♥♥♥
Сайно с самого момента появления в участке чувствовал себя неявно тревожно, гнетущей серой интуицией понимал, что сегодня что-то случится. И вот, его, важную птицу, потянуло пойти на первый же вызов с мертвецом. Их вызвал хозяин кафе, у чёрного входа которого нашли… Тело девочки. Ей было до тринадцати. Типично по-сумерски тёмные волосы были грязными и спутанными, под глазами несчастной легли тёмные тени, кожа была бледная-бледная. Тонкие руки застыли, обнимая плечи, а впалость на скуле привлекла большую часть внимания. Казалось, что она, голодная и холодная, просто уснула, аккуратно прислонившись к мусорному баку боком, но всем было очевидно, что это не так — она никогда не проснётся. Сайно силой оторвал взгляд от несчастного ребёнка, что нашёл свой конец в таком тихом, но не положенном месте. Не здесь и не так должна кончаться жизнь. — …Говорите, вы не знаете этого ребёнка? — задал коллега совершенно странный вопрос владельцу кафе, записывая всё в отчёт. При генерале, разумеется, многие начинали работать дотошнее, и это в своём роде ему льстило, но лишь немного, и, точнее, услаждало тем, что справедливость гарантирована с таким отношением других к своему делу. Боковым зрением он поймал странное движение. С другого края длинного коридора подворотни на них смотрела другая девочка в странной мешковатой одежде. Он повернул голову, от природы хорошим зрением и памятью запоминая облик любопытной незнакомки. Глаза-аметисты, испуганно сверкающие со стороны залитой солнцем улицы, зелёные, короткие волосы, которые будто бы тоже никто не мыл. Заметив, как он повернул в её сторону голову, девчонка сразу же припустила. Зелёные, едва заметные из-за длины прядей кудри полоснули по взору ярким пятном, отпечатываясь в памяти. — Стой, не убегай! — приказал он ребёнку, метнувшись следом. Тростинка-девчонка без проблем нырнула в толпу базара, протискиваясь между киосками и людьми, что суетливо бродили туда сюда. — Да стой ты, с зелёными волосами! Наверняка слыша свою характеристику, она в миг озверела, на четвереньках пробралась под чей-то стенд с фруктами, сразу выныривая мимо продавца с другой стороны. Взрослому так повторить сложно, и Сайно не стал, ещё быстрее обегая несчастный киоск, чтобы узреть, как девочка отдалилась от него в толпе, пока снова куда-то не запрыгнула, совсем пропадая. Он встал, переводя дух и массируя бровь. Тяжкое ощущение в районе груди будто бы отяготило его ещё сильнее. Ведь что-то конкретно не так. Что это за дети, обе две? Беспризорницы?•••
— …Вот так вот. — Закончил пересказ недавних событий Сайно, попивая чай в объятиях жениха, по старой любимой традиции: лёжа в обнимку на диване. Пригревшийся на груди Тигнари внимательно слушал сказ, почти даже ушами не шевеля, чтобы не отвлекаться на другие звуки. Новый приступ нежности разбавил и смягчил своей лёгкой натурой странную тревогу, так что генерал даже не задумался, чмокая его во внутреннюю сторону ушка. Тонкие, почти что чёрные брови нахмурились, но малейшая тень улыбки на крае губ твердила, что жест лису зашёл. — Это правда очень странно. Ободранные дети в одном районе. И один из них, при этом, наблюдал за действиями полиции. Она наверняка что-то знает. — Выразил своё мнение ботаник, а затем его уши упали, и Сайно знал, что так будет, принимаясь лёгким почёсыванием основания шёлковых ушек утешать любимого. Тигнари был гуманистом, и мог сколько угодно ругать всех жертв, о которых он рассказывал ему, за неосторожность и глупость, а затем жалеть, волнуясь за их грядущие или оборвавшиеся судьбы. Генерал совсем не любил видеть тревогу или печаль на дне глаз-малахитов, но Нари, как он его нежно называл, сам просил рассказывать о делах, чтобы снимать часть груза с его плеч. Лис, что уже давно прикончил чай, чтобы полежать на горячей груди, подтянулся ближе к шее, доверительно приникая носом к бьющейся венке; с мурашками, что уже два года не давали ему покоя, Сайно обнял Нари покрепче, отставляя чашку в сторону. Уткнулся своим носом в чёрные волосы, ощущая, как приятно вес родного существа давит на грудь. «Вот бы я мог подарить тебе более радостную и спокойную жизнь…» — подумалось печально генералу.•••
Суббота. Народ развлекался, наслаждаясь выходным и свободной возможностью сделать то, что не вышло на неделе. Чета молодожёнов прошла мимо, видно закупаясь по-полной к семейной жизни. А Сайно караулил детей, как бы то странно ни звучало. Результатов вскрытия ещё не было, и генерал решил чуть пренебречь своим отдыхом, чтобы найти ещё свидетелей, так, на всякий. И вот, он, сам то прекрасно понимая, довольно наивно искал зеленоволосого юркого зверёныша на том же базаре, опрашивая тех, кто там торговал и закупался. Девочку правда видели, но не позднее, чем вчера. Престарелая продавщица орехов сказала, что раньше у неё постоянно бегали воровать орехи две оборванные девочки, одна из которых имела светлые зелёные волосы, какие встречаются довольно редко, и чаще всего в лесных зонах Сумеру. Но в какой-то момент, заранее до трагедии, вторая пропала. Сайно конкретно принял это к сведению. Охрана на базаре своё дело всерьёз не воспринимала, потому никто ничего не знал, а хозяину торговой площади было жалко поставить камеры видеонаблюдения. Да и место для них было отвратительное — где-то высоко-высоко, на столбах, в дурном качестве, в чёрно-белом цвете снимать чужие неопознаваемые макушки. И это в столице, учитывая то, как резко и обильно зацвела страна при смене власти. Пообещав за это штраф, Сайно вернулся к тому, что продолжил искать взглядом и вопросами ту возможную свидетельницу. К вечеру, когда он уже подумал сдаться и поехать домой, к посылающему недоуменные смс Тигнари, его окликнули. Это к нему семенила та самая старушка, у которой воровали орехи. — Снова пришла, негодница! — ругалась бабулька. — Ловите её, товарищ полицейский, она побежала к восточному выходу с базара! Без лишних слов, Сайно побежал туда, цепляясь за все яркие пятна в поле зрения. И вот удача: девочка, грызя миндаль так, словно его у неё вот-вот отберут, выходила с рынка. С более близкого расстояния он смог рассмотреть, что она носила рубашку себе не по размеру, подпоясанную какой-то грязной тканью, казалось бы, даже на то не рассчитанной. Озираясь, она пошла прочь, и Сайно за ней. Прячась за другими людьми, следуя поодаль, не спуская взгляда с неё. Тревожная преследуемая часто озиралась посреди улицы, многократно создавая ему неприятные ситуации, когда нужно срочно куда-то зайти или смутить людей тем, что он вдруг к ним прибился. Стыда он, конечно, за это не испытывал, но понимал, что людей такое поведение очень смущает и пугает, не хватало ещё получить вызов полиции на себя же. В конце мучений, своих, параноидальных, и моральных у Сайно, девочка пришла к жилому многоквартирному дому, как-то хитро отпёрла дверь в подвал и вошла в него. Ожидания в один миг стали хуже худшего, он думал, что она хотя бы зайдёт в подъезд, проведёт его к алкоголикам родителям до самой квартиры. А вот нет. Он с небольшим выжиданием направился следом. Спустился, стараясь шагать максимально тихо, чтобы в безмолвном помещении не раздался гром его шагов. В одной из комнат с печальным облезлыми стенами и ржавыми трубами по стенам и под потолком, девочка нашлась. Она что-то искала в сумке, сидя коленями на каком-то грязном подобии постели из пледов и одеял. Не найдя, что хотела, она оглянулась и подпрыгнула от испуга, когда застала в проходе ногу полицейского, одетого по-гражданке. Из сумки мигом был вынут швейцарский нож с туповатым лезвием. «Вот как» — Я не намерен тебя обидеть. — Сразу обратился он к ней, голос его отскочил от стен мерзким эхо. В тусклом свете из грязного окна под самым потолком, глаза девочки блестели испуганно и недоверчиво. Рука её дрожала отчётливо, ведь тупой блеск плясал на ноже. Девочка не напирала в агрессивной попытке защититься, и он поначалу ничего не предпринимал, стараясь не провоцировать. Затем, увидев, что дрожь в руке сбавилась, сделал аккуратный шаг навстречу. Рука девочки дрогнула в новом приступе. Ещё один шаг. Она вжалась в стену, подтягивая ноги. «Бедный ребёнок.» Уже привычным, чуть ли не механическим движением рук, он отнял у неё её несолидное холодное оружие, подмечая, что всё относительно неё стремительно несётся к худшему. Она что-то крякнула, когда твёрдая толстая ручка швейцарского ножа покинула её руку в быстром приёме, в глазах заблестели слёзы беспомощности, пока перед лицом не оказался блестящий значок удостоверения. — Генерал федеральной полиции Сумеру, Сайно. — Представился он ей, пряча подальше нож. Девочку это совсем не утешило, и она правда начала плакать. — Не выдавайте меня! — взмолилась она, складывая вместе пальцы рук, словно молилась Архонту. Надрывалась, истерично крича. — Пожалуйста! Дайте я уйду! Только не обратно! Я не хочу! Пожалуйста! — Кому не выдать? Успокойся, объясни мне, что происходит. — Потребовал полицейский у беспризорницы, но та уже не могла сказать что-либо адекватно, совсем впав в истерику.•••
Кутаясь в чёрное худи с огромным капюшоном, девочка уже через полчаса стояла на пороге квартиры под тёплым жёлтым светом лампы в прихожей. Она пугливо поглядывала на лиса, который в запредельной озадаченности прикрыл себе рот рукой и мотал нервно хвостом, прежде чем убрать обе руки на бёдра и серьёзно впериться взглядом в полицейского, что сам был не в восторге от своего решения. — …Я, конечно, ни пары на юрисдикции не отсидел, но что-то мне подсказывает, что… — Знаю, Нари, знаю, но… — Сайно коротко кинул взгляд на зашуганное дитя за своей спиной, она вся тряслась, как потревоженное желе — хаотично и непрерывно. Наверняка при слове «приют» у неё бы снова началась истерика. — Я не думаю, что могу сейчас поступить как-либо иначе. Пожалуйста, хотя бы пусть останется на ночь. Утром я решу, что делать дальше. Ботаник вздохнул, всё так же недовольно сверля генерала, но затем обратил уже более мягкий взгляд к ребёнку и присел на корточки. — Привет, как ты себя чувствуешь? Хочешь пить или есть? — обратился он значительно ласковее к ней, и Сайно, безотчётно веря, что у Тигнари больший талант утешать и умасливать людей, дал ему полную власть над ситуацией. Тут ему пришло сообщение от Хайтама, универсального специалиста по поиску информации, его Сайно обязал сообщать в любое время суток обо всех экстраординарных находках в, казалось бы, простых делах. Он разблокировал смартфон, чтобы прочесть, что у него есть для него, пока жених на фоне продолжал водиться с девочкой. — Давай я наберу тебе ванну, а ты пока попьёшь чай с питой? «Судмедэкспертиза показала, что найденная в пятницу неопознанная девочка умерла ненасильственно — от сепсиса. Но у неё в крови нашли остатки тяжёлых наркотиков. На венах были синяки от инъекций.» Ледяной пот скользнул тяжёлой каплей по затылку. Сайно поднял голову от телефона, смотря, как лис отводит девочку на кухню и начинает спешно варганить чай. Генерал сходил и взял одну из своих футболок с самым коротким рукавом, жалуя её на переодевание девочке. Хотел посмотреть ей на руки. — Ой, какое благородство, генерал, — съязвил Тигнари, пришедший, чтобы как раз собрать ребёнку всё для купания. За шумом набирающейся ванны девочка с кухни вряд ли бы слышала, о чём они могли поговорить. — Нари, — тихо обратился он к жениху. — Вчерашний вызов… Она умерла от заражения крови. Но омрачает всё то, что она подвергалась действию наркотических средств незадолго до смерти. — …Её накормили? — недовольный голос быстро стал ошарашенным. Тёмные уши опустились. — Ей кололи. Или она сама себе. Тут не разобраться, если не найдётся тех, кто с ней знаком. — Она не признаётся даже, как её зовут. Ни слова не вытянул. Хорошо хоть, что пить и есть не побоялась. Давится, словно не ела толком. Хотя… Я не удивлюсь, если так оно и есть. — Слишком тусклый блеск в любимых глазах-малахитах резанул по сердцу тупым ножом. Сайно приобнял задумавшегося ботаника за пояс, пока руки у того были заняты перебором полотенец в шкафу. Хвост пушистой подушкой протиснулся у него между ног, захлопав лениво по обратным сторонам колен. — С ней всё будет хорошо, мы спасли её. Пусть мне и пришлось сыграть маньяка-преследователя для этого. — Ты её преследовал?! — Иначе бы я не смог её поймать. Я вообще думал, что она приведёт меня к своим опекунам, а привела в подвал. — Архонты, Сайно, как ты умудрился стать генералом? — вздохнул Тигнари, запрокидывая голову в попытке совладать с раздражением. Смуглые губы без промедлений легли на оголившуюся от тёмных прямых волос шею. Её обладатель ахнул и быстро вернул голову в обычное состояние, мешая поцелую продолжаться, хвост нервно забился о колени полицейского сильнее. — В доме чужой ребёнок, держи себя в руках. — Извини. Пойду, проверю, не убежала ли маленькая негодница. — Отозвался Сайно, расцепляя руки с такой уже привычной его предплечьям талии, припоминая заодно, что надо будет компенсировать той старушке потери товара.•••
Руки у девочки были тонкие-тонкие, как веточки у юного саженца. И чистые, насколько то возможно. Синячки были, но они были совсем маленькие и не походили на те, которые бывают от вторжения иглы в организм. Скорее всего, девочка просто ударялась о что-то в своей суетливой жизни в постоянных бегах, возможно, её били по рукам за воровство. Но точно не кололи. От сердца отлегло у обоих взрослых в доме, однако это заставило Сайно заволноваться о связи между двумя девочками. А понятливый Тигнари быстро поймал с его мыслями одну волну. — Послушай, мы правда не желаем тебе зла. — Начал Тигнари, стеля для юной беспризорницы постель на кресле в гостиной. Оно было достаточно широким, чтобы она смогла поместиться на нём для сна. — Но мы бы очень хотели получить от тебя кое-что в обмен на нашу заботу. Совсем малюсенькую мелочь, которая никак тебе не повредит, но нам очень поможет. Просто… Ответь на несколько вопросов. Зелёноволосая напряжённо слушала, теребя подол тёмной футболки, которая была ей просто огромная. Она молчала, плотно сжимая тонкие обескровленные губы, ни один фрагмент её поведения не показывал готовности отвечать на вопросы. Тигнари шумно выдохнул и, закончив стелить спальное место, отошёл от кресла, приглашая девочку укладываться. — Не хочешь говорить сейчас — подумай хорошенько за ночь. Ты ещё сможешь поговорить с нами утром. — Кинул напоследок Тигнари, неосознанно подойдя к Сайно, что был занят расстиланием дивана. — Ты уже закончил? — Да… И… Кхм… — Сайно, конечно, не думал, что это затравленное несчастное существо вообще способно на подозреваемую подлость, но работа полицейским его познакомила с самыми неожиданными предательствами даже в самых дружных семьях. — Не мог бы ты… Пойти на кухню и убрать те объекты, с которыми не пускают на самолёт? Тигнари изогнул бровь. Он не знал контекста встречи лицом к лицу между полицейским и девочкой, так что не мог понять, на что был намёк. — Колюще-режущее. — Он настороженно кинул взгляд на девочку, опасаясь, что она начнёт снова переживать. Но, похоже, она не знала, что это за сочетание слов. — Просто убери куда-нибудь повыше, на верх настенного шкафа на кухне, например. Тогда-то лис понятливо скосил взгляд в сторону девочки и нахмурил брови с новыми, свежим укором, которое пришлось тушить виноватой тенью на переносице. — На всякий случай ещё приберу кое-что в ванной… — лис тыкнул пальцем в колючий короткий волосок щетины у полицейского, которую заметил ещё утром после всех ванных процедур. Намёк был понят — убрать все бритвы подальше.•••
— Ты думаешь, это снова…? — тихо, чтобы не будить тревожного ребёнка, спросил Тигнари, смотря в кухонное окно. Вдалеке мерцали многоэтажные офисы столицы, а их спальный район был более серым и тусклым, зато спокойным и безмолвным. - Ну... Дотторе? Его прихвостни. — Я не знаю точно. — Сайно вздохнул, ведь не зря ощущал тревогу. — В понедельник поеду, узнаю, что да как. — Она поднялась. — Лис дёрнул ухом, слыша в ночной тишине короткий шлепок босых ног о пол. — Может, надо чего? Я сейчас.