Pov: Куя
С чего все началось...? Помню, это случилось века четыре назад... Помню, точно это было вчера. В то время я еще сам был очень молод и глуп. Мне было двадцать с лишним лет, я только начал обустраиваться в этом лесу, самонадеянно считая себя его хозяином. Видел в себе идеальное тело с идеальным сочетанием духа и эссенции и очень не любил людей, что мешали мне наслаждаться домом. Безжалостно убивал охотников, выморив все близлежащие деревни, что оставил без дичи и попортил урожай. Я считал, что могу вершить судьбы этих жалких существ, что смеют называть себя венцами творения бога. Моими друзьями и соратниками были животные, которых я зарекся защищать от людей. Ужасных и жестоких... Но все изменилось. В тот день я сидел на дереве, скрываясь среди листвы от жары удушающего Солнца. Мне было дико скучно, и тогда я увидел его... Маленький мальчик, должно быть, лет десяти, в грязной одежде с засохшими следами крови на ней. Мальчишка вышел к ручью, что до сих пор протекает не далеко от моей землянки. Тогда на этом месте было пусто, люди сюда не заходили. Не было даже протоптанной тропинки, и меня сильно удивило, что здесь делает ребенок? Ближайшая отсюда деревня была за пределами горизонта. Этот безобразно худой пацан сел у ручья и начал жадно пить, давясь от собственной жажды. Вот что меня удивило: глаза вторженца были яркими, красными, подобного я не видел ни до, ни после. Вернее, различные духи и заклятия могут вызывать такой эффект, но мальчишка, очевидно, одержим не был. Он сел у ручья и, напившись как следует, начал плакать. Это зрелище было столь жалким, а голос его столь тонким и противным, что у меня уши в трубочку свернулись! Я сразу понял, что эти визги привлекут сюда хищников. И, знаете... В любой другой подобной ситуации я бы позволил разорвать человека заживо. Но мне стало так любопытно, как здесь оказался ребенок? Поэтому я решил подать голос, приняв облик человека и спустившись с дерева к нему. Пацан тогда сильно удивился. Наверное, подумал, что я появился из-под земли. Забавно... Поэтому он сперва сильно испугался, а после вжался в землю, хныкая и умоляя о помощи. Я смотрел на ребенка безразлично. Должно быть, будь у меня сердце, оно должно было еркнуть в тот момент, но у меня это вызывало не более, чем раздражение. Мальчишка был громким, а из-за того, что его покидали силы, голос то и дело оседал. И спустя уже пол минуты мне это надоело. Я с небольшим усилием пнул его под зад, что тот прокатился носом по земле. По правде, я до сих пор жалею об этом поступке... Но тогда мне просто хотелось, чтобы он замолчал. Закрыл свой мерзкий сопливый рот! -что ты здесь делаешь? Мальчик оказался сообразительным, а потому замолчал, глотая воздух от боли и досады, но незнакомца он теперь тоже очень сильно боялся. И сперва не мог собраться с мыслями и заговорить, на что я лишь раздраженно повёл глазами и перевёл взгляд на речку. Там плескалась рыба, мелкая, но вполне себе съестная. Поэтому и мгновения не прошло, как я поймал её голой рукой, выбрасывая на берег и протыкая жабры веткой. Ребенок, увидев, как рыба извивается, пока из жабр течёт кровь, не сдержался, выворачивая и без того пустой желудок наружу, а я повторил свой вопрос. -почему ты здесь? -я... Я.. Пожалуйста, не убивайте... -не буду. Так почему? -меня выгнали... -откуда? -из деревни. Дома... Меня хотели сжечь. А мама сказала, чтобы я бежал... И... -понятно. Из-за глаз, да? Спросил я очевидное, а мальчик же закрыл лицо руками, будто ему было стыдно за свою особенность. -понятно. Тогда вот тебе задание. Принеси мне дюжину сухих веток, а я разделаю эту рыбу. Ты ведь голодный? Сам не знаю, почему тогда так себя повёл. Мальчик меня раздражал, это точно. Но... В тот момент мне, почему-то, стало любопытно немного выходить его. Откормить, чтобы посмотреть, что же скрывается за этим безобразным детским чучелом? Да, людей я ненавидел. Но люди отреклись от этого дитя. И поэтому человеком его я считать не мог. Тогда и подумал... Могу ли я позволить ему жить в моем лесу? Это была любопытная мысль, которая посетила меня столь неожиданно, что я аж ненадолго оцепенел. Становиться мамой-наседкой я не хотел. А потому решил - если у этого парня есть желание жить, то я научу его выживать. И если даже без моей поддержки он продержится тут пару недель, я дам ему место, которое он сможет назвать домом. Но сам участия более принимать не буду в его становлении мужчиной. А если же он просто слабый духом ребенок... Съем! На том и решил.* * *
Так и началось наше многолетнее сотрудничество. Первое время этот ребенок по большей части спал, ел и выполнял мои элементарные поручения. Вот только стоило мне заметить, что энергии в нём поприбавилось, как сразу мы приступили к азам познания охоты. Конечно, ребенок был в этом ужасно плох и не мог посоперничать силой даже с хорьком. Печальным зрелищем было видеть, как он пытается угнаться за дикой курицей, однако, я видел огонь в его глазах, он действительно старался. Поняв, что угрозы ему я не несу, он в самом деле пытался быть полезным. Думаю, мальчишка боялся, что я его оставлю... Поэтому постоянно делал мне "подношения" в виде разных бесполезных камушков или самодельного ножика из кости кабана. ... На самом деле шкатулка с его подарками до сих пор хранится у меня под кроватью. Не думаю, что смогу однажды с ней попрощаться... Вобшем-то, ничего плохого об этом ребенке я сказать не мог. В самом деле, тот быстро стал детем леса. Через год он научился ловко взбираться на дерево, не составляло труда спрятаться от стаи диких волков. Мне он часто приносил рыбу, а если день был особо удачным, то доставал из самодельных ловушек маленьких зверьков, вроде зайца или белки. Сострадание к животным у него прошло быстрее, чем я ожидал. Теперь он был участником пищевой цепи, а потому все, чем он мог помочь своей добыче, это подарить быструю смерть, скручивая шею. Время шло, наставал черёд холодов и я совершенно не знал, что делать с мальчишкой дальше. Он почти не отходил от меня, я знал, что если оставлю его в одиночестве хотя-бы на сутки - точно издохнет. А этого мне не хотелось... Потому я решил, что нужно сделать для него дом. Именно для него, меня больше привлекала идея спать в уютной норе или на высокой ветке дуба. Много времени на постройку землянки не ушло. С моим то талантом к магии это было проще некуда! Куда сложнее было создать содержимое. Подобие кровати, места, где можно было обрабатывать пищу, и все тому подобное. Я не знал таких тонкостей, а потому мне нужно было расспросить ребенка о его прошлой жизни, чтобы создать, как я раньше и рассчитывал, подобие дома, после чего смог бы оставить его на самого себя. В тот момент я столкнулся с новой, совсем нежеланной проблемой. Ребенок, которого я обучал жизни в лесу в течении года... Одичал. Кажется, он вовсе позабыл, как звучит человеческая речь, от того сильно испугался, когда я его окликнул. Точно. Я ведь предпочитал молчать, обучая его взаимодействию с природой... И это была проблема. Удивительно, но самому мне было... Интересно? Да, мне начало надоедать общаться с самим собой в своих же мыслях. А человеческий детёныш мог вырасти в полне себе достойного собеседника, стоило лишь поработать над этим... Поэтому я начал его учить речи с самого начала. Понятия не имею, как это работало, но время летело для меня столь быстро рядом с ним, что я не замечал смены времён года. Немотря на заколку характера и раннее взросление, мальчик был таким... Наивным. И чем больше мы общались, тем больше подробностей я узнавал из его жизни. И то, что он мне поведал... Раньше бы это никак меня не задело, но смею сказать, с ребенком у нас зародилась особая связь. А потому, слушая о тех издевательствах, что ему пришлось пережить в своей деревне, я чувствовал, как закипаю. Мне хотелось рвать и метать предметы, вылить куда-нибудь свою злобу. Столько тёмной энергии во мне не было ни до, ни после...* * *
Идея о том, чтобы оставить мальчишку в распоряжении самого себя, быстро сошлась с желанием выплеснуть огромный сгусток негатива в обидчиков ребенка. Именно поэтому, стоило на второй план отойти морозам и смениться приятными и теплыми весенними деньками, я, ничего не сказав мальчишке, покинул его. Из рассказов и воспоминаний ребенка я смог понять, где примерно находится его деревня, но поиски были не так уж и просты. Это был первый мой опыт столь длительного путешествия вне леса и, не буду лгать, мне понравилось. Я полностью зачистил всю ту заразу, что посмела причинить столько боли моему... Кто же он? Мой ребенок? Ну как же нелепо звучит. Негласно я стал величать паренька своим учеником, но время, которое я потратил на возвращение к нему, дало возможность задуматься. Он ведь умеет ловить добычу, прятаться от хищников, добывать мыло в диких условиях. Все, что нужно настоящему животному. Чему же еще я могу его научить?... Это выводили меня на неизвестные мне ранее эмоции. Я прекрасно понимал разумом, что больше нет резона держать при себе этого дурачка, но... Как я мог оставить его в одиночестве раз и навсегда? Это казалось мне невозможным... Однако, я понял, что совершил ошибку, когда вновь вернулся в полупустой домишко этого паренька. Он был там... Вовсе не потерявший в весе, подросший на десяток сантиметров, притащивший в дом множество припасов. Как сейчас помню - он лежал на стоге сена, покрытого медвежьей шкурой, создавая замену кровати. Дремал, отвернувшись к входной двери спиной. Но под моей ногой скрипнул пол и мальчишка, уже подросший лет, эдак, до двенадцати, сорвался с места, хватаясь за маленький кинжал у кровати, уставился на меня, полными ярости глазами. Все изменилось, когда он осознал, кто пришёл в его дом. Помню как сейчас... С чередой тихих звонких ударов о пол, кинжал выпал из его маленький жилистой ручки. А выражение лица в миг изменилось. Глаза, полные ярости и озлобленности, потерявшие свой детский блеск, внезапно наполнились слезами. И горько зарыдав, он упал на колени, глядя на меня, словно на бога, сошедшего с небес. -не уходи! Пожалуйста, больше никогда от меня не уходи! Эти слова шокировали меня до глубины души. Я смотрел на этого парня сверху вниз, ошарашено раскрыв глаза, как понял, что начинаю с каждым мгновением видеть все хуже и хуже. А стоило мне моргнуть, как я ощутил нечто горячее у себя на лице. "Что это... Почему... Почему мои глаза вытекают?..." Да, я не сразу понял, что плачу. Не сразу понял, насколько сильно я соскучился по этому беспомощными, как мне казалось, ребенку, и насколько сильно меня ранили его слезы. Он рыдал на взрыв не потому что ему было больно, не потому что ему было обидно. А потому что он был счастлив, что я вновь оказался рядом. А я... Я был с ним солидарен. -Квинси... Тихо сказал я тогда. Это имя пришло мне на ум по щелчку и сразу сорвалось с губ. -тебя будут звать Квинси.