My Little Versailles / Мой маленький Версаль

Гермиона спала очень чутко, о чем узнала, только когда приехала в Хогвартс. Выросшая в тихом пригородном районе, она никогда не задумывалась об этом, но очень быстро поняла, как шумно в школе волшебников. Уже в семь утра можно было услышать, как домовые эльфы возились на кухне, как шипели сковородки, кипели кастрюли. В девять утра начинался завтрак, а каждую вторую среду проводился квиддич, что означало осязаемое волнение в воздухе во вторник вечером. Все это были очень обыденные звуки, довольно неуместные, как ей казалось, в мире, столь отличном от ее собственного. Однако ее циркадный ритм привык к этим звукам, узнал запахи и засек время. Она часто размышляла о сходстве ситуации с собаками Павлова, о которых она прочитала летом четвертого курса благодаря своей, казалось бы, неутолимой жажде знаний (хотя ей хотелось бы думать, что она меньше пускала слюни). Итак, домовые эльфы были заняты приготовлением завтрака, и Гермиона проснулась. После быстрой внутренней борьбы она решила немного поразмяться. Переодевшись в отцовскую толстовку с прорехами, она взяла свой mp3-плеер и легкой трусцой побежала через общую комнату и коридоры вниз, к домику Хагрида. Она никогда не любила музыку волшебников, к ужасу Джинни, которая доблестно пыталась затащить ее на различные концерты. Джинни упрямо отвечала отказом и отвергала все любимые Гермионой магловские группы и композиторов. Они зашли в тупик, который она обещала преодолеть после того, как Чайковский зазвучал в ее организме. Джинни не знала, что она теряла. Занимался рассвет, роса покрывала обильные поля — зрелище, достойное того, чтобы остановиться и полюбоваться им. Ветер освежал, напоминая, что сейчас уже не лето. Но Гермиона была рада этому. Ей так нравилась зима в Хогвартсе. Она продолжала любоваться видом, пробираясь к озеру, а затем уселась на берегу. Она часто приходила к Черному озеру после того, как открыла для себя его красоту на втором курсе. Интрига, которую она хранила для близлежащего Запретного леса, также была одним из факторов. Довольно важным фактором. «Лакримоза» Моцарта зазвучала в ее ушах, и она встала, приближаясь к окраине леса. Она решила быстро осмотреть окрестности. Завтрак был ее наименее любимым приемом пищи. Подлесок был мягким под ногами, совсем не похожим на грубый гравий, ведущий к озеру. Гермиона пошла по своей обычной тропинке, которая уже давно превратилась в грязь. Дойдя до поляны со странным на вид прудом, она задумалась о том, стоит ли отходить от границы. Гермиона решила, что, хотя это и дальше, чем она исследовала раньше, она все лучше разбирается в магии. Овладение невербальными заклинаниями — это то, чему она училась уже давно. Однако ее палочка по-прежнему была жизненно необходима, чтобы направлять магию. На этой стороне пруда деревья были гуще. Будучи всегда осторожной ведьмой, Гермиона осмотрела окрестности в поисках любого признака движения. Не найдя таковых, она отключила mp3-плеер. Слышать щебетание птиц ранним утром было одним из редких удовольствий в жизни. Гермиона расстроилась, что не догадалась отключить плеер раньше. Она сделала еще несколько шагов, прежде чем почувствовала, что воздух стал разреженным. Странно. Тяжелая природная атмосфера, скорее всего, была связана с магией в таком волшебном месте. Неужели поляна всегда была пропитана такой магией? Из задумчивости ее вывел вой. Гермиона напряглась и попыталась успокоиться. Она не заметила никакого движения в кронах деревьев, но следующего воя, раздавшегося ближе, было достаточно, чтобы вернуться в замок. Она уже почти вернулась на поляну, когда увидела его. Чудовищное существо с редким мехом, разбросанным по дугообразному позвоночнику, и четырьмя ногами, состоящими из скрюченных суставов. Оно зарычало в сторону Гермионы. Она потянулась за своей палочкой. Но ее там не было. Мысленно проклиная себя за то, что была настолько неразумна, что оставила свою палочку в общежитии, когда бродила по запретному лесу, она стала судорожно перебирать варианты выхода. Гермиона решила, что это оборотень, а они быстры. Слишком быстрые, чтобы обогнать их пешком. Их чувства тоже были обострены, поэтому движение, каким бы резким оно ни было, скорее всего, приведет к ее смерти. Она могла бежать, но недолго, может быть, до дерева? Сможет ли она забраться на дерево? Оборотень тем временем подходил все ближе и ближе, пуская слюну. Гермиона попятилась назад, пока ее не осенила идея. Хотя оборотни врожденно обладают магией, они обычно избегают ее. Она читала исследования о том, что рунические энергии разрушают их слуховые органы, так что, по сути, оборотни могли слышать магию, а ее поляна, как она поняла несколько минут назад, была густо пропитана ею. Она составила бессистемный план, на то, чтобы добраться до поляны, ей потребовалось всего несколько секунд. Медленно она опустилась на землю и подняла палку. Желтые глаза следили за ее движениями. Оглядываясь назад, она бы удивилась, о чем это она думала, но сейчас Гермиона бросила палку в надежде, что ее маленький друг за ней погонится. Этого не произошло. Гермиона запаниковала, напугав существо, и побежала. Она успела сделать 30, может быть, 20 шагов от поляны, как почувствовала, что на ее спину обрушилась тяжесть. Она упала на лесную землю, и животное вдавило ее в грязь. Слюна испачкала ее кофту, когда она почувствовала, как когти царапают ее плечи, заставляя оставаться неподвижной. Гермиона тяжело дышала, каждый вдох сопровождался болью, так как она боролась за кислород. Когти вонзились еще глубже, когда она попыталась повернуться и убежать, но безуспешно. Гермиона умрет здесь, заключила она. Она подняла голову и посмотрела на зверя. Он выглядел довольно испуганным. Его глаза были полны эмоций. Она вдруг почувствовала себя ужасно; она вторглась на его территорию, конечно, он был напуган, она была угрозой его выживанию. Так же, как и для нее. Исчерпав запас крови и возможностей, Гермиона решила проверить свою способность творить заклинания без палочки. Левое плечо сильно болело, поэтому, сосредоточив всю магию в правой руке, она крикнула «Остолбеней!». Ничего. Ну, если не считать зияющей пасти оборотня. Удивительно, но он сдержался. Только сейчас до Гермионы дошло, что это был человек. Конечно, он был хорошо замаскирован, но эмоции, которые она уловила в его глазах, теперь обрели смысл. Это были человеческие эмоции. Однако это не меняло того факта, что этот оборотень угрожал ее жизни. Она попыталась снова, нащупывая свою магию и направляя ее через руку. Ее угасающая сила означала, что это был лишь шепот, но слабое «Одурманивание» было всем, что ей было нужно, чтобы освободиться от хватки зверя. Ее ноги шатались, голова была легкой, но ее решимость окупилась. Она рухнула на землю, чувствуя солнечные лучи на своем лице. Гриффиндорка посмотрела в сторону, где находилось существо, и увидела, что оно не пытается ее преследовать. Странно. Оно просто стояло там, удрученное, почти желая, чтобы она поняла. Она была права насчет магической границы, окружавшей поляну; она была в безопасности. Гермиона подползла к пруду, зачерпнула воду в ладони и поднесла их к плечу. Как только жидкость коснулась ее разорванной кожи, она зашипела. Она почувствовала, как магия покрывает ее плечо и постепенно затягивается, вырывая дыхание из легких и опутывая ее. Она упала на листву, схватившись за плечо, на мгновение ослепнув от боли. Прошло несколько секунд, прежде чем она восстановила дыхание и с новой силой зашагала обратно к замку. Гермиона впитала какую-то темную магию из того пруда, но к чему это приведет, она еще не знала Ее путь обратно в общежитие был быстрым, адреналин пронес ее большую часть пути, и она зашла в комнату старост, чтобы оценить ущерб. Когда она вернулась, на территории было тихо — предполагалось, что студенты завтракают. Она посмотрела на часы — 7:40 утра. У нее было 20 минут, чтобы привести себя в порядок и успеть на Чары. Отыскав свою палочку, она разрезала окровавленную толстовку и сняла её. Ее белая майка стала красной, насквозь пропитавшись кровью. Три явных пореза пересекали ее левое плечо и тянулись к ребрам. Она попробовала быстро наложить «Эпискеи» и в ужасе смотрела, как вытекает еще больше крови. С такими темпами ей понадобится ведро зелья для восполнения запасов крови. После многочисленных исцеляющих заклинаний раны выглядели еще хуже, чем раньше. Гермиона вздохнула от боли и досады. Ей придется лечиться магловским способом, а для таких глубоких порезов нужно было наложить швы или прижечь рану. Прежде чем она смогла принять решение, она услышала, как дверь ее общежития хлопнула. — Миона! Ты пропустила завтрак, балда, ты должна быть осторожнее… — Джинни мгновенно остановилась на месте, заметив багровые разводы на полу, и медленно оглядела Гермиону. — Гермиона, какого хрена?! — В тревоге закричала Джинни. — Тише, Джин, я в порядке, я просто немного увлеклась исследованием леса. — Попытка Гермионы успокоить подругу была бесполезной. — В лесу, в Запретном лесу, то есть в лесу, куда нельзя заходить, потому что там очень опасно? — Спросила Джинни с раздражением. — Да. Но в свою защиту скажу, что я придерживалась своего обычного пути… по большей части. — Она прошептала последнее слово, осознавая свои наивные действия, но не желая признаваться в них. — СВОЕГО ОБЫЧНОГО ПУТИ? Гермиона Грейнджер, если эта жуть, (что это, кстати, медведь?!) не прикончит тебя раньше, я сама приду и удушу тебя! — Джинни снова начала кричать, что было не так уж редко, учитывая ее вспыльчивый характер, но оказаться в роли получателя было довольно страшно. — Нам нужно отвести тебя к мадам Помфри. Как можно скорее! — Приказала рыжая, пытаясь тащить Гермиону за руку к двери. — Нет нет нет. У меня будут та-а-а-кие неприятности, я должна разобраться с этим сама. — Она напряглась, заставив Джинни зарычать от разочарования. — Хорошо, но позволь мне его вылечить. — Ты думаешь, я не пыталась? Любая магия приводит к постоянному потоку крови. —Гермиона вздохнула. — Ладно, пупсик, теперь мы точно отвезем тебя в больничное крыло. Гермиона улыбнулась такому обращению, но твердо стояла на своем. — Если ты скажешь Помфри, я скажу Рону, что это ты подсыпала зудящий порошок в его постель. — Она торжествующе улыбнулась, выглядя слишком самодовольной в своей победе. Рон сошел с ума на Святочном балу, глупо чесался на глазах у Падмы. Вообще-то, это видела вся школа. По самодовольной ухмылке Джинни было видно, что она все еще безмерно гордится тем, что ей все сошло с рук. — Я довольно умна, не так ли? Кроме того, он заслужил это. Он был дерьмовым другом. В этом Гермиона была вынуждена согласиться со своей несносной соседкой по комнате. — Ладно. — Джинни пошла на компромисс, — ты не скажешь моему глупому брату, что это я запятнала его «темную и загадочную» репутацию, как он выразился, но ты действительно должна начать заботиться о себе. Гермиона знала, что ее подруга права. В последнее время она была довольно невнимательна к себе. — Я знаю! Ты можешь начать с того, что будешь приходить на завтрак каждое утро. — Воодушевленно сказала Джинни. — Точно. Хорошо. Хотя, ты же знаешь, что по утрам я очень раздражительна, так что не моя вина, если я доведу кого-нибудь до слез. — Она согласилась. — Не знаю, трудно злиться на это миленькое личико, — насмехалась рыжая, а потом потянулась и схватила подругу за щеки. — Посмотри на эти ямочки! Такие шрамики! — Точно. Вон. Убирайся. Мне нужно привести себя в порядок. — Гермиона зарычала, хлопнула Джинни по плечу и вытолкнула ее из комнаты. Ее подруга захихикала, открывая дверь. — О, я хотела дать тебе это, — вспомнила Джинни, протягивая ей яблоко. — Наслаждайтесь, ваше величество! — Отвали! — Гермиона сердито захлопнула дверь, кладя фрукты на комод. Дружба с наглым Лепреконом порой выводила из себя. Теперь, когда она ненадолго отвлеклась, боль вернулась. Она решила наложить швы. Гермиона определенно собиралась опоздать на урок Флитвика. Она достала из-под кровати свою аптечку и отправилась на поиски иглы. Предпочтя магловский обезболивающий крем дополнительной магии, она нанесла его и подготовила повязку, ожидая, пока крем подействует. Это должно было лишить ее подвижности на несколько недель. Она мысленно вздохнула, возможно, ей стоит «угомониться», как сказала бы Джинни. Пощупав рану и ничего не почувствовав, она принялась за работу.