Кленовый сироп

      Дэйн сорвал тонкую травинку и зажал её в зубах, разглядывая необычные фуксийно-лиловые облака, проплывающие над ним. Рядом лежал Али Камил, тихо напевающий себе под нос какую-то популярную мелодию. Редкие спокойные перерывы в работе особенно ценились командой, так что торговцы не собирались упускать возможность насладиться временем на планете, настолько похожей на Землю.       Непредвиденная остановка в их почтовом маршруте ожидалась короткой и бесперспективной, но оказалась на удивление как довольно выгодной, так и крайне приятной, чего не мог не отметить никто из экипажа «Королевы Солнца». Сейчас все разбрелись кто куда, а Дэйн, Камил и Тау решили провести время на природе. Врач, правда, не выдержал долгого пребывания в покое, и вскоре ушёл к туземцам, чтобы изучить очередные «магические» поверья и обряды, так что суперкарго и механик остались одни, наслаждаясь одиночеством, тишиной и просто хорошим тёплым днём в окружении гигантов-деревьев и сочной травы непривычного ярко-зеленого цвета.       — Атра.       Подошедший к ним туземец поклонился, как было положено по обычаям его племени, слегка звякнув при этом многочисленными металлическими браслетами. Дэйн и Али тут же поднялись на ноги, отвечая ему такими же поклонами. Однако туземец — занимающий среднее место в иерархии местного племени, как отметил про себя Дэйн, глядя на количество бусин в его ножном браслете — не собирался начинать торговлю. В руках у него был поднос, на котором теснились пара бутылочек и блюдо с плоскими лепёшками. Отказ от угощения могли расценить как оскорбление (благо местная еда была пригодна для употребления), так что торговцы просто поклонились ещё раз и приняли поднос.       — Я как раз проголодался, — протянул Камил, опускаясь обратно на траву. — Хотя подобное гостеприимство несколько подозрительно, — он бросил быстрый взгляд в спину удаляющемуся туземцу.       — Может, хочет поторговаться потом. Здесь такое в порядке вещей, — пожал плечами суперкарго. Он уже успел изучить информационные плёнки, относящиеся к этой планете: неагрессивные племена крайне положительно относились к Торговцам со Звёзд, как они называли всех, кто прилетал сюда на космических кораблях, так что опасаться было нечего.       Он тоже не отказался бы от перекуса, а лепёшки выглядели довольно аппетитно. Протянув руку, Дэйн взял одну, полил содержимым из бутылочки, предварительно понюхав (запах показался ему странно знакомым), и с жадностью засунул в рот. Зажмурился от удовольствия — не так уж часто им удавалось отведать настоящей еды, а не концентрат — и с энтузиазмом потянулся за следующей порцией, устраиваясь поудобнее на уже порядком примятой траве.       — Эй, погоди, малыш, ты тут не один, — Али с усмешкой посмотрел на него, взял лепёшку, полил её тягучей жидкостью из бутылочки и засунул в рот. Вязкий сироп скользнул вниз, янтарной капелькой стекая по губам ниже на подбородок.       — Надо же… вкусно. Напоминает что-то… очень знакомое, да?       Дэйн кивнул, словно заворожённый глядя то на каплю, то на пухлые губы Камила. Затем потупился, невольно сглатывая застывший в горле ком.       — Да, — зачем-то прибавил он после долгой паузы, за что получил ещё одну усмешку.       — Торсон, ты настолько голоден, что заглядываешь мне в рот?       Дэйн хотел было отшутиться, ляпнуть как всегда что-то неловкое, но вместо этого подался вдруг вперёд, вплотную наклоняясь к Камилу, и провёл кончиком языка по его подбородку, затем выше, к губам, слизывая сладкую дорожку. Тут же отстранился, испугавшись своих действий, и смущённо посмотрел на механика. В голове лихорадочно билась мысль, что чувствует он себя как-то странно и неправильно. Очень неправильно…       — Вспомнил, — продолжил Али как ни в чем не бывало.       Дэйн густо покраснел и непонимающе уставился на Камила — о чем он вообще говорит?!       — Что? — с трудом выдавил помощник суперкарго.       — Я вспомнил, на что это похоже, — пояснил Али, продолжая смотреть на него этим своим странным взглядом, — кленовый сироп.       — Ч… что?       Механик, кажется, наслаждался его растерянностью.       Пауза затягивалась. Дэйн не выдержал, вскочил на ноги, намереваясь вернуться на «Королеву» и старательно делать вид, что ничего не произошло. Но уже в следующее мгновенье Камил схватил его и с силой буквально швырнул на землю лицом вниз, до боли заламывая руку и придавливая сверху весом собственного тела, так что вторая рука Дэйна оказалась у него же под грудью. Усмехнувшись ему в шею, отчего у суперкарго по спине прошла волна дрожи, Али приблизил губы к его уху и хрипло зашептал:       — Не тупи, Торсон. Кленовый сироп. Земное лакомство. Знаешь, ну, такой сладкий, — он провёл языком по его шее, останавливаясь где-то под подбородком, — тягучий, — до боли прикусил нежную кожу, оставляя тонкий тёмный след кровоподтёка, — в металлических банках с кленовым листом на этикетке, — вжался в него всем телом, так что Дэйн ощутил ягодицами его напряжённый член. Отчего-то это вызвало у него чувство облегчения — может потому, что у него самого в штанах стало вдруг слишком уж тесно. Подозрительно быстро, что вновь возвращало его к мысли о…       Кончик языка вновь скользнул по его шее, остановился на бешено бьющейся жилке, выбивая из головы все ненужные мысли. Лёгкий укус, так что Дэйн втянул носом воздух и зажмурился, пытаясь прогнать из головы странную дымку.       Не вышло.       Зато боль в зажатом запястье заставила рефлекторно воспротивиться подобной грубости, так что он дёрнулся назад, пытаясь высвободить руку из захвата. Но не тут-то было — более крепкий Камил без особого труда удержал его и вновь ткнул носом в траву, оставив возмущённо сопеть и стараться не думать об отменном стояке, делающем лежание на животе довольно мучительным мероприятием.       — Брось, малыш, ты ведь сам всё это начал. Неужели хочешь пойти на попятную? Или всё же, — Дэйн ощутил, как Али садится сверху, попытался вынуть вторую руку, но та была тут же схвачена и заломлена подобно первой, заставив поморщиться от не сильной, но неприятной боли, — не против?       И Дэйн вдруг с удивлением осознал, что его отпустили, дёрнулся резко, выворачиваясь, и оказался лицом к лицу с Али, тут же толкая его в грудь. Однако этого было недостаточно, чтобы сойти за полноценное сопротивление, так что Камил без труда поймал его руки и дёрнул на себя. Образовалась небольшая свалка, где первенство с переменным успехом доставалось то одному, то другому, пока Дэйн вновь не оказался подмят под Камила, находясь теперь в гораздо более провокационной позе, чем прежде, и ощущая как его вставший член, оттопыривая ткань брюк, упирается в бедро механика.       — Вот видишь — так или иначе, Торсон, так или иначе.       Али навис над Дэйном, продолжая всё так же улыбаться, затем наклонился, прикусил его нижнюю губу и потянул на себя, заставляя поднять голову выше, ощутить, как внизу живота сворачивается тугим жгутом жар. Это были знакомые, потаённые желания, которые Дэйн привык утолять в одиночестве своей каюты, как можно тщательнее потом вытирая капельки спермы со стены узкой одноместной душевой кабины, смущаясь данного процесса даже наедине с самим собой.       — Вот так гораздо лучше, — с лёгкой усмешкой заметил Али прямо ему в губы.       Эта издёвка заставила Дэйна и смутиться, и разозлиться одновременно, так что он сам импульсивно дёрнулся вперёд, начиная немного неумелый, но от этого не менее жадный поцелуй, и потянулся к пряжке ремня на штанах Камила.       — Маленький смелый Торсон, — вставил тот между поцелуями. Странно, но в голосе Али больше не было слышно колкости, в нем читалось желание, подчёркнутое хрипотцой и частым горячим дыханием. Он точно подбадривал его, давал позволение попробовать сделать первые шаги самому.       Дэйн не слишком понимал, что с ним происходит — откуда такая смелость в рваных жадных движениях, грубых поцелуях и обжигающих прикосновениях пальцев: что уж греха таить, в Школе он был далеко не самым популярным парнем, так что удовольствие плотских утех ему приходилось познавать по чужим рассказам. Однако в данный конкретный момент ему было откровенно плевать на это — в голове осталась лишь одна, пульсирующая в такт его неровному сердцебиению мысль: если он не получит разрядки, никакой холодный душ тут не поможет.       Камил будто понял его замешательство и, дав Дэйну ещё немного времени, осторожно перехватил инициативу. Избавив их обоих от одежды, Али дёрнул его на себя, оказываясь между его ног. Вновь поцеловал — несколько грубо, что выдало его собственное нетерпение — и пробежался ладонью вниз по торсу Дэйна, затем ещё ниже, по вздрогнувшему от лёгких прикосновений животу, к напряжённому члену. Помедлил немного, точно дразня, заставляя задыхаться и мучительно морщиться, затем скользнул пальцами к яичкам, слегка сжав их, и только потом обхватил член ладонью. Сделав пару уверенных движений вверх-вниз, он провёл большим пальцем по напряжённой головке, поглаживая её, затем по ободку, отводя крайнюю плоть и точно случайно задевая уздечку, отчего по телу Дэйна прошёл электрический ток. Или точно его подпалили из бластера — по крайней мере, вспышки перед глазами были крайне похожи на взрывы мощных петард, если бы их запустили прямо перед его носом.       Али тут же наклонился, ловя губами хриплый полувсхлип-полувздох, когда рука его опустилась ниже, начиная массировать пальцами неподатливые мышцы. Ещё несколько движений — и Дэйн понял, что скоро кончит даже от этой нехитрой ласки: неискушённость в подобных вопросах делала его крайне несдержанным, с этим он ничего поделать не мог. Только разочарованно выдохнул, когда рука, ласкающая его, вдруг исчезла, сменившись ощущением ткнувшейся во внутреннюю часть бедра упругой плоти.       Длинные ловкие пальцы вновь скользнули внутрь него, затем вышли, возвращаясь к его члену, так что момент, когда Али оказался внутри, заполняя собой образовавшуюся пустоту, запомнился ему не дискомфортом, а очередными вспышками удовольствия, волнами пробегающего от низа живота куда-то вверх по груди, отчего перехватывало дыхание и сдавливало лёгкие почти болезненной судорогой.       Али вновь поцеловал его, прикусывая и без того распухшие губы, и начал двигаться — сперва осторожно, но с каждым новым толчком набирая темп.       Дэйн откинулся назад, закрыв глаза, чтобы не видеть вертящийся перед ним в безумном калейдоскопе мир. Странная дымка заволакивала сознание, расслабляя тело, делая его податливым и мягким, состоящим лишь из островков удовольствия, подрагивающих от каждого сильного толчка. Чувствуя, что скоро кончит, Дэйн стал подавать бёдрами навстречу движениям Камила, ощущая внутри горячую плоть, стараясь насадиться на неё как можно больше, испытать такую желанную наполненность.       Он сдерживался до тех пор, пока не почувствовал, как Камил с силой вжался в него, заполняя до предела, разливая внутри тягучее облако горячей спермы. Несколько раз хаотично дёрнувшись, Али замер ненадолго, тяжело дыша, потом поднял взгляд на Дэйна и растянул губы в едва заметной улыбке. Щеки его раскраснелись румянцем, в глазах появился лихорадочный блеск — Дэйна это лишь ещё сильнее возбудило, почти свело с ума.       Он что-то выдохнул, почти в полубреду, но Али, судя по всему, понял, в чем проблема, и подался вниз, выходя из него, так что Дэйн почувствовал странную пустоту и тонкую вязкую ниточку спермы, пробежавшую между ягодиц. Наклонившись, Камил взял его член в рот, обхватывая губами. Язык пару раз погладил головку, прошёлся вверх-вниз, откровенно вылизывая. Затем болезненная пустота, когда он отстранился на мгновенье — не дразня, издеваясь! — и вновь горячее тепло, обхватывающее со всех сторон, вновь мучительная ласка. Сердце пропустило удар.       У Дэйна вырвался хриплый стон, он вцепился руками в плечи Камила, пару раз резко, судорожно подался вперёд, выплёскивая несколько тугих струй спермы прямо ему в рот и вздрагивая всем телом. Тот сглотнул, затем отстранился и медленно облизал его член, ещё раз втянул в рот головку, лаская пухлыми губами и собирая языком последние капельки спермы. Закончив, подтянулся на руках и лёг рядом, часто дыша и бесцельно перебирая пальцами смятые стебли травы.       Несколько минут Дэйн не мог ни думать, ни осознавать реальность — просто неподвижно лежал, ощущая боком горячее тепло чужого тела и странную лёгкость в конечностях. Затем всё же открыл глаза, зачем-то отмечая про себя, что за это время облака сменили цвет с фуксии на лазурный — чистый-чистый, какой бывает только на картинках.       Али вдруг хмыкнул, что в образовавшейся тишине прозвучало почти неуместно. Дэйну хватило сил лишь на то, чтобы слегка нахмуриться.       — А?‥       — Знаешь что, Торсон?‥ — произнёс Камил.       — Ммм?‥ — вяло ответил Дэйн.       — По-моему, это всё-таки был не кленовый сироп.