My Little Versailles / Мой маленький Версаль

Был угрюмый день, когда пришло время вернуться в Хогвартс. Нарцисса весь завтрак грустно смотрела на Драко, а Блэк даже удерживала большую часть своих саркастических насмешек, что сделало завтрак тихим. Оставив большую часть своих вещей в доме родителей, Гермиона осталась без учебников, о чем Нарцисса добродушно позаботилась и оперативно исправила. Ее новые книги были в безупречном состоянии, и это было жестким напоминанием о том, что она, вероятно, не увидит маму и папу в течение оставшегося года. Женщина также, с лучшими намерениями, пополнила ее гардероб. Это не значит, что она была неблагодарна, она была тронута множеством заботливых жестов, но одежда была облегающей и жесткой, а учебники были пустыми без ее записей и казались совершенно незнакомыми. Одна поездка, к себе домой исправила бы это, но страх причинить вред своим родителям оказался подавляющим по сравнению с этим временным отчуждением, которое она чувствовала. У Гермионы также были опасения по поводу Регулуса и его почти полностью взрослого состояния. Несмотря на его любящую натуру, он выглядел довольно угрожающим, что, безусловно, привлечет внимание в Хогвартсе. Пока они недолго разговаривали, Блэк разрывалась между тем, чтобы у Гермионы был постоянно пугающий компаньон, чтобы отпугнуть всех высокомерных чистокровных или скрывать волка, чтобы избежать вопросов о его присутствии и начать расследование любого рода. Не то чтобы большому самцу-волку в школе требовалось расследование; на первый взгляд казалось достаточно очевидным, что нет волка безопаснее, чем волк. Именно поэтому Гермиона отдала предпочтение Регги, настаивая, чтобы Блэк взяла его. У профессора было больше места, и спорить с непоседливым студентом с буйными волосами казалось менее привлекательным, чем с диким волком. Блэк фыркнула, когда Гермиона описала себя так, что сначала Гермиона отрицала, но становилось все более очевидно, что она сама была только немного менее буйной чем ящик Пандоры. Сейчас Нарцисса устроила пару на диване примерно за полчаса до того, как им предстояло аппарировать на станцию, настаивая на том, что им нужно быстро поговорить. Блэк оперлась на кресло, притворяясь невозмутимой, но ее жесткая осанка указывала на оставшееся напряжение. Стоя перед ними, Нарцисса достала две маленькие черные коробочки, передавая по одной каждому из них. — Это была идея Беллы, — призналась она, заставив профессора вздрогнуть при мысли о том, что кто-то подумает, будто у нее есть сердце. Гермиона взглянула на Драко, когда они одновременно открыли коробочки, и воскликнула, увидев тонкое золотое кольцо, предложенное ей. Подобным образом, Драко восхищался изящной золотой цепочкой, украшенной крошечным крылатым драконом, и поражался ее сложности. Гермиона осторожно взяла кольцо, внимательно рассматривая его и застыв, когда поняла, что на нем был выгравирован. Там был крошечный волк, смотревший на нее. Они не знали, правда? Как они могли это узнать? Она была так осторожна! — Из-за дорогого Реджи, — пояснила Нарцисса, гладя его по голове, и Гермиона мгновенно расслабилась. Они не знали. Она положила руку на сердце и посмотрела Нарциссе в глаза. — Ох, тебе не следовало этого делать! Женщина сердечно посмеялась, взяла кольцо у Гермионы и надела его на палец. — Я была бы почтена, дорогая. Беллатриса сжала зубы, а Драко драматично закашлялся. — Ты не женишься на моей маме, — он решительно заявил, глядя на Гермиону. — Но мы влюблены! — настаивала его подруга, стараясь сохранить серьезное лицо. Нарцисса поцеловала ее в щеку, пытаясь доказать ее точку зрения, что заставило Гермиону покраснеть. — О, бог ты мой, ты не собираешься спросить, что они делают? — прервала Блэк, явно раздраженная. — Они символизируют обещание нашей взаимной вечной любви, — невинно ответила Нарцисса, заставляя свою сестру улыбнуться саркастически. Тем не менее, объясняя. — Они оба заколдованы защитными чарами, чтобы предупредить меня, если кто-то из вас окажется в опасности, — Блэк протянула руку под свое декольте, обнаруживая аналогичное ожерелье, и подняла свою правую руку, которая сверкала на свету. — У меня есть пары, которые нагреются… ну, вы знаете, как работает чары. — Ха, оказывается, ты на самом деле жената на моей тете, — задумчиво заметил Драко, смеясь над раздраженным выражением лица Гермионы. — Ни в коем случае, — пробормотала она, проклиная себя, когда Блэк услышала. — Вау, я, кажется, тебе не подхожу? — спросила Блэк с намеком на оскорбление. — Я вообще не о… Не в этом дело! — вскричала Гермиона. — Не могли бы вы оба перестать устраивать семейный скандал перед ребенком, — пошутил Драко, улыбка его стала блеклой, когда обе женщины молча показали ему свой гнев. — Белла, можешь ли ты передать им папки? — Нарцисса подтолкнула, чувствуя нарастающее напряжение в комнате. Ворчащая Беллатриса протянула руку за спину и бросила две пачки связанных пергаментов к дивану. Гермиона взяла одну с колебанием и просмотрела переднюю страницу, озадаченно глядя на название. — Э-э… зачем ты мне дала буклет о шотландских озерах? — спросил Драко, любопытно глядя на свою тетю. — Открой его, Траляля— она указала, когда Нарцисса угрожающе взглянула на нее. — Ой, успокойся, Труляля, — защищался Драко, открывая первую страницу. Гермиона последовала его примеру, быстро пролистывая пергамент странно глядя на Блэк. Она увидела страницу, заголовок которой гласил «Элиз Моро — 1972 год», и рядом с ней была фотография молодой женщины в традиционной голубой униформе Шармбатона. Листая к последней странице, Гермиона увидела фотографию молодого человека, которого она знала как Крама, и в ее уме сложилась связь. Это был список предыдущих победителей Турнира трех волшебников, список тех, с кем они с Драко будут соревноваться. Изучая информацию, она увидела, что Блэк отметила различные навыки и слабости, основанные на их заданиях и том, как они их преодолели. Гермиона подняла взгляд на Блэк, странно тронутая. — Что? Не могу позволить, чтобы вы погибли, — Блэк произнесла, избегая взгляда. — Спасибо, тетя Белла, — прошептал Драко искренне, заставив женщину подергаться. — Отвали, — был ее ответ, очевидно, попытка отвлечься от эмоций. Однако это не сработало. Все они смотрели на нее, тронутые этим жестом, пока Блэк не начала извиваться. — Разве вам двоим не нужно спешить на поезд? — она выкрикнула. Нарцисса крепко обняла Драко, нежно гладя его волосы, прежде чем поцеловать его в лоб. — Будь осторожен, мой дракон. — Гермиона услышала, как мама бормочет, и мгновенно захотела касания своих собственных родителей. Она удивилась этому признанию. Быть нуждающимся — это всегда было то, чего она старалась избегать. — Позаботься о Гермионе, хорошо? — она услышала, как Нарцисса шепчет ему на ухо, и наблюдала, как ее друг кивает утвердительно. Она быстро отвернулась, стыдясь идеи, что кто-то должен заботиться о ней. Ей никто не нужен, а вот Драко нужно защищать. Прохладный палец поднял ее подбородок так, чтобы она смотрела в нежные голубые глаза. — Поклянись мне, что будешь заботиться о себе, Гермиона, — тихо потребовала Нарцисса. Гермиона опустила голову. — Беллатрикс будет внимательно следить за тобой, одно оскорбление, одна ссора — и ты немедленно отправишься к ней, хорошо? Не пытайся бороться с этим в одиночку. Твоя битва станет нашей битвой. Гермиона кивнула медленнее на этот раз, внимательно воспринимая слова. Нарцисса знала ее менее двух недель, и уже намекала, что любит ее? Что она сделала, чтобы заслужить это? — Прекрати так много думать, дорогая моя. Пиши мне чаще, о чем угодно и ни о чем, — она инструктировала, нежно накрывая ее щеку ладонью. Гермиона расслабилась в объятиях, опустив подбородок на плечо женщины, желая своих родителей. Желание, чтобы все было в порядке. Когда Нарцисса вернулась с платформы, Беллатрикс была скорчена в том же положении, тихо гладя Реджи. — Поклянись мне, Белла, поклянись, что ты будешь их защищать, — она умоляюще сжала сестре предплечье. — Я сделаю это, Сисси, я клянусь. Ценой своей жизни. Обещание было искренним. Платформа была достаточно оживленной, и Гермиона приняла на себя свой облик «лицо суки» как считала Джинни, настроенная избегать обмена любезностями с псевдо-друзьями. Драко быстро толкнул ее локтем, показывая, чтобы она улыбнулась, и проворчал, когда она наступила ему на ногу. — Разве ты не прелесть? — буркнул он, драматически прихрамывая. — Дамы и господа, — энергично начала Гермиона, — Драко Малфой, отважный слизеринец, с этого момента вынужден снять свое участие в турнире после того, как «прелесть» легонько прикоснулась к его ноге. — Ой, иди ты, — отозвался Драко, толкнув свою подругу. Немного слишком сильно. — Эй! Осторожно, — о, привет, — молодой человек, который сейчас держал Гермиону, слегка покраснел, и она вспомнила, что его имя назвали на церемонии. — О, э, привет… Джек? Правильно ли я тебя назвала? Он покраснел еще сильнее. — Да, — улыбнулся он, мягко глядя на нее. — Спасибо за то, что… смягчил мой падение, Джек, — пробормотала Гермиона, начиная узнавать влюбленный взгляд в его глазах. Драко хихикнул за ее спиной, и она нахмурилась на него, предостерегающе повернувшись к Джеку. — Конечно, — ответил он, слегка поклонившись. Драко захихикал еще громче. — Ну, Джек, нам пора, — Гермиона сказала, улыбаясь вежливо, что отлично сопровождалось ее грубым обращением с предплечьем Драко. Молодой человек неловко помахал рукой, когда она тащила своего друга в поезд в пустое купе. — Ну он кажется милым, — ухмыльнулся Драко. — Не мой типаж, — выпалила Гермиона, сверкая злым взглядом. К счастью, он замолчал, уходя вскоре после прибытия ее гриффиндорской шайки в поисках мести среди своих слизеринских сверстников. Поездка была наполнена возбужденным трепетом о соперниках, которые, по словам Дамблдора, будут проживать в замке на протяжении всего турнира, и Гермиона удивилась, что многие сведения были для нее новыми. Она действительно должна была прочитать заметки Блэк. В настоящее время Джинни восхищалась одним из предыдущих победителей, который, по ее словам, «ударил соперника в яйца» (как она так красноречиво выразилась) после того, как тот использовал «экспелиармус», чтобы украсть ее волшебную палочку. — Нет, Миона, ты не понимаешь, она талантлива, невероятна, удивительна, потрясающая, особенная… — Ладно, Джинни, я поняла. Жизель отличная, и тебе она очень нравится— вмешалась Гермиона, усмехаясь ревнивому Гарри. — Гермиона, она мне не просто нравится. Я люблю ее. Я хочу от нее детей, — Джинни улыбнулась, наверное, мечтая о чем-то… Гермиона не хотела знать о чем. — Джин, она практически бабушка! — возражал Гарри, пытаясь заставить Рона поддержать его. Однако его друг уже отключился после того, как услышал, как его сестра говорит о детях. — Не похоже, — возразила Джинни, — Она выглядит примерно на 40. — Это более чем в два раза больше твоего возраста! — .....sugar mommy? — неуверенно предположила Гермиона и хмыкнула. — Ну да, ну да, завязывай с этим, — взмолился Рон, его пунцовое лицо свидетельствовало о его дискомфорте. — О, так я не могу говорить о том, чтобы взять в жены Жизель Батту, а ты можешь поклоняться Виктору Краму, пока мы все не захотим вырвать себе уши? — жаловалась Джинни. Взгляд Рона смягчился, когда он подумал о своем верховном кумире. — Виктор… Виктор — это другое, — задумчиво проговорил он, бегающими пальцами по стеклу окна купе. Джинни подняла брови на восхищенное состояние своего брата по поводу игрока в квиддич мирового класса. — Ну да, ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что он выиграет. Жизель наверняка ударит его в яйца. — Ни за что, Виктор точно выиграет. Ты видела его четыре года назад? Он был зверем! Гермиона утонула в своих мыслях, пока брат и сестра продолжали спорить. Обычно она находила подобные пустяки смешными, но это были ее соперники. Это были люди, от которых ей придется защищать Драко. И если, по какой-то странной случайности, она будет не слишком плоха и сможет пережить пару раундов, это будут люди, с которыми ей придется бороться зубами и ногтями. Ее друзья несознательно напомнили ей, что у нее нет ни единого шанса. Ведь это было вовсе не в планах, правда? Бороться, чтобы победить? Защитить Драко было единственной причиной. Она достаточно самонадеянна, чтобы думать, что сможет успешно справиться с этой задачей, а о чем-то большем, эгоистичном, не может быть и речи. Гермиона вздохнула, опустив голову на спинку мягкой скамьи. По одной вещи за раз. Прибытие на станцию и последующее путешествие в школу оказались непримечательными. Хагрид объяснил на платформе, что интенсивные проверки безопасности задержали прибытие большинства участников, так что в целом Хогвартс казался совершенно обычным. Перетащив свой избыточный багаж в комнату, Гермиона закрыла дверь и рухнула на пол, наощупь находя записи Блэк. Она едва успела дотронуться до грубой бумаги, когда кто-то по-идиотски ударил ее дверь, внезапно сдвинув вперед. — ДЖИН! СТУЧИ, а не бей, СТУЧИ. — Вылезай сюда, время обедать! — донесся приглушенный ответ, и Гермиона ругала себя за то, что подумала, будто частное время — это благословение, на которое она имеет право. Она быстро спрятала пергамент под свой матрас и подчинилась вежливой просьбе своей подруги. — Итак, — начала Джинни, — Хагрид сказал, что большинство участников еще не прибыли. Как ты думаешь, кто уже здесь? Гермиона пожала плечами. — Возможно, те, кто не должен путешествовать за границу. — Так что, прошлые чемпионы Хогвартса могут быть здесь?! — вскричала Джинни, слегка подпрыгивая. — Возможно. — Где? — Как я должна знать? — Ну разве ты не лучик солнца? , — буркнула Джинни, потерявшая весеннюю легкость в шаге. Гермиона тяжело выдохнула. — Извини, Джинни, я не хочу быть грубой, просто всё начинает доходить до меня. Мне предстоит сражаться против этих ведьм и волшебников. Они будут моими врагами, и они в разы опережают меня в знаниях и опыте. Она грубо потерла лицо, пока ее подруга изучала ее любопытно. — Миона? Гермиона посмотрела на подругу с мягкой улыбкой. — Ты жалеешь, что я бросила твое имя в кубок? — Нет, Джинни, совсем нет. Просто чувствую себя… отстающей. Как будто я слишком глубоко погрязла. Джинни обрадовалась обнадеживающему заявлению и с такой уверенностью сказала следующее, что это немного развеяло ее сомнения. — Ты слишком недооцениваешь себя, Миона. Момент был нарушен, когда кто-то грубо толкнул плечо Джинни, проходя мимо, пристально глядя прямо вперед. — Хорошо знать, что Блэк в своем репертуаре, — прошептала Джинни, потирая свой бицепс. Гермиона просто закатила глаза, когда они обе оглядывали стол Гриффиндора в поисках парней. Люди смотрели на нее. Ей не нравилось, когда на нее смотрят. Почему они смотрят? Сразу же она почувствовала себя неуютно, пока не осознала, что они смотрят на ее волосы. Правильно, у нее серые волосы. — Эй! У тебя точно метч с Дамблдором! — закричал Симус, указывая на нее. Да, несомненно, он обращался к ней. Смеха не последовало, только какая-то тихая раздумье, окутывавшая стол. — Мудра как звезды, — пробормотала Луна, голова наклонена в ее обычном стиле. Только когда она села рядом с Невиллом, разговор возобновился. — Мне нравится, Миона. Тебе идет. Ты всегда была старой душой, — он добродушно улыбнулся. — Спасибо, Невилл, — улыбнулась она в ответ. Может быть, она снова сможет раствориться на заднем плане. Разговор прекратился, когда директор встал, заняв свое место за трибуной. — Добро пожаловать обратно, студенты. Как вы, наверное, помните, этот семестр будет запоминающимся. Поскольку эта школа будет принимать беспрецедентный Турнир к двухсотлетнему юбилею, чемпионы последних 50 лет прибудут в течение следующих нескольких дней. После отказа от предоставленного мной жилья чемпионы единогласно решили путешествовать со своими школами, в которых они будут проживать. Это не должно помешать вам посещать занятия, хотя я знаю, что может быть… дополнительный элемент волнения. Он приостановился, прежде чем продолжить, явно размышляя над следующими словами, что показалось Гермионе странным, учитывая его часто импульсивную натуру. — Там… будут и другие присутствующие на территории во время турнира. Безопасность, конечно, понятна, чтобы защитить чемпионов во время испытаний и защитить вас от… других угроз. Теперь Гермиона заметила небольшую розовую женщину в конце стола профессоров. Необычно безразличная леди слегка дернулась при словах Дамблдора, вероятно, хотела вмешаться. Он, тем не менее, продолжил. — Помимо безопасности, здесь будет… пресса. Министерство заверило меня, что они не будут нарушать порядок, но учитывая… неделимую природу многих журналистов министерства, я прошу вас обращаться ко мне, если они перейдут какие-либо границы. На этот раз розовая леди вмешалась. — А зачем им обращаться к вам, директор? Разве вы не доверяете, что Министерство имеет лучшие интересы студентов на уме? — она подняла брови ожидая и улыбаясь напряженно, притворяясь дружелюбной. — Ну, как насчет того, чтобы вы показали мне, что я могу вам доверять, и тогда я вам поверю? — Дамблдор прошептал под нос. Было неясно, было ли преднамеренным, чтобы весь зал услышал этот вопрос. Женщина проигнорировала его, махнув головой, продолжая. — Я… я Долорес Амбридж, — произнесла она примитивно, — Моя обязанность, вместе с мистером Краучем, вновь назначенным главой реставрации, обеспечить беспрепятственный и… безопасный турнир. Она поморщилась, прежде чем заговорить снова. — Я могу вас заверить, что вы останетесь… неуязвимы. Авроры будут присутствовать во время всего мероприятия, по настоянию вашего директора, хотя, я уверена, что им не придется ни в чем участвовать. Амбридж глянула на аудиторию с высока, как на студентов, так и на профессоров, прежде чем ее намерения стали как-то яснее. — Я хочу напомнить вам, что я представляю высшую власть в Министерстве Магии и, следовательно, мое слово превыше всех остальных. Понятно? — Она не дала ответа, просто вернулась на свое место. — Вот ведь сука, — прошептала Джинни рядом с Гермионой. Она согласилась. Вот ведь сука. Дамблдор снова занял свое место за трибуной, посмотрев невинно на эту фанатичную женщину. — Превыше всех, кроме моего собственного, Долорес, — сказал он, и Гермиона наблюдала, как Амбридж снова дернулась. Ее взгляд блуждал по столу и остановился на Блэк, который смотрел на женщину с интенсивной ненавистью. Она заметила нож, который был воткнут в стол, и глотнула слюну. Амбридж было бы лучше держаться подальше от гнева Блэк. Гермиона надеялась, что так и случится. Но она была бы рада, если это не произойдет. Наблюдать, как ее профессор покарает эту ужасную женщину, было бы довольно занимательно. — И еще одно, прежде чем мы начнем обед, — объявил Дамблдор, чувствуя нарастающее беспокойство, — один из чемпионов Хогвартса, кроме тех, кто уже здесь, уже проживает с нами. Напомню вам не беспокоить ее, хотя я чувствую, что ее вы увидите только тогда, когда она пожелает этого. Он улыбнулся сам себе с нежностью, прежде чем позволить начать трапезу. Гермиона быстро поела, стремясь отправиться в свою комнату и прочитать о чемпионе, который уже находился здесь. Она попрощалась со своими друзьями и поспешила в свою комнату, закрыв за собой дверь и заперев ее. Пошарив под матрасом, она вытащила буклет и пролистала его, пытаясь определить Хогвартских чемпионов. Местоимения, использованные Дамблдором, подразумевали, что она была женщиной, поэтому это будет процессом исключения. Гермиона обнаружила, что за последние 50 лет из школы выигрывали трое победителей. Один из них, Авраам Парри, оказался неудачником, как нескромно назвал его Блэк. Его усталые глаза и пустая бутылка огненного виски на фотографии дали понять, что с ним что-то не так. Другой, Том Реддл, был нарциссом с комплексом превосходства, как указывалось в его профиле. Фотография показывала ухоженного мужчину с причесанными назад волосами, одетого в жилетку с карманной часами. Гермиона признала, что он, безусловно, был привлекательным. Однако вторая фотография, сделанная в тот же день, была просто ужасна. Где раньше была вежливая улыбка, теперь была тонкая линия, а его глаза, казавшиеся милыми, теперь были полны только ненависти. Гермиона дрожала, читая комментарий Блэка под фотографией. «После того, как он понял, что фотограф — магл». О’кей, этот человек определенно был приверженцем крови. Гермиона сделала себе заметку, что это еще одна причина для того, чтобы оставаться невидимкой, хотя ее нападение на Диагон-аллее доказывало, что ее кровный статус уже хорошо задокументирован. Кроме пугающих фотографий и ряда синонимов, относящихся к слову «тщеславный», Блэк дала ей очень мало информации, что было странно, учитывая ее сильное отвращение к этому человеку. Возможно, следовало провести дополнительные исследования. Однако Риддл не был источником ее нынешнего очарования. Последний чемпион из Хогвартса была единственной женщиной-победительницей из школы, что сделало задачу Гермионы легче. Джоселин Джонс», прочитала она, и Гермиона замерла от изумления, увидев фотографию. Это была современная фотография стройной женщины с заплетенными седыми волосами в потертой коричневой кожаной куртке, и Гермиона смотрела на лицо той, кто спасла ее в тот роковой день. Джоселин. Женщина сказала, что ее зовут Жоселин. Может быть, это была какая-то ловушка? Джоселин знала, кто она такая, это было очевидно. Почему она тогда ее спасла? Может быть, Джоселин не осознала, кто она такая, пока она не отбила нападение? Гермиона вздохнула, устав от попыток разгадать непонятные намерения этой женщины. Ей не нужно было разгадывать что-то, ей просто не нужно было ей доверять, что было довольно легко для человека с проблемами доверия. Хихикая, Гермиона продолжала читать информацию и, к своему недовольству, обнаружила, что восхищалась этой женщиной. Она выиграла турнир в 1947 году, сделав себя самой старшей участницей в возрасте 67 лет. Джоселин сражалась, как будто не была пожилым человеком. Гермиона вспоминала ее плавные движения и точное прицеливание, которые были характерны для кого-то моложе ее минимум на 20 лет. Единственное, что намекало на ее возраст, это ее обветренная кожа и седые волосы, но последнее, Гермиона поняла, было плохим показателем. Еще одна причина, которая ослабила ее враждебность к женщине, была тем, что она, по-видимому, была первой женщиной, когда-либо участвовавшей в Турнире Трех Волшебников. Правило о мужском составе было отменено предыдущим годом «лишь ради развлечения и чтобы поставить их на свое место», как написала Блэк, цитируя одного из членов совета. Похоже, что их огромное недооценивание умений женщины сработало в ее пользу. Джоселин сделала достаточно, чтобы пройти первые испытания, но в финале она выдвинулась настолько далеко, что ее почти дисквалифицировали за мошенничество. Газеты на следующий день вышли с заголовком «Оскорбление для мужского пола», заставив ее фыркнуть от явной мизогинии. Эта женщина знала, что такое дискриминация, в этом не было сомнений. Но сколько бы она ни восхищалась ей, она по-прежнему была врагом. Не доверять. Глубоко вздохнув и отряхнув волосы с лица, она встала, чтобы начать свою ночную рутину. Она плохо спала. Реджи не храпел на кровати рядом с ней, и тишина становилась все более раздражающей, пока она не сдалась и просто не надела беговую форму. Воздух был холодным, но он разбудил ее лишенный сна разум, помогая ей стать слегка более бодрой. Она заметила дополнительные хижины, разбросанные вокруг переднего двора, вероятно, станции безопасности для авроров, которые вскоре прибудут. Это казалось излишним. Была ли эта безопасность для защиты тех, кто находится внутри школьных стен, от безумных фанатов? Или для защиты студентов от нашествия посетителей? Почему Министерство придумало этот эпический турнир, в школе, если это не было безопасно? Гермиона понимала, что аспект оценки рисков на мероприятиях Министерства часто игнорируется, и поэтому травмы считаются неизбежными. Мир волшебников к этому привык. Травмы, которые обездвиживали бы маглов, были бы исцелены за ночь с помощью различных заклинаний и зелий, поэтому отсутствие практически никакой безопасности, которое было четыре года назад, не удивило ее. Однако это было на совершенно новом уровне, который, учитывая уникальные обстоятельства соревнования, был не только тревожным. Уровень угрозы должен оставаться неизменным, не так ли? Это же тот же турнир, просто на большем масштабе. Но эти прошлые чемпионы были опытными, и их нельзя было проверить тем способом, который они уже успешно преодолели. Их будут толкать. Испытания будут сложнее, опаснее. Это казалось логичным заключением, но это все равно, если испытания сразу станут шагом вперед от уже сложного Турнира Трех Волшебников, то зачем приглашать участие любителей? Это казалось почти безответственным для цели чего? Развлечений? Дамблдор подчеркнул количество прессы, которое будет на территории, что означает, что общественный интерес будет привлечен, но насколько публичным это будет? Четыре года назад близкие родственники чемпионов имели право смотреть финал, но это было все для инопланетной аудитории, кроме студентов приезжающих школ. Почему турнир был так важен? Почему это объединение прошлых победителей было предложено в первую очередь? Это вернуло мысли Гермионы к мистеру Краучу, руководителю отдела Восстановления. Новый отдел, с неопределенным названием, вместе с новой концепцией. Связано? Она думала так. Восстановление чего? Что нужно было восстанавливать? Гермиона крикнула сквозь зубы, обдумывая все свои неотвеченные вопросы. В конечном итоге ей нужно было просто помнить, что это будет сложнее, чем предыдущие турниры, и если за этим всем действительно стояла какая-то коррумпированная политическая цель, то. то что? Ее тарелка уже была полна, любые отвлечения могли подождать. Продолжая бежать сильнее, чем обычно, Гермиона обогнала замок дважды, остановившись только когда достигла гравийной дорожки, ведущей от ворот. Согнувшись, руки опираясь на колени, она пыталась вернуть дыхание. Она даже не заметила фигуру вдали. Необычно нестабильную фигуру. Это был мужчина, она могла определить это, может быть, среднего возраста? Он определенно не был студентом. Может быть, он был аврором? Но других авроров поблизости не было, и она не была совершенно уверена, что кто-то из них уже прибыл. Она с любопытством наблюдала, как этот человек блуждал, идя не в прямую линию. Он был пьян? Ведь еще не 8 утра, неужели да? Ее вопрос получил ответ, когда изнемогающая фигура слегка наклонилась и начала блевать. Гермиона нахмурилась. Если он не студент или аврор, то должен быть профессором? Но он не выглядел знакомым. Кроме того, она не могла себе представить, чтобы какой-то профессор блуждал по школе после рассвета, держа в руках пустую бутылку спиртного. Пустую бутылку. Не профессор, а чемпион? Если быть честной, он действительно не выглядел как чемпион. Он выглядел так, будто ему нужна была реабилитация и искусственная кома, но, с другой стороны, также выглядел его портрет. Она побежала в противоположном направлении, не желая ничего больше, кроме избежания запаха этого щедрого человека и его плодотворной тошноты. Гермиона быстро вымылась и оделась, стараясь не думать о том, что она видела ранее. Однако это заставило ее улыбнуться: Джинни наверняка просто в восторге от этой истории, сколь бы грубой она ни была. И, действительно, — Его рвало?! — воскликнула она за завтраком, ужаснув тех, кто ел поблизости. Гермиона посмеялась. — Да, его рвало, — подтвердила она, наблюдая, как лицо Джинни исказилось от нездорового любопытства. — Какого цвета было? Гермиона захлебнулась, пролив кофе на свою кофту. — Джин! Что за черт? — Что? Мне интересно знать цвет, чтобы попытаться понять, почему он это ел, — пожала плечами Джинни небрежно. — Это не нормально, — ответила Гермиона, подняв брови. Джинни снова пожала плечами, явно не обращая внимания. — Так кто это был? — Думаю, он был одним из чемпионов. Авраам Парри? — спросила она, глядя, знает ли Джинни это имя. Ее подруга покачала головой. — Думаю, я знаю, кто уже здесь. Ты знаешь имя Джоселин Джонс? — Мимолетом, — буркнула Джинни, — первая женщина-чемпион, верно? Гермиона кивнула, размышляя, стоит ли ей рассказывать ей о их столкновении. Она решила воздержаться. — Итак, — начала она, меняя тему, — когда у нас матч против Слизерина? — Не-не-не, мисс, ты на скамейке запасных, — покачала головой рыжеволосая, махнув пальцем. Гермиона схватила его, остановив движения подруги. — Скамейка запасных? Джин, почему я на скамейке запасных? — Для спорта, который она начала заниматься совсем недавно, Гермиона находила это довольно сложным для восприятия. Джинни не улучшала ее настроение, глядя на нее, как если бы ответ был очевиден. — У тебя… еще есть на чем сосредоточиться? — возразила она. Ох, турнир. Гермиона нахмурилась. — Драко играет! Давай, мне нужно его победить! — Он играет? — скептично спросила Джинни. — Наверное? — По правде говоря, Гермиона не знала, играет ли Драко, но она ни за что не пропустит игру против его факультета. Кроме того, ей нужно отвлечение. Турнир еще не начался, а уже поглощал ее. — Если Драко играет, то ты можешь быть запасным. — Джин! — Я серьезна, Миона, в этом году тебя могут достаточно плохо избить, и я не хочу добавлять к этому, — сказала она мягко, желая, чтобы ее подруга поняла. — Хорошего дня, — буркнула Гермиона, поднявшись и уходя. Ей придется донимать Гарри по этому поводу, но сейчас ей предстоит занятие астрономии. Джинни наблюдала, как ее подруга уходит из Большого Зала, и вернулась к своему завтраку, толкая теперь уже пропитанные сиропом блины по тарелке. Гермиона могла быть такой упрямой иногда. Такой упрямой. Она взглянула вперед, глядя на время, и покачала оттого, что почувствовала взгляд на себе. Профессор Блэк смотрела на нее неотрывно с холодными глазами. Джинни слабо улыбнулась, задумываясь, что она сделала, чтобы вызвать ненависть женщины. Блэк вскипела в ответ и резко оттолкнула свой стул, бросившись из комнаты. Ну и черт. У нее первый урок был по Защите от Темных Искусств. Гермиона пропустила обед, решив вместо этого зайти на кухню за бутербродом и поздороваться с Добби. Учебные занятия занимали всё её послеполуденное время, так что только к концу ужина она услышала о случившемся. Она уселась рядом с Роном в Большом зале, который трясся от недостаточно сдерживаемого смеха, наполовину слушая его разговор с Гарри. — Как я хотел бы побывать там. Отдал бы левую руку, чтобы увидеть это, — сказал Рон. — Рон, перестань смеяться. То, что она сделала, было непозволительно! Нельзя так поступать с учеником! — возразил Гарри. — О, это безобидно. Она не позволила бы никому по-настоящему пострадать, ведь она одна из самых могущественных ведьм в школе, — возразил Рон. — Но она должна была поступить умнее! Она же учительница! Окей, Гермиона слушала внимательно, не желая прямо спрашивать, о ком идет речь. Если ей пришлось бы угадывать, то это была бы Макгонагалл или Блэк. Обе крайне могущественны, однако моральная позиция, которую занимал Гарри, указывала на то, что виновник не следует правилам. Макгонагалл, безусловно, следует правилам, поэтому остается… — Ты не можешь превратить своего ученика в жабу! — настаивал Гарри. Что? — О чем вы говорите? — неуверенно спросила Гермиона. — Ты не слышала? — Слышала что?! — Гермиона начинала терять терпение. — Блэк превратила Джинни в жабу, — объяснил Рон, хихикая. Глаза Гермионы расширились от происходящего. — Нет, она бы этого не сделала, — твердо сказала она. Блэк действует вне закона, конечно, но она не была жестокой. Она никогда бы не сделала этого с учеником. Верно? Повернувшись к Гарри, она увидела, что его лицо приняло вид, похожий на мрачное смирение. Рон рядом с ним кивал с восторгом. — Ты уверен? — слабо спросила Гермиона, оценивая их серьезные взгляды. — Почему бы ей это делать? — пожал плечами Рон, но у Гарри, казалось, было больше информации. — Симус сказал, что она была абсолютно ненормальной сразу же как только класс вошел в комнату, а потом, по-видимому, Джинни была «наглой». Гермиона нахмурилась. Это звучало правдоподобно со стороны обеих персонажей. — Где Джинни сейчас? — Не знаю. Еще не видел ее. Думаю, Макгонагалл пошла поговорить с ними обоими. Рон вернулся к своей еде, кажется, потеряв интерес к теме. Гарри все еще выглядел слегка пораженным произошедшим, но, очевидно, не желал обсуждать это далее. Гермиона быстро покинула зал и направилась в класс по Защите от Темных Искусств. Она не имела представления, что будет делать, но самосохранение никогда не было ее сильной стороной. Коридоры были тихими, что, по мнению Гермионы, было хорошо. Было ясно, что Блэк уважала ее шотландскую коллегу, но это не значило, что она не готова кричать. Ее нервная энергия вновь взлетела, когда она подошла достаточно близко, чтобы услышать грубое шептание через стену. За секунды до нее дошло, что разобраться в этом будет невозможно, поэтому Гермиона решила просто пойти на риск. Взрывая дверь словами «Бомбарда», она остановилась в нескольких футах от Блэк, и, конечно, не Джинни. — Сиськи Мерлина! — отреагировала ее профессор резко. — Что ты здесь делаешь, Грейнджер?! Гермиона проигнорировала женщину и взглянула вокруг комнаты, взгляд упал на третьего присутствующего. — Ты Джоселин Джонс, — сказала Гермиона эмоционально. — Я предпочитаю Лин, но да, дорогая. Это я, — улыбнулась Джоселин, явно не впечатлившись перебиванием. У Гермионы в голове кипело, вопросы появлялись и исчезали. Не зная намерений женщины, она не хотела благодарить ее снова, и не хотела, чтобы Блэк узнала, что они уже встречались. Она оказалась в растерянности. — Я-э, у Мерлина не было сисек, — решила сказать она, вызывая улыбку у Джоселин. — И откуда ты это знаешь, дорогая? — ответила Блэк, глаза пылали. — Образованное предположение? — отвечала Гермиона робко. — Не слишком ли мелкомысленно? — Нет, я просто думаю, что если бы у Мерлина были сиськи, кто-то бы написал «у Мерлина были сиськи», — проговорила Гермиона. Если бы она не была такой сбитой с толку, это был бы очень забавный разговор. — Мне она нравится, — улыбнулась Джоселин, морщины стали более заметными. Гермиона и Блэк повернулись, чтобы посмотреть на нее прохладным взглядом. — Ужас, хорошо, я оставлю вас вдвоем. Давай, ты, толстяк, — она крикнула к двери на заднем краю комнаты. Из нее вышел мужчина с бутылкой наполовину пустого маггловского алкоголя, но выглядел он немного более трезвым, чем Гермиона последний раз его видела. Немного. — Ладно, девочка, не надо нервничать, — ответил Авраам Парри с тяжелым шотландским акцентом. Гермиона решила промолчать, пока он проходил мимо, игнорируя ее совсем. — До встречи, Беллс! — крикнул выходя, следуя за старшей женщиной из комнаты. Последнее, что они услышали, было «Единственное, что тут толстое, — это эта задница», что заставило их обоих хихикнуть. Однако момент разделяемого веселья быстро прошел. — Беллс? — легко спросила Гермиона. — Что ты здесь делаешь, Грейнджер? — строго осведомилась Блэк. — Где Джинни? И почему ты превратила ее в жабу? — она ответила, отпираясь. Профессор настороженно посмотрела на нее, а затем ее выражение лица стало слегка обеспокоенным. — Ты в порядке, солнышко? — спросила женщина, подходя к ней и пытаясь определить ее температуру. Гермиона отмахнулась. — Мальчики сказали, что Джинни была 'наглой', и ты превратила ее… — объяснила она, теперь уже немного неуверенно. Блэк ухмыльнулась, наблюдая, как девушка запинается. — Ох! Ты имеешь в виду, когда я превратила ее в таракана, а затем раздавила? — она дразнила ее весело. Гермиона побледнела значительно, ухватившись за ближайший парту. — Я пошутила! Она прямо здесь, — Блэк повернулась налево и протянула руку, чтобы открыть дверь за своей спиной. Затем она снова обернулась, держа живого таракана в ладонях. — Привет, Уизли. Гермионе почувствовала холодную кровь, которая разливалась по ее телу, и она действовала, пока ее рациональные мысли не успели собраться. Схватив ближайшую учебную книгу, она начала бить своего профессора. — ВЕРНИ — *удар* — ЕЕ — *удар* — ОБРАТНО — *удар* — СЕЙЧАС ЖЕ! — Блэк подняла руки, защищая свое лицо, пытаясь не засмеяться. Ладно, теперь уже начинает болеть. Грейнджер была сильнее, чем казалось. — Осторожно, хей — *удар* — Грейнджер, — *удар* — ГРЕЙНДЖЕР! — кричала Блэк, когда дверь в класс открылась, и перед ними появилась Джинни, покрытая грязью. — Только что закончила убирать… Гермиона закричала. Беллатриса потеряла контроль, схватив себя за живот, она рухнула на пол, пока Гермиона не побежала к ней и не обняла свою совершенно сбитую с толку подругу. После того, как она поняла, что Джинни не является тараканом, она снова обернулась к Блэк, которая уже задыхалась на полу в истерике. Блэк увидела, что она приближается к ней, и поспешно попыталась устоять на ногах. — Эй, Воу! Снова взяв книгу, Гермиона направилась к плечу профессора. Блэк увернулась. — Ты совсем дура, — сказала ей Гермиона, подняв брови и искривив рот. — Эй-эй, да, я знаю, — согласилась Блэк, подняв руки в защиту, пока Гермиона останавливалась, чтобы перевести дух. Они поддерживали контакт глазами, оба задыхаясь, пытаясь определить ее следующий шаг. Она бросила книгу, и Беллатриса вздохнула с облегчением. Джинни прервала их, нарушив транс. — Почему она может называть тебя дурой, а если я буду 'наглой', то получу неделю задержаний? — пожаловалась она. Блэк посмотрела на нее предостерегающе, заставив Джинни замолчать. — То же самое время завтра, Уизли, — приказала Блэк. — Ты теперь можешь уходить, пошла! Рыжеволосая ушла достаточно быстро, но Гермиона просто выглядела огорченной. — Почему была… — — Вон из класса, Грейнджер. — Ты знаешь, Джос. — Я серьезно, Грейнджер. Я снова дам тебе задержание, — Блэк прошипела. Гермиона застонала от раздражения. — Ты меня бесишь, — ответила она, выходя из комнаты. Когда за спиной ее ученицы захлопнулась дверь, Беллатриса вздохнула. Она нуждалась в огненном виски. В коридоре Гермиону сразу атаковали. — Что случилось на каникулах? — расспрашивала Джинни. Гермиона замерла, ожидая любого другого вопроса. — Что ты имеешь в виду? — она прищурила глаза, стараясь понять позицию своей подруги. Джинни пожала плечами, притворяясь незаинтересованной, пока Гермиона сжимала зубы. Еще несколько шагов… — Ну что? Просто скажи уже! — она вскинула, игнорируя ухмылку рыжеволосой. — Вы двое кажетесь такими близкими. — Близкими? Джин, я буквально била ее учебником. — откликнулась Гермиона. Джинни посмотрела на нее, как на дуру. Она ненавидела этот взгляд. — Ну ёмае, просто скажи уже! Наконец Джинни почувствовала жалость к ней, почувствовав, как близко она была к тому, чтобы что-то ударить. — Миона, она профессор. Представь, как ты ударишь Слагхорна книгой. — сказала она указательно, и Гермиона нахмурилась. Эти странные вопросы вдруг показались менее странными. Что случилось? Ничего. Ничего не случилось. Почему она чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы бить Блэк, но и во сне не могла представить себе такого, если бы она побила Снейпа? Все равно, Блэк этого заслужила. Она сознательно разозлила ее. — Она меня подстрекала… Я — я не знаю. — размышляла Гермиона. — Как именно она тебя подстрекала? — Сказала, что превратила тебя в таракана, а потом показала мне одного, утверждая, что это ты. — Гермиона почувствовала себя немного менее умной после размышлений о своем раннем предположении. Между тем, Джинни смеялась от души рядом с ней. — Что… Миона! Почему бы тебе — почему бы тебе в это поверить? — Мальчики сказали мне, что ты попала в неприятности на уроке, и Блэк превратила тебя в жабу, и я пришла проверить, потому что тебя никто не видел. — пробормотала она, смущенная. — Ха! Я бы пожелала! Мне пришлось чистить вольер доксов, — ворчала Джинни, — Они кусают, знаешь. Чтобы доказать свою точку зрения, она подняла правый рукав, показав ряд проколов по всей ее предплечья. Гермиона произнесла без словное «эпискей» и наблюдала, как покраснение исчезает. — Блядь, — вздохнула Джинни, — Я забыла, что ты можешь это делать. — Теперь, как ты вообще могла быть 'наглой'? Оказалось, что, получив огромное количество домашних заданий, Джинни взорвалась, бормоча под нос «Она вообще владеет расческой для волос?» Блэк, будучи Блэк, услышала, и порвала ее на куски, оскорбив младшую Уизли в десять раз больше, прежде чем дала ей задержание. Гермиона довольно наслаждалась фантазийными ответами профессора, ее любимым было «Если бы Санта обучал тебя, это заставило бы его захотеть убить себя». Она смеялась минуту после того, как услышала это. Джинни ушла вскоре после этого, жаждущая принять душ, поэтому Гермиона осталась в своем общежитии, чтобы почитать еще немного. Она не была уверена, почему она не рассказала Джинни о явной дружбе их профессора с «врагом», но это не значило, что у нее не было вопросов. У нее было много. Авраам называл ее кличкой, что уже подразумевало знакомство. Это означало, что Блэк нельзя было доверять? А если ее нельзя было доверять, то это же можно сказать и о Нарциссе? А что насчет Драко? Хорошо, Драко она могла исключить. Он оставался невинно тупым насчет всей этой ситуации. Вздохнув, она ругала себя за то, что была такой параноичкой. Эти люди доказали, что их можно доверять, так почему она теперь сомневается в их честности? Тем не менее, в ее разуме было что-то щекочущее, что казалось глупым игнорировать. По крайней мере, Риддл не явился. Пока. Профиль Авраама был тревожно обычным. Он был обычным учеником, с обычными оценками среднего уровня. Он был Хаффлпаффцем, запасным игроком в квиддич и был хорошо замечен. Однако, как и с Джоселин, оказалось, что его недооценили в соревновании. От него никто не ожидал чего-то особенного, и он использовал это в свою пользу. Он не представлял угрозы для кого-либо, и поэтому мог скрыться на заднем плане. Было удивительно читать, но, похоже, чемпионы были настолько ничего не подозревающими относительно его присутствия, что его победу осознали только тогда, когда второй пришел к кубку, думая, что он победил, но обнаружил Авраама, отдыхающего около кубка. Это было смешно. Следующий момент, однако, не был смешным. Блэк уже упомянула его статус, но из-за его не совсем «порочного» качества она мало думала об этом. Год был 1962-й, и факт того, что идея кровавого превосходства до сих пор оспаривается, помог Гермионе понять ужасную дискриминацию, которой молодой Авраам был подвергнут. Его явная победа была исследована, и когда это не обнаружило никаких признаков мошенничества, 17-летнего мальчика давили, чтобы он отрекся от своего титула чемпиона Турнира Трех Волшебников. Он отказался, и, связано это с этим или нет (но, вероятно, первое), тело его младшего брата было найдено плавающим в канале. Гермиона бросила газету через комнату после прочтения и ударила стену, добавив к своей растущей коллекции вмятин и отслоившейся краски. Она ругала себя. Ругала мир, его коррумпированных лидеров и отсутствие здравого смысла у общественности, которая верит в дерьмовую пропаганду. Она также ругала чемпионов Хогвартса за то, что они были чертовски восхитительными. Из-за этого, было очень трудно их не любить.