My Little Versailles / Мой маленький Версаль

Гермиона, действительно, не успокоилась. Пропустив чары, она побежала на Защиту от темных искусств, но опоздала. В ее защиту можно сказать, что она опоздала всего на три минуты, но в глазах профессора Блэк это означало, что мир взорвался, и, о, смотрите, вселенная рухнула. Гермиона не преувеличивала. Ее профессор стояла, как всегда внушительная, несмотря на свой маленький рост, перед классом и тихо говорила, когда Гермиона неуверенно приоткрыла дверь. Конечно, она скрипнула. Громко. — Грейнджер! Как мило, что вы присоединились к нам! Для меня большая честь, что вы нашли время для моего урока. Гермиона вздрогнула. — Я вру. Я не польщена. В лучшем случае я раздражена. Приходи вовремя или не приходи вообще. А теперь сядь и заткнись. — Блэк оскалилась. Она должна была признать, что жестокая честность была менее пугающей, чем милый профессор Блэк. Она улыбнулась оксюморону. — Над чем ты хихикаешь? Верно, она забыла о Гринче в передней части комнаты. Пора подавить любой признак счастья. Гермиона просканировала класс, найдя только одно свободное место рядом с Драко. Она нашла глазами Гарри и наблюдала, как он искренне произносит «Прости». Неважно. Слизеринец казался достаточно умным; она выживет. Она пересела на свободное место и наблюдала, как мальчик смахнул свои вещи в сторону, освобождая ей место. Она кивнула головой в знак благодарности. — Откройте страницу 23 в учебнике Форфанга. — Блэк хмыкнула и повернулась, чтобы нацарапать на доске мелом. Только когда профессор отошла в сторону, она смогла прочитать написанное. Там было написано беспорядочным почерком Блэк: «Оборотни». Гермиона вздохнула. Конечно. Естественно. Она еще не решила, испытание это или благословение, когда поняла, что у нее нет учебника. Оказывается, потеря четверти крови в организме делает тебя довольно забывчивой. Не успела она открыть рот, как Драко пододвинул к ней свою книгу и пробормотал, — не волнуйся, Волчок, я могу поделиться. Гермиона напряглась. — Почему ты так меня назвал? — Настороженно спросила она, по ее прежде прохладной коже разлился жаркий румянец. — Потому что ты выглядела очень возбужденной после прочтения темы. Но ведь изучение чего-либо нового возбуждает тебя, не так ли? — Драко поджал губы, стараясь не рассмеяться над своим остроумием. — Ха-ха, — сухо пробормотала она. Доверившись своему соседу по парте, чтобы одарить ее его остроумными высказываниями. — Грейнджер! Прекрати болтать со своим парнем. — рявкнула Блэк. Гермиона увидела, как Рон побледнел, но отвлеклась, когда Драко подтолкнул ее и прошептал: «Хотелось бы». Гермиона мгновенно поняла, как заставить его замолчать, и ответила. — Не волнуйся, Блондинчик. Сколь бы труден ни был путь к моему сердцу, ты всегда проберешься туда гибким хорьком. Драко тут же покраснел, вспомнив свою неудачную трансфигурацию, что заметила его тетя и, не упуская ни одной возможности поиздеваться над студентом, насмешливо сказала: — О, мой бедный племянник, неужели я тебя смутила? — Очень язвительно. Гермиона, честно говоря, наслаждалась этим. Блэк была удивительно хороша в том, чтобы не давать никаких привилегий. С другой стороны, раздражительная женщина, вероятно, просто ненавидела всех. Вернувшись к учебнику, Гермиона с удивлением обнаружила, что Драко делал пометки в тексте, очевидно, весьма наблюдательно. Некоторые пометки даже заканчивались вопросительным знаком. Значит, у него были свои теории? Она была поражена. Там, где Форфанг вкратце описал причины, по которым оборотни не любят магию, Драко написал: «Возможно, они боятся? Магия обратила их. Для них магия опасна. Особенно для базового, животного разума». Гермиона об этом не подумала. Она была приятно удивлена его сочувствием. — Прости за эти каракули, — пробормотал он, и его тонкие черты лица окрасились в красный цвет. — Нет, нет, это проницательные наблюдения. Я заинтригована, — честно ответила она. Он вздрогнул от этого. Возможно, он действительно уважает ее, или, по крайней мере, ее мнение книжного червя. Урок по большей части прошел без происшествий. Блэк задала огромное количество домашнего задания, выглядела раздражающе радостной, когда говорила о предстоящих экзаменах, и была просто смешной. Все как обычно. Гермиона даже начала расслабляться, пока не почувствовала, как сквозь перевязанное плечо просачивается теплая жидкость. Она мысленно выругалась, понимая, что на ней только белая рубашка; в любой момент кровь может стать заметной. Она начала беспокоиться, пытаясь решить, как лучше справиться с ситуацией, а Драко тем временем бросал на нее веселые взгляды. Вскоре Гермиона почувствовала, что рубашка начала прилипать к спине, и быстро накинула джемпер. Пора идти, ей нужно было бежать. Паника взяла верх, и она бросилась к двери, прежде чем услышала лай из передней части класса. — ГРЕЙНДЖЕР! КУДА ЭТО ТЫ СОБРАЛАСЬ? Черт. Ей не хотелось потом иметь дело с профессором Блэк. Она скорчила гримасу и дошла до туалета для девочек. Драко запаниковал. Очевидно, что-то было не так, и он беспокоился. Гермиона быстро ушла, может быть, он сможет сделать то же самое? Он медленно поднялся и, немедля ни секунды, услышал, как профессор Блэк прорычала. — Сядьте на место, молодой человек! С самого детства у него были проблемы с авторитетом, но, как ни странно, его тетя была исключением. Он очень любил ее, но она была страшной. Не многие из их учителей грозили содрать кожу со своих учеников. Он неохотно сел на место и посмотрел в глаза Поттеру и Уизли, у которых были одинаково озабоченные лица. В оставшиеся 10 минут урока профессор Блэк была самой сердитой из всех, кого студенты видели за долгое время. Убедившись, что в туалете никого нет, она закрыла дверь и сняла рубашку. Повязка была мокрой. Швы, которые она наложила меньше часа назад, были еще целы, но не затянулись. Ей придется наложить их заново. Заботиться о себе оказалось сложнее, чем она помнила. Ее мысли неслись со скоростью километра в секунду, пытаясь найти наименее инвазивный способ заживления ран. После утренних экспериментов она пришла к выводу, что использование магии непосредственно на ранах крайне вредно для их заживления, поэтому она прибегла к магловским средствам помощи. Однако она рассудила, что пока магия не используется непосредственно на плече, заклинания всё равно можно применять. Гермиона тут же сотворила чистую повязку из своего общежития, сделала ее более пористой и наложила на нее обезболивающие чары. Теперь боль не влияла на ее подвижность, а рубашки оставались белыми. Затем она наколдовала новую, чистую рубашку и оделась. На окровавленную рубашку и бинты она быстро наложила «Инсендио», и пепел провалился сквозь решетку в полу. Позже ей придется зашивать швы, а пока пора было отправляться в Большой зал на обед. В зале было шумно, и она с трудом отыскала своих друзей в толпе. Она услышала их раньше, чем увидела: Рон и Джинни боролись и визжали так, что казалось, будто это была безобидная забава, но теперь она превратилась в соревнование. Гарри сидел напротив них, наслаждаясь детскими забавами. Гермиона была в паре футов от них, когда Джинни повернулась и вполне намеренно столкнула Рона со скамейки. — Эй! Это против правил! — Возмущенно крикнул Рон с пола. Гермиона бросилась помогать ему подняться, отчаянно пытаясь при этом не рассмеяться. Ей это не удалось, и через несколько секунд они все уже ухмылялись. Усевшись рядом с Гарри, она прислонилась к нему, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Ладно, ладно, смейтесь надо мной— пробормотал Рон, втайне радуясь тому, что стал причиной их улыбок. В то время как брат и сестра Уизли возобновили препирательства, Гарри подтолкнул ее. — Что случилось на Защите? Ты выглядела бледной. — Да, — присоединился Рон, — мы волновались. Малфой тоже, судя по всему. Джинни вопросительно посмотрела на нее. — Ничего страшного, у меня просто начались месячные. — Гермиона знала, что это избавит ее от мальчиков, теперь ей нужно было беспокоиться только о младшей Уизли. Конечно, мальчики приняли ложь, одновременно покраснев. — Блэк была в ярости, когда ты ушла. Она три раза сломала мел, пытаясь написать на доске. —Сказал Рон, запихивая в рот сэндвич. — Да, Гермиона, тебе, наверное, стоит пойти и извиниться. — Предложил Гарри, слегка поморщившись при этой мысли. Гермиона знала, что он прав, но Блэк действительно была страшной женщиной. — Не волнуйся так, она всегда была неравнодушна к тебе. — Джинни самодовольно посмотрела на нее. Сарказм. Как раз то, что ей сейчас было нужно. Она мило улыбнулась ей в ответ. — Спасибо, Джин, заткнись, ладно? Джинни захихикала, еда вывалилась у нее изо рта. Такая чопорная и правильная семья. Их детские угрозы смолкли, когда они заметили приближающегося Драко. Гермиона вздохнула с облегчением, когда поняла, что он несет ее сумку. — Ты в порядке, Грейнджер? Ты ушла довольно неожиданно, — спросил он и неловко протянул ей сумку. Это было очаровательно. — Спасибо, Драко! Я совсем забыла о своих вещах. И да, это были просто спазмы в желудке. Он сразу понял, на что она намекает, если судить по цвету его лица. Неудивительно, что он совпал с цветом лиц мальчиков. — О, хорошо. — Пробормотал он и собрался уходить. Он сделал паузу. — Я знаю, ты сказала, что мои записи показались тебе интересными, если ты захочешь поговорить еще, я буду рад, хорошо? Гермиона улыбнулась, возможно, это была самая искренняя радость за всю неделю. — С удовольствием, Драко. Он кивнул и повернулся, чтобы поговорить с Гермионой в последний раз, — извинись перед моей тетей, хорошо? Она может показаться сердитой, но, скорее всего, она просто запуталась. Просто будь честной. Он был уже на полпути к столу Слизерина, когда Джинни крикнула: «Пока, Блондинчик!». Гермиона дала ей пощечину, но была приятно удивлена, когда Драко крикнул в ответ: «Пока, Рыжулька!» Спустя некоторое время она стояла перед классом профессора Блэк. Она настраивала себя весь день. Это была всего лишь маленькая, сердитая женщина, она могла это сделать. Она постучала в дверь и подождала мгновение, прежде чем услышала ворчливое: «Войдите!». Гермиона встала прямо, понимая, что любой признак беспокойства, вероятно, приведет к насмешкам, и целенаправленно вошла. Ее профессор еще не подняла глаз от того, что читала. Гермиона уже собиралась кашлянуть, чтобы привлечь ее внимание, когда та вздохнула. — Что тебе нужно, Грейнджер? В ее голосе звучала усталость, и, чувствуя себя так, словно это была ее вина, Гермиона сразу же захотела исправить ситуацию. — Ты же не собираешься снова сбежать от меня? — пошутила Блэк, когда Гермиона замолчала. — Нет, вообще-то именно об этом я и хотела с вами поговорить. Простите, что опоздала на урок и нарушила порядок. У меня начались месячные, и я запаниковала. Блэк внимательно посмотрел на нее, прежде чем ответить простым: «Хорошо». Гермиона была озадачена, смятение и разочарование нарастали внутри, и у нее начали сдавать нервы. — Разве вы не собираетесь накричать на меня? Задержать меня или что-то в этом роде? — спросила она в отчаянии. — Ты хочешь, чтобы я кричала или задержала тебя? Гермиона, поняв, что профессор ее провоцирует, сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться. — Нет… вы просто кажетесь… тихой. — пробормотала она. — Вы наблюдали за мной, мисс Грейнджер? Гермиона вздохнула. Она сама себя в это втянула. По крайней мере, профессор была ближе к ее самоуверенной, дерзкой сущности. — Нет, профессор, простите, что я немного волнуюсь. Блэк приподняла бровь на явный сарказм, но не приняла вызов. — Убирайся, Грейнджер, я устала. Плечи Гермионы опустились. — Мы в порядке? — нервно спросила она, морщась от того, как жалко она звучит. Профессор сняла очки и ущипнула себя за переносицу. — Да, Гермиона, мы в порядке, а теперь оставь меня в покое. Книжный червь распознала признаки мигрени: слишком много читая, она часто их испытывала. Она наколдовала немного ибупрофена и подошла к учительскому столу, положив его перед собой. — Что это Грейнджер? — Она выглядела искренне озадаченной. Гермиону это скорее позабавило. — Магловское лекарство… от головной боли. Затем она повернулась, чтобы уйти. Как раз в тот момент, когда она открывала дверь, она услышала голос, бормочущий: «Я тебе не верю». Гермиона тут же закрыла дверь и почувствовала, что ей становится жарко, а в животе поселилась паника. Во что она не верила? В то, что лекарства помогут? Ах. Отговорка про месячные. Знала ли она что-нибудь? Гермиона ни с кем не была до конца откровенна, откуда она могла знать? Может, она просто хотела ее расстроить? Да, это было наиболее вероятно, учитывая садистские наклонности этой женщины. Она вздохнула. Это был невероятно утомительный день.