошлом. Нет, она не отступилась от идей о справедливости и равенстве, как и прежде, она желает помочь обездоленным. Но этой ночью она с удивлением поймала себя на том, что помимо жалости почувствовала презрение к рыжей Грете. А мужика, который хотел ее ограбить, вообще про себя назвала вонючим быдлом. Конечно, это были не лучшие представители народа. Стыдно, но не возникло желания вытащить девчушку с улицы, как-то помочь. Нет, она готова бороться за общество, где никто не будет принуждать девочек торговать собой. Но, вспоминая свою жизнь на улицах, людей, с которыми там сталкивалась и истории, которые там слышала, понимает, что эта Грета уже вряд ли захочет быть прачкой или посудомойкой. А если и согласится, то всё равно будет по старой памяти искать постыдный приработок, чтобы позволить себе лишнюю тряпку или безделушку. Она сама, правда, оказавшись у Ульриха, не порывалась больше воровать. Во-первых, ее спаситель взял с нее слово, а во-вторых — пара скромных платьев ее вполне устраивали. Но, самое главное, новый для нее мир книг и революционных идей захватил ее целиком. Она согласна с королевой, что в парламент могут быть допущены только грамотные и уважаемые люди, а не всякий сброд, который, к сожалению, творит бесчинства, прикрываясь революционными лозунгами. Она, например, сегодня ночью поняла, что ее могут не только ограбить, но и убить во имя революции лишь за то, как она одета. Причем, мужчина явно не имел никакого отношения к революционной борьбе. Она уже слышала от товарищей, что делает разгневанная толпа, подхватывая незнакомые ей ранее лозунги. К сожалению, кое-кто из них рассказывал о подобном беспределе с восторгом. Та же Гертруда усмехнулась, что неплохо было бы ей с подружками пройтись по королевским гардеробным. И это после того, как еще в замке барона эта бесстыдница не постеснялась выцыганить что-то из одежды и нижнего белья у Марии-Луизы. Ее возлюбленная вдруг дернулась, ударив ее головой, вскрикнула и задышала отрывисто. — Что такое? Тебе плохо? — Анди встревоженно обняла Луи за плечи, ощутив под пальцами влажную кожу. — Мне приснилась сестра, — пролепетела королева. Она все еще тяжело дышала, но, кажется, была уже с ней. Она повернулась к ней лицом и доверчиво, как-то по детски уткнулась ей в плечо. Правда, ни плакать, ни объяснять подробней не стала. Анди и не настаивала, лишь гладила ее волосы, золотящиеся в свете догорающей свечи. Она и без всяких слов понимает, что тревожит ее венценосную подругу. Луи старается не говорить с ней на эту тему, а в мыслях сама себя накручивает. Зачем? Ее сестрицу с королем никто не трогает, живут они во дворце, ни в чем себе не отказывая. Даже монархия официально еще не отменена. Правда, если учесть настроения французских товарищей, близких к Карлу у ее возлюбленной есть основания для волнения. Но не все же во Франции такие радикальные. — Пойду освежусь, — Луи поднялась и Анди заметила блестящие капельки пота на обнаженной коже. Анди захотелось притянуть возлюбленную к себе и слизнуть эти капельки, но она поняла, что Луи сейчас не до игр. Из туалетной комнаты королева вернулась в свежей сорочке и благоухающая розовой водой. Она легла лицом вниз и уткнулась в подушку. — Это всего лишь сон, ты же сама в такое не веришь, — Анди стала гладить подруг по плечам и спине. — Я заходила в капеллу, когда тебя не было. Не подумай, что я вдруг стала рьяной католичкой, — Луи горько усмехнулась, кажется даже сквозь слезы, — Но я обратилась к Мадонне и мне было дано плохое предзнаменование. Я тогда жутко испугалась за тебя, у меня внутри как бы что-то оборвалось, думала, с тобой что-то случилось, — Мария-Луиза наверно первый раз так откровенно заговорила с ней и Анди затаила дыхание, боясь спугнуть эту прорвавшуюся сквозь броню обычного легкого сарказма искренность, — Ты вернулась, моя любимая, и я уже решила, что все это глупости, мое неуемное воображение, — она замолчала, потом приподнялась и села на постели и уставилась куда-то вдаль. — У меня уже сбывались дурные сны, — Луи сжалась совершенно не по королевски и обняла руками колени, — Мне уже не первый раз снится Франция — восставшая толпа, крики, кровь. Но сегодня я видела казнь моей сестры, — она закрыла лицо руками. — Может, тебе такое снится, потому что ты много об этом думаешь и волнуешься? — Андреа притянула возлюбленную к себе, — И ты всегда можешь мне обо всем говорить, и не стесняйся плакать, так тебе будет легче, — Анди неожиданно для себя сказала вслух свои мысли, — Я люблю тебя и у меня нет ненависти к твоим близким, — она еще хотела добавить, что не будут ее Антуанетту казнить за расточительство, тем более, Луи уверяла, что это уже в далеком прошлом, ее сестра изменилась после рождения детей. Но почему-то, вспомнив высказывания Карла и его французских друзей, поняла, что покривит душой, и лишь крепче прижала возлюбленную к себе. У Луи есть основания видеть подобные сны. Французская королевская семья уже давно не уверена в завтрашнем дне. Она слышала про неудавшийся побег, который они предприняли прошлым летом. Бездарно организованный — неудивительно, что их поймали. Но Луи она никому в обиду не даст. Если Карл вернется и радикалы придут к власти, она найдет способ спасти Марию-Луизу и вывести в безопасное место. Она не даст и волоса упасть с ее прекрасной головы, — она прижала голову подруги к своей груди и уткнулась подбородком в шёлк её волос. — Спасибо, моя девочка, ты — самое любимое и дорогое, что у меня есть, — Луи вздохнула, — Моё сердце разрывается, когда я думаю о сестре и племянниках, и понимаю, что ничего не могу для них сделать. — Напиши Марии-Антуанетте, убеди ее не вести закулисную борьбу против революции, — Андреа слышала, что этим как раз королевская чета и занимается, озлобляя революционеров все больше и больше. — Моя сестра пережила нападение толпы на Версаль, так что, у нее не может быть добрых чувств к революционерам. Она меня и не послушает, и не поймет. Нас воспитывали, что статус монарха — это и дарованное свыше право, и долг, который надо выполнять до конца. Это я — неправильная королева, сама себя удивляюсь, — Луи вздохнула. — Ты только из-за меня пошла нам на уступки? — осторожно проговорила Анди. — Не только из-за тебя, так что, не задирай нос, — Мария-Луиза высвободилась из её рук и шутливо чмокнула ее в кончик носа, — Я же с детства была бунтаркой, я тебе рассказывала. А если говорить серьезно, то ты, как и я, идешь ради нашей любви на компромиссы. Нам обеим приходится входить в положение друг друга, бросая взгляд на ситуацию с противоположной стороны. Это же к лучшему — мы становимся терпимей и мудрей, — если это и было сказано для успокоения и ее, и Андреа совести, всё равно в словах королевы было много правды. — Значит, я зря переживаю, что слишком проста для тебя? Ты можешь любить сироту без предполагаемой родословной? — вопрос, наверно, прозвучал робко, так как Анди потребовались на это усилия, но она знала, что именно сейчас может получить искренний ответ. — Клянусь, что узнай я наверняка, что ты, например, дочь бандита и проститутки, мои чувства к тебе не изменились бы, — королева промолчала, а потом продолжила уже более шутливым тоном, — Я ведь тоже могу найти повод для сомнений — ты моложе меня на десять лет. Еще влюбишься в какую-нибудь шестнадцатилетнюю красавицу. — Не говори так, я тебя по-настоящему люблю, мне никто больше не нужен, — сказала Анди не найдя более красноречивых слов. Ей было стыдно за свой ночной эксперимент. Конечно, одно прикосновение — не измена, но лучше, чтобы Луи об этом никогда не узнала. Хотя ещё неизвестно, обиделась бы она или посмеялась. Луи взяла Анди за руки, — Мы вместе лишь полтора месяца, но я чувствую, что я тебя уже давно знаю, что мы связаны невидимыми узами. Ты слышала о учении про реинкарнации? Кстати, в прошлых воплощениях я могла быть обычным человеком, а не знатной особой. Но вместе мы были точно, — Луи запечатлела поцелуй на ее губах, но не чувственный или игривый, как обычно, а похожий на клятву в истинности своих чувств. Они больше не говорили, а лишь лежали лицом друг к другу, слегка касаясь друг друга руками. Мысли Анди постепенно превращались в туманные бессвязные образы. А когда она провалилась в сон, они были вместе с Луи в каком-то незнакомом месте, где было озеро, горы вдали и утренний туман.