Сидя в кабинете, я слышу, как по крыше барабанит дождь. Погода была плохой уже с начала недели. Темные тучи, которые будто предвещали что-то нехорошее, высокое давление воздуха, из-за которого не хотелось не то, что идти на работу, а вообще выходить из дома. Я помню, что сегодня моя жена, как и обычно, выглянула в окно и, сказав: "Я чувствую, сегодня польет дождь. И продлится очень долго", положила на тарелку нашей младшей дочери новый кусок черничного пирога. Я лишь усмехнулся ее словам, не веря им. Дождь так и порывался хлынуть всю рабочую неделю, черные тучи нагоняли страх. Все четыре дня я брал с собой зонт, но он мне так и не пригождался. Поэтому сегодня я оставил эту, как мне казалось, ненужную вещь дома. Даже не представляю, как сегодня доберусь до дома. Если я и выживу, то буду насквозь промокшим и "похожим на водяного" как говорит моя младшенькая. Потом она с матерью будет меня лечить от неизвестных мне болезней, таких как "переработиус" или "намокаюс дожитос". У Барбары, нашей младшей, просто потрясающее воображение, и девочка просто мечтает пойти по моим стопам, стать врачом. В отличие от старшей сестры, Барби - а именно так зовут ее домочадцы - терпеть не может дождь. Собственно, кроме меня и "лучика" его не любит никто.
Снимаю с рук перчатки и выкидываю их в мусорное ведро. Чувствую, что мои руки очень сухие. Не удивительно, ведь перчатки из резины я не снимал уже несколько часов. Тишина нарушается визгом сирены скорой помощи. Я даже не выглядываю в окно, чтобы посмотреть на того, кого привезли на этот раз. Здесь, в этой больнице, такая картина привычна. Ежедневно мы принимаем и выпускаем десятки, а то и сотни пациентов. Мне повезло получить работу в главной городской больнице Мадрида. Чувствую усталость. Я по профессии хирург, и полчаса назад у меня завершилась операция. Парень поспорил с друзьями, что съест упаковку болтов. Надо заметить, что в этот момент вся троица была в нетрезвом состоянии. Операция по удалению из желудка металлических инородных тел прошла успешно, и сейчас жизни парнишки ничего не угрожает. Через несколько часов он должен отойти от наркоза. Чем он только думал в тот момент, когда решил поспорить с товарищами, один Господь знает.
Я уже думаю, как проведу сегодняшний вечер пятницы. Я знаю, что жена запечет утку с яблоками и приготовит сок из апельсинов, в которых наверняка полно всякой химии, даже при убеждении Роззи, что все продукты свежие и тщательно выбираются ею. Знаю, что сегодня в школе Барбара нарисовала на уроке ИЗО новый рисунок и уже ждет не дождется, когда же сможет подарить его мне. У нее талант к рисованию. Неделю назад я оповестил жену о своем решении отдать малышку в школу рисования. И Розалин пришлось согласиться со мной, хоть сама она до жути ненавидит искусство и считает, что все это творчество - лишь пустая трата времени. Я знаю, что вечером - после прогулки с друзьями - моя старшая дочь принесет записку из школы о том, что по алгебре за четверть у нее выходит два. А позже - после пререканий с матерью - отправится в свою комнату, не забыв хлопнуть дверью, а затем оттуда послышатся приглушенные всхлипы и стоны. В том, что у дочери дислексия, никто не виноват. Девочка всей душой ненавидит свой диагноз и всячески пытается с ним справляться. За последний год она существенно улучшила свои оценки по литературе и испанскому. Сама, без чьей либо помощи. Она слаба снаружи, но стойка характером. Не буду врать, это она унаследовала не от меня. И даже не от матери. Она такая сама по себе. Необычная, другая. Такая дочка только у меня.
В нашем отделении тихо и спокойно. Привычное для всех время после операции. Кто-то собирается к своей семье - домой, - они уже отработали законную рабочую неделю, прописанную в договоре. Оставшиеся холостяки и старые девы собрались в комнате отдыха и отмечают алкоголем и конфетами хорошо прошедшую операцию. Им только дай повод выпить и не идти домой, в пустоту. Туда, где их никто не ждет. Лишь кот и только для того, чтобы хозяин или хозяйка покормила его, пушистого обормота, вечно мурлыкающего и путающегося под ногами. Одинокие несчастные люди, некоторые из которых ни разу даже не чувствовали, что значит тепло домашнего очага. Они никогда не отпрашивались с работы пораньше, чтобы успеть к ужину. Это те люди, что ни разу не притворялись больными, лишь ради того, чтобы посетить спектакль, в котором участвует их ребенок. Им не понять, что значит слова карапуза "ты самый лучший". Люди, живущие в ужасном окружении и не желающие что-либо изменить.
Прикрыв глаза, я вижу свою семью за столом. Представляю, как дочери дерутся за место, за которым лучше видно телевизор. Вижу ласковую улыбку жены, которая видит меня. Дочурка срывается с места, забывая обо всем, и, визжа от счастья, запрыгивает на меня, обхватывая ногами мой торс, чтобы не свалиться. Старшая же, одарив меня обыкновенным и привычным "Привет, папка", занимает место, за которое дралась с сестрой, в то время как Барбара занимает место рядом со мной. И все будет как обычно. Обычный вечер пятницы. И я доволен этим ритмом жизни. Я доволен тем, что имею. Ценю каждую драгоценную секунду жизни. Любить жизнь - бесценно. Ведь не знаешь, какой момент она оборвется.
***
А в это же время внизу мед. персонал готовит операционную для новой пациентки, пострадавшей в авто-катастрофе. За сегодняшний день, она уже не первая, кто пострадал в аварии. В дождь дороги становились слякотными, грязными, омерзительными. И аварии в такие дни были частыми. Эта девушка еще совсем молода. Она только ученица. Эта девочка еще даже не сдала экзаменов. Она только перешла в старшую школу. Девчонка проломила голову, когда слетела с мотороллера во время столкновения его с машиной. Ей будут делать операцию на мозге. И поэтому сейчас мед. сестра сбривает волосы девушки. Темные космы падают на пол, становятся просто мусором, который позже - после операции - уберут, как грязные перчатки или пропитанные кровью ватные диски и тампоны.
Рядом с операционной стоят два врача, которые будут оперировать ее. Они обсуждают предстоящую операцию.
- Как давление пациентки? - задает вопрос женщина, через стекло внимательно рассматривая жертву ДТП.
- Стабильно. Нужно будет сделать демографию мозга, чтобы картина хоть немного прояснилась... - он показывает коллеге некоторые снимки.
- Девочка похожа на Диего, тебе не кажется?.. - она задумчиво смотрит на пострадавшую.
- ...также надо будет связаться с родственниками девочки, чтобы узнать, нормально ли она переносит анестезию...
Паула не ответила. Она продолжила смотреть на девушку. Когда хирург ушел, женщина подошла к вещам пострадавшей и открыла ее ранец. Осторожно перебрав учебники, она нашла дневник девочки. Тоненькая книжечка с твердой обложкой, на которой - милый серый котенок, играющий с клубком шерсти. Паула осторожно открыла первую страницу, на котором были ФИО девочки. Увидев фамилию пострадавшей, женщина ужаснулась, ахнув и закрыв рукой рот. Не веря в происходящее, Паула в последний раз взглянула на школьницу и быстро помчалась в другое отделение.
***
Я помыл руки и вытер их полотенцем. Жена просила не задерживаться. Она уже позвонила мне и сказала, что поставила в духовку утку. Нужные бумаги были убраны в портфель и оставалась самая малость - надеть куртку, закрыть кабинет, отдать ключи в регистратуру, поймать такси... Еще чуть-чуть, и я увижу свою заботливую Розалин, любимых дочерей. Я успел соскучиться по ним за этот день.
Я видел многое. Как дети оставались без родителей, как отец потерял сына. Как девочка-подросток, которая не намного старше моего "лучика", сбежала из дома, а затем в тот же вечер попала под колеса автомобиля. Я оперировал ее. Травмы были слишком серьезны, она умерла от потери крови. Я видел слезы ее отца. Она была его единственной дочерью, да и вообще единственной, кто у него остался. Я никогда не допущу, чтобы с моими детьми случилось то же самое. Они - часть моего мира. Я никогда не допущу, чтобы с ними что-то случилось. Моя семья - мое все. Если они исчезнут, я пропаду, умру. Они - все, что у меня осталось в жизни. Работа не поддержит в трудные времена в отличие от семьи. Я отвечаю за них. Они дороже всего для меня.
В кабинет врывается Паула, главная медсестра нашей больницы, и, пытаясь восстановить дыхание, испугано смотрит на меня. Я не обращаю на это особого внимания и продолжаю укладывать вещи. Паула женщина хорошая, но одинокая. Она так и не вышла замуж в свое время. Теперь она одинока, но я вижу, женщина эта мечтает о семье. Тот взгляд, с каким Паула смотрит на малюток в детском отделении, не может укрыться от меня. Женщина примерно моего возраста, может, даже младше. Я никогда особо ей не интересовался. Порой мы виделись в комнате отдыха или на операциях, но не более того. Мы разговариваем порой на обыденные темы. В глазах этой женщины сейчас - страх чего-то.
- Что-то случилось? - я оглядываюсь назад через плечо, чтобы видеть ее.
Она сглатывает и говорит:
- Сеньор, в отделение привезли девочку... - не предавая значения ее словам, я продолжаю собираться. Не понимаю, что она хочет мне этим сказать. - У нее ваша фамилия... - уже более заинтересованно я поворачиваюсь к ней лицом, вешая на спинку стула халат. - Как зовут вашу старшую дочь?
Я поднимаю на нее взгляд:
- Исабель.
Ее рот непроизвольно открывается, она прикрывает его руками, глаза женщины расширяются. В них начинают появляться слезы. Она в ужасе смотрит на меня и произносит:
- Ее тоже.
