Журнал посещений

      Время идет. На улице уже совсем тепло. Раннее лето. Можно ходить уже в легкой одежде. В кабинете немного душно, солнце активно шпарит после обеда, нагревая подоконник. Санджи открывает окно за своим рабочим столом на проветривание. Не сильно спасает ситуацию, но может будет немного лучше. Доктор понуро падает за свое рабочее место, делает один круг вокруг своей оси, безэмоционально прожигая потолок взглядом. Пациент перенес запись утром, сейчас окно. Идти на улицу впадлу, даже идти в коморку курить тоже впадлу. Состояние безумно ленивое. Ничего не хочется. Только быстрее домой. Снять уже этот халат, лечь под вентилятор и просто смотреть очередной увлекательный сериал, который вылетит из головы почти сразу после просмотра.       На выходные договорились выбраться с компанией к морю. Эйс обещал “прокатить с ветерком” и это все еще звучит немного сомнительно. Три фруктовика, Санджи и еще один тип без фрукта. Шансы вытащить одаренных, конечно, повысились, но ничего особо про этого их приглашенного друга никто не говорил. Только общие слова в стиле “он хороший парень”, “вы точно найдете общий язык” и так далее. Хотя бы имя сказали, но, по правде говоря, блондин и особо и не интересовался. Без фрукта и уже спасибо. Эх. Целый день пытаться выиграть в игру “наполни бездонные резиновый и огненный желудки”. Но в этот раз Санджи осведомлен с чем ему придется столкнуться. Если знаешь врага в лицо, считай бой уже наполовину выигран.       Стук. Дверь открывается. Все тело инстинктивно напрягается. На лице нечитаемая эмоция. Руки немного подрагивают перед тем, как сжаться в кулаки. Зеленые волосы зализаны назад, голубые глаза с нахальной издевкой смотрят с прищуром, медленно натягивается хищная мерзкая ухмылка и ебаные брови с ебанными завитками против часовой. Сука.       — Привет, братец, — мужчина заходит в помещение, закрывая за собой дверь, не отрывая взгляда.       — Чего приперся? Свали в закат, — Санджи даже не привстает с места, холодно смотрит на вошедшего, слегка скрипя зубами, — скоро пациент придет.       — Так вот, он я, твой долгожданный пациент, — идет вальяжно, как по красной дорожке, к стулу перед столом и также расслабленно падает на место, закидывая одну руку за спинку, — в регистратуре мне сказали, что Винсмоук сейчас свободен и может принять.       Сука. Сука. Падла. Тварь. Мразь. Ублюдок. Тупое животное.       — Так не рад меня видеть? — а по лицу не видно что ли? — Думал, старший брат встретит меня с распростертыми объятьями. Мы же так давно не виделись.       Еще столько же бы не видел.       — Говори, что тебе надо и проваливай.       — Ой, как много агрессии, — блять, рожу бы твою кривую набить, — я же твой дорогой пациент, — блять, блять, БЛЯТЬ, — не уже ли ты не хочешь выполнить свою работу?       Блондина передергивает, когда он видит, как “любимый” младший брат Ёнджи кладет другую руку себе на бедро и бросает быстрый взгляд себе на пах. Гребаная сволочь. Ну, конечно, на работе у Санджи, считай, связаны руки: нагрубить ему можно с натяжкой, выпереть его нельзя, врезать совсем плохой вариант. Лишаться места работы не входило в планы. Кому вообще хочется иметь проблемы с семьей Винсмоук и их милитаристской империей? Никому. Одна из крупнейших частных военных организаций, Джерма66, основанная семьей Винсмоук еще хрен знает когда. Поэтому Санджи и выбешивали все упоминания его фамилии, махание кулаками направо и налево, поэтому он и пошел в доктора. Он хотел спасать жизни. Правда в итоге спасает члены от зуда, раздражений и прочей гадости, но это не суть. Даже так это его небольшой вклад в то, чтобы сделать жизнь других лучше. Маленький мальчик сбежал из дома очень давно с криками, скандалами и без гроша в кармане. Все издевательства, избиения и неуважение остались далеко в прошлом, но изредка покалывали, когда на учебе кто-то из преподавателей обращался по фамилии. Несколько раз Санджи уже был готов пойти и сменить к чертям собачьим эту нелепую приставку к его имени, чтобы ничего больше не напоминало о семье, в которой он родился. Но... Иногда надо наоборот, чтобы какая-то такая нелепая вещь напоминала о прошлом и давала ментальный пинок под зад в стиле “Ты родился Винсмоуком, но ты выше этих тварей”. Может глупо, но пару раз помогало не терять голову.       Блондин прикусывает себе губу, на пару секунд прикрывает глаза, чтобы подавить все импульсивные желания:       — Так что же Вас беспокоит, Ёнджи Винсмоук? — он пытался сказать это своим привычным тоном для опроса пациентов, но вышло криво и немного похоже на угрозу.       — Знаете, доктор Винсмоук, много чего, — закидывает голень на другу ногу, складывая руки на груди, — например, что одна ошибка работает шлюхой в костюме медсестрички и продолжает позорить фамилию моей семьи.       Санджи старается не показывать никаких эмоций: зубы почти скрипят, кулаки сжались до такой степени, что кажется еще немного и пойдет кровь, глаза как будто потеряли прежний оттенок ясного неба и налились кровью.       — Я такие проблемы не могу решить, — кое-как получается прошипеть.       Усмехается ублюдок. Конечно, это же так весело. Доктор сейчас помрет от смеха.       — Ну, ты хотя бы фамилию сменил бы для приличия. Знаешь, как противно читать “Винсмоук” на входной двери в это, — Ёнджи демонстративно окидывает взглядом кабинет, — помещение.       Если игнорировать проблему, она исчезнет. Если игнорировать проблему, она … Да нихуя она не исчезнет. Сука. Потерпеть. Немного потерпеть. Не трогай говно — оно вонять не будет.       — Даже ответить не можешь? Или так не терпится и ко мне в штаны руки засунуть? Мы же братья, Санджи, это мерзко, — самая мерзкая вещь в кабинете это ты, — хотя, о чем это я? Это же твоя работа: за бабки лазить в чужие штаны. Не думал, что ты настолько дефектный, — кровный брат отвратительно прищуривается, всматриваясь в доктора, который продолжает неподвижно сидеть, прожигая взглядом “пациента”, почти не моргая. Скучно. Младший Винсмоук думал, что третий сын как минимум взбесится, — но знаешь что? У нас тут осмотр пятой дивизии намечается. Может проведешь?       — Отказываюсь, — наконец-то сквозь зубы цедит ответ, — это все?       Ёнджи насмешливо хмыкает и встает с места.       — Очень жаль. Ты бы им понравился.       Глаза с абсолютно одинаковым оттенком буравят друг друга с неприкрытым отвращением и презрением. Первым отводит взгляд младший, фыркая куда-то в сторону.       — Фу, блять. Противно с тобой одним воздухом дышать, — наконец-то съебывает.       Только после того, как дверь за непрошенным гостем закрылась у Санджи получилось оторвать взгляд и перевести его на руки, которые он с горем пополам смог разжать. До крови не дошло, но следы от ногтей до вечера вряд ли сойдут. Блондин опирается локтями на стол и прячет лицо в ладонях. Елозит руками по лбу, глазам, щекам, вдавливает пальцы в кожу. Противно. Он чувствует себя грязно и омерзительно. И все эти ощущения не проходят. Ёбаная семейка. Ёбаный младший брат. Столько лет им было все равно на то, чем занимается третий сын Винсмоуков, а тут вот. Здравствуйте. Идите нахуй. Накрывает глаза ладонями, облокачиваясь еще больше на стол. Хочется кричать, разъебать к хуям собачьим кабинет, камня на камне не оставить. Но, если пришел всего лишь Ёнджи, то это может значить, что всем остальным “любимым” родственникам все еще нет до блондина дела. Младший всегда славился тем, что сует свой нос куда только может, язык за зубами не держит и лезет на рожон. Вдох. Выдох. Наклоняет голову вперед, заползая руками в волосы, крепко хватает себя за пряди. Выдох. Выдох. Вдох. Снова стук в дверь. На этот раз похоже настоящий пациент. Натягиваем спокойное выражение лица и стараемся забыть о том, что было пару минут назад.       У мужичка подозрение на простатит, но он уже в возрасте, к осмотру сказал, что подготовился. Хочется быстрее с ним закончить и покурить. О, у него звонок. Да, да, конечно, можешь выйти поговорить на десять минут. Санджи еле удержался, чтобы не сказать ему спасибо. Да, курение в кабинете, пока пациент отошел — сомнительное экстремальное занятие, но не каждый день приходит “любимый” младший брат, которого ты не видел лет тринадцать? Пятнадцать? Семнадцать? Неважно. Много. Чуть-чуть прикрыть дверь в каморку, чтобы и запах, если что особо не тянул, и было понятно, что доктор не сбежал из кабинета. Окна настежь и полной грудью сигаретный дым. Спасибо, добрый человек, который решил сделать этот важный звонок прямо сейчас. Вторая затяжка. Блять. Пациент, кажется, вернулся. Пока он не успел ничего сказать надо действовать на опережение.       — Проходите за ширму, раздевайтесь! Я сейчас подойду!       А теперь очень быстро надо выгнать полупрозрачные клубы дыма, которые смогли залететь в комнату, сигарету в карманную пепельницу, окно лучше оставить открытым, дверь в каморку закрыть. Так, пациент уже видимо за ширмой. Очень тщательно моем руки. Вот же. Прошло всего пару минут. Он же обещал десять. Ладно, возвращаемся к плану “А”.       — Начнем с простаты. Ложитесь на кушетку. Можете подложи... — воздух резко заканчивается в легких. За ширмой нихуя не пациент. За ширмой ебанный Трафальгар со спущенными штанами, — Блять! — Санджи резко разворачивается спиной ко второму за сегодня неожиданному гостю, пытается переварить то, что он сейчас увидел. Сквозь смущение продолжает возмущаться, — Трафальгар, сука! Это что за хуйня? Штаны надень.       — Ну, ты же сам сказал проходить раздеваться, — блондин медленно выдыхает, вслушиваясь в спокойный язвительный тон и шуршание одежды.       — У меня сейчас пациент вернется. Какого черта, ты творишь?       — Я попросил его подождать, пока я не выйду, — Санджи неуверенно поворачивается к другу. Фух. Оделся, — надо поговорить, — голос друга внезапно становится слишком серьезным.       — Какой еще поговорить? — смущение отступило, возвращается раздражение, — давай я так буду к тебе врываться во время твоих операций?       — Ёнджи Винсмоук твой брат? — Вопрос звучит как утверждение.       — Чего? Какая разница? — Ой, Трафальгар, пизда тебе. Даже твой фрукт ебучий не поможет. Санджи уже потратил все свои силы на то, чтобы не набить ебало одному уебку.       — Почему ты не говорил, что ты из этой семьи? — голос совсем не изменился. Ло спокоен и серьезен.       — А ты не спрашивал! Отвяжись, не хочу об этом говорить!       — Что это значит? Ты из Джермы и молчал об этом.       — Я не из Джермы! — блондин не выдерживает и хватает друга за грудки.       — Ты сам сказал, что это был твой брат, — еще один глубокий выдох, чтобы не начать громить кабинет. Хирург, несмотря на уже безумное состояние друга, спокоен как удав.       — Блять, Трафальгар! Я не имею к ним никакого отношения! И они мне не семья! Надеюсь, теперь вопрос закрыт, — блондин ослабляет хватку на чужом халате, затем закрывает свое лицо руками, — если это все, то уебывай к себе.       Санджи проводит ладонями, стараясь расслабить мышцы лица. Нихрена. Что-то давит в груди неприятным и непонятным сгустком, который не получается проглотить. Сука, все бесит. Раздражает. Какого хуя Трафальгар аж к нему в кабинет приперся, чтобы спросить об этом? Почему-то до этого от него не было вопросов по поводу семьи Санджи и его фамилии, а вот сейчас, да, самое время. В поликлинику же злоебучий Ёнджи приперся. Конечно. Но это все равно не повод врываться в кабинет и ковырять занозу. Блондин поднимает взгляд на Ватер Ло, который бегает глазами, пытаясь оценить состояние друга.       — Извини. Ладно, я понял, — серые глаза виновато-никакие, — после работы пойдешь на задний двор курить?       — Да, только свали уже.       Дверь за хирургом закрывается и пока она не открылась снова надо успеть успокоиться. Холодная вода неплохо возвращает условную ясность сознания. Слишком много событий для обычно спокойной второй половины дня. Слишком много. И все они слишком хуевые. Ничего не хочется. Просто растворится из этого временного континуума к чертям собачьим, чтобы никто больше не трогал. Но мужика с подозрением на простатит жалко.       Рабочий день закончен. Санджи медленно спускается по лестнице, хотя обычно бежит по ней сломя голову. Не то, чтобы сейчас не хотелось курить, не хотелось разговаривать с Трафальгаром. Но и оставлять все как есть идея не самая приятная. Дверь аккуратно открывается. Брюнет сидит на ступеньке и даже не поворачивается на шум. Санджи подкуривает сигарету, поглядывая чем занимается друг. Сегодня у него какой-то детектив в мягком переплете. С тяжелым выдохом блондин садится рядом на ступеньку и только тогда серые глаза отрываются от текста. Клубы дыма неспешно улетают куда-то в сторону. Санджи разминает челюсть, как будто только сейчас понял, что он пиздец как сильно ее сжимал чуть ли не с появления в кабинете “милого” братишки. Обычно тишина не напрягала. Трафальгар почти всегда молчал, но сейчас даже Санджи не хотелось ничего говорить.       — Извини, если задел, — Ло начал говорить первым. В другой ситуации это был бы праздник.       — Проехали, — бычок отлетает в урну, и блондин достает новую сигарету.       — Ты такой же как они?       — Ло, ты в глаза долбишься? Я, по-твоему, похож на тупорылого уебка? — друг смотрит в ответ непрошибаемым взглядом, давая понять, что его интересовала немного другая информация. Санджи вздыхает, чиркая зажигалкой, — нет. Вроде нет. Меня эта хуйня обошла стороной.       — Ты уверен?       — Ну, как видишь я все еще из крови и плоти, — блондин пару раз стучит по своему колену, — даже, если во мне что-то сидит, оно не выберется. Уже слишком поздно и я не позволю.       В студенческие годы Санджи делал несколько тестов ДНК и общих обследований. Всегда лучше перестраховаться. Но ничего особенного у него не находили, либо врачи были недостаточно искусны, чтобы найти. Но о втором варианте, блондин предпочитал не думать. Сильный иммунитет, нет вообще никаких предрасположенностей к болезням, довольно выносливое тело, редкая группа крови и ебанные кучерявые брови. Да, в списке есть пару позиций не совсем нормальные для обычного человека, но жить они не мешают, хоть и похожи на отголоски мутации, заложенной отцом. Тьфу, этим уебком.       — Ты, бля, нахуя штаны снял? — резко Санджи вспоминает повод доебаться в ответ до друга.       — Так ты сам сказал, — Ло ухмыляется. Ну, конечно, блондин старается выглядеть грозно, но он сам чувствует, что его щеки порозовели.       — Тебе так хотелось, чтобы я тебе простату осмотрел? — отводит взгляд, делая затяжку, — У тебя если с этим проблемы, то ты по нормальному на прием запишись, чтобы я хотя бы морально был к такому готов.       — У меня все в порядке.       — Уверен? — блондин поворачивается обратно к другу, нагло и язвительно смотрит на него, выдыхая дым.       — А ты уверен? — Трафальгар слегка приподнимает бровь и расплывается в ехидной ухмылке, — может тебе тоже следует на осмотр записаться. Я, конечно, не так часто имел дело с простатой, как ты, но знаю не хуже, где она находится.       Лицо Санджи искривляется в какой-то обиде и недовольстве, щеки приобретают уж совсем яркий красный оттенок, но взгляда от друга не отводит. Он делает затяжку и выдыхает прямо в физиономию Трафальгару, от чего тот начинает кашлять и пытаться отогнать от себя сигаретный дым. Может это не гуманно использовать ядовитые газы как оружие, а ничего другое хирурга не берет. Санджи ждет, пока друг придет в себя, ловит его взгляд и, прищурившись, отвечает:       — Уверен.