***
— Знаешь, когда ты говорил, что не помнишь, как кататься, я не думал, что всё будет так плохо, — еле сдерживая смех, сказал Саша парню, что сейчас валялся на снегу и никак не мог встать. Коньки-то Дима надеть смог, но вот как только встал с лавки, так сразу упал. Вернее, нет, он даже встать не смог, только попробовал и сразу скатился с лавки на мягкий, но очень холодный и мокрый снег. А этот придурок стоит и ржёт. Нет бы помочь... Саша будто прочитал его мысли, так как, всё ещё продолжая улыбаться, подошёл и поднял его со снега, и, несмотря на то, что сам был на коньках, крепко взял Диму под руку и буквально потащил на лёд. Тот пару раз чуть снова позорно не свалился в снег, но Саша его поддержал, и в итоге они вышли-таки на лёд. Ну что ж, хотя бы до катка добрались без переломов, это уже радует. Дима и не думал, что будет так трудно. Хотелось бы сказать, что он через некоторое время вспомнил основы этого сложного занятия и сейчас рассекал каток со скоростью бешенной коровы, но, к сожалению, это было бы неправдой. Да, он катался со скоростью коровы, но коровы, впервые вставшей на коньки. Ну, Саша предложил, пусть и мучается, а пока можно покайфовать от того, как парень держит его одной рукой за талию, а другой крепко сжимает плечо. Даже сквозь толстый пуховик чувствуются эти прикосновения. И до безумия приятно. Плевать на свою такую беззащитность, на то, что стоит парню его отпустить, как он упадёт, ведь это же Саша... Тот, кому он доверился впервые за столько лет одиночества, и он просто не позволит ему расшибить одну из самых важных частей тела, ведь она ещё им понадобится... Ему можно и хочется довериться. Улыбка сама собой выползла на лицо. — Эй! — донёсся сквозь стену мыслей голос парня. — Ты меня слушаешь? — А? — Ну Дим! Я тебя вообще-то учу кататься, а ты... — вздохнул Саша. — О чём ты постоянно думаешь? — с подозрением в голосе спросил он, заставив Диму улыбнуться. Ревнует его к мыслям?... — О тебе, — тихо ответил парень. Будто, когда тебя так вот трогают, можно думать о чём-то другом... Саша уткнулся в шарф с носом, чтобы не было видно его широкой до неприличия улыбки, но глаза всё равно выдавали счастье, нахлынувшее так внезапно, что его просто не получалось побороть. Да и зачем? Он остановился, хотя они и до этого нельзя сказать, чтобы ехали, так, еле ползли. Дима обернулся и был втянут в поцелуй. Больше о холоде не думалось совершенно. Горячие губы давали тепло, быстро распространившееся по всему телу приятными мурашками. Саша отстранился, посмотрел на Диму улыбающимися глазами и чмокнул в нос. — Замёрз. Нос такой холодный. Давай посидим где-нибудь в тепле? Потом, если захочешь, вернёмся. — Знаешь, наверное, не нужно было так делать, — пробормотал Дима, глядя по сторонам. Наткнулся на пару недружелюбных взглядов, в глазах у некоторых мелькала беспричинная ненависть. Ну что ж, ничего удивительного. Таких отношений не поддерживают, но Саша вечно об этом забывает... — Тебя волнует, что они подумают? Меня нет, — спокойно и твёрдо ответил парень. — Но тут так много людей... — А мне, мягко говоря, всё равно, — пожал плечами Саша и как бы в доказательство снова прильнул к Диминым губам. Шероховатая ткань перчаток неприятно потёрлась о его замёрзшую и покрасневшую кожу щеки. Смущение полностью поглотило парня, как только он представил, что их сейчас видит столько людей, но оторваться от губ был просто не в состоянии. — И если кто-то что-то посмеет сказать или сделать, поверь, я смогу отстоять наше право на поцелуи. Почему кому-то можно, а нам нет, мм? — нежно улыбнулся Саша. — Может, потому, что это противоестественно? — тихо пробормотал Дима, но парень всё равно услышал. — Не смей так говорить, — серьёзно сказал он. — И забудь слова Алёны. Те чувства, что я испытываю, не могут быть противоестественными. — Затем, схватив парня за руку, он потащил его к выходу.***
— О мои любимые кроссовки! О моя родная нескользкая земля! Я так вас люблю! — восклицал Дима после того, как снял коньки. Саша, глядя на него, тихо посмеивался. Точнее, нет. Он смеялся в полный голос. Чувство некой эйфории наполнило душу. Может, из-за того, что у них всё было так хорошо, что Дима отвечал на все его ласки. Или из-за того, что он сейчас шёл, держась за руку с любимым человеком. Благо, в парке было так мало человек, что тот позволил такое невинное проявления чувств. — Не так уж на льду и плохо, — в шутку надул губы Саша. — Ну, при таких обстоятельствах, — парень крепче сжал его ладонь, — я готов пойти куда угодно. — Раз такое дело, то пошли в кино! — Фильм хочешь посмотреть? — Да это не главное. Там попкорн вкусный, — мечтательно улыбнулся Саша. — Действительно, кому нужен какой-то фильм, когда есть попкорн? — хмыкнул Дима. — Ну так что? — внимательно посмотрел на него парень. — Да куда ж от тебя денешься? — притворно вздохнул Дима. Было всё равно где, насколько холодно и многолюдно, если рядом есть этот человек. Когда этот чудак рядом, он — весь мир, остальное становится второстепенным и ненужным. Такая зависимость даже пугала. Иногда проскальзывали мысли, что эти чувства неправильны, что потом его бросят ради какой-то красотки, которая в состоянии дать Саше отношения, поддерживаемые обществом, такие, каких он заслуживает, а не эти тайные поцелуи, пока никто из знакомых не видит. Саша вряд ли долго это выдержит, а вот Дима, похоже, серьёзно увяз в этих чувствах и выбраться уже не в состоянии. Но парень старался прогонять такие мысли, ведь нельзя приходить в уныние раньше времени. Пока оно есть, нужно тратить его на радость, чтобы потом было что вспоминать. Страдать он будет после, сейчас уже ничего исправить нельзя. Невозможно избавиться от этого ненормального влечения. Да и не хочет он этого. Потому что всё же это очень приятно. Столько улыбок, смеха и радости принёс этот день! О, если бы так проходил каждый выходной, то Саша стал бы уже самым счастливым человеком. Одно лишь присутствие, улыбка, взгляд Димы из-под чёлки уже переполняли душу некой радостью, которая выливалась в широкую довольную улыбку. Вот бы всегда так было хорошо... Но, как говорится, всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Счастье не может длиться бесконечно, как бы того не желали люди.