Слишком страстный для священника!

-это ужасно... Тихо проскулил Оливин, в прочем, не слишком разборчиво - лёгкая ткань чужой ветровки немного заглушила голос парня. Тот откровенно говоря, совсем не понимал, как до этого дошло. Всё произошло так быстро... Это влечение, что влечением назвать можно было с трудом! Оливин и не задумывался о том, что Квинси может заинтересовать его как партнёр, но уж тем более, как человек! Этот лесник, пускай и был близок с Эйденом, и был любителем природы, что нельзя не уважать, но уж точно никогда не был особо разговорчив, не проявлял никакого интереса к священнику, сколько бы тот не пытался завести разговор! Что же произошло сейчас?... Олли действительно наивно полагал, что Квинси он не был интересен и по сей день, поэтому даже не подумал внести его в список потенциальных трахарей в один ряд с Солнечным лордом Дантэ и раскрепощенным лисом Куей. Вот только теперь всё переменилось... Мужчина с явной виной на личике, прятался за стволом столетнего дерева, будучи одетым в одну светлую водолазку. Ветер приятно блуждал по ещё влажной, после купания, коже, из-за чего та покрывалась мурашками, а сам священник работал в две руки. В одной он держал собственный орган, а в другой чужую куртку, прижав ту изнаночной стороной к носу. Запах лесника сводил его с ума, заставлял забыть о всяких моральных принципах, отдаваясь первобытным желаниям. В мыслях так и крутились воспоминания минувшего часа. Нападение хищника, демонстрация нечеловеческой силы Квинси, его каменный пресс под рукой, переливы рельефной кожи на солнце, хрипловатый бас мужчины... Всё это до дрожи в ногах заводило Оливина, что тот, не помня себя, ласкал свой орган длинными пальцами. Большим пальцем Святой отец массировал уздечку, нежа ту круговыми движениями, тогда как остальная часть пятерни с непривычным напором ласкала мошонку и нежную кожу над ней. Каждый вдох через потную ткань словно впрыскивал феромоны в затуманенный разум и Оливин, тонко простонав сквозь сомкнутые губы, обильно кончил густой струйкой, пачкая траву у ног. Состояние эйфории заставило ещё минут пять простоять неподвижно, не думая ни о чем вокруг, пока священник наконец не пришёл в себя, обнаружив, что всё ещё наслаждается запахом чужой одежды. Стоило это понять, как он наконец одернул себя и заставил вновь натянуть ветровку на себя, наглухо застегивая ту у горла. Пожалуй, самое время вернуться в лагерь. Здесь уже пахло костром, а стоило подойти ближе, как и ароматы запеченной рыбки ударили в нос. Квинси сидел у разведённого костра, переворачивая импровизированные шпажки с насаженным на них мясом дикого кабана. Рыба уже лежала в походных тарелках на растеленом покрывале. -я немного порылся в твоей сумке, чтобы обустроить поляну. -ох, я совсем не против! Вы уже так много успели сделать! Запах просто изумительный! Вы ведь расставили печати? -расставил. За пределы этого места не уходим. Думаю, сегодня отсидимся здесь, сделаем запасы и завтра утром отправимся в путь. Помнится, когда мы в прошлый раз встречались в сочельник, ты упоминал, что давно хотел сходить с друзьями в поход? -вы это запомнили?! Удивлённо спросил священник, вспоминая ту ночь. И правда, они как раз по вынужденным обстоятельствам собрались втроём в детском приюте, переночевав там с Дантэ. Много было брошено лишних слов... Даже не верится, что Квинси услышал их сквозь свою извечную дрëму. -сложно было не запомнить. Ты так много щебетал, что я невольно заслушался. -правда? Чем больше говорил Квинси, тем больше Олива терялся в собственных мыслях. Сегодня Квинси гораздо общительнее, чем обычно! Может, стоит этим воспользоваться? -скажите, мистер Квинси, вы... -ты так и будешь продолжать меня так называть? -ну... Да? А как же ещё? Смущённо спросил Оливин, ликуя где-то глубоко в душе. Наверное, подсознательно он давно ждал подобных слов от этого сонного тетери. -мы знакомы достаточно давно и пережили вместе достаточно странных моментов, чтобы общаться без официоза. Квинси невольно закашлялся, прочищая горло. Редко он позволяет себе лишние разговоры, обычно тратя драгоценное свободное время на сон. Даже ему было удивительно заметить такое рвение побеседовать. -что ж... Тогда, Квинси. Священник сказал это, а у самого улыбка такая довольная, что аж щеки заболели. А Квинси это, в свою очередь, очень понравилось. Такая искренняя радость на такие простые вещи всегда ценится высоко. -как вы пережили уход Эйдена? -как пережил? Мужчина никогда не отличался излишней эмоциональностью, однако в этот момент невольно скривил губы. -ну да. Кажется, вы с ним были довольно близки. Как и все мы... Вы можете быть со мной честным! Поверьте, у меня богатый опыт ведения исповеди, я готов услышать ваши переживания, может, дать совет, утешить... -утешить? Казалось, Квинси вовсе не понимал, чего от него хотят. И очень быстро пояснил. -люди в моей жизни приходят и уходят. Я давно научился не привязываться к ним. Эйден был шумным, несносным, но я в самом деле неплохо провёл время. Для меня этого было достаточно. -и вы ни чуть не скучаете? Разве такое возможно? -думаю, с меня на сегодня хватит разговоров. Строго сказал лесник, сложив руки на груди. Фиаско. У Оливина сложилось ощущение, что мужчина на него разозлился за излишнюю любопытность. Стало так неловко... -тогда приятного Вам аппетита. Только сейчас Олива заметил маленького ласку, что сидел по другую сторону от костра и жевал сырое разделанное мясо. Кажется, малыш и не слушал чужие разговоры, полностью увлечённый угощением. "Плохо... Если даже Эйден не запал ему в душу, то что уж говорить обо мне?..." Святой отец заметно поник, однако всё равно глаза его наполнились изумлением, когда он вкусил белое мясо рыбы. Ни чуть не такое изысканное, как на мероприятиях, где он иногда бывал в родном городе, однако, его вкус для священника был полной неожиданностью. -удивительно... Что это за рыба? -обычный язь. -в самом деле? Мне казалось, у него был совсем другой вкус... -пища на костре всегда вкуснее. -и это чистая правда! С удовольствием вцепился в новую тему для разговора Оливин, теперь болтая с мужчиной в перерывах от жевания, однако с каждым разом ответы лесника становились всё скуднее и скуднее, пока вовсе не стало очевидно, что от разговоров тот устал. Да и в целом, уставший, самое подходящее слово для описания блондина. -знаете, Квинси, я смогу себя занять чем-нибудь. Давайте расставим палатки и вы как следует отдохнете, а завтра мы продолжим путь? -обычно мы обходимся без крыши над головой. -однако, если есть такая возможность, почему бы ею не воспользоваться? Прошу, я уступлю вам свою палатку, места в ней хватит на нас двоих! Легко парировал Оливин, имея свои корыстные цели в этой просьбе. Но Квинси, судя по его взгляду, был полон скепсиса. Ещё бы, они оба миниатюрностью не отличались, Из-за чего предложение могло доставить больше неудобства, чем пользы. Однако, в этом случае появятся свои плюсы... Стоило об этом подумать, как мужчина молча подошёл к чужой сумке и вытащил оттуда пласт специальной ткани и свёрнутый спальный мешок. Пускай с расставлением палаток Квинси был знаком скудно, но сориентировался быстро и уже через двадцать минут заколачивал последнее колышко в землю, фиксируя постройку от ветра. Топпер от нового убежища оказался в восторге и быстро облюбовал себе место под тёплым походным одеялом, оставив снаружи один только хвост. Оливин оценил проделанную работу, звонко хлопнув в ладоши. Палатка и правда была высокой, достаточно просторной, в некотором роде, как небольшая комната. -что ж, я буду рад принять вас в гости. Ласково произнёс священник, оставляя свою книгу в углу временного убежища и впуская внутрь великана. Последний был вполне доволен своими апартаментами, устраиваясь поверх мешка, внутрь которого тот и не попытался залезть - слишком уж был крупным. Пристроился поближе к Топперу, да так и заснул в одночасье. Оливину только и оставалось, что наблюдать за этим со стороны. Вот только ограничиваться этим он не стал... "О, бог Клейна, молюсь, прости мне мой проступок. Но, боюсь, другого шанса мне не приставится..." И парень подполз ближе, очень осторожно, стараясь не дышать, стянул уголок одеяла, оголяя чужую грудь. Квинси всё ещё не оделся, всё это время дразня священника своими прелестями. Таращиться же не прилично, приходилось смотреть в глаза во время разговора! А полюбоваться то хочется... Оливин старательно щюрил глаза в полумраке палатки, стараясь разглядеть очертания розовых сосков на светлой коже, но и этого было ему мало! Жадность юношу сгубила, что уж говорить? В какой-то момент Оливин позабыл обо всём вокруг, под тихое сопение проводника устроил подушечки пальцев на медленно вздымающейся груди и невесомо погладил сосок. Тот оказался довольно плоским, даже приплюснутым! Интересно, а если его как следует раздразнить, он станет больше?... И в один прекрасный момент, когда священник уже опустил всю ладонь на крепкую округлость, та внезапно словно окаменела, Из-за того, что мышцы напряглись, а в темноте раздался голос. -что ты делаешь? Хриплый низкий голос в момент привел Оливина в чувства и тот поспешил отстраниться, однако, было уже поздно! Его схватили за запястье, крепко сжимая то, как ему показалось, до красных следов на белой коже. -вы всë не так поняли! Принялся тараторить Оливин. Какой же позор! О чем он вообще думает?? В голове в последнее время сплошная каша? Это ведь домогательство в его наичистейшем виде! Как теперь смотреть в глаза своему спутнику? Как дальше продолжать их поход? -мне правда очень жаль... -как хлопотно... Пробормотал мужчина и, неожиданно, потянул Оливу на себя. Парень тут же плюхнулся носом вперёд, подбородком ударившись о ключицу лесника и тихо взвыл от боли. Квинси поспешил повернуть священника параллельно себе и мягко прижал шершавыми руками к своей груди, носом зарывшись в ароматную шевелюру. -больно? Казалось, в голосе промелькнуло сильное беспокойство, а одна из рук нежно погладила по шее, пальцами лаская загривок Оливы так, как минутами ранее он лично ласкал грудь самого Квинси. -уже нет... Соврал святой отец, чувствуя, как сильно покраснел. К счастью, в темноте этого не видно. Действия Квинси были столь сильной неожиданностью для него, что в голове пропали всяческие мысли. При том, даже пошлые. Мужчина был настолько нежен в этих объятиях, что впервые вызвал у Оливина пархание бабочек в животе. Подобное не сумел сделать даже Эйден, но сейчас время для них будто остановилось. -вы не злитесь?... Шёпотом спросил Оливин, однако ответом ему стало лишь сопение. Квинси заснул, оставив свою руку на плече нежданного гостя. И Оливин не смел больше ему мешать, с удовольствием обняв в ответ, только гораздо крепче, и тоже задремал.