***
— Знаешь, я немного нервничал, когда мы заходили в класс. Ну мало ли как там наши отреагируют, — признался Дима, улыбаясь тому, как Саша, задрав голову, смотрит на падающие с неба снежинки. — Я тоже, — пожал тот плечами. — Но всё вышло как нельзя лучше. Всё как обычно. Лишь несколько человек смотрят на нас с презрением, некоторые игнорируют, а остальные нормально так отнеслись. Я ожидал намного худшего. — Алёна тоже ожидала худшего, — хмыкнул Дима. — Не дождалась, вот и ходит теперь одна, обиженная на весь мир. — Да ну нафиг эту дурочку! — усмехнулся Саша, о чём-то задумываясь. — Слушай, я забыл. Меня же мама попросила сходить в магазин после школы. Пошли сходим, мм? Дима пожал плечами. Ему было всё равно куда идти, если есть такая компания. Настроение было просто великолепное, поэтому они шли и просто улыбались, удивляя некоторых прохожих. Улыбка в наше время стала чем-то странным и подозрительным. И когда просто улыбнёшься прохожему, он посмотрит на тебя с подозрением и не пониманием и в ответ, конечно же, не улыбнётся. Тут откуда-то послышались булькающие звуки. Как оказалось, из кармана Саши. Тот вытащил телефон, посмотрел на номер и ответил. «Хм... Странная мелодия для звонка...» — Да, мам? Ага... Ну, мы сейчас в магазин идём. Ну блин! А потом нельзя? Предупредила бы хотя бы. Хорошо, сейчас придём, — отлепив трубку от уха, Саша вздохнул. — Дим, там в общем маме требуется срочно уехать, нужно за ключами сходить. А потом тогда в магазин. — Слушай, а что время терять? Давай ты оставишь мне список и деньги, а сам пойдёшь домой за ключами, — предложил парень. — А потом и я приду. Тут до магазина дойти-то всего ничего... — Я не хочу тебя использовать. — Я сам предлагаю. — Ну... — задумался Саша. — Хорошо. Нужно купить два пакета молока, майонез и хлеб. Донесёшь? — усмехнулся парень. — Да ну тебя! — фыркнул Дима. — Давай деньги! — Я тебя жду дома с распростёртыми объятиями, — хмыкнул Саша, отдавая парню немного мятые купюры. Конечно, не хотелось его отпускать, но Дима был прав: так они справятся быстрее, а впереди их ждёт целый свободный вечер. Попрощавшись, Саша ушёл с задумчивой улыбкой на губах, размышляя над тем, чем можно заняться. Однако в голову приходили в основном пошлые мысли, поэтому парень вскоре бросил эту затею.***
Мама ушла вот уже час назад. Саша начинал нервничать: «Куда же он запропастился? Не может же Дима целый час быть в магазине... Разве что заблудился...» — Но парень сразу отмёл эту идею, потому что заблудиться скорее может он, но не Дима. Да с такой способностью ориентироваться его можно брать в качестве путеводителя! Телевизор не отвлекал от нагнетающих мыслей. Волнение с каждой минутой захватывало всё больше и больше. Нет, так сидеть больше нельзя, иначе можно сойти с ума. Может быть, Саша всё напридумывал, и Дима просто решил прогуляться, но... Чёрт! Быстро одевшись, Саша выбежал на улицу.***
Ну что ж, вроде всё куплено, можно расплачиваться и идти домой. Целый вечер... Дома они будут одни, могут заниматься, чем захотят. А хочется так многого, но в то же время для счастья хватает и простого присутствия Саши. Размышляя, Дима с довольной улыбкой вышел из магазина. Хороший день, да не только этот день, все две недели были будто пропитаны некой радостью, наполнены улыбками и слегка присыпаны смущением. Но... скоро придётся снова увидеть свой личный кошмар. Дима поёжился при воспоминаниях обо всём том, что было раньше. И с трудом верилось, что это всё, действительно, было с ним. Саша заставил забыть, почувствовать себя снова человеком. Дима и сам не понимал, как это ему удалось, но был очень благодарен. От мыслей его отвлекло чьё-то резкое, немного даже грубое прикосновение. Он хотел уже выразить своё недовольство по этому поводу, даже обернулся, открыл рот и... застыл. — Вот ты где, сынок... — ласково пропел отчим. — Куда же ты пропал? Я тебя искал все эти две недели. Дима молчал, опустив голову и закрываясь от мира волосами. — Ну что же ты молчишь? — так же продолжал лепетать мужчина, потом резко взял парня за подбородок и заставил посмотреть на себя. Его глаза блестели яростью. — Я видел тебя. С этим твоим парнем. Он целовал тебя. Никто кроме МЕНЯ не смеет тебя трогать, сучёныш! — прошипел он. — Какая же ты сука! Я тебя, блять, люблю, а ты... Нет, чтобы ты так больше не делал, нужно тебя наказать! — После этих слов глаза отчима засверкали каким-то безумным блеском, и он схватил Диму за локоть. Парень от неожиданности вздрогнул и попытался вырваться, но ничего не удалось. Тогда он закричал, но мужчина закрыл ему рот рукой. Уже от такого прикосновения он почувствовал отвращение, лишь от слов этого чудовища его наполнила ненависть, но... Он настолько слаб, что не может сопротивляться. Отчим всё равно сильнее. Он всегда был сильнее, ещё начиная с того момента, как первый раз тронул беззащитного мальчика. И сейчас он так сильно заломил его руку, что стало почти нестерпимо больно. Дима крикнул и снова попытался вырваться, но все его попытки оставались тщетны. Сквозь холодную ладонь раздавались лишь тихие беспомощные мычания. Отчим ещё сильнее заломил руку. Послышался какой-то громкий хруст, и руку обожгло жгучей болью. Слёзы поневоле потекли из глаз, скатываясь по щекам, а мокрые места тут же обжигало холодом, но не это сейчас было важно... — Больно? — ехидно спросил отчим. — Мне нравятся твои слёзы. С ними ты такой милый.... Как тогда в детстве, помнишь? Я вот помню... Бесполезно сопротивляться и кричать, моя маленькая потаскушка. Мы уже в достаточно безлюдном месте. И никто тебе не говорил, что нельзя ходить в таких закоулках? Ненависть и обида наполняли Диму с каждым словом, сказанным этим человеком. Вскоре у него не осталось сил сопротивляться, да и рукой было очень больно шевелить. На смену ярости пришла апатия. Скоро это снова произойдёт. Лучше отключить все чувства и эмоции, чтобы было больно только телу. Но мысли отключить не получалось, и он думал. Думал о том, что где-то потерял пакет с продуктами и Саше их так и не донесёт. Что потом лучше куда-нибудь спрятаться, чтобы никто не нашёл. Стыдно. Очень стыдно. Вот он почувствовал щекой холод железобетонной стены дома. Он начал падать на колени, но отчим поддержал его за живот. — Стой, блять! — прошипел он ему на ухо. Дима услышал, как лязгнула застёжка ремня. Потом с парня стянули штаны вместе с трусами. И он ждал. Просто ждал того, что его жёстко изнасилуют... Логично было бы убежать, но от него ведь не убежишь... Дима чувствовал безысходность и отчаяние. А если кто-то увидит... На улице его ещё не насиловали. Наверное, отчим решил, что до дома парня довести будет проблематично и потому решил сделать все свои дела здесь. — Чего ты дрожишь? — хмыкнул мужчина. — Я буду нежен. Правда, не знаю получится ли, тебя ведь не было так долго... А трахаться было не с кем. Ну ты понимаешь... Отчим замолчал. Через некоторое время, которое показалось парню бесконечной мукой, он плюнул на ладонь. Дима зажмурился и закусил губу, пытаясь абстрагироваться от всего этого. Но через пару мгновений почувствовал что-то твёрдое, упирающееся ему в задний проход. — Чувствуешь, как у папы стоит? — захихикал отчим, и, положив одну руку на ягодицу парня, с силой её сжал. — Это всё от недотраха, дорогой мой. Но сейчас мы это исправим... Потом Дима почувствовал сильную, резкую, такую знакомую боль... Он с силой закусил губу, и на подбородок что-то капнуло, скатившись вниз тёплой струёй. Видимо, кровь... Снова он чувствовал, как его разрывают изнутри, как его мучитель тяжело сопит над ухом, обдавая лицо горячим дыханием, как руки до боли сжимают плечи. Несмотря на куртку, эта боль в плечах всё такая же отчётливая. В голове неосознанно мелькнула мысль, что опять останутся синяки. Ещё старые-то не до конца зажили, теперь и новые появятся... Но отчима это волновало мало, он продолжал так же сжимать плечи. Дима почувствовал, как что-то липкое и тёплое стекает по ногам, пропитывая джинсы. Отчиму это очень понравилось, и он стал ещё сильнее вколачиваться в тело, а его дыхание участилось. Ему всегда нравилось видеть кровь, чувствовать её тепло и запах. Он будто бы возбуждался ещё больше. Может быть, поэтому он пошёл в хирурги? И наверняка именно поэтому он сейчас так жестоко трахает своего пасынка. Отчим зарычал и навалился на Диму, заставляя его вжаться в стенку ещё сильнее. В щеке отдавалась противная ноющая боль. Но отделиться от стены он не мог, потому что мужчина слишком сильно вжимал его в неё. Приходилось терпеть. Не впервой. Эта боль... Она чувствуется по всему телу. Заставляет всё больше кусать губы и сжимать кулаки в бессильной ярости. Он ничего не может сделать. Это нужно только перетерпеть. Минуты тянулись бесконечно долго. Время будто остановилось, шокированное такой жестокой картиной. Отчим всё никак не хотел кончать эту муку, будто, действительно, наказывал за эти две недели счастья, которого Дима, как считал его мучитель, не заслуживал. Да, такое он тоже говорил. Во время очередного акта, оставляющего после себя синяки, раны и непроходимую депрессию. Слёзы текли сами по себе. Дима уже разучился их сдерживать, доставляя насильнику ещё больше удовольствия. Иногда тот наклонялся и слизывал их с щёк парня, отчего последнего тошнило. Хотелось застрелиться, но не чувствовать на себе эти мерзкие прикосновения такого отвратительного человека. Наконец мужчина на несколько мгновений ускорил темп, потом тихо вскрикнул и кончил. Дима почувствовал тепло, которое разливалось внутри, проникая в ранки и доставляя ещё больше боли. Сперма начала вытекать, смешиваясь с кровью. Все джинсы уже были мокрые и окрашенные в красный цвет. Как только отчим отошёл, чтобы надеть штаны, Дима осел на холодный снег. Мужчина довольно улыбнулся, разглядывая своего пасынка. — Таким ты мне нравишься больше. Измождённый, с болезненным цветом лица и одеждой, испачканной кровью. Просто мечта, а не мальчик! — ласково пропел отчим, ухмыляясь. — Ты сегодня был такой послушный, всегда бы так... Эх, — вздохнул мужчина, — жаль, что мне пора идти. Дима молчал, опустив голову вниз. Когда же он уже уйдёт?! Ему мало физического насилия, нужно ещё и морально уничтожить? — Чтобы сегодня был дома, гадёныш! — холодно продолжил отчим. — И никому ни слова. Иначе ты знаешь, к чему это может привести, правильно, Димуль? — Улыбнулся. — И вообще, я же тебе не чужой человек, я переживаю за тебя. Сказав всё это, мужчина ещё раз довольным взглядом сытого кота осмотрел парня и ушёл, оставив его сидеть на земле. Дима посидел ещё немного на холодном снегу, глядя невидящим взглядом на стену соседнего дома. Да, идеальное место для преступления... Ни с какой улицы его не видно. Никто сюда не ходит. Об этом закоулке даже знают не все, лишь те, кто уже давно здесь живёт и изучил все тропинки этого двора-лабиринта. И надо же было додуматься пойти сюда одному... Но винить некого. Это случилось. Рано или поздно он бы всё равно встретил отчима... Парень встал со снега, решив посидеть в каком-нибудь подъезде, и подумать над тем, что делать дальше. Не сидеть же на снегу! Еле-еле натянул мокрые от крови, спермы, а теперь и снега джинсы и поковылял в сторону выхода из закоулка. Каждый шаг отдавался жуткой болью. Но Дима всё равно продолжал идти, медленно, мучительно, но всё же шёл. Куда же идти? Домой к Саше? И приносить ему ещё больше хлопот?.. Что же делать дальше? Столько вопросов — и ни одного ответа.